Алмаз

Гермиона увидела только фасад и холл, но впечатления, а, вернее, восторг от них, уже били через край самой объёмной ёмкости, что только существует на белом свете. — Хочу познакомить тебя с домовиками. — женщина хлопнула в ладоши, и перед ними возникла рабочая сила данного места. В поле видимости появились семь маленьких, аккуратно одетых человечков. Стоило заметить, что каждый костюм указывал на рабочую специальность. Этот фактор порадовал гриффиндорку, заставив успокоиться касаемо их проживания в доме. — Это Айви, — Беллатрикс указала на домовиху, облаченную в белый фартук и маленький колпак повара на голове. — она заведует кухней и всей пищей, попадающей к нам на трапезы. — Рада приветствовать хозяйку Гермиону! — пропищала эльфийка с маленькой косой, скрывающейся под белым колпачком, и тотчас низко поклонилась, задев половицы носом с еле заметной горбинкой. — Карэн и Верн следят за чистотой и порядком не только дома, но и сада. — кивком головы указала на домовиков старшая ведьма. Девочка и мальчик были одеты в зелёный комбинезон с двумя кармашками, а головы украшали ярко-желтые шляпки. Они проделали то же самое, что и Айви. — Это трио является отдельно приставленными домовиками для хозяев: Камила принадлежит тебе, Моника моя, а Габриэль служит твоему отцу и моему мужу, — они также поклонились и поздоровались, но Грейнджер окунулась в мыслительный процесс. «Мой отец… совершенно верно, у меня, как и у всех, есть папа…» — девушка заплакала, резко вспомнив о семье, которую потеряла двадцать минут назад. — Что-то случилось, мисс Гермиона? Мы чем-то не угодили Вам? — заговорила Камила и затряслась, испуганно прижав уши к голове. — Нет-нет, что ты, всё в порядке. Я просто кое-что вспомнила, не беспокойся, — шестикурсница поспешила утешить эльфийку, дабы не привести ситуацию к печальным последствиям. — Просто мисс Гермионе нужно отдохнуть. Камила, проведи её в комнату. — Белла сразу приняла меры, решив отложить все разговоры и посвящение на завтрашний день. — Доброй ночи. — после этой фразы женщина стремглав помчалась в западную часть первого этажа. — Доброй, Беллатрикс. — подавлено ответила младшая ведьма, слегка опешив от столь быстрого побега матери, и последовала за своей эльфийкой на второй этаж. «Да уж, уснёшь после таких событий…» Разочарование подступило неприятным комом к горлу вместе с прекратившимися слезами. Они прошли через весь холл, оставив чудесный водопад позади. Теперь вверх поднималась кремовая лестница, украшенная ажурной черной резьбой и делящаяся на два балкона, если быть точнее, то на два крыла особняка. Комната Гермионы находилась в восточной части резиденции, отмеченная именной табличкой, где её имя было выведено размашистым почерком с изящными крючками. Дверь представляла собой лакированное деревянное изделие с золотой гравировкой разнообразных геометрических фигур, собственно, как и все входы в этом доме. Комната также оказалась отделана в стиле барокко: высокие стены тёплого серого оттенка переходили в белый потолок, от которого параллельно входу начинались окна. Большую часть апартаментов занимала огромная кровать с золотым изголовьем и мягкой розовой обивкой из шёлка, застеленная белоснежным покрывалом идентичного материала, украшенная мягкими подушками в тон постельного белья. Пройдя внутрь, Гермиона положила волшебную палочку на выпуклую прикроватную тумбу, выполненную в таких же оттенках, что и вся комната, где покоился подсвечник — единственный источник света, отважно борющийся с темнотой. Спохватившись, домовик озарил место ярким холодным светом. — Направо находится ванная комната, — существо указало маленькой ручкой на белую дверь, — с помощью этих больших окон можно попасть на