— Где ты?.. — прокашлявшись, Чонгук нашёл в себе силы спросить. Остановился у детской площадки, сев на качели, ощущая всю комичность момента: вот он звонит сволочи, которая весь вечер над ним издевалась, и в то же время вот от этой сволочи не по-детски стоит. Ну, а так, конечно, ничего такого, обычный день студента Чон Чонгука.
— Буду там, где скажешь. — Чонгук тихо испустил воздух сквозь зубы. Уму непостижимо, но его заводили даже обыкновенные (совершенно обыкновенные, да…) фразы по телефону.
— Опять на громкой связи?
— Ну ты же не хочешь, чтобы я разбился?
«Почему он так спокоен?» — не давало покоя. И Чонгук даже успел пожалеть, что поддался слабости и позвонил. Потому что в его голосе не слышно заинтересованности.
— Я еду к твоему дому?..
— Да, — с ноткой сомнения. А точно ли это обоюдное влечение?
Тэхён, видимо, понимает больше, чем говорит. Так что исправляет ситуацию.
— Детка, ты тяжело дышишь.
Хочешь себя потрогать?
Ну, исправляет, как умеет — с пикантной крошкой.
Услышав это, Чонгуков желудок сделал кульбит, и он приоткрыл рот. У него никогда не было даже намёка на секс по телефону, а сейчас… Этот опыт не хотелось прекращать. Потому что действительно возбуждён, и даже Тэхёнова холодность не уменьшает тесноты в паху. Похоже, только больше распаляет.
«Не может быть… Я пидор и мазохист…»
— Потерпи, — ещё строже, не услышав ответа, но и так прекрасно его зная.
— Что ты несёшь? — Потерев висок, Чонгук прикрыл глаза. После выпитого разболелась голова, поверх этого довели игры Тэхёна. Он слишком сильно напрягает мозг, когда речь заходит о нём. Противоречие — есть. Сопротивление? Есть. Но оно бесполезно. Так от этого ещё и болит черепушка.
— Хочу, чтоб ты постонал мне… — Вот и Тэхён начал сдавать позиции, смягчая тембр, прислушиваясь. Ага, держи карман шире, Гудбой!
«Гуд лак!»
— Да иди ты к чёрту! — вполне ожидаемо.
— Знал бы ты, как меня заводит твоя грубость… — Чонгук вконец ошалел с его слов и скинул звонок. Сидит, как подстреленный, и бездумно смотрит перед собой. Слишком много думает, слишком сильно загоняется, слишком крепко хочет, слишком глубоко втянулся. По своей воле он себе ничем помочь не сможет. Только если какая-то сила извне его спасёт. Но все потенциальные помощники из близкого круга только и делают, что подстрекают оступиться.
В темноте двора редко доносились чьи-то голоса, прохожих практически не было. Белая «ауди» — как бельмо в глазу — въехала во дворы, привлекая внимание светом фар. Видимо, он был где-то неподалеку, потому что со звонка прошло всего-то минут десять. Негоже врать, что Чонгука не потряхивало от предвкушения… Он волновался, и сам не понимал почему. Может, потому, что придавал этому большое значение? Падение абсолютной натуральности накладывает свои отпечатки. Про более близкий контакт — то бишь секс — он не думает: достаточно и того, что у него в принципе встаёт. Сам факт уже критичный и безумный. Также его обуревает смятение: как же он так… сам… Сам позволил этому продолжиться. Поэтому ему тяжело смириться. Винить-то уже некого.
Тэхён сигналит ему и проезжает дальше, занимая самое дальнее, незаставленное место на парковке, а значит и самое укромное. Чонгук как тайный агент в ночи проследовал за ним, со звуком шагов отсчитывая удары сердца.
Что-то его
слишком клинит.
Открывает дверь, садясь в тёмный салон, подсвеченный включённым планшетом. Тэхён облокотился о кресло, с теплотой смотря на долгожданного пассажира. Вообще-то, он и не сомневался, что Чонгук поднимет белый флаг, но ведь вкус победы всё равно приятно подслащивает рот.
