***
Работа подпортила не только настроение, но и состояние. Полный аврал: то в тарелке волос, то не прожарено, недоварено — куча претензий, Чонгук не успевал обслуживать и тех, и тех. Посетители постоянно нажимали на кнопку вызова официанта. Он набегался, устал, разбередил и без того больную стопу. Администратор пожалела его и отпустила на час раньше, тот и не возражал. Но Тэхёна пришлось ждать, а как он примчался — Гук согласился поехать к нему на квартиру. Можно подумать, что Чонгук — наивная душа, но о сексе он не думал. Да он вообще ни о чём не думал. Откинулся на кресле и дремал, пока Тэхён мычал под какую-то спокойную музыку, поглаживая его колено. Он даже не приоделся, а приехал в домашнем: серые спортивки и чёрная футболка. Тэхён знал, что он согласится. Как узнал? Чутьё? Наверное. В любом случае он опять добился того, чего хотел. Чонгук представлял себе королевские хоромы типа трёхкомнатной квартиры или что-то наподобие. Но у Тэхёна была студия в сорок квадратов (что, вообще-то, просто дохрена на одного человека). Угловая кухня с барной стойкой, смарт-телевизор на кронштейне, разложенный диван посреди квартиры, широкая незаправленная кровать, раскиданные вещи, зашторенные окна. На барной стойке — забитая пепельница, вокруг — тетради, чашка из-под кофе. У входа — большой шкаф-купе с зеркалами, обувная полка, забитая белыми кроссовками, ванная комната с чёрной плиткой. Вроде просто, но красиво и несомненно дорого. Чонгуку такое не по карману. Да Тэхён и не хвастаться его сюда привёз. А многих ли он сюда вообще водил? Многих… Но это сейчас ни о чём не говорит. — Прими душ, я пока приберусь. — Чонгук аккуратно, со стоном стянул кроссовки. Его неумолимо клонило в сон. Тэхён это прекрасно видел. — А… И чувствуй себя как дома — можешь ходить голым. Я сплю без трусиков. — Чонгук лениво засмеялся, отмахнувшись от идиота. С удовольствием пошёл в душ, не побрезговав вытереться Тэхёновым полотенцем. Просто он забыл дать ему второе. Ну и ладно. И сменные вещи не принёс, поэтому Чонгук вышел обмотанный полотенцем, прямо как перед сексом. Тэхён не скрыл плотоядного взгляда, но вместо шампанского и свечей он наполнял водой таз со льдом, а вместо смазки кинул… а, да, именно её он и кинул на кровать. Других мазей у него нет. Вот с этого места поподробнее! — Зачем тебе смазка, стесняюсь спросить?.. — Гук сел на край кровати, сообразив, что вода со льдом — для его «находившейся» ноги. Взяв смазку, прочитал, что она с пантенолом. Тэхён драматично усмехнулся, сев за барную стойку и закурив. — Открою тебе страшную тайну — смазка используется не только для анального секса. У-у-у! Мы любим тайны! — Серьёзно? Дай угадаю… Экспериментируешь? — тяжело вздохнув. Гук не особо жаждал истины. Было видно, что смазка израсходована наполовину. Но Тэхён не гей… Эх, Чонгук… святая простота. — Детка, ты точно с девочками спал? Иногда мне кажется, что ты девственник. — Иронично улыбнувшись, он показал ему язык. — …Или скорострел. — А… Так ты парней сюда водишь? — Они друг друга просто дразнят. Гук уже и сам догадался, просто он такое не использовал в сексе. У него не было многочасовых экзекуций. Ему элементарно некуда привести девушку, чтобы трахаться в несколько заходов. Это всегда скорый секс. — Урок по половому воспитанию от твоего доброго хёна. Когда у девочки кончается своя естественная смазка, а я ещё не кончил, ей нужно помочь. Между прочим, даже не я покупал, а моя бывшая девушка. — Кем она была? — спросил чисто из любопытства, а беседа завязалась. — Она?.. Одной очень хорошей девочкой, которую я испортил. К сожалению. — Виновато поджав губы, снова затянулся. — Расскажи. — А что рассказывать? — Однако Тэхёнов взгляд изменился — стал темнее и пронзительнее, смотря на