балкон, могу обещать Вам, что он покажется самым прекрасным местом во всей волшебной Англии. — нотки гордости, промелькнувшие в голосе эльфийки, заставили девушку улыбнуться. — дверь, находящаяся чуть поодаль душевой, ведёт в гардеробную, откуда можно попасть в Ваш личный кабинет. Гермиона медленно достигла конца комнаты, слегка задевая поверхности предметов, попавших под руку, словно оглядывая новые владения. Домовик так расхвалила балкон, что теперь гриффиндорке не терпелось остаться одной, чтобы оценить его. Комната понравилась младшей ведьме и определённо запала в душу. — Вам нужно что-нибудь ещё? — в застывшей тишине поинтересовалась Камила. — Нет, можешь идти спать. — отмахнулась экс-Грейнджер, даже не взглянув на неё. — Если я понадоблюсь, то хлопните в ладоши, попутно произнеся моё имя. Доброй ночи. — произнесла эльфийка и с глухим шумом аппарации исчезла, оставив хозяйку в блаженном одиночестве. Волшебница двинулась на балкон, который действительно оказался уютным: пространство украшали растения разной формы и величины, виноградные лозы аккуратно расположились на окне и ажурно обвивали границы заветной комнаты. У неё захватило дыхание — настолько красиво здесь. Ночное небо добавляло антуража в атмосферу. Гермионе захотелось… покурить. Палочкой пользоваться нельзя, а значит, иного выхода нет. Хлопок в ладоши.  — Камила! — Да, мисс Гермиона? — существо, одетое в пижаму, встревоженно глядело на неё. — Ты можешь найти мне сигареты и зажигалку? — тихо, почти жалобно произнесла девушка. — Сиг… что? — явное недоумение отразилось на лице домовика. — Просто используй акцио на эти предметы. — устало произнесла она, совсем забыв, что это маггловское изобретение. Через секунду в её руках находилась красно-белая пачка с серебряным названием этого предмета. Поняв, что больше помощи от прислуги не потребуется, Камила оставила хозяйку наедине со стрекотом насекомых и свежим воздухом. Закурив, Грейнджер невольно залюбовалась извивающимся дымом, вырвавшегося из подожжённого края сигареты. Внезапно на неё обрушился шквал мыслей, который словно ждали своего часа. Никотин пусть и успокаивал, но, к сожалению, не заглушал непрошеные раздумья. «Как же сильно сейчас изменится моя жизнь? Я ведь теперь принадлежу высшему обществу… как говорится: из грязи в князи.» — почему-то именно такая забавная аналогия пришла ей на ум. — «Придётся ходить на светские рауты, учиться вести себя подобающе. Наверняка Лестрейндж организует уроки этикета для меня. » — она усмехнулась. — «Интересно, а почему по мне скучал Малфой? Неужели я бывала здесь, просто на меня применяли обливиэйт? Стоп. Почему я вообще думаю о нём? Возможное совместное времяпровождение ни о чём не говорит.» С каждой затяжкой в голову приходили всё более тревожные размышления. Девушка прокручивала свою жизнь, словно киноленту. Вот она пошла в садик, победила в конкурсе на лучший рисунок, а в третьем классе заняла первое место в школьной эстафете по лёгкой атлетике, сразу после метапредметной олимпиады, в которой показала высший результат… — всё казалось таким детским лепетом. Да уж, реальность действительно разделилась на «до» и «после». Ужасно. «Интересно, как отреагируют Гарри и Рон… точно!» — в этой неразберихе девушка и думать забыла о прежней компании. — «Станут ли общаться с дочерью пожирательницы смерти? Или будут плевать под ноги и обсуждать мою подноготную грязь?» — пульс учащённо забился, а сердце грозилось выпрыгнуть из груди и улететь в какую-нибудь далекую галактику. — «Тише, Гермиона, у тебя с ними теперь разные жизни, не надо придуриваться, будто не это чувство отчуждённости сопровождало тебя весь пятый курс.» — успокаивала себя Грейнджер. — «Поиграла в часть «золотого