Без лишних разговоров Тэхён просто и понятно притянул его к себе, поцеловав. Чонгук просто и понятно ответил, ладонью обхватив его скулу. В таком бесхитростном действии — ни грубости, ни преувеличенной ласки, ни равнодушия. Своеобразный обмен слюной, между строк говорящий:
«И снова привет». Ведь уже виделись за сегодня.
Тэхён же руки не распускает, как от него ожидали. Он держит какой-то предмет, что не мешает ему совмещать работу ртом, то есть языком. Когда они обоюдно отстранились, Чонгук машинально облизал губы, прокашлявшись. Слов не подбиралось. Хорошо, что Тэхён болтал за двоих.
— Детка, — позвал его, сделав глоток из жестяной банки. Похоже, это кола. Освежает? —
Приспусти для меня свои джинсы.
Немой вопрос отобразился на лице. Но ему не послышалось. Да и чего удивляться? Тэхён уже видел его
личное имущество, и Чонгук прекрасно понимал, для чего они здесь. И тот, и тот высказали свои желания на этот счёт. Так в чём же проблема снятых штанов?
Заглушив мысли, Чонгук так и поступил, глядя ему в глаза: расстегнул ремень, ширинку, оттянул и джинсы, и боксеры — на, любуйся, распоряжайся, но не порть. Солдатик в боевой готовности — выпал, покачиваясь к низу. Тэхён снова сделал глоток. Слюны? Не, колы.
— Ты когда-нибудь пробовал?.. — Что, где, кого — неясно. Двусмысленный с хитринкой вопрос.
А Гук сидит с высунутым членом (распахнутой, блять, душой) и нихрена не смыслит в его шарадах.
— Чего?
— Колу с ванилью? — как ни в чём не бывало. Вопрос из разряда: «Как погодка без штанов?». Но в следующий момент отставил банку, придвигаясь ближе. — Сядь ко мне спиной, так будет удобнее.
Уж Тэхён-то знает, как удобнее в его машине. Чонгук исполняет просьбу, крутанувшись в сторону, облокотившись о грудь Тэ. Так можно и ноги немного вытянуть, и сесть поудобнее. Во всяком случае, он прислушивается. Сегодня Гук не в состоянии активничать.
— Сейчас попробуешь.
Очень освежает.
Он про колу? Чонгук не понял. Не понял, пока член не обхватила влажная холодная рука, а его не пронзило дикое возбуждение. Тэхён купил колу из холодильника! Он заранее продумал этот момент, поэтому долго держал банку. Второй рукой Тэхён забрался под свитер, аккуратно поймав сосок.
Холодно! До мурашек.
Чонгук заёрзал, громко вздыхая, тихо постанывая — не зная, куда себя деть. Член тянулся к ласке, изнывал, его собственные ноги дрожали, внизу живота завязался узел. Ни о каком контроле и речи не шло. Он вот-вот кончит от пары дразнящих движений.
— Да, вот так, детка, не стесняйся, требуй больше, — наставляет этот плут.
Чонгук простонал громче, вцепившись в его руки. Одновременно хотелось вывернуться и побыстрее кончить. После того, как поиграл с набухшим соском, Тэ повёл ногтями по груди, прессу — к лобку, отчего Чонгуково тело выгибалось чаще. Он запрокинул голову на его плечо, более несдержанно и жалобно простонав. Тэхён припал к его шее, проведя носом за ухом, одаривая короткими поцелуями. Не было никакой спешки, как в прошлый раз. В этот всё иначе.
Намного чувствительнее.
— Плохой мальчик любит играть с сосками, фотографировать себя, так чисто всё выбривает… — Проведя ладонью по лобку, Тэхён оценил его чистоплотность. Он спортсмен, поэтому не любил лишнюю растительность на теле, которая преет при тяжёлой физической нагрузке. А вообще-то, не у многих мужиков хватит смелости брить мошонку. Так что упрёков не надо. Чонгук, как всегда, чудесный парень. И все Тэхёновы вопросы интимного характера, которые были в игре, не делали из него суперразвратника. По сути, это стандартный набор «кинков» молодого человека. А кто из золотой молодёжи так не делает?