Чонгука в упор. — Она была простой девочкой. Я, каюсь, не удержал себя в штанах, а она оказалась девственницей. На самом деле, сначала она мне правда нравилась, но я, как бы сказать, не мог быть с ней самим собой. Не хотел её развращать, да и она в этом плане была очень закрытая. Даже хуже тебя, — невесёлая усмешка. А Гук заслушался. Тэхён впервые так много рассказывает о себе. — В какой-то момент я решил, что нам не по пути. Если бы я встречался с ней дальше, то точно вскоре бы изменил. — То есть ты её бросил, потому что она не устраивала тебя в постели? — Ну не то чтобы не устраивала. Я хотел страсти, огонька, инициативы. А она была и есть хорошая девочка, мне было жалко склонять её на свою тёмную сторону. — Щёлкнув языком, Тэ закурил вторую. Гук растирал больную ногу в воде. Ничего подобного ревности или осуждению не испытывал — он и сам разводил девушек, пусть и не девственниц. Но он и ни с кем не встречался… А Тэхён хотя бы с той состоял в отношениях. — И что в итоге? — Извинился и расстался с ней. — А она? — Бегала за мной, предлагала себя, ну всякое такое. Короче, я понял, что сильно облажался. — Ты к ней ничего не испытывал? Не жалко девчонку? — Честно, не испытывал… ну, раз бросил. Я её хотел поначалу очень. Жалко ли её? Конечно, смотря на её попытки всё вернуть, я чувствовал себя некомфортно, возможно, мне было стыдно. Но если бы я дал нам второй шанс, то только бы отсрочил расставание. Я бы всё равно опять её бросил, но сделал бы в два раза больнее. А так — обрубил разом и навсегда. Такой плохой парень, как я, не для неё. — Да ты мудак, — простодушно вынес вердикт. — А прикидываешься благородным? — Я мудак, но у меня тоже есть немножко совести, — улыбнулся. — А что с ней сейчас? — Как я знаю, у неё жених, летом свадьба. Всё закончилось наилучшим образом. Это вроде её друг детства, а когда я её бросил, он вовремя пожалел и был рядом. Так что, считай, я ху́евый Купидон. — И сколько времени у тебя нет серьёзных отношений? — Чонгук всё не мог усмирить любопытство, в то время как Тэ двинулся к нему, присев рядом. — Уже года три. Детка, хватит про меня. Давай я тебя смажу. — Шкатулка откровений захлопнулась, Тэхён же всерьёз вознамерился намазать его голеностоп смазкой. — Ты сдурел, что ли? — не то смехом, не то недоверием. Но хозяин квартиры не шутит. — Да я себе все синяки ей мажу. Боишься, что вместо ножки смажу что-нибудь узенькое? — Гук лягнул его в плечо, опять протянув возмущённое «фу». Больную ногу достали и вытерли полотенцем. Тэхён, глядя в глаза, щедро выдавил смазки, самостоятельно размазывая по стопе. Ощущения неоднозначные: и щекотно, и приятно, и в какой-то степени возбуждающе. Кожа заблестела: Тэхён натирал и пальцы, и между пальцев, и выше «ахиллесовой пяты», наглаживая голень. Ничего такого, просто у Гука волосы на ногах в смазке, это не прямо «вау, горячо». Но да, есть в этом что-то. — Слушай… Если с той девушкой ты встречался три года назад, то кто купил эту смазку? — Тэхён вскинул брови и рассмеялся. — Парень, я, вообще-то, практикую возбуждающие ласки, а ты думаешь о сроке годности? — Чонгук уверенно кивает. — Ну ладно, поймал. Эту я сам купил. — И что это тогда был за рассказ? Тэхён притянул его к себе, вытирая ладонь о его спину, выдыхая в губы. Вторая рука юрко оттягивает край полотенца, оставляя Чонгука полностью голым. Это никого не смущало, но… — Просто. Балабол. Иди ко мне. Очередной ненасытный поцелуй, ласки, вожделение. Тэхён так же скоро остался голым. Никаких порывов на большее, только шалость. Улеглись чуть позже — каждый на свою сторону. Голые. Но как-то вообще всё равно. Чонгук уснул мгновенно, а Тэхён убрал таз и сел на кровать с ноутбуком. Иногда поглядывал на спину спящего, мило подвернувшего под себя руки. Тэхён словил себя на мысли, что впервые видит в этой постели голое мужское тело. А на каких мыслях он ещё себя словил? Что, в отличие от Чонгука, он хочет большего — например, воспользоваться смазкой по другому назначению. Но в этой ситуации всё не так просто. Тэхён действительно никогда не спал с парнями, тем более с такими чудесными, как Чонгук. Вот это и проблема. Хороших людей нельзя портить плохим мальчикам.***
