Illicit

В кабинете Чимина обычно пахло лемонграссом или еще каким-нибудь эфирным маслом, которое он добавлял в очиститель воздуха. Теперь шлейф алкоголя и пластмассы наполняет эту комнату, пока Чимин, сидит скрючившись над компьютером и строчит очередной код. И поскольку практически половина отдела была в отпуске, большую часть заданий выполнял именно Чимин, перепроверяя работу своих коллег и отчитываясь за их же ошибки. Пребывание в офисе, разумеется, ухудшает Хосок, которого Чимин, по самым тупым стечением обстоятельств встречает в здании. Порой кажется, что Хосок специально это делает, чтобы в очередной раз побесить. Огромное количество работы не спасало. Мозг отчего-то все равно издевался над Чимином, подкидывая пищу для размышлений о бывшем. И это убивает, скребет когтями по еще не зажившим ранам, заставляя вновь пить успокоительное, запивая горьким ягодным ликером. Чимину удавалось скрывать запах алкоголя на работе, надушившись сильным одеколоном и, закинув в рот пару подушечек ядреной жвачки, он убивает любые следы спиртного в организме. Иначе он не может уже находиться в этом месте. Стук в дверь сопровождается бурчанием Чимина и угрюмым «войдите». На пороге Ким Намджун разодетый с иголочки, а его снисходительный взгляд говорит о том, что он почтил кабинет Чимина своим присутствием. — У меня к тебе просьба, — начинает он, проходя внутрь. Оглядывая кабинет Чимина, где были практически зашторены все окна, а на полках валялись какие-то папки с отчетами. Намджун как-то педантично проводит пальцем по поверхности шкафа, собирая пыль, он морщится, растирая серую грязь между подушечками и, вздохнув, подходит ближе. — У меня итак много работы, Намджун, — не отрываясь от монитора, отвечает Чимин. Видеть этого человека он не может и не хочет. Гребанный Мефистофель, Люцифер во плоти и истинный Сатана чьей улыбке никто не может противостоять. Хосок привык думать, что это он соблазнил Намджуна своей потрясающей задницей и искрометным юмором, а на деле это заслуга Намджуна. Будучи очень таинственным, немного высокомерным и отстраненным, он быстро привлек внимание эмоционального Хосока, который сначала просто заинтересовался этим человеком, как личностью, а после уже начал испытывать абсолютно другие чувства. Усаживаясь на край стола, практически рядом с Чимином, Намджун говорит уже более грубо, — так найди время. Поднимая взгляд на незваного гостя, Чимин смотрит исподлобья, начиная играть в дурацкие гляделки. Тихо ненавидя друг друга, они накаляют атмосферу в без того теплой комнате, где температура была выше, нежели в других кабинетах. — Если только в порядке живой очереди. Мне еще отчеты за других писать, я просто-напросто не успею, — продолжает цедить Чимин, желая воткнуть рядом лежащий карандаш в глаз Намджуна, да так, чтобы даже самый искусный хирург бы не вытащил. — Значит, ты отказываешь мне, как ведущему криминалисту помочь в расследовании убийства Ю Кихёна? Мне так передать твоему начальству? — Намджун всегда играл грязно, более того он абсолютно не стыдился показать свой статус, пригрозив увольнением или даже расправой. Играя с чужими эмоциями, он отлично манипулировал самими людьми, давая им невозможные выборы. Чимин ненавидел проигрывать, он ненавидел подчиняться, особенно таким высокомерным подонкам, но в этом случае придется согласиться и пойти на уступки. — Что ты хочешь? — цедит Чимин, недовольно закатывая глаза и замечая, как Намджун самодовольно улыбается. — Мне нужно, чтобы ты проверил один код. Мне кажется, что кое-кто специально его мог изменить, чтобы скрыть данные, помогающие в расследовании, — доставая из внутреннего кармана флэшку, Намджун протягивает ее