трио» и хватит.» С этими мыслями она покинула балкон. Спрятав сигареты в ящичке тумбы, гриффиндорка отправилась в душ. По пути в ванную она заметила пижаму на кровати: «Значит, кто-то был в комнате, пока я травила свои лёгкие… Ну и пусть.» — да-да, Грейнджер настолько увлеклась размышлениями о будущем, что не заметила как Камила узрела её самую страшную тайну, пусть и не осознав, чем её хозяйка занималась в ночной тишине. *** Тело приятно освежили потоки теплой воды, смыв всю грязь чужих прикосновений, в то время как костяшки больно жгло, словно пламенем. Гермиона принципиально, как истинная мазохистка, решила не залечивать раны. Сон не шёл, что порядком злило, девушка успела устать от оправдывания своей новой жизни. Раздобыв нужное зелье с помощью сонной Камилы, она забылась в царстве Морфея. Именно это и нужно было юной мисс Гермионе Реддл-Лестрейндж. *** — Нас ждут великие дела, дочь, — обратился в пустоту где-то на другом конце света Том Марволо Реддл. — поистине величайшие дела. — создание с зеленоватой змеиной кожей ужасающе засмеялось, предчувствуя триумф своей семьи. В этот миг все жители волшебной Британии, еще не зная, по какой причине, всеми фибрами души почувствовали гнетущий, не отпускающий страх. Лучи солнца нагло и самоуверенно прокрадывались в комнату Гермионы, становясь все более навязчивыми с каждой четвертью часа. Вскоре они озарили не только помещение, но и само спящее личико, что вызвало недовольство хозяйки, мигом накрывшей голову одеялом, продолжая прерванный сон. Долго спать не получилось. Раздался глухой хлопок. — Мисс Гермиона, доброе утро, — пролепетала Камила. — Вам пора встречать новый день. — настаивала эльфийка в полной готовности подавить протест, если таковой возникнет. — Ммм… который час? — обнажив лицо солнечному свету, Гермиона зажмурилась. «Прекрасно, значит, я ещё жива» — констатировала факт недовольная девушка. Слишком поздний отход ко сну осведомлял о себе неприятнейшим образом, заставляя девушку мечтать повернуть время вспять и лечь раньше. На лице красовались темные, не слишком заметные круги от усталости, а ведь день только начинался. — Восемь утра, мисс. Через час начнётся завтрак, не рекомендую опаздывать, — предупредило существо, развеивая тишину, окутавшую комнату. Казалось, что её хозяйка не собиралась просыпаться. — Вставайте, мисс. — предприняла уже более настойчивую попытку, которая, слава Мерлину, сработала. — Ещё так рано… — с жалостью простонала она, но, тем не менее, медленно, несколько неуклюже села на кровать. — Ненавижу жизнь высших слоёв общества. — зло брошенная фраза также не получила ответа. Девушка лениво направилась в ванную. — Когда завершите утренние процедуры — дайте мне знать, я приведу Вас в порядок. — закончив фразу, домовик тут же исчезла. — Неужели я настолько ужасно выгляжу? — задала вопрос в пустоту шестикурсница, осматривая себя в зеркале, откуда на неё смотрело бледное сонное отражение. Осознав, что она оставлена в покое, Гермиона прихватила сигареты из прикроватной тумбы и вылетела на балкон. Вот так за считанные часы пагубная привычка стала почти необходимой. — Погоди-ка… Чем я занимаюсь? — младшая ведьма, кажется, сошла с ума, иначе для чего ей вести разговоры тет-а-тет с собой? — Вчера я дала слабину, да, но это не даёт команду «старт» новой зависимости. — отчитав себя, экс-Грейнджер вернула предмет в тумбочку и отправилась в ванную, не забыв яростно хлопнуть дверью. Она проклинала себя за опустившийся до Малфоя уровень, ненавидела друзей, которых больше нет, злилась на СВОЮ жизнь, ведь она также сломлена, словно фасад старого, потрёпанного здания. «Теперь я вновь должна класть кирпич к кирпичу, выкладывая по уровням новый