В алкочате замутили отдых на природе. Соджун выдвинул идею арендовать загородный домик и по-мужски отдохнуть. Для Чонгука понятие «отдохнуть по-мужски» немного размылось (Тэхёну долгих лет жизни). Да и тратить столько денег на дом… Расточительство! Но к диалогу вовремя подключился Минхо и предложил свою дачу, мол, там никого нет, почему бы и нет. Таким образом, Чонгуку нужно, во-первых, взять отгул на субботу, во-вторых, сложиться деньгами. Только на еду и алкоголь — так намного лучше. К тому же чпокеры убеждали его, что ему необходимо отдохнуть, а в связи с травмой — вдвойне необходимо. К слову, он так и не рассказал семье, что у него растяжение голеностопа, и где он ночевал в тот день. Когда ответственному за покупки Тэхёну скидывались деньгами, сумма Чонгука вернулась обратно. Сначала он не понял — подумал, что при переводе произошла ошибка. Потом удивился, а потом разозлился. Тэхён невозмутимо заблокировал его номер телефона, чтобы он не смог дозвониться и отписался только в Твиттере: «Не рычи, Дед Мороз просил передать, что Чонгук хорошо себя вёл в этом году». А потом и в Твиттере его блокнул, из-за чего Чонгук нигде не мог ему ответить. Естественно, такой расклад ему не по душе. Он не нищий, он просто не любит тратиться. Но ещё больше не любит, когда платят за него. Тем более Тэхён. Как будто их интрижка покрывает расходы… Чонгук может всякое надумать. Вот только доберётся до него. А вечером Тэхён забирает его с работы, затыкает поцелуем, мастерски забалтывает и… Ничего. Чонгук ничего не делает. Как-то так у Гудбоя получается, что он каждый раз идёт на уступки. Может, всё дело в губах? Поцелуи маринуют мозги. А может… глубоко внутри Чонгуку приятно, что кто-то о нём заботится? Но самое главное — он позволяет Тэхёну за собой поухаживать. Ведь это можно так назвать? В субботу все собираются у универа. Тэхён с Джиханом и Минхо уехали раньше, отвозя продукты. А все остальные хвараны повезли чпокеров. Хосок уже в машине устроил мозговой движ. Выехав на трассу, в машинах включили сабы, так что атмосфера стояла бомбическая. Погода тоже радовала теплотой и безоблачностью. На даче уже полным ходом шла подготовка. Трое парней встречали их с накомарниками на головах. Это такие шляпы с москитными сетками. Смех, да и только. Разожгли костёр от комаров. Тэхён делал шашлыки, стоя в сером спортивном костюме и шлёпках, размахивая дым картоном. Минхо почти заполнил бассейн водой. Джихан, как настоящая кухарочка, готовил закуски. Бутылки пива забили весь холодильник. Чонгук коротко глянул на Гудбоя, и на этом их контакт закончился. Для всех парней они друг другу никто. Чпокеры вообще считают, что Гук от него не в восторге. Вытащив во двор стулья, табуретки, а потом и стол, парни постепенно заставляли его тарелками с едой. Джин взял с собой гитару, подбирая аккорды под настроение. Кто-то уже разделся, пробуя воду в бассейне. Этот кто-то — Хосок, который мгновенно заорал, как только показался из воды после прыжка. — Водичка — огонь! Я, кажется, сикнул в штаны! — За ним прыгнул Юнги, Соджун с Хёншиком потянулись следом. Принесли первый ящик пива: началась попойка и обжираловка. Играли в «Крокодила», в особые игры на сближение от Чон Хосока, потом наиболее опьяневшие много пиздели о личном, к вечеру пели под гитару, шатко-валко танцевали, ещё