Возвращение

К своему воскрешению Ян отнесся философски, чему сильно поспособствовали два стакана бренди без чая (от Дасти и Вальтера) и чашка чаю, наполовину долитая тем же благородным напитком (чай принес Юлиан, заначку ради такого события вскрыл Алекс). В какой-то момент явился вызванный неизвестно кем медик и констатировал, что пациент полностью здоров, а также добавил, что с точки зрения медицины это необъяснимо. Врачу тоже налили, чтобы больше ничего объяснять не пытался. Вот Фредерику точно привела Карин, и она же не дала президенту Изерлонской республики упасть на пол. Обняв жену, Ян окончательно успокоился. Переживать о том, что не заслужил даже посмертия, смысла не имело. Тем более, для волнений имелись более веские причины, постепенно всплывавшие по ходу застолья. В целом, Яну очень не понравилось практически все, что было сделано после его смерти. Только умиротворяющее действие алкоголя и природная незлобивость уберегали Вэньли от искушения устроить громкий разнос. За все хорошее – начиная со срыва переговоров и назначения бедного Юлиана командиром крепости. Услышав об этом мудром решении, Ян молча накрыл лицо беретом. Он боялся сорваться на друзей и наговорить лишнего касательно их интеллекта и чувства ответственности. Конечно, это было бы правдой, но правда должна излагаться лишь тогда, когда это уместно. Зато другую правду – о том, что лимит на чудеса, скорее всего, исчерпан, и не надо надеяться, что недоукомплектованная крепость в случае чего выстоит против всех войск Рейха, – Вэньли таки сказал вслух. Конечно, Аттенборо тут же полез с возражениями, но Ян срезал его простым перечислением ограниченных ресурсов крепости. Вальтеру хватило мягкого предложения попробовать выйти против целого флота с топором, когда закончатся боеприпасы. Взглянув на Юлиана, Вэньли вздохнул и решил, что немного перегнул палку. Мальчик действительно ждал очередного чуда. Увы, придется обойтись освобождением от обязанностей, не соответствующих компетенции. Соблазн не возлагать этот груз обратно на свои плечи был огромен, но иначе Яна загрызла бы совесть. –Можете, конечно, заявить, что меня на том свете подменили, – Вэньли с сожалением отставил очередной стакан и придвинул поближе нехитрую закуску. Есть хотелось не так сильно, как следовало после полугода сна, и все-таки бутерброд бы не помешал. – Но все, чего я хочу – это предотвратить бессмысленную бойню. Раз уж вышло так, что я жив, этим нужно воспользоваться. Я предлагаю возобновить переговоры. –О сдаче крепости? – нет, похоже, против топора Вальтер уже не возражал. Надо было предложить ему сражаться без доспехов. Броня – тоже ресурс конечный. Ян невольно зевнул, снова прикрывшись беретом, потом бросил его рядом. –Возможно, о смене статуса республики. Мы, как ни прискорбно это осознавать, Лоэнграмму просто не нужны. Пойми, Дасти, иначе Изерлон уже давно был бы имперским, – и имперцы до сих пор отмывали бы его от крови. – Пока нас, назовем вещи своими именами, спасало именно то, что коридор утратил стратегическое значение с крепостью вместе. Политически мы еще значимы, но не настолько, чтобы нас раздавить. В ответ Вэньли получил очередную порцию информации – о волнениях на Хайнессене, которые были усмирены хоть и малой, но все равно бессмысленно пролитой кровью. И о том, что кайзер лично решил полюбоваться на то, как Ройенталь справляется с губернаторством. Отвернувшись от друзей, Ян посмотрел в глаза жене и приемному сыну, но желаемого понимания не увидел. Вздохнув, он попросил сидевшего рядом с последней бутылкой Алекса разлить остаток по стаканам. Затем взял свой и встал. Каюта чуть-чуть шаталась, но терпимо. –Выпьем за появившийся у нас шанс, – сказал Ян, обводя взглядом собравшихся. – Сейчас мы идем и объявляем всей крепости, что я жив. Эта информация должна просочиться наружу как можно скорее. Лоэнграмм любопытен, его это заинтересует, и он сам инициирует переговоры.