образ, репутацию. Ненавижу.» — в этот раз жгучая неприязнь вытеснила слезы и уничтожила желание крушить всё вокруг. — «Будет, несомненно, тяжело, но я справлюсь. По крайней мере, надеюсь.» — уверенность вскружила ей голову, кто знает, возможно, так даже лучше. Через полчаса с Гермионой вовсю работала Камила: колдовала над волосами, соорудив из них длинную французскую косу, оставив лишь пару прядей у лица небрежно выбиваться из прически; нанесла легкий макияж, сделав акцент для тёмно-карих глазах. Как итог, теперь в зеркальной поверхности виднелась деловая юная леди, облачённая в маленькое чёрное платье с кружевом и выглаженным воротничком. — Камила, тебя не осведомляли о возможных сегодняшних поездках куда-либо? — поинтересовалась гриффиндорка, крутясь перед зеркалом. — Слишком официальный наряд для завтрака, не находишь? — она использовала эту фразу как ключевой аргумент для получения ответа на вопрос, однако этим лишь напугала эльфийку. — Вам… Вам не нравится? — бедное существо затряслось, готовясь заплакать, ощущая на себе надуманный ею же самой гнев Гермионы. — Нет-нет, Камила, ты неверно поняла мою претензию! — по прекращению незваных эмоций у домовика, она умолкла в ожидании. — Я полагаю, миссис Лестрейндж посвятит Вас во все подробности. — в голосе слышалось облегчение, обрадовавшее девушку. — Нам пора спускаться в столовую. По пути на завтрак убранство особняка по-прежнему вызывало трепет ведьмы, а бушующий интерес заставлял Гермиону внимательно осматривать каждую деталь. Удивительно, но любой завиток в мраморных закоулках казался особенным, значимым. Вот уже виднелся стол, застеленный жёлтой скатертью и заполненный блюдами, но она резко остановилась, словно вкопанная, у одной из дверей, на которой красовалась золотая именная табличка, подписанная как:

«Глава семьи Том Марволо Реддл»

«У меня паранойя, это не может быть правдой… верно?» — младшая ведьма начала хаотично моргать, однако иллюзия не пропала. Попыталась себя ущипнуть, но все попытки с крахом провалились, отдаваясь звоном в ушах, словно в соседней комнате кто-то разбивал хрусталь. — И как долго Вы собирались скрывать это от меня?! — с вопиющим криком дочь Беллатрикс ворвалась в светлую столовую, украшенную лимонными деревьями, что идеально сочетались с тоном скатерти. — Во-первых, доброе утро, во-вторых, предлагаю перейти на «ты», в-третьих, скрывать что? — женщина оставалась холодной, но в голосе проскользнуло еле различимое недоумение. — Что мой отец чёртов Волан-де-Морт? — такая ярость бушевала в организме, что справиться с ней казалось невозможным испытанием. — Тогда знакомься, ты — Гермиона Беллатрикс Реддл-Лестрейндж, дочь Лорда и Беллатрикс Лестрейндж. — Белла явно смеялась над дочерью. Ярость Гермионы сменилась на безумную улыбку. Странно, но страха не чувствовалось совсем. Пусть даже с первого курса девушка и боялась Того-кого-нельзя-называть до дрожи в коленях, новость о том, что он оказался её биологическим отцом, отчего-то не удивляла, не вселяла панику. — Выходит, я — новая прямая опасность всего волшебного мира. — усмехнулась девушка, занимая место чуть поодаль от матери. — Теперь ты понимаешь, почему была отдана на воспитание в семью магглов? Много лет ты дружила и помогала великому Гарри Поттеру, благодаря чему угрозы для школы ты представлять не будешь, пусть и оказалась спустя столько лет дочерью самых опасных и безумных преступников магического Лондона. — наконец на некоторые вопросы нашлись ответы. В голове Гермионы медленно наступал порядок. — Будь ты известна как наш потомок с момента рождения, полагаю, доступ в Хогвартс и в остальные приличные заведения оказался бы закрытым, но сейчас бояться нечего. — пожав плечами, Беллатрикс, одетая