"Сдохни, Хенни!"

— Лука, не мешай! — Опять крутишься под ногами? Лучше бы делом занялся! — Отойди! Маленький мальчик подходил то к одной работнице, то к другой, но каждая была занята: кто-то варил суп, поглядывая на часы и сетуя, как мало осталось времени, другие натирали до блеска полы, третьи украшали нежными розочками два творожных торта, белыми башнями возвышающихся над поверхностью стола. Лишь одна девушка, сидевшая в стороне, не злилась на Луку. Замечая его расстроенное лицо, она улыбалась и ласково подзывала его к себе. Она неторопливо штопала старую юбку, так ловко и аккуратно, что Лука не мог оторвать глаз от её рук. — Что, снова все прогоняют? — сочувственно интересовалась она. — Да! А я просто хотел помочь! — обиженно говорил Лука. Она вздыхала и замолкала. Лука с интересом следил за её работой и думал о своём. Приближался день рождения матери, который она хотела отметить торжественно. Для этого семья Хенни сняла небольшую виллу на берегу прекрасного озера, где теперь вовсю трудились наёмные домработницы. Они приехали всего пару дней назад, но почти каждая успела возненавидеть Луку по-своему, что, впрочем, оказалось взаимным. Во время обеденного перерыва они сплетничали обо всём на свете, рассказывая о том, что раздражало их в этом доме, но при этих разговорах всегда доставалось именно Луке. Отношения испортились окончательно после одного случая, когда он разбил большой хрустальный кувшин с вином, случайно смахнув его с полки. Красное вино разлилось и испачкало белоснежный ковёр — гордость мамы Луки. С тех пор работницы не подпускали Луку к себе, соблюдая дистанцию и осыпая его всевозможными ругательствами, если он приближался к ним. Только Кристин полюбила его всем сердцем. Эта девушка привлекала людей своей улыбкой, за которой пряталась грусть. Из-за работы ей пришлось надолго уехать из родного дома, оставив мужа и семилетнего сына, о котором очень любила рассказывать. — Как его зовут? — спросил однажды Лука, поскольку Кристин говорила всегда о «моём родном», предпочитая это сочетание настоящему имени сына. — Дункан, — с нежностью в голосе ответила она. — Мы долго выбирали это имя. Лука отчаянно симпатизировал Дункану, хотя иногда его и раздражала излишняя сопливость историй Кристин. Он знал, что Дункан увлекался музыкой и умел играть на фор-те-пи-а-но. Кристин очень любила это слово и повторяла его с гордостью. После очередного рассказа о том, как здорово Дункан играет гаммы, Лука не выдержал и подошёл к матери. — А когда мы купим мне… Фортепиано? — проговорил он, прочитав сложное слово с бумажки. — А зачем оно тебе? — удивилась мама. — Ну, у Дункана же есть, — не растерялся Лука. Мама отмахнулась от него и поручила принести платье, которое Кристин должна была уже зашить. Лука тяжело вздохнул и отправился в маленькую комнатку, выделенную Кристин, которая не имела возможности ездить домой и обратно, как это делали остальные работницы. Только про платье он сразу же забыл, поскольку Кристин получила письмо из Амстердама. — Муж пишет, что у них всё хорошо, и Дункан сочинил свою первую песенку. Она посвящена мне! Ой, а тут Дункан сам написал: «Мама, мы тебя любим и скучаем. Возвращайся скорее». Как это мило! Лука заглянул ей за плечо и увидел кривые буковки, старательно выведенные детской рукой. Сердце у него забилось сильнее, и он понял, что надо делать. Удачно вспомнив про мамино задание, Лука невинно поинтересовался: — Кристин, а ты уже зашила платье? Мама просила принести его. Та охнула и, кинув письмо, бросилась к хозяйке. Лука довольно улыбнулся и осторожно взял в руки конверт, на котором был написан заветный адрес. Затем ещё немного полюбовался строчками Дункана и, услышав приближающиеся шаги Кристин, торопливо направился в свою комнату. — На что только не пойдёшь, — ворчал Лука часом позже, когда, весь испачканный чернилами, он отложил наконец ручку и взял в руки свеженаписанное письмо. Оно получилось совсем коротким, поскольку Лука не любил писать и, к тому же, не знал, что ещё сообщить Дункану. На следующие утро он быстро бросил конверт с кое-как наклеенной маркой, с большим трудом купленный на почте, в ящик и убежал. Он ещё долго представлял, как где-то далеко-далеко Дункан читает его записку «Миня зовут Лука давай дружить! Крестин много гаворила о тебе и я тоже хачу фортепиано. Жду ответа», а затем пишет ему. Наконец-то у него будет друг.