Не верь, не бойся, не проси

Лука возвращается из Берна в четверг. Уставший, но воодушевленный, он стискивает Дункана в своих объятиях так, будто если хоть чуть-чуть ослабит хватку, потеряет его навсегда. В другое время Лоуренс вырывался бы — он любит обнимать, но не любит, когда обнимают его, а тут застыл столбом и позволяет Луке творить что хочет. «Вот как сильно по мне соскучился!» — довольно думает Хэнни. — Привет. Как ты тут без меня? — спрашивает Лука, не выпуская Дункана из объятий. Тот почему-то молчит, и это начинает настораживать. — Эй, радость моя, что-то случилось? — Нет, — отвечает Дункан, но его лицо лучше всяких слов говорит, что «да». Настроение Луки уходит в минус. Он никогда не видел Лоуренса таким подавленным; хочется засыпать его вопросами здесь и сейчас, но Хэнни решает заняться этим дома. Аэропорт — не самое подходящее место для таких разговоров, поэтому он делает вид, что все нормально, а сам идет за ним к такси, гадая, что же ввело Дункана в такое состояние. Его всего три дня не было, какая хрень могла за это время произойти?

***

По приезде домой поговорить не получается. Сначала Дункан помогает ему распаковывать вещи, попутно расспрашивая о проведенных в Берне днях, потом Луке звонит его мама, и беседа с ней растягивается на полтора часа. После этого Лоуренс затаскивает его на кухню, где начинается излюбленный вечерний ритуал — совместная готовка. Хэнни режет овощи и думает, что, возможно, ему действительно тогда показалось, и у Дункана на самом деле все нормально. Сейчас он ведет себя так же, как до отъезда Луки в Швейцарию: улыбается, шутит, активно участвует в приготовлении ужина, но… Что-то не так. Лука готов поклясться, что что-то происходит — именно так, в настоящем времени, и он не успокоится, пока не поговорит с Дунканом. — И все-таки, что случилось? — спрашивает он во время ужина. На столе, накрытом кружевной скатертью, стоят две миски с салатом, тарелка с сыром и колбасками, а в самом центре — бутылка вина. Лука держит в руках стакан, наполовину наполненный алым напитком, и смотрит на стремительно мрачнеющего Дункана. — Ты второй раз меня об этом спрашиваешь, — раздраженно говорит он. — Сказал же, что все в порядке. Лоуренс, видимо, думает, что он хороший актер. Что стоит нацепить на себя маску заботливого возлюбленного, как Хэнни тут же забудет о его подавленности в аэропорту. Но Лука не лыком шит: он слишком хорошо его знает, пусть и знакомы они не так давно, и видит за показным недовольством страх. — Я не отстану от тебя, пока ты во всем не признаешься. Взгляд Дункана тускнеет. Он залпом осушивает бокал вина, прежде чем прошептать: — Я нашел своего соулмейта. Бокал, выпавший из ослабевших рук Луки, со звоном разбивается об пол.