Чимину, — у тебя полдня на это. — Что? — на лице Чимина читается удивление, мешающиеся с паникой. Невозможно выполнить такое задание за такой короткий срок, — Намджун, у меня дэдлайны горят, слишком много работы. Мне нужно больше времени. Недовольно вздыхая, Намджун спрыгивает со стола, смотря еще более надменно, — я сказал сколько у тебя времени. Если ты не хочешь, чтобы я еще тебя и работы лишил, то советую поторопиться. Усмехнувшись и, еще раз окинув небольшой кабинет программиста, Намджун покидает помещение, плотно закрывая за собой дверь. Чимина после этого разговора еще трясет, и он закидывается парочкой успокоительных, вновь запивая алкоголем. Ненависть к Намджуну растет в геометрической прогрессии, и она не собирается гаснуть, поэтому окончательно психанув, Чимин вместе с криком отчаяния и бешенства, запускает в дверь керамическую кружку, которая мгновенно разлетелась на маленькие осколки по всему периметру. Чимина бесило в Намджуне все: его речь, манеры, высокомерие. Более того он не был похож на стандартного работника этого здания, как минимум стиль отличался от того, которому обычно отдавали предпочтение в офисе. Выбритые виски и затылок, сочетались с аккуратным пучком, в который были собраны выбеленные волосы длинной чуть ниже плеч; модные и дорогие костюмы, всегда идеально выглаженные, а еще Намджун часто строил из себя начальника, угрожая многим, надавливая на самые болезненные точки. Самое удивительное, что ни у кого не поворачивался язык что-либо сказать в его сторону, потому что Намджун несмотря на свой отвратительный характер, был отличным специалистом, а стопроцентное раскрытие всех дел, даже самых запутанных, за его семилетнюю карьеру, не могло не впечатлять. — Чертов ублюдок, — шипит Чимин, вставляя флэшку в USB порт, мысленно представляя, как он теперь разделывается с Намджуном по всем канонам самых изощренных пыток Средневековья. Чонгук значительно опоздал на работу, входя в здание с угрюмым настроением. Синяки под глазами и опухшее лицо говорили о бессонной ночи, проведенной в плохо проветриваемом помещении, а стаканчик горячего крепкого кофе уже явно не помогал. В голове крутилось лишь зашифрованное сообщение от Юнги, которое Чонгуку удалось разгадать. «Скучал? Если ты читаешь это, значит что-то пошло не так. Они уже идут за мной. Мне нужна твоя помощь. Найди меня. Гранд-парк.» Такое послание оставил Юнги Чонгуку, но не намекнул, как именно и что придется отыскать, чтобы докопаться до правды. Перебирая сотню различных исходов событий, Чонгук не заметил, как на часах уже было шесть утра, а организм отказывался спать, продолжая пребывать в стрессе. Идя по уже знакомым коридорам офиса, Чонгук внезапно сталкивается с Хосоком, который воровато оглядываясь, выходит из подсобки, попутно поправляя волосы, а за его спиной появляется Намджун. — О, привет, Чонгук, — весело говорит Хосок, скрывая багровый засос высоким воротом темно-синей рубашки, — ты должен был быть на работе, как час назад. — Я знаю, знаю, — устало отвечает Чонгук, взглядом провожая Намджуна, который пошел в совершенно другом направлении, не обмолвившись ни словом. Видимо, очень спешит, застегивая черный пиджак и собирая распустившиеся волосы в пучок. — Ты выглядишь очень…невыспанным, — подкалывая друга, начиная допытываться до сути Хосок. Возможно, это не его дело, но любопытство всегда преобладало над Хосоком, и он ничего не мог с собой поделать. — Это не то, что ты хочешь думать, — сразу отрезает Чонгук и, допив кофе, выкидывает стаканчик в ближайшую урну. — Это так теперь называется? Резко затормозив, Чонгук оглядывается по сторонам и, убедившись, что здесь они одни, подходит вплотную