играли. Притащили «Твистер» (где они его нашли?.. Гудбой на связи), устроив второй том Камасутры. Чонгук в их числе пил и играл. Ну а потом Гудбой взял на себя развлекательную программу, и пошло-поехало: звонки на незнакомые номера девушек со включенной громкой связью, кто дальше плюнет, кто больше раз отобьёт ногой мяч, кто наиболее гибкий, кто сообразительнее (загадки с подтекстом лились лексической рекой). Короче, Тэхён вовсю веселился с пьянчужек, наблюдая и лично участвуя в мероприятиях. Было реально весело. Хосок, когда его вконец развезло, вусмерть пьяно предложил играть в «литрбол». Когда его спросили, в чём суть игры — типа, кто больше выпьет? Он ответил: «Садиться на бутылки», — и так и вырубился. Провалил миссию по «оголубению». Вскоре начали собираться спать — дома в гостиной уже был расстелен диван, наверху находились две спальни. Тэхён сказал, что уберёт во дворе, Чонгук пьяный тоже ушёл в дом. Ему досталась комната с Хосоком и Чимином, и оба уже сопели — каждый в две дырочки. Зато Чонгуку этого не дали сделать: Тэхён написал, что ждёт его внизу. Свидание, понимаете ли. Да, следует отметить, что Чонгук был реально сильно пьян — настолько, что шёл шатаясь. Никто не обратил на него внимания, потому что все уже спали. Тэ сидел в беседке и курил. И как же он охренел, когда Гук, обнаружив его, без слов дико засосал (как их днём сосали комары), не обращая внимания на сигарету. Ким его оттолкнул, быстро потушил окурок, выбросив в погасший костёр, и повёл парня за собой (прихватив плед). А этот парень вытворял чёрт-те что, лапая Тэхёна за попу. — Детка, ты совсем не умеешь пить. — Однако Тэхён не мог отрицать, что таким он ему очень даже нравился. — Я хочу тебя. — Чонгук грубо прижал его к дереву. Здесь их точно никто не увидит: дальше — только декоративный чистый лесок для прогулок. Как грубо прижал, так и кинулся целовать. А вот теперь Тэхён охренел вдвойне. — Эй, эй, парень, не здесь, тихо, — пытался угомонить, хотя сам не особо был против. Но тут уже разговор о позиции и подготовке, и всяком таком, что не делается в антисанитарии у дерева насухую. — Чонгук… — Облизывал губы, в то время как он целовал ему шею, снимая штаны. Тэхён сдался. — Детка, отсоси мне. Я очень этого хочу. — Сдался и воспользовался податливостью. Чонгук оторвался от него, посмотрев тёмным взглядом, без слов опустившись на колени. Первый раз так легко согласился и так развязно себя вёл. Тэхён только от этого вида чуть не спустил. Крепко вцепившись в Тэхёновы ягодицы, он сразу взял член глубоко, подавившись, но не останавливаясь. Сосёт всё ещё неважно, но определённо лучше Тэхёна. И с душой так, с душой. — Приятного аппетита, — хриплым голосом, вплетя пальцы в загривок: надавливая, чтобы взял ещё глубже. Чонгук закашлялся, подавился, резко отодвигаясь и беря воздух ртом, из которого текла слюна, и снова вобрал член. Тэхён запрокинул голову от удовольствия, несдержанно толкаясь бёдрами, опять слыша кашель. Ему было так крышесносно, что он и не заметил, как хищно Гук посмотрел с «набитым ртом» и, заведя руку ему за спину, указательным пальцем протолкнулся в анус. Вот тут-то Тэхён поджал яйца, охнув и дёрнувшись. Чонгук держал крепко: и рукой, и зубами, если понадобится. — Детка, ты что удумал… — Напрягая ягодицы, Тэхён не впускал палец глубоко. Чонгук же выпустил член, поднимаясь на ноги, и жёстко надрачивал кулаком, неровно дыша пьяным угаром в губы. Тэхён не будет врать: его это возбуждало, как малолетку. Но палец в жопе всё же немного тушил пожар. — А ты думал, я тебе жопу подставлю? — И толкнул палец ещё дальше, следом вынимая обратно и опять поступательными движениями вперёд. Окей, если вперёд ощущения сносные, то когда идёт назад, ощущения… мягко говоря, не