Тэхён спрашивал это на людях не потому, что не знал ответа, а чтобы распалить Чонгука.
А вы думали, Тэхён так прост? У него в голове целый парк аттракционов.
— Что хочет плохой мальчик? — И опять его грязный трёп.
— Тэхён… — изнеможённо, то ли прося, то ли возмущаясь. В любом случае, его имя — как крик о помощи.
— Ну же, отбрось комплексы. Скажи, что хочешь…
— Тэ… — задыхаясь, мыча в нетерпении.
— Не слышу?
— Прекрати…
— Проси, — непреклонно приказывает, передавливая член у основания. Видимо, Тэхёну мало его падения как натурала, он ещё хочет, чтобы Чонгук кончился, как уважающая себя личность.
— Кончить… — мямлит, в ответ больно сдавливая Тэхёновы запястья.
— Что-что?
— Сука… — Поверженно выдыхая, Чонгук сам тянется себе отдрочить. Но Тэхён с этим не согласен.
—
Я, может, и сука, но как сучка течёшь ты.
Кончил.
А его член такой: «Смотри, как могу: без рук, без ног, без яиц!..»
Он так и кончил, громко испустив болезненный стон, прогнувшись. Тэхён держал ладонь у головки, так что его драгоценную машину не испачкали. На губах — улыбка суперсуки столетия. Чонгук тяжело приводит дыхание в порядок, одновременно злясь и ловя кайф. Похоже, грязные словечки нравятся ему намного больше, чем он мог себе представить.
Не отодвигая от себя Гука, Тэ достал влажные салфетки, стирая следы с места преступления. Точно знает, что детка сейчас на взводе.
— Колу хочешь? А то голос сорвал так стонать.
Добил.
Чонгук дёргано отодвигается, чувствуя себя ущемлённо. Окей, Тэхён контролировал его оргазм, Тэхён же довёл его до него, Тэхён же до одури выбесил. Хотя стоит отдать должное — так бурно его ещё не накрывало.
— Ты не можешь по-нормальному?! Тебе обязательно надо меня принизить? — Пока Чонгук заправлялся, пыша огнём как дракон, Тэхён мирно допивал колу, положив руку на руль.
Хе-хе, он заранее заблокировал двери.
— А что для тебя значит — нормально? Под шумок теребонькать друг другу с закрытыми глазами, а потом молча расходиться? Я заметил, ты так и делаешь. У тебя такое шикарное тело, а сколько в тебе комплексов.
— Да что ты, блять, говоришь! Это называется — нормальное поведение! И никакая я тебе, блять, не детка! Делать из меня посмешище… Да кто ты, вообще, такой?! — заорался в поле воин. Тэхён цокнул и положил руку ему на колено — как жест, призывающий успокоиться.
— Что я из тебя сделал? Тебе понравилось, ты просто боишься быть ведомым. Хотя я не вижу в этом ничего страшного.
— Я тебе не девка, которых ты тут точно так же разводишь! — Чонгук дёрнул за ручку, дверь закрыта. В глазах пылают обида и злость. Всё правда — он боится быть слабым в чьих-то руках.
Потому что он ещё не встречал ни одного человека, который был бы его сильней. Мышцы не при чём.
— А я и не видел у тебя вагины. Что тебя так нервирует? То, что ты меня хочешь, или то, что не можешь расслабиться?
— Ты самый умный?! Всё всегда понимаешь?! Весь такой крутой, на тачке, без комплексов! Вот и не лезь в мою жизнь!
Тэхён сжал его колено, разочарованно посмотрев. Он не злится. В принципе, сам его нервирует.
