Лучше вместе

Когда вечером Рё приходит с работы, совсем какой-то помятый и уставший Тошики этому не удивляется. Иногда он замечал за собой мысль, что такой Шимазаки нравится ему даже чуть больше. Со слегка растрёпанными волосами, потерявшими форму укладки, время от времени потираюшим глаза, тыльной стороной ладони и уговаривающим пойти спать пораньше. Это он обожал. Особенно то, что даже так Рё всё равно растягивал губы в улыбке, продолжая по-доброму ухмыляться. Это была одна из самых важных составляющих Шимазаки. Ну или же так думал сам Минегиши. Видеть Рё с вечной полуулыбкой не раздражало, наоборот: как-то по-своему успокаивало. Вроде раз Шимазаки улыбается, значит всё в порядке, всё как всегда, и это здорово. Чувство стабильности всегда было для Минегиши на первом месте. Только вот сегодня всё слегка иначе. Рё сосредоточенно водит подушечками пальцев по страницам книги, сидя на диване, подогнув ноги под себя. На лице ни одной эмоции, что только сильнее раздражает. Ведь когда он обычно читал, или улыбался во весь рот, или наоборот — тревожно сводил брови к переносице. Но Шимазаки сейчас словно олицетворение огромной усталости, разбитый ею же на несколько больших кусков, которые еще предстоит склеить вместе. Тошики начинает это надоедать. — Рё. — Что такое? — Назови меня по фамилии, – говорит он, нахмурившись. Шимазаки убирает ладонь со страниц, разлепляет веки. — Зачем? — Нужно, – резко отрезает Тошики. — М-минегиши? – голос звучит на удивление хрипло и с вопросительной интонацией. — Отлично. А теперь по имени и фамилии. —Так, что ты от меня хочешь? – Шимазаки неуютно ведёт плечом, но Минегиши подсаживается ближе и их коленки уютно стукаются друг о друга. — Просто скажи. — Минегиши Тошики. — А теперь замри! – Резко восклицает Тошики и подносит указательные пальцы к уголкам губ. Рё не двигается, а лишь в недоумении щурит глаза. — А ты сейчас улыбаешься, чтоб ты знал. — А? Ты о чём? – скептически приподнимает бровь Шимазаки. — Когда ты говоришь моё имя, то на звуке «и» твой рот растягивается в улыбку, – он проводит подушечкой пальца по губе. Со стороны это всё выглядит нелепо, но внутри у Рё всё отзывается звоном. Шимазаки улыбается ещё шире, неподдельно легко, и Тошики ничего не отвечает, глядя чуть в сторону, затем фыркает и качает головой. — Тогда... Получается, что ты с рождения даришь людям улыбки, не так ли? – Голос звучит заискивающе, и Минегиши успевает пожалеть о своём действии. – Тебе так нравится видеть, как я улыбаюсь? — Ага, обязательно, идём спать. — Так, стой! – Рё успевает каким-то чудом ухватиться за рукав кофты Тошики, и тот по инерции падает обратно на диван. – А теперь ты назови меня по фамилии! — А тебе-то какая разница, улыбаюсь я или нет? Ты же всё равно этого не увидишь. — Но я же твоё сказал, вот и ты скажи, – словно не услышав основной смысл парирует Шимазаки, прикладывая палец к уголку чужого рта. – Давай. Тошики сначала молчит, лишь устало зевает, но сдаётся и тихо, на выдохе произносит: — Шимазаки. Рё медленно проводит указательным пальцем по губам, чувствует как они чуть подрагивают, образуя линию в форме улыбки. Идеально. Это было тем, чего ему не хватало весь день. Просто Тошики не может сдержать улыбку на Рё с лёгким румянцем на щеках. Это его глупое оправдание чтобы не улыбаться слишком сильно и не пялиться так откровенно на ямочки на щеках Шимазаки. На его искрящиеся чистым весельем глаза, на полоску губ, которая, кажется, не может растянуться еще шире, но она это делает, показывая весь настрой своего обладателя. — Это всё, конечно, здорово, но я предпочту звать тебя по имени. — Так даже лучше, – пожимает плечами Рё, словно ему всё равно, хотя он и отмечает ту весёлость, когда что-то для себя узнал. Тошики лишь сонно моргает на это и чувствует, как внутри разливается непривычное ему спокойствие. Шимазаки продолжает медленно водить пальцем от одного уголка губы к другому и не закрывает глаза, хоть и смотрит куда-то сквозь Минегиши. — Скажи, ты мне сейчас в глаза смотришь? – повисшая тишина лопается настолько неожиданно, что Тошики даже не сразу понимает о чём тот говорит. Минегиши одними пальцами перехватывает чужое запястье, убирает палец с губ, прикладывает ладонь Рё к своей щеке и кивает. Вот так. Как-то привычно, нежно и немного тоскливо. Шимазаки на это сильнее прижимает ладонь, оглаживая подушечкой большого пальца щеку. — Будучи ещё ребенком я слышал, как мама тайком от меня плакала. Пускай у меня жуткие глаза, но ведь это всего лишь глаза, так ведь? И я всё равно привык всегда держать их закрытыми... – голос стихает, переходя на почти шепот. – Но ты всё равно всегда смотришь мне в лицо как любому другому человеку. — Потому что мне они нравятся, вот и всё, – как-то слишком равнодушно и легко отсекает Минегиши. Рё недоуменно вскидывает брови. — Я не знал, – совсем тихо бормочет Рё. Тошики с неожиданной горечью вздыхает и цокает языком. Не знал. Разумеется, не знал. Потому, что он, Тошики, никогда этого не говорил. Точнее не так. Говорил, но так, лишь бы никто не услышал. — Идём спать, – выдыхает Рё чуть качнув головой и ухмыляясь краешком губы, расправляя руки в стороны. Минегиши пристальным взглядом следит за Шимазаки и всё меньше выглядит хотя бы равнодушным. Он непроизвольно зевает, даже не прикрывая рот рукой. — Что ты делаешь? — Давай я нас перенесу прямо в кровать? Очевидно. Тошики падает лицом ему в грудь, оказываясь в коконе из длинных рук. Объятия Рё такие теплые и нужные, что Минегиши невольно трётся лицом о его футболку, ощущая горячие ладони на своей спине, и обнимает в ответ. Шимазаки сохраняет невозмутимо-усталый вид, как бы говоря им, что ему сейчас есть дело только до сна. В следующую секунду они уже оказываются под одеялом, и у Тошики на мгновение проскальзывает мысль о том, что ложиться спать в том, в чём они сейчас, явно плохая идея. Но это всего на мгновение. А ещё он думает, что обязан рассказать Рё о том, что у него правда красивые глаза. Шимазаки Рё не особо понимает понятие красивый. Минегиши Тошики не торопится рассказывать.