В тот день в их любовь, ставшую лишь сильнее, проникли семена отвращения, страха, смятения, разраставшиеся вместе с любовью: ибо любовь уживается с отвращением, эти чувства питают друг друга, что и наделяет порою любовь великим неистовством.
— Теренс Хэнбери Уайт, «Король былого и грядущего».
Гарри прекрасно знает, что ведет себя просто смешно. Он целый день только и делает, что бродит туда-сюда по гостиной, пытаясь «случайно наткнуться» на Драко. Рон, уже не выдерживая, даже пару раз называет Гарри жалким. Что, честно говоря, недалеко от правды. Поэтому он делает то, что, по его мнению, сейчас является единственным разумным действием, и соглашается сыграть со своими однокурсниками в дружескую игру в квиддич. Свежий воздух должен пойти ему на пользу. Он давно не летал, да и в команде больше не был, поэтому почему бы и нет? А он расскажет вам, почему нет. Потому что, как только он оторвался от земли в поисках Снитча, то заметил что-то совсем другое. Что-то, что Гарри был бы очень рад увидеть в любой другой ситуации, но что в этой лишь заставляет буркнуть сердечное «блять» себе под нос. Однако, он вовсе не позволит Рону дразнить его только из-за того, что Драко Малфой сидит, — нет, валяется, — на одной из трибун, зарывшись носом в книгу. Его волосы буквально светятся на солнце, и он выглядит настолько прекрасным в его свете, что на мгновение Гарри забывает, зачем он здесь, пока до него не долетает вскрик Дина, и уворачивается от Бладжера в последнюю секунду. Прикрыв глаза, Гарри делает глубокий вдох. Ладно, думает он, пытаясь хоть немного успокоиться. Сначала игра, строить глазки потом. Или чем бы они там с Драко не занимались. Сумев, наконец, оторвать взгляд от блондина, Гарри сосредотачивается на ловле Снитча. По крайней мере, старается. Его взгляд не раз убегает куда-то в сторону Драко, и он более чем счастлив, когда после стольких стараний Снитч все-таки оказывается у него в руке. Товарищи по команде кажутся счастливыми, и это главное, да ведь? Рон, качая головой, подходит и вырывает у Гарри из ладони золотой мячик. — Друг, да ты уже по самые уши. Гарри молча кивает, в который раз поднимая глаза на Драко, и сжимает челюсть. — Знаю. Это ужасно. Рон улыбается. — Почему это? Просто идешь и говоришь с ним. — Пытаюсь. Улыбка на лице Рона становится больше. — Пытайся сильнее. Не будь мною. Не трать время попусту, как я с Гермионой. Утомляет ужасно, — Гарри не успевает даже открыть рот, как Рон поворачивается и продолжает: — Для меня, смотреть на вот это, — он тыкает пальцем сначала в Гарри, затем в сторону Драко. — Агония. Иди и сделай уже что-нибудь. И уходит. Гарри, вздыхая, беспомощно пробегается рукой по своим волосам. Он возвращается на свою метлу и, хоть и немного шатко, подлетает туда, где все еще сидит Драко. На секунду он очарован тем, как обычно такие идеальные волосы Малфоя сегодня из-за ветра ниспадают мягкими волнами ему на лицо. Солнце освещает его скулы, и чем Гарри к нему ближе, тем больше у него перехватывает дыхание от того, до чего же он красив. Когда Гарри наконец приземляется рядом с трибунами, Драко все так же полностью охвачен чтением своей книги, и Гарри начинает чувствовать себя немного неловко. Он как раз собирается развернуться и улететь прочь, как вдруг слышит тихий голос Малфоя. — Притормози, Поттер. Как раз заканчиваю страницу. Гарри кивает, почесывая шею и чувствуя себя, мягко говоря, неуверенно. Затем ему на глаза попадается обложка книги: «Король былого и грядущего», автора Теренса Уайта. Он в первый раз видит эту книгу, но прежде чем ему удается это переварить, серые глаза направляются прямо на него, и он вдруг чувствует себя так, будто из него выбили весь воздух. Я действительно жалок. — Что