к Хосоку, шепча, — Юнги пропал. На лице Чонгука испуг, и кажется, что признавшись в этом кому-то, проблема стала еще более реальной, осязаемой и давящей. — Что ты имеешь ввиду? Он бросил тебя? — Хосок подхватывает беспокойство Чонгука, внимательно наблюдая за ним. Зная Юнги, он точно бы так не поступил. — Я могу доверять только тебе, — и это была правда, потому что лишь Хосок был лично знаком с Юнги, и лишь Хосок знал, что это не просто друг для Чонгука, с которым можно выпить пиво в баре. — Юнги оставил мне записку, я ее расшифровал, но мне нужно понять, что именно он хотел мне этим сказать, — разворачивая листик, где был написан расшифрованный текст, Чонгук протягивает его Хосоку, в надежде, что тот сможет ему помочь. Прочитав записку раз за разом, Хосок хмурит брови, пытаясь хоть за что-то зацепиться. — Но, как мне известно, ты не особо любил гулять в парках с Юнги, боясь, что вас заметят. Почему именно это место? — Я не знаю. Может, Юнги туда придет? Но почему тогда не написал время? Почему не оставил более подробный шифр? — на лице Чонгука видна паника, как он переживает из-за происходящего, а собственное бессилие грызет его изнутри, медленно отравляя. — Как вариант, он приходит каждый день в определенное время и ждет, а может, он придет сегодня, зная, что ты уже приехал, — накидывая варианты, Хосок сам невольно начинает беспокоиться за судьбу Юнги, а это исчезновение очень подозрительное. — Он не может прийти туда, Хосок. Здесь написано, что за ним уже идут, — после этих слов Чонгук замолкает, пытаясь подавить истерику, — если его похитили и где-то удерживают силой, то я…я…я… — Мы во всем разберемся. Юнги умный парень, точно мог оставить хоть какие-нибудь подсказки, и вдруг ему действительно удалось сбежать, и теперь он будет ждать тебя в Гранд-парке, — кое-как поддерживая друга, успокаивает его Хосок, чуть приобнимая. Ситуация действительно ужасная, от нее кровь в жилах стынет из-за незнания, что же произошло на самом деле. Находиться в неведении ситуации очень тяжело, особенно если ничего невозможно сделать именно в эту минуту. Чонгука до сих пор трясло и он никак не мог найти контроль над своими эмоциями, постоянно переживая за Юнги. Кто за ним пришел? И зачем? Неужели, кто-то узнал об их отношениях и просто-напросто захотел избавиться? Теперь кажется, что Чонгук пытается бороться с ветряными мельницами, надеясь найти Юнги, а по факту мало что получится из этой затеи. — Ты готов? — Хосок понимающе смотрит на Чонгука, но также осознает, что они все еще на службе и обязаны выполнять свою работу. — Это будет долго? — ступая за Хосоком, Чонгук ощущает, как даже собственные ноги никак не хотят его слушаться. — Проверка на полиграфе обычно занимает до сорока минут вместе с подготовкой, — впуская Чонгука в небольшую комнату, где уже стояла вся аппаратура, Хосок помогает ему надеть необходимые датчики. — Проводить проверку будет мой ассистент, я буду находиться за стеклом и за всем наблюдать, — когда все уже было приготовлено, предупреждает напоследок Хосок, — я уверен, что скрывать тебе нечего, поэтому все пройдет чисто. Нервно улыбнувшись в ответ, Чонгук провожает взглядом Хосока, ожидая, когда в комнату зайдет его ассистент. И пока Чонгук его ждал, то успел огромное количество временно переволноваться из-за ситуации с Юнги, что явно может негативно повлиять на проверку на полиграфе. Очень не хочется объяснять потом, почему многие данные не совпадают с правдой, более того, если не удастся доказать свою правоту, то у Чонгука к проблеме с пропажой Юнги прибавится еще несколько. Наконец-то в небольшую комнату без окон, входит миловидная девчушка и, извинившись за