— Ты почему такая истеричка? Сперма в голову ударила? — Он погладил его по щеке, но Гук увернулся, состроив злое лицо, набычившись. Тэхён, конечно, понимал, что эту башню так просто не покорить, но не представлял, что всё настолько запущено. — Быть нормальным послушным мальчиком — скучно. Если бы я таким был, ты бы сейчас здесь не сидел. Я считаю, в этом нет ничего криминального — просто похоть. Ты не управляешь своим членом, не решаешь, когда ему встать.
— У тебя всегда всё просто. — Горько усмехнувшись, Гук прикрыл глаза ладонями. На кого теперь он больше злился: на него или же всё-таки на себя?
— А зачем усложнять?
— Потому что это не норма.
— Ты слишком заморачиваешься.
— То есть тебе всё равно, с кем трахаться?
— Ну, не всё равно. Но если я кого-то захотел, меня это не смущает. Советую тебе делать так же. — Тэхён снова притянул его для поцелуя, вольготно шаря руками по его телу. Чонгук не отвечал на поцелуй, но и не отворачивался. Тэ усмехнулся: капитан команды — крепкий орешек. — Когда ты себя отпустишь, поверь мне, это будет твой лучший сексуальный опыт. А пока ты рычишь не по делу.
— Потому что ты меня доводишь, — мирно, но ещё недостаточно доверительно.
— Ты хотел сказать: сводишь с ума? Я понял, детка. Поэтому у меня для тебя есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться…
— Очередная идиотская идея? — Тэхён потянулся к своей ширинке, оскалив зубы. О, идея огонь. Откуда сомнения?
Он справедливо хочет взаимной помощи.
—
Будем учиться сосать?
***
Чонгук вернулся очень поздно ночью, что и ложиться спать уже было непорядочно. На лице играла совершенно дебильная улыбка счастливого и удовлетворённого человека. До самого утра он переписывался с Гудбоем в Твиттере. О чём? Сложно сказать, опять какой-то бред. Но так не тянуло спать. Хотя Чонгук теряет драгоценные часы сна, которые ему аукнутся сегодня, завтра и так до ближайшего выходного.
Субботу и воскресенье Гук работал, ему уже было не до развлечений — домой возвращался полуживой. В понедельник Тэхён добровольно-принудительно забрал его с работы, но вёл себя прилично и даже не лез в штаны. Полобзались, попили чай в машине, и Тэ его доставил домой. У него бы просто не поднялась рука домогаться до человека, у которого от усталости закатываются глаза. Зато в такие времена Гук разморённый и уступчивый, в какие-то моменты даже страстный. А в какие-то — ненасытный.
Эти «встречания под Луной» так и продолжались всю неделю. Тэхён забирал его, катал по городу, забалтывал, Чонгук спокойно отдыхал. Ещё лезли друг другу в штаны? Да, несомненно. Отсосал ли ему Чонгук в тот раз? Ответ тот же. Тэхён тоже
испробовал себя на мастерство горлового, выдав вердикт, что это — лажа полнейшая, и он как бы тоже не в восторге.
У них даже был разговор, у кого вкуснее сперма. Естественно, мнения разошлись, а они ещё и субъективные.
— У меня сладенькая, даже не спорь, — заявлял Тэхён.
— С чего бы? Ты куришь, ешь всякую дрянь. У тебя горькая, это отвратительно.
— Плохо глотал, — смеётся Тэ. — У тебя тоже не леденец, если только
золотой петушок. — И снова скалится.
— Шутишь ты лучше, чем сосёшь.
— Воу, я же так и обидеться могу.
Потом Тэ сказал, что в следующий раз будет пить больше сока и есть шоколадки, тогда Чонгук точно оценит его «по вкусу». Но Чонгук уже сейчас не оценил это предложение. Он тоже сосёт из рук вон плохо. Такая ирония.
В пятницу, то есть ровно через неделю с тех пор, как у них началась эта самая передружба, Чимин первым заметил у него на шее… засос. Чонгук его не заметил, потому что он был с задней стороны шеи. И не просто маленькая метка, а целая блямба! Чонгук даже не помнит, в какой момент Тэхён мог так присосаться. Это очень стрёмно.
