Relax My Beloved

      Тони дёргается, просыпается в холодном поту. Он весь мокрый, а когда касается пальцами щёк, понимает, что те липкие и влажные. Сглатывает, шурша одеялом, пытаясь отодвинуться от крепкого тела, прижимающегося к нему сзади. Но оно не отпускает. Тони берет паника: хочется сбежать, скрыться в ванную, в мастерскую, куда угодно, чтобы побыть одному. Его напрягает редкое дыхание за ухом — как напоминает о том, что Тони больше не имеет права на свою жизнь. Он теперь не один, но это значит также и то, что ответственность сильнее прежнего.       В последнее время груз давит лишь сильнее. Ему нельзя пить, нельзя есть вредное, нельзя забивать на себя, нельзя летать в броне, нельзя не спать сутками. Беременность запретила девяносто процентов его самого! И Тони чувствует, что не справляется. Он уже пару раз провалился с алкоголем, а недавно Энтони пришлось одному сражаться с очередным ублюдком, решившим завоевать мировое господство (в схватке его не хватило и на пятнадцать минут, к слову). Без Тони. Он сидел и ничего не мог сделать. Оказался совершенно бесполезен, даже разрушителен, потому что тогда в очередной раз и сорвался — присосался позорно к бутылке. Как он будет жить, если угробит часть самого себя? А если в трудную минуту Энтони нужна будет помощь, но он, беспомощный, будет сидеть здесь? — Ты дрожишь, что такое?       Тони пугается и поворачивается к мужчине, вертится в его руках. Энтони ленивым взглядом смотрит ему в лицо, немного хмурый. Старк облизывает нервно губы и ухмыляется криво, неестественно. — Всё отлично, спи. — Хорошо, — серьёзно говорит альфа, переворачивая его к себе лицом окончательно, прижимая ближе. Их ноги переплетаются, мягкое одеяло кончается на лодыжках. Стопы обдает приятной прохладой. Энтони наклоняется к уху Тони. — Всё будет отлично, когда ты перестанешь себя изводить и думать о самых плохих исходах. Хватит трахать свой мозг. Это могу делать только я. Старк хочет отпрянуть, но ему не дают. — Когда в следующий раз у тебя будет кошмар, ты скажешь мне, а не будешь молчать, потому что меня это бесит, — последнее слово он говорит с придыханием, прикусывает мочку уха. Тони негромко охает. — А сейчас ты обнимаешь меня в ответ, расслабишься, вобьешь в свою умную голову, что ты заслужил это счастье… И утром я тебя трахну. Понял?       У омеги кружится голова от того, насколько много эмоций. Он запоздало кивает и прижимается к чужому телу, закрывает глаза и изгибает губы в усталой, но теперь уже настоящей улыбке.

«Вау, это было похоже на признание в любви.»