огонь. Как будто очень хочешь в туалет. К этому надо привыкнуть. А он с полукриком-полустоном вжался в Чонгука, чтобы не упасть. — Ты очень пьян… — Палец вышел незамедлительно, затем последовал долгий тягучий поцелуй. Чонгук активничал больше положенного в принципе. Прямо напал диким зверем. А потом начал его… шлёпать. Чонгук, брат, ты пьян. Тебе пора домой. — Давай, Тэ, умоляй, чтобы тебя вздёрнули. Ты же этого хочешь… — Но Тэ дёргался и тёк от шлепков, что были не очень сильные, но громкие и резкие. И ещё очень горячие, если вот так прямо честно. — Детка, ты пьян… — Опять зов к рассудку. Но на самом деле теперь уже боится сам Гудбой. Свою жопу жалко. — Ты хотел, чтоб я себя отпустил. Я отпустил. Знаешь, что у меня в кармане? — Я не согласен… — Надломив брови, Тэхён испуганно округлил рот. Вот, вот она — уязвимость. — Я взял с собой смазку. Страшно? Хочешь кончить без рук? Хочешь грязно ругаться? — Лучше бы ты молча сосал… — Опять запрокинул голову. Тэ был близок. — Ты так любишь быть главным, а сейчас такой слабый… Ты сам-то не боишься быть ведомым? Не боишься, что я вставлю свой член в твою маленькую дырочку? — Вот и победный выстрел, только без пуль. И без рук — во как умеет. Тэхён громко простонал и выгнулся, по-скотски забрызгав спермой Чонгукову толстовку. А тот… ликовал! Усмехался! — Сопливый сучонок, — в сердцах бросил Тэ, но сам же вгрызся в губы. О, ему определённо понравилась инсценировка насилия. Чонгук не настолько без царя в голове, он просто отыгрывается. — Сам тебя выдеру, только долечи свою ногу… — Я тебя пополам сверну, ты и опомниться не успеешь. — М-м, какие мы дерзкие… — Шаря под толстовкой, Тэ положил голову ему на плечо и в общем за него держался. В голове ещё было смутно после оргазма. — А ты не боишься спать с парнем, натурал? — Думаю, выдержу. — Чонгук засмеялся и тем выдал себя, отпуская Кима, садясь на траву. — Ты бы себя видел, вот это зрелище! — Ты с цепи сорвался? Я чуть не поверил. — Я что, идиот — брать с собой смазку и нагибать тебя у дерева? — Чонгук стащил плед, что Тэхён захватил с собой, и, наспех расстелив, лёг на него. Он был умиротворён, внешне безмятежен. — Ты испугался. — Говнюк. — И всё равно лёг к нему, но сразу передумал лежать, перекинув ногу через его бёдра, усевшись сверху. — Почему ты думаешь, что я боюсь быть ведомым? — А это не так? — Ты серьёзно хочешь секса со мной? — Отбросив шутки, Тэхён задрал его толстовку до груди, поглаживая живот. Чонгук держал сонную полуулыбку, устав за сегодня. — Ты предлагаешь себя? — А ты нет? — Я не гей, — как заведённый, Гук талдычит одно и то же. — Я тоже. Ты боишься быть принимающим? — Я этого не хочу, — больше не улыбаясь. Для Чонгука это тоже серьёзно. — Даже большие важные дяди бывают снизу. Ты просто не знаешь чувства, когда над тобой доминируют… Ты беззащитный и очень милый, а в тебе чей-то член, и ты открыт человеку и подчинён ему же… — очень вкусно рассказывает, будто сам знает. Но Тэхён рассуждает по примеру девушек. Они всегда снизу, а это в корне отличное от них восприятие. — Но снизу — это не значит проигрыш, Чонгук. Это значит, что ты мне доверяешь. — Нет. — Просто нет. Не злясь, не споря. Хотя лучше бы злость, чем нейтральное бесчувствие. — Не доверяешь?.. — Я это не приемлю. — Когда-нибудь, возможно, твоё мнение изменится. Со мной тебе нечего бояться. Наш секрет никто не узнает. — Чмокнул в губы. — Я не причиню тебе боли. — Чмокнул в линию челюсти. — Я сделаю тебе так приятно, как не было никогда и ни с кем. — Поцелуи по шее, ласковые руки на животе. — Но это будет, когда ты сам по-настоящему захочешь. Я не могу тебя заставить. — А ты? Смог бы заняться сексом со мной? — А что это для тебя значит? — Вот теперь пошёл другой разговор. — То есть? — Присев, Чонгук