Ещё хуже стало, когда в большой перерыв их нашёл Хосок, сначала болтая ни о чём, а потом, как бы Гук ни скрывал, всё-таки увидел это произведение искусства.
— Срань земная, святые сосиски! Ты куролесил с пылесосом?!
Чимин сморщился, так как товарищ опять орал, как резанный. Чонгук спешно закрыл ему рот.
— Да не ори ты!
— Опупеть… — добавил тише. И со скоростью света разблокировал телефон, написав в общий чат — причём в тот, где не только чпокеры, но и хвараны. Написал, что у Гука «большая бляха на шее от комарихи-мутанта».
Хёншик среагировал первым, написав: «Инфа сотка, парень ставил себе банки». За ним куча ржачных смайликов от парней. Ах да, почему у них уже общий чат? А все чпокеры поддержали эту идею — так якобы веселее, вот Хосок и создал новую беседу с двенадцатью парнями. Чонгук что в том чате молчал, что в этом — хоть засоздавайтесь. А потом объявился Тэхён, невзначай написав: «Ого, а фотку?». Естественно, Чонгук не дал себя сфотографировать. Чпокеры предположили, что Хосок всех наебал, хвараны объединились во мнении, что всё же ставили банки.
Чонгук слабенько вдарил Хосоку под дых, после чего тот отписался, что его избили, и он вызывает полицию.
Спустя час Тэхён скинул ему в личку поцелуйчик. Чонгук… улыбнулся как размазня и не ответил.
***
В воскресенье он работал с обеда. Тэхён, наоборот, в этот день спал до обеда, поэтому Гук встал в восемь утра, что для него уже поздно, и сразу попал в сети мегеры.
Дахё заделалась мастером спорта и попросила Гука её «натаскать». Естественно, он никакой силы не применял и вообще стоял как деревянный, пока сестра и так и эдак возле него махала ногами и руками. Потом пришла мама, молча наблюдая за этой тренировкой, стоя на пороге.
— Да я его укокошу, на, получай, Ким Кихён! — Дахё пыталась опрокинуть брата, но Гук только смеялся, не сдвигаясь с места. — Ты будешь у-ни-что-жен!
— Что с моей дочерью? — спросила мама, задумчиво смотря на детей.
— Кажется, она становится бабой, — предположил Гук. — Но это не точно…
— Я всех уложу на лопатки! А когда он будет реветь и молить меня о пощаде, я буду хохотать и добивать! Я БУДУ ЛУЧШЕ ВСЕХ НА ПЛАНЕТЕ! ХА-ХА-ХА! — прекратив бесполезные потуги, Дахё злодейски загоготала, запрокинув голову. — Тебе конец, Ким-мажор-Кихён!
«Это передаётся по наследству, что ли?» — иначе как объяснить, что сестрица выражается в его манере.
— А что, этот Кихён тоже ходит на твоё
тэкандо? — Стиль всех мам — коверкать слова.
— Тхэквондо, мам.
— Пока ходит, скоро будет ползать, — загробным голосом сообщила сестра.
— В смысле — за тобой? — уточнила мама.
— В смысле — со сломанными ногами.
Мама выпучила глаза, помолилась, позвав детей на завтрак. Дахё, полная энергии и надежд, скакала по дому, включив электронную музыку и голося песни в баклажан.
Чонгук с мамой привычно-апатично жевали хлопья с молоком, не обращая внимания на шум, смотря телевизор — как в немом кино. У Дахё своя атмосфера. У мамы — стресс и отросший гель-лак, у Гука… гейство полового органа.
Не семья, а находка для психиатра.
Когда Гук уже переодевался на смену, будучи в ресторане, то последний раз проверил телефон. Гудбой только-только проснулся. О чём и известил, отправив фотографию… своего вставшего члена. И подпись: «Как дела?».
Чонгук сделал экран потемнее, чтобы ненароком никто не увидел, а затем набрал ответ:
jeikei: однозначно лучше, чем у тебя
GOODboi: однозначно ;(
Чонгук чувствовал себя отлично.
