Возвращение

Бардак на демократическом Изерлоне был некоей константой, к которой Вилибальд Иоахим фон Меркатц успел привыкнуть и даже найти в ней определенный шарм. Но вчера эта постоянная величина была возведена в квадрат, если не в куб. Чудесное воскресение адмирала Яна вызвало у оставшихся изерлонцев небывалый порыв энтузиазма, который за отсутствием конструктивного русла направился по привычному. Сиречь, свершившееся чудо отметили обильными возлияниями, дабы оно так же случайно не закончилось. К тому же, спиртное позволяло не задумываться на тему «как это вообще стало возможным». Вилибальд надеялся, что вчерашнего хватит: все же он был уже не в том возрасте, чтобы совершать такие подвиги. А еще ему хотелось переговорить не только с живым, но и с протрезвевшим Яном. Кое-какие идеи, родившиеся вчера, следовало обсудить как подобает. С этими мыслями Меркатц открыл дверь. За ней обнаружился вполне материальный с виду призрак Фаренхайта. Даже с учетом выпитого вчера это явление тянуло, как выразился бы фон Шенкопф, не на белочку, а на более крупного пушного зверя. –Позволите войти? – призрак, или кто он там, заговорил, и Вилибальд вдруг вспомнил, что нечисть вроде бы не может пересечь порог жилища без разрешения, но тут же прогнал прочь глупые мысли. –Входите, – посторонившись, он пропустил своего гостя в комнату и, выглянув на всякий случай в коридор, закрыл дверь. Хотя и сам не понял, опасается ли увидеть ещё кого-то из знакомых умерших или просто не желает, чтобы его гостя слишком быстро обнаружили. Похоже, чудеса продолжаются... –Это ведь Изерлон? – видно, что Фаренхайт понимает, как глупо звучит его вопрос, но не задать его не может. –Да, – кивает Меркатц. – Что же вы стали? Проходите, садитесь. Каюта Вилибальда ничем не походила на адмиральские покои на любом из имперских кораблей. Впрочем, на Изерлоне давно, еще после захвата, провели так называемое уплотнение жилой площади, а чуть позднее избавились от остатков имперской роскоши. Меркатц по ней не особо скучал, он всегда предпочитал скромную функциональную обстановку и получил ее. Скорее всего, его жилище раньше занимал кто-то из младших офицеров или служащих, но два стула тут всё же имеются. На один из них и опускается гость. Меркатц тоже садится и, поскольку бывший сослуживец продолжает молчать, начинает разговор первым. –Я рад, что сообщение о вашей гибели оказалось ложным, – остатки здравого смысла пытаются соорудить хоть какую-нибудь понятную и простую версию. Например, что адмирал прибыл с тайной миссией... но Ян только вчера собирался предложить имперцам начать переговоры, да и вопрос, заданный Фаренхайтом, в тривиальное объяснение не вписывается. – Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной? –Спасибо, не откажусь, – Фаренхайт устраивается поудобнее и кладёт ногу на ногу. Эль-Фасильский бренди – не самый изысканный напиток, и в прежние времена Вилибальд не стал бы угощать гостя подобным, но ничего лучшего на Изерлоне уже давно днём с огнём не сыщешь. Во всяком случае, легально. А вчера весь высший офицерский состав крепости и вовсе пил принесённый кем-то из розенриттеров самогон, причем никого не интересовало, из чего именно его гнали. Судя по всему, Фаренхайта сейчас тоже не слишком волнует происхождение и год разлива светло-коричневой жидкости. Только крепость. –Как давно вы на Изерлоне? Взгляд гостя сосредоточен на стоящем на краю стола стакане. Фаренхайт выпивает его залпом и ставит обратно, очень точно. –Не знаю, – беловолосый адмирал растерянно качает головой, – последнее, что я помню – пожар на «Асгримме». Зандерс не хотел уходить, я ему приказал, что было потом – понятия не имею. Я как будто проснулся возле вашей двери. Против второй порции бренди гость не возражает, но отпивает совсем чуть-чуть. Интересно... его рассказ практически идентичен тому, что описывал Ян. Но если первый случай чудесного возвращения ещё хоть как-то, с натяжкой, можно списать на халатность медиков или невообразимую живучесть главкома изерлонцев, то случившееся с Фаренхайтом по-настоящему невероятно. И всё же, они оба – Ян и Фаренхайт, – определённо живы. Неужели в Вальхалле не хватило места для этих двоих? Версия не хуже любой другой. –Вы по… «Асгримм» был подбит тридцатого апреля, сегодня же – тринадцатое октября. –Для меня всего этого времени словно не было, – Фаренхайт делает ещё один маленький глоток бренди. – Простите, но я действительно не знаю, где находился на протяжении полугода. –Я вам верю, – Вилибальд тоже отпивает из своего стакана. Как ни хотелось сегодня оставаться трезвым, жизнь вносит свои поправки. – К моему сожалению, я должен сразу сказать, что не смогу вас скрывать, и более того – не имею возможности помочь вам покинуть крепость. Взгляд чуть прищуренных серо-голубых глаз становится льдисто-холодным, а губы чуть заметно кривятся. –Я не просил ни вашего содействия в побеге, ни какой-либо другой помощи. Равнодушие и некоторая надменность в голосе слегка задевают, но Вилибальд не собирается оправдываться – они оба давно сделали свой выбор, сейчас не место и не время его обсуждать. –Адмирал Ян в крепости? – кажется, они оба думают одинаково. –Да, – просто отвечает Меркатц. Говорить о чудесах тоже не стоит. –Тогда я бы хотел с ним встретиться, – всё тот же ровный тон, как будто бы Адальберт не вернулся с того света и не собирается решать жизненно важные для себя вопросы, а просит о чем-то обыденном. За эту холодность и манеру независимо держаться Фаренхайта крайне недолюбливало начальство, но у Лоэнграмма его явно ценили, так что наверняка захотят вернуть. Если Ян предложит им обмен, можно даже не сомневаться, что Аттенборо с Шенкопфом проследят, чтобы командующий не продешевил. –Хорошо, идёмте. Я как раз собирался к нему.