обхватил его за талию. Тэ перебирал его пряди. Всё очень мило, вот ещё бы говорили про уикенд, домашние хлопоты и выбор занавесок, а не про секс. — Мне не подойдёт перепих на одну ночь. Это Ким Тэхёну-то не подойдёт? — На что ты намекаешь? — нахмурив брови. Боялся делать предположения. — Станем любовниками. Я подставлю себя, потом ты себя. Всем хорошо. Я не девочка-однодневка. Разведёшь меня и бросишь — нарвёшься на неприятности. — Ты уже угрожаешь? — усмехнулся Гук. Он ещё ничего не сделал, а ему уже обещают тяжёлую долю. — Я тоже не гей и не особо жалую нижнюю позицию, но я готов попробовать. К счастью, я не беззащитная девочка, которая будет плакать, если её трахнут и бросят. Я тебе сделаю не менее больно. Ты же знаешь, я могу. — Эй, хватит мне угрожать. — Чонгук скинул его с себя. — С чего ты вообще взял, что я тебя разведу и кину? Спор. Чонгук не догадался. А Тэхён знал. Давно знает. Или будет правильно сказать: для него это и не было тайной. Но у Чонгука другое представление. И таковым оно должно быть. — Детка, давай я тебе кое-что скажу, но если тебе это покажется лишним, мы это забудем? Или нет, не так. Мы это не забудем. Это важно. — Гук неуверенно кивнул, нахмурившись. Ни к чему важному он не готов. Тэ начал гладить его колено, у него это как жест воздействия. — Нам хорошо друг с другом, ты ведь согласен со мной? — Снова кивок. — Ты мне небезразличен, я говорю тебе откровенно. Иначе бы я не предложил себя нагнуть. Надеюсь, это ты тоже понимаешь. — К чему ты клонишь? — Я свободен, ты свободен. Нас всё устраивает, мы хотим секса друг с другом. Я больше не хочу прикрываться передружбой. Хотя бы друг с другом мы можем быть честны. — Ты что, предлагаешь отношения? — чересчур изумлённо спросил Гук, отпрянув, как будто ему предложили поменять пол. — Ты требовал от меня уважения — да-да, ты именно требовал. Я ни с кем не сплю, значит ты тоже. Тебе хорошо со мной, мне — с тобой. С какой стати это передружба? — Я никогда ни с кем не встречаюсь. — Пошёл на попятную, подбирая осторожные выражения. — Тэ, я серьёзно, о чём ты говоришь?.. Какие у нас могут быть отношения? Мы парни! Натуралы! Нас объединяет только недотрах… Тэхён поднялся на ноги, снисходительно улыбнувшись. — Ты правда думаешь, что я не могу найти себе секс и иду к тебе дрочить? Ты не представляешь, насколько я люблю секс — часто и много, у меня постоянно стоит. Когда у нас с тобой всё началось, я ни с кем больше не спал. Делай выводы. Я не жду от тебя ответа прямо сейчас. Подумай. Если осмелишься — ты знаешь мой номер. Тэхён собирался уйти вот так, перевернув всё внутри вверх дном, а Чонгук сидит, как пришибленный, и ничего не понимает. На самом деле, всё-то он понимает, вот и пришиблен. — Зачем портить то хорошее между нами какими-то отношениями? Тебя же всё устраивало?! Тэ… — Чонгук взаправду не хочет его посылать, не хочет всё прекращать, но отношения — не про него. — Устраивало. Прошедшее время. — Тэхён встал вполоборота, тепло улыбнулся и погладил свой пах. Редкостный неисправимый засранец. — А сегодня я смотрел на тебя и решил, что хочу, чтобы ты был только моим. Если скажешь да — научу тебя расслабляться и доверять, сделаю тебе так хорошо, как ты и не знал. А если нет — в ту же секунду мы распрощаемся. Вот поэтому, Чонгук, среди нас двоих капитан — это я. Я не боюсь своих желаний и чувств, а ты даже боишься посмотреть мне в глаза, когда мы в компании друзей — заметь, друзей, даже не чужих людей. Ты боишься осуждения, ты боишься открываться, доверять, поэтому ты один, и тебя это тяготит. Прости, конечно, но я один никогда не останусь, даже если ты мне откажешь. Но я ожидаю от тебя положительного ответа. Дружить больше не получится. Как ты мне и сказал: я тебя хочу.