опоздание, быстро включает аппарат, попутно спросив, все ли Чонгуку понятно с процедурой. — Я первый раз прохожу такую проверку, но знаю, что это такое, — отвечает он, замечая, как она сама волнуется, — как тебя зовут? — Меня зовут Ким Йерим и сегодня я буду тестировать Вас на полиграфе, агент Чон, — нажимая пару кнопок, девушка сначала проверяет состояние аппаратуры, продолжая проводить небольшой инструктаж, говоря о том, что эта информация будет передана в аналитический отдел, что вопросы все будут разные и лучше на диаграмму не смотреть, чтобы еще больше не начать переживать, — волнуетесь? — Ничуть, — отвечает Чонгук, даже не понимая, это был тест-вопрос для полиграфа или Йерим поинтересовалась о его состоянии из-за вежливости. — Значит, Вам нечего скрывать. Это хорошо, — пояснила она, нажимая кнопку записи. Как только полиграф начал выводить диаграмму, от улыбчивой Йерим не осталось и следа. Ее взгляд внезапно стал серьезным, пронзающим, а она сама будто начала излучать холод, в очередной раз доказывая, что внешность очень обманчива. На все вопросы Чонгук отвечал с титаническим спокойствием, лишь иногда начиная закусывать губу или нажимать на ноготь указательного пальца, чуть поглаживая его. — Вы когда-нибудь задумывались о предательстве своей страны? — еще один из политических вопросов, завязанный на патриотизме. Йерим смотрит пристально, подмечая любой нюанс или изменение в поведении Чонгука. — Нет, — четкое и без колебаний, и этот ответ устраивает и полиграф, и Йерим. Политические вопросы лились рекой, и чаще всего были завязаны на предательстве или меняющимся мировоззрении, на которое могло повлиять группировка ДОН. Чонгук, прошедший еще вчера тест у психолога, пришел к выводу, что те вопросы были менее провокационные, чем эти. — Смогли ли Вы бы убить своего лучшего друга, узнав, что он работает против правительства? — Йерим во время вопроса перекидывает длинную темную косу с одного плеча на второй, все еще не отрывая взгляда от сидящего напротив. — Смог бы, — вновь тяжелый ответ, но Чонгук говорит правду, чуть сильнее нажав на ноготь от волнения. Сама проверка действительно заняла от силы минут сорок, в течение которых, Чонгук, даже сам этого не желая, испытал огромный стресс, вызванный не только временным прессингом со стороны Йерим, но и переживанием за состояние Юнги. Все это время он не выходил у него из головы. — Это все. Спасибо, агент Чон, — вновь меняясь на миловидную приветливую девушку, Йерим вскакивает со своего места, расправляя черную юбку-карандаш, которая собралась в некрасивую складку в районе колен. — Команда аналитиков проверит Ваши показания и тогда Вы можете опять приступить к службе, — помогая Чонгуку с проводами, она выпускает его из комнаты, провожая взглядом и возвращается в полиграфу, чтобы отнести отчет в нужный отдел. Чонгук чуть не вылетает из комнаты допроса, вваливаясь в туалет. Ему опять плохо, едва ли не до тошноты, и голова кругом идет, особенно после этих патриотических вопросов. Одни тесты второй день, будто ему собственное государство не доверяет, думая, что он переметнулся. Так страшно за свою жизнь Чонгуку не было уже давно, и рвотные позывы говорили о том, что он находится сейчас в диком стрессе. — Боже, дай мне сил, — просит он у Бога, в которого никогда даже и не верил. Поднимая перед глазами дрожащую правую руку и, заостряя внимание именно на указательном пальце, ноготь которого Чонгук трогал практически целый допрос, он хватает поддевает кончик иголки, что была засунута под ноготь перед проверкой на полиграф и медленно начинает вытаскивать ее. Тонкий кусок железа выходил из-под ногтя долго и болезненно, приходилось прикусывать