в белоснежную блузу и юбку карандаш, облегающую фигуру, приступила к еде. — Какие у нас планы на сегодня? — поинтересовалась девушка, словно и не случилось никакого переполоха с её отцом, будто не была раскрыта тайна её проживания в немагической семье. — После трапезы мы отправимся к Рите Скитер: она возьмет у тебя интервью и сделает умопомрачительную сенсацию о твоём возвращении в семью. После посетим Гринготтс и заявим твои наследственные права на пользование фамильными сейфами. По приезде домой ты займёшься занятиями касаемо совершенствования этикета, а в семь вечера состоится раут, посвящённый никому иному, как вернувшейся дочурке Лорда. «Интервью? Кажется, я начинаю бояться, бедные Гарри и Рон… простите меня, не я выбрала такую участь для нашей дружбы.» «Малфой… Паркинсон… Блейз… мне нужно прояснить пару деталей об их разговоре в поезде.» — Хогвартс осведомлён о выяснившихся обстоятельствах моего рождения? — Гермиона решила начать разговор издалека. — Да, конечно, они знают только то, что я позволила. — естественно, не сказала же она им прямо о своих умыслах и причинах содеянного. — Какой версии я должна придерживаться? Вернее, с чем они ознакомлены? — Сразу после твоего рождения я в бегстве отдала малышку-Гермиону семье магглов, дабы уберечь тебя от ужасного Лорда, — очевидная, но такая подходящая версия для сложившейся ситуации. — Северус знает о тебе, поэтому в любое время, находясь в школе, ты можешь к нему обратиться. И ещё… — Лестрейндж остановилась, словно пытаясь предугадать реакцию дочери на такую новость. — Специально для тебя будет проведено повторное распределение по факультетам. — Разве так можно? — удивилась девушка, получив короткий кивок на свой вопрос, сквозящий сомнениями. — К слову об учебных заведениях… когда я ехала домой, мне довелось услышать занимательный разговор Малфоевской свиты обо мне. — отчего-то стало боязно говорить о случившемся. — Драко не скрывал тоски по мне, а Панси и Блейз беспокоились, вернусь ли я к ним. И вот что интересно… — намеренно затянув молчание, она наблюдала за реакцией Беллатрикс, по-прежнему остававшейся безучастной в теме разговора. — Меня отдали на воспитание к семье Грейнджер сразу после рождения. Как я могу к ним «вернуться», если мы, фактически, даже общаться не могли? — торжествующие нотки с не менее довольной улыбкой появились на её лице. Шах и мат. — Глупый племянничек… — выругалась старшая ведьма и, покончив с завтраком, медленно поднялась с места. — Да, ты возвращалась сюда в прошлом году. — ожидая собеседницу, Белла нервно теребила волшебную палочку. «Да уж, ведьма совсем не похожа на скрывающуюся за маской аристократию.» — Идём, тебе стоит увидеть кое-что. Две уверенные фигуры не шли, а именно плыли к рабочему кабинету Беллатрикс, в девичестве Блэк. Внутри, на плетёном деревянном столе уже стоял омут памяти, а рядом с ним аккуратно располагались шесть подписанных колбочек. — Сейчас ты окунёшься в жизнь, которую у тебя безжалостно отобрали, и знаешь… там ты была явно счастливее, нежели в обществе Поттера и его прихвостня. — слова матери внушали доверие, а содержимое в стеклянных сосудах манило, параллельно скручивало от волнения нижнюю часть живота. — Я… верю тебе, Беллатрикс. — Гермиона хотела назвать её мамой, но передумала. «Слишком быстро я иду на поводу, не стоит забывать, что, возможно, всё это фальш» «Сейчас мы узнаем, Блейз, смогу ли я вернуться и питать к вам нежные чувства, как раньше.» — жизнь не начиналась, а покорно возвращалась на круги своя. 1. «Поездка в ОАЭ»; С особым трепетом девушка опустошила содержимое колбы и растворилась в омуте памяти. Перед взором появился песчаный пляж, омываемый лазурными волнами, что приятно шипели, омывая