ж, Поттер, в чем дело? — интересуется Малфой, прежде чем положить между страниц кусок пергамента, как закладку, и захлопнуть книгу. Гарри, в надежде выглядеть непринужденно, вздергивает плечами. — Ничего. Просто заметил тебя и захотел поздороваться. Блондин просто продолжает пялиться на него, что чуть ли не выводит Гарри из себя. — Ну? — тянет Драко. — Ну, что? — Ты сказал, что хочешь поздороваться. Я жду, Поттер. И на это Гарри может лишь бессмысленно открыть рот, а затем так же его и закрыть. И так несколько раз. Что, конечно, супер не круто, не говоря уже о том, как непривлекательно, но он не очень известен своим красноречием в подобных ситуациях, не так ли? По крайней мере, так говорит Рон. Но тут Малфой его спасает, небрежно махнув рукой в воздухе. — Расслабься, Поттер. Я же прикалываюсь. Он ухмыляется, и пусть его черт подерет, если это не самая красивая улыбка на всей планете. Откровенная и честная, и теперь Гарри может счастливо умереть, так как эта улыбка была подарена именно ему. Он кивает, сглатывая. — Расскажешь о книге? — просит он в попытке отвлечься. С секунду Драко просто его разглядывает, проходясь взглядом по все еще зависшей в воздухе метле, и скрещивает ноги. Как у кого-то они могут быть настолько великолепными, Гарри никогда не поймет. Особенно учитывая его собственные костлявые коленки, скрывающиеся под формой для квиддича. Затем Драко, вытянув руку, хлопает по пустому месту рядом с собой. — Ну так хотя бы присядь, Поттер. Раз мы уж собираемся побеседовать, — вздыхает он, но уголок его рта весело приподнят, чего Гарри не может не заметить, пока опускается, чтобы присесть на трибуну. — Вы в квиддич играли? — Ты же был здесь все время! — недоверчиво восклицает брюнет. Драко пожимает плечами. — Я читал. Не то, что бы я заметил. Или мне было не все равно, — Гарри на это кивает, запуская руки себе в волосы. Частично из-за нервов, и частично чтобы попытаться хоть немного их пригладить. Однако это вряд ли помогло. Когда он наконец-то вновь поднимает взор на Драко, тот усмехается. — К лавочке с продуктами для шевелюры дороги ты еще не нашел, как я понимаю. Хоть Гарри и закатил глаза, кончики ушей у него покраснели. — Знаешь, искусно взъерошенные волосы на данный момент это пик моды, Малфой. Усмешка Драко растет, и он указывает на свои волосы. — Искусно взъерошенные, — а следом тыкает на голову Гарри. — Просто неряшливые. Гарри вновь прошмыгивает взглядом по белоснежным волнам, мягко колыхающимися чуть ниже кончиков ушей Драко, по коротким по бокам волоскам и проборе с левой стороны, и делает единственное, что приходит на ум: дергает плечом. — Что правда, то правда, — признается он и, набравшись смелости, продолжает: — У тебя действительно чудесные волосы. Гарри надеялся хоть немного засмущать блондина. Пусть сам вкусит, каково это. Но вместо этого его ухмылка лишь превращается в что-то более мягкое, прежде чем он подбирает свою книгу и передает ее в руки Поттеру. — Так, книга. Гарри кивает. — О чем она? Драко улыбается шире. — Иногда мне кажется, что она о тебе. — Чего? Блондин смеется и раскрывает книгу на первой попавшейся странице, лаская кончиками пальцев тонкую бумагу и напечатанные на ней слова почти что с любовью. — Она… Ладно, ты слышал об Артуровских легендах? — интересуется Драко, и Гарри кивает. — Ну, эта книга о нем. Принце Артуре. Как он был ребенком, как жил без родителей, и как он вырос, став сильной личностью, доброй, смелой и преданной, такой, какая способна вытащить меч из камня, — голос Малфоя становится мягким и он перелистывает книгу, не отрывая взгляд от страниц. Гарри догадывается, что уже буквально пялится, но он просто загипнотизирован парнем перед ним. Ветер снова пробегается между прядей