"Сдохни, Хенни!"

— Вы уволены, Хенни. Я никогда не думала, что наш сотрудник может поступить таким образом! — Звенящий голос начальника напоминал вылитое на голову ведро ледяной воды, и результат был таким же отрезвляющим. — Но что я сделал плохого? — защищался Лука, впрочем, понимая свою беспомощность. — Превратили рабочий офис в ночлежку. Ещё нужно проверить, все ли вещи на месте. У нас ведь столько ценностей: компьютеры, принтеры, факс, телефоны… — Да не нужно мне ваше барахло! — окончательно вышел из себя Лука и выбежал из помещения, освещённого пронзительным светом тысячи лампочек. Он всегда отличался покладистостью и мягкостью характера, но беспочвенных обвинений в воровстве стерпеть точно не мог. Ноги торопливо сбегали по многочисленным ступенькам, глаза не разбирали дороги, всё его существо стремилось скорее покинуть это мерзкое серое здание, особняком стоявшее среди ярких городских домиков и славившееся жестокостью его владельцев. Наконец Лука толкнул тяжёлую входную дверь и вдохнул свежий тёплый воздух. Злость уходила, уступая место печали, которая только рада была навалиться неподъёмным грузом на плечи Луки. Он, опустошённый и безумно уставший, медленно побрёл вперёд. Почему жизнь обошлась с ним так жестоко? Он ведь никогда не жаловался ни на что, упрямо верил в лучшее и помогал другим. Но у судьбы на всех свои планы, она пристально следит за каждым, заносит свои мысли в толстый блокнот и коварно хихикает, зная, что предстоит кому-то. Смерть родителей буквально выбила ему почву из-под ног. Кажется, раньше Лука и не задумывался, сколько людей ежедневно умирают в автокатастрофах, а всё из-за чистой случайности и сложившихся обстоятельств. Более три тысячи человек. И в эти чёртовы три тысячи вошли два самых близких его человека, которые делали его таким, какой он есть, дарили яркий свет и вдохновляли на смелые поступки. Когда Лука чувствовал себя плохо, он шёл к матери, и та волшебным образом подбирала нужные слова, успокаивающие его. Когда её не стало, он замкнулся в себе, закрылся от окружающих на надёжный замок, оградился плотными стенами и не старался найти утешения, поскольку знал: это невозможно. На свете больше нет человека, который смог бы помочь его больной душе, вытащить из спины стальные ножи, покрытые его кровью, и залечить многочисленные раны. Лука дошёл до ночного книжного магазина и вгляделся в ослепительную витрину, подсвеченную золотистыми лампочками и сверкающими гирляндами, точно украденными с празднования Рождества. Казалось, над её дизайном работали несколько часов, не меньше, поскольку она восхищала своей яркостью. Несколько книг в разноцветных обложках стояли по бокам огромного чёрного облака с витиеватыми буквами «Опиши свои проблемы здесь». Рядом лежали два маркера. — Да мне просто не хватит места, чтобы рассказать обо всём, — насмешливо прошептал Лука. Он поднял глаза и заметил по ту сторону витрины высокого парня с бородкой и тёмными кучерявыми волосами. В полумраке магазина он, наряжённый в лимонного цвета свитер, словно светился. Поймав взгляд Луки, он широко улыбнулся и сделал приглашающий жест. Тот лишь вздохнул и отрицательно помотал головой. Какой смысл бродить, если у него нет денег для покупки книг или канцелярских принадлежностей? Да и не в его ситуации погружаться в проблемы книжных героев. Парень в жёлтом свитере состроил рожицу и решительно пошёл вперёд. Лука, искренне не понимающий, что происходит, машинально отпрянул от витрины, но через мгновение слева распахнулась бордовая дверь со знаменитой табличкой «Welcome», являя свету милую мордашку, обрамлённую настоящей львиной гривой. Парень изучающе посмотрел на него, будто разглядывая экспонат в музее, а затем дружелюбно воскликнул: — Заходи, говорю! — И вновь скрылся в помещении. Лука закатил глаза и последовал за ним. — А я ведь ни к кому не пристаю, — сказал он в темноту, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Чья-то заботливая рука расставила по всему комнату необычные свечи, которые отбрасывали причудливые тени и превращали магазин в декорацию для приключенческого фильма. Вдалеке настоящий канделябр освещал высокий, до самого потолка, деревянный шкаф, полностью забитый книгами. Целый ряд крошечных ночников украшал письменный стол с выключенным компьютером и стопкой бумаг, вот-вот грозившей обвалиться. — А я пристаю, — мурлыкнул где-то рядом приятный голос. — Включить свет? — Ну… Было бы здорово, если бы я видел того, с кем говорю. — Извини. — Лука почувствовал чьё-то приближение и наконец дыхание человека рядом с собой. — Просто мне кажется, что так магазин выглядит гораздо уютнее. Щёлкнул выключатель, и помещение озарилось насыщенным светом, неприятно давившим на глаза. Множество мягких кресел