Relax My Beloved

      Вечер опустился золотой тенью на гудящий город, а мелкие серые капли лениво падали на дома, съезжая грязными строчками по стеклу залитых золотом окон, словно потекшая ручка. Разноцветные шапки зонтов снизу двигались роем насекомых в разные стороны, заполнив серые тротуары, усеянные маленькими сверкающими лужами, отражающими в себе покрытое увесистыми тучами небо. Мир снаружи дышал сырым воздухом, свистел, пока его атаковало с высоты небо морской стихией, и только внутри маленьких зданий, больших небоскребов было спокойно — во многих из них, но, как обычно, не в доме Старка. — Не говори мне, что мы серьезно делаем это… — Тебя что-то не устраивает? — Да! Ты думаешь, наша дочь собака? — вскидывает Тони руки, поднимаясь с кресла. Ну что за балаган, в самом-то деле. Ну кому понравится, когда его дочь пытаются поставить на ноги при помощи детского питания, словно натренированную собачку? Вот и омега справедливо не доволен методами своего пока-что-не-по-документам-но-мужа. Возможно, Тони еще раз подумает над идеей скрепить их отношения браком, если Энтони продолжит в этом же духе. — Если ты не отстанешь от моего ребенка, я подам на развод через несколько минут после регистрации брака!       Дело вот в чем: Морган ползает, и это должно быть хорошо, если бы так временами не раздражало. Но она не просто ползает, кажется, у их дочери в тайне от отцов завалялась парочка крыльев, потому что совсем непонятно, каким образом та умудрилась вылезти из приличных размеров манежа, который специально для нее же был и куплен. Но да ладно. Еще больше поражает другое: однажды малышка приползла в их спальню и залезла под кровать, испугав Энтони, потому как тот вышел из душа и совершенно не был готов к маленькому монстру под ней. Окей, в этом был виноват Тони, он заснул, пока играл с дочерью… Но! Ситуацию с манежем это никак не проясняет. Конечно, держать в заперти дочь они ну никак не могут, ей просто требуется активность, да и любознательность в таком возрасте вполне нормальна. Только, сдается Старку, она обыкновенно направлена на другие вещи, нежели на спальню собственных родителей. Непонятно, почему туда Морган так тянет, однако факт остается фактом: теперь это место — любимое для малышки, а по сему и самое страшное во всем доме. Совсем не хочется посреди пикантного момента быть пойманным своим ребенком. Пусть она все благополучно забудет, Тони это воспоминание будет преследовать всю оставшуюся жизнь.       Пятница — вот что должно было стать спасением. Не стало. Вернее, в каком-то плане, да, но каждый раз отвлекаться от работы и слышать, что один маленький карапуз в очередной раз пытается вылезть из кроватки, а это чревато повреждениями, — так себе. И теперь Энтони хочет научить его ходить. Вот уж нет, спасибо. — Это будут лучшие пять минут в твоей жизни, детка, — подмигивает мужчина и трясет в трех шагах от Морган бутылочкой, заставляя Тони лишь фыркнуть. — Если ты имеешь ввиду первую брачную ночь, то тебя и на пять не хватит. — А вот тут несправедливо, мы оба знаем. — Мне надо будет лично убедиться в этом вовремя наших брачных минут. Да хватит уже трясти этой бутылкой, моя дочь не… О-она…       Морган делает несколько неловких шатающихся шагов в сторону альфы и почти сразу падает, вернее, хватается за ногу Энтони, обтянутую плотной джинсовой тканью, и, обхватив чужую голень одной ручкой, бьет по ней сложенными в кулачок пальцами второй. Альфа смотрит вниз и вместе с Тони они удивленно молчат первые пару секунд, пока Энтони нагибается, наконец разобрав молчаливую просьбу дочери. Он берет Морган на руки и вручает ей в виде приза бутылочку с детской смесью. На лице его такая улыбка, какой не было ранее никогда, в глазах сияет неподдельная нежность, а сердце Тони от этого зрелища наворачивает кульбиты, танцует тектоник, так что у него просто не получается больше злиться.