светлых волос, позволяя им танцевать в легком бризе. Солнечный свет льется прямо на его золотистые ресницы, и взгляд Гарри цепляется за его полные губы не один раз, пока тот говорит. — Ему предстоит сквозь многое пройти, и хоть ему не дают выбора, он все равно делает все это, потому что он идиот, который просто делает то, что считает правильным. У него много врагов, и с ним происходит куча ужасных вещей… Некоторые из-за людей, которым он доверял больше всего. Но потом в его жизни появляются люди, которые его действительно любят. Истинно и безоговорочно… — продолжает Драко, а затем замолкает, поднимая голову и, если бы Гарри не знал лучше, он бы подумал, что у Драко заблестели в глазах слезы. Поэтому Гарри решает, во что бы то ни было, поднять ему настроение. Это единственное, что он умеет, на самом-то деле, и он просто не способен поверить даже половине того, что Драко только что сказал о герое, как приравнял его к Гарри. Просто Гарри. — Вау, Малфой, не знал, что ты так высоко ценишь меня, чтобы сравнить с принцем. Это, кажется, вмиг разогнало все тучи, скопившиеся в голове у Драко, так как тот весело фыркнул: — Успокойся, Поттер. Я сравнивал его с тобой только потому, что ты тоже вырос без родителей и постоянно боролся. И на этом, — он многозначительно смотрит на него, — сходства заканчиваются. — Могу поспорить, твой Принц Артур и наполовину не был таким хорошим игроком в квиддич, — мямлит себе под нос Гарри. На это блондин уже открыто прыскает. — Могу поспорить, мой Принц Артур поймал бы тот Снитч в разы быстрее тебя. Эта чертова штуковина летала у тебя над головой минут с десять, а ты даже заметить не мог, идиота такого кусок. Глаза Гарри находят Драко, и он ничего не может поделать ни с улыбкой, расползающейся по его лицу, ни с сердцем, бешено колотящимся в груди. — Мне кажется, или ты говорил, что не смотрел. Хоть пятна яркого румянца и расцветают у него на щеках, Драко при этом все равно удается выглядеть ни капли не обеспокоенным. — Может и посмотрел разок, чтобы понять, из-за чего вся эта шумиха. Мерлин, но вы, гриффиндорцы, сами по себе очень шумны, не так ли? Несмотря на это, улыбка Гарри становится только шире, и он отводит взгляд на пустое квиддичное поле. Солнце медленно садится, и небо начинает переливаться странными оттенками оранжевого и розового. — Успокаивай себя как хочешь, Малфой, — когда он все-таки возвращает глаза на слизеринца, тот уже вовсе с любовью разглядывает обложку своей книги, и его губы растянуты в этой самой особенной усмешке. — Скоро должны подавать ужин. Хочешь пойти внутрь? Гарри не знает, зачем он это сказал. Серьезно, он без малейшего понятия. Сидеть здесь с Малфоем под боком, пока солнце прячется за линию горизонта — чистое блаженство. И все же интенсивность ситуации так сильно ударила по нему, что ему становится трудно правильно дышать. Что же он творит? Мерлин, но он хочет Малфоя. В любом возможном смысле этого слова. И если это не самая страшная вещь с тех пор, как Волдеморт вернулся, то он не знает, что это еще. Его внутренности скрутило в болезненно-сладком спазме, и он не уверен, испытывал ли он когда-либо в жизни настолько сильные эмоции к другому человеку, и именно эта мысль пугает его до чертиков. Поэтому он поддается первой трезвой за последнее время мысли: сбежать. Он невообразимо рад, когда Драко, кивая, поднимается с места и стряхивает невидимые ворсинки со своих штанов. — Конечно, Поттер. Мы же не можем опоздать на ужин, — он ухмыляется и кидает Гарри многозначительный взгляд, протискиваясь мимо него на выход. Брюнет, прикрыв на секунду глаза, делает глубокий вдох, а затем рвано выдыхает. Этот парень меня когда-нибудь убьет, думает он, разворачиваясь и следуя за Малфоем к замку.