с фиолетовой обивкой, столы с новинками и предложениями месяца, картонные фигуры известных персонажей в человеческий рост и, конечно, книги. Большие, маленькие, цветные, чёрно-белые, толстые и совсем тонкие, предназначенные для детей, фолианты, сборники стихов и рассказов — от них приятно рябило в глазах. Прежде Лука никогда не видел столько книг. — Как тебе? — Парень довольно наблюдал за его реакцией. Хенни повернулся к нему и отметил обаятельную улыбку, располагающую к себе и дарящую необыкновенное тепло, которое, несомненно, с лёгкостью согревало даже в январские морозы. Хотел бы Лука обладать таким же спокойствием, что затаилось в глубоких притягательных глазах, и избавиться от чувства собственной ничтожности. Наверняка у этого парня нет проблем, а если и есть, то он попросту не обращает на них внимания. Когда-то Лука тоже был таким. Когда-то. — Впечатляет, но в темноте было лучше. Свет послушно погас, снова погружая магазин в приятный полумрак. — А для чего ты завёл мне сюда? — поинтересовался Лука. — Просто заметил тебя у витрины. Ты как-то странно смотрел на мотивирующую доску, вот и захотелось помочь. — Каким образом? — Этим же. — Парень протянул ему холодную продолговатую вещь, которая при ближайшем рассмотрении оказалась чёрным облаком, и фломастер. — Спасибо, не сегодня, — поспешил отказаться Лука. — Послушай, это действительно помогает. Чтобы избавиться от своих проблем, нужно взглянуть на них со стороны. Как тебя зовут? Лука представился, лихорадочно соображая, как избавиться от этого настойчивого парня. — Я Дункан. Идея с мотивирующей доской полностью моя, хотя начальник изначально её не одобрил. Думаю, он вообще держит меня за идиота, а над моими мыслями и предложениями смеётся. — В голосе его послышалась плохо скрываемая обида. — Но это действенный метод, к которому я пришёл, изучая книги по психологии. — Хорошо, допустим, я сделаю это. Сам не зная, почему, Лука сдался. Может, слова Дункана действительно убедили его? Или же хотелось в них верить, чтобы помочь себе и избавиться от невыносимой боли внутри? Именно от отчаяния люди решаются на безумные поступки, о которых прежде и не задумывались. Он подошёл к ближайшей свече, стоявшей на полу, осторожно присел, открыл колпачок маркера и приблизил цветной кончик к доске. С чего лучше начать? Смерть родителей и воплощение в жизнь самого жуткого страха детства — одиночества. Мир, который ещё вчера относился ко мне с нежностью и заботой, резко отвернулся, оставив в тёмном уголке. Никто не звонит, не пишет сообщения, не спрашивает, как дела. Я нужен был им раньше, но теперь, когда они необходимы мне, их нет рядом. Я думал, что у меня много друзей, но на самом деле — ни одного. Словно я стою на краю Земли и кричу в пустоту, вот только никто не слышит. Или же просто не хотят слышать. Теперь на меня перешли проблемы всей семьи. Совсем ещё новую квартиру забрали за долги, а меня выгнали на улицу. На постоянную работу до сих пор не вышел, поскольку двадцать четыре часа в сутки занимался музыкой, иногда выступал где-то, но получал за это жалкие крохи. Теперь же срочно понадобились деньги, и я на грани отчаяния, как никогда прежде. Кое-как устроился на работу, попросил у босса ночевать в офисе, но она посмотрела на меня как на придурка. И всё же я решил рискнуть. Пять дней подряд оставался последним, притворяясь занятым проверкой документов или чего-то ещё, и спал внутри. Всё шло замечательно, и я наивно верил, что смогу жить здесь, а уже после, накопив достаточную сумму денег, перееду в квартиру. Она оказалась права, я придурок. — Место кончилось, я так и думал. — Лука повернулся туда, где, по его мнению, устроился Дункан. — Серьёзно? — удивился тот. — Ну что, тебе стало легче? Лука хмыкнул и бросил взглянул на исписанное красным маркером облако. — Если честно, то нет. — А можно мне прочитать? — осторожно спросил Дункан. В другой раз Лука возмутился бы такой откровенной попыткой влезть в его мысли и душу, но сейчас осознал, что ему абсолютно плевать. Это обыкновенное нытьё. Он с равнодушным видом протянул Дункану доску и подвинулся, чтобы тот смог сесть рядом, у свечи. Может, и хорошо, что так вышло. Лука наконец-то поделится наболевшим с кем-то, и его крик услышит не только безмолвная пустота, которую он ненавидит до глубины души. В магазине стояла всепоглощающая тишина. Лука, подчиняясь неведомому порыву, лёг на прохладный пол и закрыл глаза. Несмотря на то, что он всегда ненавидел темноту, — ровно так же, как и холод — сейчас он получал удовольствие от необъяснимого ощущения невесомости. Точно в космосе, среди тысяч звёзд, с презрением разглядывающих крошечного человечка, посмевшего вторгнуться в их законные владения, Лука путешествовал по своей жизни.