губу, чтобы не закричать от боли, но это того стоило. До тех пор, пока в туалет не заходит Хосок. Не успевший вытащить до конца иголку Чонгук, резко поворачивается, замечая в зеркале отражение друга. — Что у тебя там? — сразу заметив что-то неладное, интересуется Хосок. — Ничего, — врет Чонгук, пряча руку за спину и, борясь с ужасной болью в ногте. — Ты выглядишь подозрительно, — подходя еще ближе, Хосок не разменивается на дружелюбную беседу, а хватает друга за праву руку, замечая торчащую иголку. — Чонгук… — шокировано выкрикивает Хосок, отказываясь верить в то, что видит, — ты решил обмануть полиграф таким образом? Зачем? Понимая, что бежать некуда и его все равно раскусили, Чонгук вырывает руку из захвата, резко вынимая окровавленную иголку и, швыряя ее в раковину, попутно включив воду. — Что ты скрываешь? — Хосок стал серьезным, ему явно не нравился поступок Чонгука. Виновато смотря на друга и, прикусывая губу, Чонгук опирается двумя руками о раковину, — это все из-за Юнги. Я так переживаю за него, так волнуюсь, что мой стресс явно мог бы в любом случае показать, что я вру, если я даже говорю правду. Хосок слушает объяснение внимательно, мысленно сразу пытаясь анализировать то, в чем признается ему Чонгук. — Ты сам знаешь, что отношения запрещены, а рисковать я не могу. Пришлось воспользоваться старым методом, чтобы полиграф не посчитал мой стресс за ложь, — напряженная пауза виснет в воздухе, и каждый из присутствующих пытается осознать происходящее, делая самый верный вывод, — ты можешь поверить мне, Хосок? — жалобно спрашивает Чонгук, хватая друга за предплечье, — у меня не было другого выбора. А доверять я могу только тебе. У Хосока явный диссонанс, потому что за время службы на правительство, он сталкивался с ситуациями, когда агент возвращался подсадной уткой, переметнувшись на другую сторону. Вдруг Чонгук поступает также, но с другой стороны, он настолько преданный и честный человек, что явно иголки под ногти просто так себе совать не станет. При виде его растерянного взгляда, как он переживает за Юнги, как боится, что не сможет найти его живым, Хосок вынужден признать правду Чонгука, искренне надеясь, что он с ним не будет поступать хитро, обманывая и обводя вокруг пальца. — Это останется между нами, — резюмирует Хосок, смывая с белой раковины последние капли крови. — Спасибо тебе, — виновато отвечает Чонгук, чуть улыбаясь. Доверие Хосока ему очень важно и он будет бережно относиться к нему, чтобы ни в коем случае не потерять. Все свободное время после работы Чонгук провел в Гранд-Парке, пытаясь отыскать Юнги, надеясь, что найдет его в толпе, поэтому каждый прохожий, мало-мальски похожий на него, заставлял сердце биться чаще. — Это невозможно, — бурчит Чонгук, битый час бродя по скверам парка, выискивая хоть какие-то знаки. Но ни Юнги, ни его представителей там не было. И Чонгук отказывается верить, что любимый человек так с ним поступил. Ради чего эта записка? В ней ничего толкового даже нет, чтобы начать адекватные поиски. Настроение Чонгука с растерянного и подавленного, меняется на сердитое. Он злится на Юнги, на то, что он так его оставил, даже не дав подсказок, как его найти. Весь вечер, проведенный в парке, был насмарку. Чонгука уже тошнило от бессмысленной прогулки, которая по факту ни к чему даже не привела из-за недостатка подсказок или улик. Решив вернуться в парк завтра, он с тяжелым сердцем бредет домой, ощущая, как переживание вновь берет верх. « — Значит, ты как Джеймс Бонд? — после недолгого молчания спрашивает Юнги, как только Чонгук признался в том, кем он является на самом деле. Раскрытие себя — та еще проблема, потому что если кто-то узнает, что