берег. Гермиона и Панси вальяжно расположились на белых шезлонгах, о чем-то разговаривая. — Не жалеешь, что выбрались сюда, Герм? — поинтересовалась Панси, одетая в персиковый бикини. — Вовсе нет, нам всем был необходим отдых. — ответила она, поправив соломенную шляпку. На ней красовался белый пландж с глубоким вырезом как спереди, так и сзади. — Ты ещё не устала от общества этих гриффиндорцев? Приключения наверняка выматывают… — начала Паркинсон, заранее зная настрой собеседницы на подобные разговоры. — Панси, ты ходишь по тонкому льду. — с пассивной агрессией оповестив о своих чувствах, девушка поднялась с топчана и, отряхнув волосы от песка, направилась в сторону бара. — Тебе что-нибудь взять? — Будь добра, бокал ледяного «Розе», — слизеринка блаженно поджала губы и прикрыла глаза от удовольствия. — Я позову парней, а ты возьми им «Маргариту». — разговор завершился. Гермионе пришлось задержаться, ибо со своим выбором она так и не определилась, ещё и дотошный бармен, казалось, специально не давал ей уйти, но вскоре резко прекратил попытки задержать её, пожелав всего хорошего. «Странный он…» Вернувшись к шезлонгам и никого там не обнаружив, девушка села на своё место, и, прихватив «Мохито», продолжила наслаждаться вылазкой на пляж. Чуть поодаль наконец замаячили три фигуры, принадлежавшие Драко, Блейзу и Панси. Двое последних шли за руку, а ухмылки на их лицах напугали гриффиндорку. «Они что-то задумали?..» — но бежать некуда, а, значит, придётся столкнуться лицом к лицу с последствиями. — Герм… сейчас проходит последняя неделя августа, совсем скоро придётся возвращаться домой, а тебе терпеть процедуру стирания памяти… — начала Паркинсон, но остановилась, ведь в глазах заблестели слёзы. — Ну же, подруга, я всё равно в следующем году вернусь к вам! — сердце обливалось кровью, от чего мисс Реддл захотелось обнять подругу, но, как только она встала, троица вскрикнула: — НЕ ПОДХОДИ! «Вернусь через год… надеюсь…» — Что? — полный недоумения взор настиг собеседников сразу же после их выходки. — Так вот… совсем скоро у тебя день рождения, на котором наше присутствие априори невозможно, — спохватилась Панси и продолжила интриговать подругу. — С твоим днём, милая. — слизеринка протянула огромную коричневую коробку, перевязанную шелковой бежевой лентой. — Не стоило… для меня лучший подарок — это вернуться к вам спустя столько лет. — слёзы как по команде покатились из глаз, а ребята, наконец, позволили ей обнять себя. — Моего подарка там нет, ведь сегодня я приглашаю тебя на свидание. — гордо произнёс Драко. «Какое у него красивое тело, Мерлин…» — пронеслось в мыслях настоящей Гермионы, которая плакала вместе с той, прошлой гриффиндоркой, правда, сейчас ей некого обнять. — «ПОКА не у кого раствориться в объятиях…» — сегодняшним вечером всё может измениться. — «Они такие чистые, искренние… Уверена, Панси понимала меня с полуслова, Драко ужасающе сильно любил, а Блейз заботился о моём ментальном здоровье… Как я могла потерять это, ненавидеть их каждой фиброй моей души? КАК?!» Девушку резко выкинуло из омута, очевидно, воспоминание подошло. Горькие слёзы утраты скатывались по щекам, а у наблюдающей за происходящим Беллатрикс разрывалось сердце. — Как меня могли лишить этого… Беллатрикс? Я терпела одиночество все эти годы, не понимая, где скрывается очаг накатившей тоски. Крепкое объятие словно вдохнуло жизнь в младшую ведьму. «А ведь это только один из шести сосудов, хотя я уже успела забыть ту мнимую вражду между нами. Полагаю, она была лишь формальностью — они знали кто я такая на самом деле…» — Продолжим? — Лестрейндж не хотелось затягивать депрессивное состояние дочери, поэтому она торопила её из светлых побуждений. 