***

— Проснись, — тихо, но настойчиво произнёс мелодичный голос. — Проснись-проснись-проснись. Лука нехотя открыл глаза и привстал, чудом не столкнувшись с взволнованным Дунканом. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы вспомнить все события вчерашнего дня и нахмуриться. Свечи, окружавшие их, были потушены, сквозь окна проникал ласковый солнечный свет, позволявший увидеть магазин совершенно с другой стороны, а рядом лежало то самое облако и маркеры. Время как будто остановилось. — Который час? — сонно пробормотал Лука. — Полвосьмого, и мне пора закрывать магазин, — объяснил Дункан, вставая и протягивая ему руку. Тот ухватился за белые тонкие пальцы, которые могли принадлежать искусному пианисту или скрипачу, невольно отметил маленькую татуировку в виде аккуратного якоря и поднял голову. Лука не помнил, как заснул, скорее всего, виной всему послужила навалившаяся усталость и безысходность, но больше всего его интересовало, почему незнакомый человек разрешил ему всю ночь находиться в его магазине. Об этом он и спросил Дункана. — Я не мог выгнать тебя на улицу, как это сделали те люди, — почему-то покраснев, ответил тот. — И, более того, хочу помочь. — Нет, пожалуйста, нет. Я очень ценю это, спасибо, но не стоит! — скороговоркой выпалил Лука. Дункан изумлённо выгнул бровь и смерил его непонимающим взглядом. Кажется, этот парень бил все рекорды, удивляя его, вечно невозмутимого и, по мнению коллег и немногочисленных знакомых, точно знающего, что произойдёт в следующий момент. К тому же Дункан тщетно силился понять причину поведения Луки. Привычка делать всё самому? Излишнее упрямство или полная независимость? Он только собирался изложить все детали своего простого плана, но теперь хотел разобраться. — Почему? Лука замешкался с ответом. Ему совсем не хотелось обидеть Дункана, вот только как объяснить свою точку зрения, которую и сам толком не понимаешь? — Не люблю напрягать людей своими проблемами. — Ты уже это сделал, не находишь? — усмехнулся Дункан. — Между прочим, это ты затащил меня в магазин! — негодующе воскликнул Лука. — Ладно, ладно, я согласен. Успокойся. — Для пущего эффекта он выставил вперёд руки, прикрываясь ими, словно щитом, от нападений. — Но я не могу отпустить тебя после всего, что узнал. Последняя фраза застыла в воздухе, и Дункан почувствовал покалывающие мурашки по всему телу и странное волнение. Он ведь действительно чувствовал себя в ответе за бедного Луку, на долю которого выпали ужасные неприятности. Всю ночь, пока Лука сладко спал, напоминая милого ангела или безмятежного и свободного от проблем младенца, он думал, что делать. Вариантов оказалось не так много. — Не просто можешь, а должен. — Лука постарался сделать свои слова твёрдыми, как камень. — Я тебе никто и вообще непонятно как оказался в твоей жизни. — Я сам тебя впустил, мы это уже выяснили. Поэтому сейчас я закрываю магазин и веду к себе домой, где ты сможешь жить столько, сколько понадобится. Если… если ты, конечно, не против. — Дункан бросил на него неуверенный взгляд. Лука чувствовал себя последним идиотом, отказывающимся от единственного и последнего шанса, и всё же не мог согласиться с такими условиями. К нему всегда были слишком добры, и он понимал это. — Мы даже не знаем друг друга. — Прозвучит странно, но мы в каком-то смысле провели ночь вместе, — смущённо кашлянул Дункан. — Всё же я видел тебя спящим, к тому же, ты лежал довольно близко… Лука не выдержал и впервые за последнее время улыбнулся. И на душе сразу стало так хорошо и светло, будто внутри заиграло яркими лучами крохотное, но сильное солнышко, придавшее ему сил и терпения. Он сделал шаг вперёд и заключил Дункана в крепкие объятия, заменившие все ненужные диалоги, выражения, эмоции. «Спасибо» — короткое слово, выражающее благодарность за бесценную поддержку и доброту. Буквально через пару дней Лука устроился на работу, связанную не со скучными файлами и документами, а с тем, что приносило истинное удовольствие, — с музыкой. Его талант признали все, а Дункан стал постоянным слушателем и первым поклонником восходящей звезды. Любовь зародилась внезапно и, к счастью, оказалась взаимной. Возможно, для того, чтобы найти решение всех проблем, и стоило записать их на облаке. А может, просто оказаться у витрины книжного магазина в нужный день и нужный час.