***
Акция по освобождению вокалиста началась. По направлению к дому, где находилась «нехорошая квартира» выдвинулась вооружённая мужеством армия, состоявшая из нескольких подразделений. Подразделением арийцев командовал Холст (он же был назначен верховным главнокомандующим). Эпики шли в бой под командованием Юрона и были наиболее опасными, потому что готовы были мстить в случае чего. Артур и его воины тоже выглядели устрашающе. Кипелов с развевающимися волосами являл собой великолепное зрелище и властным жестом вёл вперёд свой полк. Елфимов и Бугаев договорились командовать вместе и назвать друг друга не иначе как Царственный брат Пётр и Царственный брат Михаил, от чего все куражевцы были в полнейшем восторге. Самым малочисленным был отряд мавриков, под предводительством Маврика. А всё потому, что кое-кто из его войска командовал другим войском. Женя пытался одновременно присутствовать и там, и там, но харды заявили, что подобного от командира они терпеть не будут, и тому пришлось сделать окончательный выбор в их пользу.***
Армия приблизилась к дому. Верховный главнокомандующий отдал приказ многочисленной группе куражевцев окружить строение. Группой захвата был назначен отряд Беркута. Харды контролировали лестничные пролёты, маврики оккупировали подъезд, кипеловцы держали окна под прицелом. Эпики рвались в бой, но их, как особо тяжёлую артиллерию, оставили в резерве, дабы не устраивать кровопролития раньше времени. Арийцы проникли на крышу, и оттуда Холст отдавал приказы, а Миша громко и красиво доносил их содержание до народа. Остальные осуществляли функции дозора. Наконец, все были готовы к штурму. — Можно начинать, — произнёс Владимир Петрович. — Начали! — во всё горло крикнул Житя. Артур только этого и ждал. — ВСЕМ ЛЕЖАТЬ! РАБОТАЕТ БЕРКУТ! ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ! МОРДОЙ В ПОЛ! — с таким воплем его подразделение вломилось внутрь. Но… В квартире никого не оказалось. Артур плюнул с досады и подошёл к окну. Тут произошло маленькое недоразумение: командир томящихся в резерве оказался вооружён. Камушком. Увидев, что кто-то высунулся из окна, он взял и… метнул. Метко метнул. Несчастный Арчи, сообщавший о завершении операции, наполовину свесившись вниз, мгновенно потерял координацию и выпал. Бойцы группировки Беркут даже пошевельнуться не успели. Если бы не куражевцы, вовремя сообразившие, в чём дело и успевшие подхватить падающего, то… — Вы чего творите?! — завопил пришедший в себя басист храброго войска, держась, однако, подальше от окна. — Отряд! За мной! Подразделение Беркут помчались вниз, на ходу сбивая хардов и опрокидывая мавриков. Однако, увидев, что их командир жив-здоров и даже способен жаловаться по поводу шишки на лбу, бойцы успокоились. В это же время кипеловцы занимались раздачей профилактических пинков бомбометателям. Арийцы решили, что сейчас они принесут больше пользы внизу, нежели наверху, поэтому подхватили главнокомандующего под белы рученьки и переместились поближе к остальным. Харды и маврики потирали ушибленные места и жаловались друг другу на жизнь. Царственный брат Пётр, принявший мудрое решение отойти подальше, с подозрением выглядывал из-за угла, пытаясь понять, перестали уже летать в воздухе камушки или нет, а то, чего доброго, заденут и контузят… Тем временем Царственный брат Михаил пытался собрать разбежавшихся собратьев по группе. Но сделать это ему никак не удавалось, потому что когда ещё можно погоняться друг за другом по кругу, наскакивая друг на друга? Правильно, во время штурма. Это вместо того, чтобы всем вместе, сплочённым коллективом, так сказать, вести наблюдательную деятельность. Однако, оставим пока Бугаева за сим увлекательным занятием и вернёмся к стоящему за углом…***
Думающий только о том, как бы чего на светлую головушку не упало, Елфимов на всякий случай посмотрел вверх. И, скажем мы вам, очень вовремя он это сделал. Потому что участь его была бы так себе, если бы он этого не сделал. Ведь из окна третьего этажа вылезалО кто-тО…Это кто-тО вылезало, вылезало и кааак вылезло! И кааак начало приземляться! Прямо на то место, где стоял один из королей российского метала. Едва лишь Пётр успел сделать шаг в сторону, как земля сотряслась от мощнейшего приземления, и перед ним возникла Ксения Ивановна собственной персоной. Паши и его спасительной футболки рядом не было. Шансов не было. Ничего не было. Петя изо всех сил вжался в стену и стал искренне жалеть сразу о двух вещах: во-первых о том, что он такой красивый и знаменитый, и его невозможно не узнать и не заметить, а во-вторых о том, что он не хамелеон. Хотя, если бы было второе, то в данный момент можно было бы не жалеть о первом… То, чего сейчас так не хватало Елфимову, было очень на руку Ксюше. Потому что она сразу заметила и узнала, узнала и заметила. И тут же захотела похитить. Но! Пока прятать музыканта ей было негде. Ведь ей самой пришлось ретироваться, покинуть свою квартиру и переместиться на третий этаж, откуда как раз и можно было незаметно исчезнуть описанным выше способом. Однако на фанатку неожиданно сошло озарение, потому что она вспомнила, что спрятать рок-звезду можно и у Клёпы. Поэтому для вокалиста Гран Куражъ’а всё было бы кончено… Если бы не счастливая случайность. Выскочивший из-за угла Паша, удирающий от Царственного брата Михаила, чуть не врезался в фанатку, быстро сообразил, в чём дело и крикнул спасительное слово «тут!». Увидев несущихся со всех сторон куражевцев, Ксюша поняла, что не сегодня и не в этот раз, и дала дёру. После проделанной коллективной работы по отдиранию Царственного брата Петра от стены, куражевцы, немножко подостывшие и подрастерявшие свой былой кураж, присоединились к образовавшейся напротив дома толпе из музыкантов. Про встречу с Ксюшей было решено остальным ничего не говорить. Всё равно ведь она смылась. Не признаваться же, что из-за собственного легкомысленного поведения чуть не лишились вокалиста…***
Холст пытался донести что-то до всех присутствующих, но ему неожиданно заявили, что в войнушку все наигрались, и что в РФ демократия, то есть, по сути, повелевать он больше не может, а все решения будет принимать народ. Низложенный главнокомандующий пробурчал что-то типа «не очень-то и хотелось», и обиделся. Арийцы тоже обиделись (за своего командира). Несмотря на заверения, что в квартире никого нет, Юра всё-таки захотел убедиться в этом лично. А теперь представьте эпический вопль ужаса, когда был обнаружен след в полу, без сомнения принадлежавший вокалисту, а также следы рук и ног, вероятно, тоже его. Первым не выдержал и заистерил Дима («Его-мучили-его-пытали!»). Юрон кусал губы и молчал. Остальные тоже молчали. — Ребята… На его месте должен был быть… я… — прошептал Житя. — Не говори ерунды, — устало отозвался Дуб. Мелисов вышел на середину комнаты. — Я клянусь отомстить, — просто сказал он. — И мы клянёмся, — раздалось ему в ответ.