Летопись города Хальдберга и его обитателей, их приключений, отважных и достославных. Книга третья.

Все молчали. Валькелин сидел на полу хижины и курил прямо в помещении, не заботясь о том, что в комнате пахло дымом и табаком. Да это никого и не заботило, Вилфрид с Харальдом делали то же самое, Рагнхилдер на запах не обращала внимания, а Мирилл пропала на кухне, гремя кастрюлями и горько плача. - Не хочу тревожить твою и так терзаемую душу, Валькелин, - наконец, нарушил тишину сидящий у камина Харальд, - но этот вопрос прозвучать должен. Куда ты пойдёшь? - Почему ты обращаешься только к нему? - резко повернулась к юноше Рагнхилдер, - я, между прочим, в любом случае пойду за братом. Куда бы он ни решил отправиться. Тот понимающе кивнул. - А меня примут в Хальдберге? - с надеждой в голосе спросил Валькелин. - Конечно, - не раздумывая, ответил Харальд, - больше, чем примут! Ты бы знал, сколько там о тебе говорят, Воин Леса. Да и потом, Вилфрида, вон, когда-то приняли, хотя он был пажом дайнхельмской княгини. А у тебя отец хальдбергским воином был! Разумеется, примут! Вилфрид, тем временем, участия в разговоре не принимал. Он смотрел в окно, на уходящую за деревья лесную тропинку, и вид у него был несколько отрешённый. - В любом случае, думаю, нам стоит хотя бы попробовать придти в Хальдберг, - заметила Рагнхилдер. Валькелин поднял голову. В его глазах появился заметный блеск надежды. Он даже попытался улыбнуться, правда, улыбка вышла дрожащей и слабой, как свет от огарка свечи. Но всё-таки, он уже не выглядел отчаявшимся. Он вытряхнул пепел на пол, вздохнул и поднялся на ноги. - Завтра утром выступаем в Хальдберг, - сообщил он. Голос у него был сейчас резкий, полный решимости и уверенности. Вот он, истинный воин, и совсем не важно было в этот момент то, что он был с позором изгнан с территории дайнхельмов. Сказав это, он удалился в комнату. Снова воцарилась тишина. Только Мирилл на кухне громыхала кастрюлями, очевидно, намереваясь взять с собой всю домашнюю утварь, и между делом причитала: - Наша хижина! Наш родной дом! Неужели мы покинем его навсегда и никогда больше не увидим? Рагнхилдер разделяла её страдания. Она понимала, что будет тосковать и сама. Конечно, не столько по дому, сколько по лесу. Родным тропинкам, старым соснам и прочему, что было ей дорого и близко на протяжении всей жизни. Однако она была сдержаннее и спокойнее сестры. А ещё для неё важнее оставленного дома был Валькелин. Да, у них с Мирилл был шанс остаться. Но остаться здесь, в нагретом гнёздышке, пока брат будет скитаться где-то далеко? Никогда больше не видеть его? Об этом девушка не могла и подумать. Семья есть семья, и они не должны расставаться. Особенно в трудную минуту. Вечером никто долго не ложился. Все трое паковали вещи, желая унести с собой память об оставляемом доме. Даже несмотря на то, что многие, скорее всего, им не понадобятся. - Мирилл, совсем не обязательно тащить с собой всю кухню, - заметил Валькелин, - будет тяжело это всё нести. У нас ведь нет ни повозки, ни лошади. А в Хальдберг путь неблизок, нам придется провести в дороге несколько дней, и... - Всё равно, я беру только самое необходимое! - воскликнула Мирилл, с грохотом опуская на пол мешок с кухонной утварью и убегая. Рагнхилдер и Валькелин снисходительно улыбнулись ей вслед. Мирилл была ещё таким ребёнком. Несмотря на свои шестнадцать лет. Но улыбки были грустными и напряжёнными. - Не хочу уходить отсюда, - вздохнул Валькелин. - И я не хочу. Здесь же вся наша жизнь прошла. Конечно, она не такая длинная, как, например, у Вилфрида - ему, кажется, лет тридцать семь, хотя это тоже не так много как бывает. Но, тем не менее... - Довольно странно, знаешь... - брат задумчиво прошелся по комнате, - довольно странно, что число прожитых лет всегда кажется просто огромным, хотя на самом деле мы ещё так молоды. Сама посуди - двадцать четыре года править государством, это... - Это очень долго, - ответила Рагнхилдер, - невообразимо долгий срок. - Невообразимо долгий? Неправда. Мне двадцать четыре, и, как видишь, я вовсе не глубокий старик, - Валькелин усмехнулся. - Да, странно это, - подытожила девушка, прижимаясь лбом к его плечу, - очень, очень странно. -Завтра нам в дорогу, - как-то в сторону проговорил Валькелин, - перед нами ложится неблизкий путь. Наш дом уснул, но мир не ждёт, зовёт дорога нас вперёд...