2. «Забини» Всё тот же курорт окружал девушку, только уже погружённый в глубокую ночь. Вдалеке шумел мегаполис, заселённый совершенно разными людьми: от деловых бизнесменов, до наркоторговцев и подростков, развлекающихся на пляжах, заполненный сверкающими небоскрёбами, дорогими машинами, вальяжно разъезжающими по трассам. Она любовалась пейзажем и кипящей жизнью где-то там, вдалеке, неожиданно долго, прежде чем оказаться в гуще событий. Наконец, услышав тихие всхлипывания, Гермиона обернулась и двинулась в сторону шипящего берега. Достаточно приблизившись, дабы не пропустить ни единого слова, она остановилась, наблюдая за роняющей слёзы мисс Реддл, которая в эту же секунду, не объясняя причин, двинулась в воду. «Наверняка она рассчитывает успокоиться в море… всю жизнь я релаксировала только посредством океана или озера.» Девушка всё дальше уплывала от берега, весело кружась в водной глади. Тревоги отошли на второй план благодаря прохладной солёной жидкости, что с особой нежностью омывала её хрупкое бледное тело. За пару минут умиротворённое море превратилось в ужасный коллапс: ветер резко усилился, заставив Гермиону мерзнуть и болтаться в воде как бесполезный мусор, волны увеличивали свой размер, пугая её ещё больше. Начался шторм. Вода не давала девушке закричать, а за попытки наказывала, наполняя собой легкие, откашливаться пока получалось, но, стоило признать, даже крик не помог бы ей спастись. В таком хаосе ничего толком не слышно, а тонкий голос тонувшего человека и подавно. Сердце экс-Грейнджер бешено колотилось ввиду происходящих событий. Наблюдать за собственной смертью, пусть и вернувшись на год назад — удовольствие сомнительное. «Так, успокаивайся. Ты сейчас здесь, а, значит, не могла погибнуть в развернувшейся буре…» — уговоры не помогали, нарастающий страх грозился уничтожить всю нервную систему, клетки которой, как известно, не восстанавливаются. Время шло, но спасать девушку никто не спешил. Гермиона чётко видела последние, слабые рывки борьбы за жизнь. «Забавно, вокруг столько магической опасности, однако, нам суждено умереть маггловским способом» — наблюдательница усмехнулась, но в горле появился неприятный ком, словно она смотрела популярный триллер. А в главной роли была она, собственной персоной. Блейз появился в поле видимости практически незаметно, но уже успел вооружиться доской для сёрфинга и опасно скользил по разыгравшимся волнам. — Гермиона!!! — крикнул юноша, совершенно не заботясь о том, что если так напрягать связки, то можно и голос сорвать. Он не получил ответа, но вовремя заметил тонущую, уходящую в глубину маленькую ручку подруги. Его лонгборд бросало то в одну сторону, то в другую, пару раз он чуть не перевернулся, однако слизеринец всё-таки догнал удаляющийся силуэт и нырнул за ним. Два подростка появились на неспокойных волнах также быстро, как и исчезли. Парень держал девушку на руках, параллельно пытаясь сам не пойти ко дну, к счастью, до берега друзья добрались успешно. Дальше гриффиндорка наблюдала за всем, словно в тумане — Забини трясся над утонувшей. После того, как спасатель надавил ей на корень языка, у девушки сработал рвотный рефлекс. — Жива… — выдохнул Блейз. Перевернув её на живот и склонив голову набок, он начал давить на живот, удаляя воду из дыхательных путей, попутно проверяя слабый пульс. Жидкость перестала хлестать, поэтому слизеринец повторял эту процедуру каждые пять минут. Спустя некоторое время произошло чудо — девушка начала кашлять, выдавливая из себя последние капли воды. Она открыла глаза. — Мерлин, ты здесь! — закричал парень, обнимая подругу, затем ловко подхватив её на руки, рванул дальше от зловещей стихии в сторону арендованного на время отдыха