Юнги это партнер Чонгука и у них любовная связь, то сразу пойдет разбирательство. Порой кажется, что именно государство выбирает спутников своим агентам, проверяя их, пытаясь убедиться, что они такие же патриоты. И именно поэтому Чонгук не собирался никому ни в чем признаваться, продолжая играть роль. Несмотря на то, что он производит впечатление человека, которому можно доверять, Чонгук умеет играть грязно, вытягивая информацию из остальных, чтобы накопать, как можно больше. Он умеет прекрасно врать, делая вид невинной овечки, что заблудилась в лесу. Все эти качества он приобрел со временем и начал ими превосходно пользоваться. — Практически, — улыбается Чонгук, отпивая немного вина за совместным ужином дома. Как оказалось, признаться во всем Юнги было легче, чем он мог представить. — Тогда ты сможешь меня научить каким-нибудь шпионским трюкам, чтобы я смог тебе соответствовать? — шутит Юнги, а на деле ему самому было интересно. Это так необычно знать шпиона, который действительно работает в поле, у которого есть миссии и долг перед государством. — Каким например? — Как так спрятаться, чтобы тебя никто не нашел, — первое, что приходит в голову Юнги. Ведь многие, порой, хотят быть невидимыми, чтобы их никто не замечал и вовсе оставил в покое. — Этот метод стар, как мир, — Чонгук еще немного выпивает, отправляя небольшой кусочек сыра себе в рот, — но если ты хочешь, чтобы тебя никто не нашел, то спрячься у всех на виду. — Я думал, что это миф, — удивленный Юнги таращится на Чонгука, подозревая, что он шутит, рассказывая такие байки. — Отнюдь. Человеческое внимание — очень запутанная штука, которая может подвести. Если тебя будут искать или какой-то спрятанный предмет, то будут, скорей всего, лазать по скрытым местам, заглядывать в углы, пытаться найти секретные сейфы или ходы, при этом забывая, что все лежит на поверхности. Многие здесь и прокалываются, сразу начиная копать, а по факту все находится ближе, чем они думают. — И этот способ работает со всем? — Думаю, что да. Лично я проверял его несколько раз, и он работает беспроигрышно. » Квартира встречает Чонгука вновь леденящей тишиной и тоской. Без Юнги это место потеряло свои краски и стало больше похоже на какой-то морг, где холод стен давит, а беспорядок лишь напоминает о тех ужасных и таинственных событиях. Чонгук специально пока еще не убирался, чтобы найти больше улик. Он аккуратно перешагивает каждый осколок пока идет по направлению к кухне, и открыв холодильник, достает оттуда последнюю бутылку пива. — Где ты можешь быть, Юнги, — вновь говоря сам с собой, Чонгуку становится уже физически плохо от ситуации, в которую он попал, и разглядывая дверцу холодильника, как способ медитации, он проходится взглядом по всем безделушкам, что были прикреплены к нему: магниты, которые привезли друзья из разных стран; парочка записок-напоминаний; открывашка для пива и еще несколько фото, как память. Юнги любил эти сантименты, поэтому часто прикреплял подобные вещи на холодильник, любуясь ими. Здесь есть фото с их общими друзьями в баре, на заднем фоне даже затесался пьяный Хосок; есть фото, где Юнги запечатлел момент взлетающих голубей на площади, тогда многие перепугались такой стае птиц, но их взлет был завораживающий; а вот еще одна фотография… Еще одна фотография… Чонгук ставит пиво на стол, подходя ближе и срывая ее с прикрепленного магнита. Этому снимку уже много лет, и он был сделан в одну из их немногочисленных прогулок в Гранд-Парке. На фото Чонгук стоит во весь рост напротив флагштоков, показывая знак мира и весело улыбаясь. Поскольку он не любил фотографироваться, Юнги вынудил его немного попозировать просто на