особняка. Живот Гермионы скрутило, и она вновь оказалась в кабинете, тяжело дыша. «Именно Блейз придал должное значение моему длительному отсутствию, а затем и побежал спасать, рискуя собственной жизнью»        Невозможно с такой скоростью отрекаться от мнения и принципов, особенно касающихся жгучей ненависти, что она питала к этой троице, зато вполне можно возвращаться и вспоминать любовь к выброшенной, не по своей вине, части жизни. — Я могу продолжить просмотр воспоминаний сегодняшней ночью? — поинтересовалась девушка, чётко осознавая необходимость некоей передышки от увиденных событий. — Боюсь, что вынуждена отказать. — произнесла Беллатрикс и приблизившись к столу, сама опустошила следующую колбу. 3. «Лучший подарок на день рождения»;       На этот раз она оказалась в луна-парке, у подножия колеса обозрения. Открывшийся вид перехватывал дыхание, яркие огни ослепляли, а по телу пошла приятная дрожь. Девушка в прекрасном персиковом платье, в которой наблюдатель узнала себя, шла за руку с блондином. Они говорили о чем-то, порой прерываясь на смех. Мир словно замер для них, оставив все проблемы и невзгоды где-то там, далеко, в магической части Лондона. Ветер ласково перебирал локоны гриффиндорки и смешно щекотал укладку её спутника. — Я устал прятать чувства за враждой во время учебного года, Герм. — с грустью в голосе произнёс Малфой и остановился недалеко от Грейнджер из будущего (?). Взяв две маленькие ладони в свои, парень с нежностью поглаживал каждую костяшку хрупких ручек, украдкой заглядывая в её глаза. — Осталось потерпеть год, и мы вновь будем вместе, Драко. — попытки обнадёжить его заканчивались успешно, а вот внушение уверенности себе оказалось дилеммой; сказать честно, она вовсе не верила в счастливый исход, заранее обрекая своё возвращение на провал. Оказавшись на аттракционе, колесо (экс-Грейнджер, к слову, еле успела запрыгнуть в кабину к парочке) медленно плыло ввысь. «И никакого волшебства не нужно с такой красотой…» — кажется, обе девушки разделяли данное мнение. Как только кабинка оказалась в самой высокой точке над городом, слизеринец поднялся, вставая напротив спутницы: — Я люблю тебя, Гермиона Беллатрикс Реддл-Лестрейндж. С днём рождения. — закончив фразу, Малфой нарочито долго раскрывал бархатную зелёную коробочку, незаметно оказавшуюся в его руках, открывая взору аккуратное тонкое кольцо со сверкающим, но небольшим изумрудным камнем. «Ох, как-же это романтично… кажется, я видела это кольцо в своём кабинете…» — подумала девушка, ни на секунду не отрывая взгляда от парочки. — Я также питаю к тебе сильнейшие чувства, Драко Люциус Малфой. — улыбнувшись, Гермиона также поднялась с места, позволяя собеседнику расположить подарок на одном из пальцев правой руки. Скрепив некую клятву поцелуем, пара продолжила шутить и любоваться мигающими огнями парка, но Грейнджер не спешила плакать от счастья, хотя момент был поистине волшебным без помощи магии. В груди ничего не шевельнулось. — Я не люблю его… — прошептала она. Осознание окатило жаром, языки пламени уничтожали её, заставляли сгорать в омуте пустоты души. «Такого не может быть, я… клянусь, я что-то чувствовала!» — мозг лихорадочно подыскивал оправдания, но тщетно. Пребывая в своих мыслях, та не заметила возвращения из омута памяти. — Что произошло? — поинтересовалась Беллатрикс, не скрывая удивления, ведь это воспоминание казалось самым живым и прекрасным, по мнению самой Лестрейндж. — Я не люблю его, Беллатрикс, — опасная пустота пронзила голос. — не чувствую ни намёка на сильнейшие чувства. — Сердцу не прикажешь, милая. Такова судьба. — стальной голос разрезал тишину, однако он скрывал в себе какую-то тайну. Развернувшись, старшая ведьма улыбнулась.