память. Разглядывая внимательно фотографию, различные мысли начинают закрадываться в голову, и мозг вновь начал работать на пике своих возможностей. — Спрятал у всех на виду… — и это по сути была правда, потому что кто будет вглядываться в эти фотографии, если только не Чонгук. — Мне кажется, что я схожу с ума, — резюмирует Чонгук, пока еще отказываясь верить в свою теорию, но даже несмотря на это, он хватает пальто и решает вернуться в парк. Всю дорогу до парка Чонгук думал о том, что может ошибаться. И если Юнги действительно спрятал послание там, то это будет еще одна подсказка к его местонахождению. Вдруг, там действительно будут координаты того, где сейчас он находится? Пробегая кварталы, Чонгук вновь оказывается в парке. Теперь там мало людей, максимум влюбленные парочки прогуливаются за ручку после романтического ужина в ресторане неподалеку. Сам Чонгук игнорирует присутствие всех, направляясь к флагштокам — единственная зацепка, которая у него есть. Волноваться о происходящем стало привычкой, но Чонгук так боялся вновь провалиться и ни к чему не прийти. Вдруг это вообще ловушка, вдруг Юнги заставили написать этот шифр, чтобы заманить его партнера и убить? О таком Чонгук тоже раздумывал, но все равно бесстрашно продолжал свой путь. Встав перед тремя флагштоками, он начинает вокруг них ходить, как какой-то заблудший в парке аутист. Разглядывает их внимательно, пытаясь понять, где мог оставить записку Юнги, куда он мог ее прикрепить. — Ну давай же, — начиная раздражаться, Чонгук опять понимает, что медленно, но бесповоротно движется к тупику. Возле флагштоков ничего нет, а нетронутая земля говорила о том, что тут явно никто ничего не раскапывал последнее время. — Твою же мать! — ругается Чонгук, ненавидя себя за свое же бессилие. Он омерзителен самому себе: за свою никчемность, за то, что не уберег Юнги и за то, что сейчас гоняется за какими-то солнечными зайчиками, пытаясь поймать хотя бы одного. Все это было бессмысленно. Падая на землю рядом с флагштоками, которые будто теперь смотрели презрительно на Чонгука свысока, который ползал возле, он пытается перепроверить траву, чтобы действительно понять, что здесь ничего никогда не было зарыто. Ногти уже стали черными, колени тоже и дорогое пальто было испачкано травой, но Чонгук упорно и уже истерически продолжал искать, пока не заметил небольшой проем в поддоне у каждого из флагштоков. Они были не особо видные, пока не наклонишься к ним, поэтому мало кто обращал на такие мелочи внимание. Быстро сообразив, Чонгук начал залезать в каждый поддон флагштока, и уже во втором нащупал небольшой пластмассовый предмет. Чуть нахмурившись, он достает его из флагштока, вертя в руках маленький футляр от фотопленки. Там явно что-то было. Снимая крышку, Чонгук видит некий шифр, который пугает его. Очередная загадка, которая не была похожа на предыдущую. «3311313234112611». Какие-то числа, будто бессмысленный набор цифр, чтобы поиздеваться над Чонгуком. Что это может быть? Координаты? Послание? А может, номер телефона или еще что-то? Чонгук рад и зол одновременно. Устало падая на траву спиной, он тяжело дышит, вглядываясь в ночное звездное небо, которое сегодня было на удивление чистым, поэтому можно было даже разглядеть созвездия. — Я скучаю по тебе, Юнги, — шепчет Чонгук, ощущая себя безумно одиноко в этот момент. Действительно, он брошенный один в эту ситуацию, котел которой нагрет до максимальной температуры. Чонгук каждый день чувствует боль утраты, страх, что Юнги никогда не вернется и он никогда его больше не увидит. От этих мыслей, пара слез скатилась по щекам, а Чонгук слишком устал, чтобы сопротивляться собственным эмоциям.