Сейчас не время

Торонто 2036 Pov Matthew Я хожу по этим улицам каждый день. Каждая минута ходьбы от дома до Крикета сопровождается мыслями о прошедшем чемпионате мира и так уже продолжается месяц, если не больше. Я прилагаю максимальные усилия, чтобы отпустить этот турнир, эту произвольную программу, эту травму, но ничего толком не выходит. Я говорил об этом с Мишей и Брайаном, которые подбадривали и разъясняли мне, что многое приходит с опытом, ибо ты не можешь заранее предугадать с какой ситуацией ты столкнешься. Миша сказал, что он сам несколько раз травмировался именно во время программы и упомянул об Юдзуру Ханю, который однажды подвернул ногу, приземлившись на ход вперед, при исполнении риттбергера на утренней тренировке перед выступлением. Он рассказал, что бывало и такое, что трехкратный олимпийский чемпион выходил на лёд и менял свой контент, расставляя всё по своим ощущениям. Я хотел научиться своевременному принятию решений, поэтому стал чаще пересматривать прокаты легенды и учился заодно. Я стал понимать, что лёд действительно его стихия. Мы беседовали с мамой несколько раз и я понимал, что без травм не обойтись в большом спорте, но не переставал винить себя в том, что в тот день всё зависело именно от меня. Каждый раз я мысленно возвращаюсь в этот день, восстанавливая моменты начала программы, элементы, а затем момент моего захода на прыжок, пытаясь понять, что именно пошло не так и как можно было предотвратить, как мне надо было поступить, чтобы избежать этой травмы. Я не помню конкретно как заканчивал свою программу, потому что всё внимание было сосредоточено на травмированном колене и я чувствовал лишь острую и резкую боль, как теряю контроль над своим телом и над завершением проката. Я чувствовал свое бессилие и от этого было обиднее в несколько раз, ибо я был готов показать свой максимум и стоять на подиуме чемпионата планеты, если бы не это падение, но как обычно, прошлое не терпело сослагательного наклонения. Сегодня первый день полной тренировки на льду после растяжения. До этого были лишь легкие нагрузки, восстановление, занятия в зале, но на лёд наш врач разрешил выйти только сегодня. Единственное, что мне хотелось сделать сейчас - это покрепче завязать шнурки, выйти на лёд и приземлить чистейший четверной риттбергер, большего было и не надо. Моё это рвение, кажется, заметил Брайан и подозвал к себе. Мы составили план восстановления прыжков, чтобы не нагружать сильно ногу, но в тоже время продолжать оттачивать мою технику. Он взял с меня обещание, что на четверные я сегодня заходить не буду, а после тренировки нас ждал разговор в тренерской. Мы еще не задумывались о постановке новых программ на следующий сезон, оставив это на следующие месяцы. Уже на сегодня у меня получилось выполнить тройной аксель, который был самым стабильным прыжком за этот сезон. Мысли о четверном этом прыжке не покидали меня даже во время травмы. Благодаря видео, я мог представлять мысленно как правильно зайти на прыжок и что именно важно для чистого его приземления, высота, скорость и даже мысленно пытался исполнить его. Сейчас моя форма не была достаточно для пробного прыжка, но через некоторое время я хочу начать его тренировать и нужно обязательно переговорить с Брайаном, который сейчас наблюдает за бортом, делая наброски на чистый лист бумаги. Я внимательно смотрел на Брайана, пытаясь понять то, о чём он размышляет. Брайан был и удивительным тренером, и тем самым другом, с которым не только можно было, но и зачастую самому хотелось поделиться тем, что внутри. У него был большой жизненный опыт, связанный само собой с фигурным катанием, а также и с психологией, искусством и даже медициной. Он проявлял заботу, такую особенную, отличительную заботу и внимание, которое иногда мне казалось больше отеческим, нежели тренерским. В такие моменты я чувствовал себя неловко и это было странное чувство, на самом деле, поскольку мы только начинали приступать к работе. Этот человек являлся для меня абсолютно чужим, кроме того, что был тренером моей мамы, но в то же время он был сильно заинтересован во мне. Эти разговоры о книгах, о музыке, о живописи и о многом другом казались обычной беседой, но они были необычайно глубокими и, возможно, теплыми? В отличии от меня, он был достаточно эмоционален как и на льду, в основном за бортом, так и вне льда. Изначально мне даже казалось, что мы не сможем построить отношения, но я рад, что ошибался по этому поводу. Пару раз он спрашивал меня об отце. О нём вопросы мне задавали редко, довольно реже, чем могло это быть. Первый раз он поинтересовался о том, о чем мы разговаривали с мамой на эту тему. Я был слегка удивлен и озадачен, потому что он мог спросить это и у мамы, которая была близка к нему и тренировалась под его руководством некоторое время. Этот его вопрос не застал меня врасплох, потому что мы посетили выставку в Торонто через несколько недель после того, как я перешел к нему тренироваться и он рассказывал мне о своем отце, о том, как скоропостижно он скончался и как Брайану приходилось со всеми этим справляться самому, чтобы максимально не отвлекать фигуристов. В принципе, я привык к вопросам такого рода и изложил разговор с мамой, поделившись немного своими мыслями. Не знаю почему, но его взгляд на тот момент, когда я отвечал на его вопрос, врезался в мою память. Смотря на него в тот момент, мне становилось всё тяжелее излагать свои мысли, ибо этот взгляд был наполнен то ли болью, то ли формой грусти, что было трудно понять. Мне показалось, что он сожалел о чем-то, слушая меня, хотя возможно он просто так выражает свою поддержку или внимательно вслушивается в мои слова, поэтому я не обратил тогда на это особое внимание. Но с таким же его взглядом я снова встретился после чемпионата мира, по возвращению в Торонто. Он сожалел о моем прокате, сожалел о моей травме, хотя мне говорил о том, как нужно уметь отходить от прошлого и приступать к новым занятиям? Это было странно, потому что вроде ничего не изменилось в плане моего катания, но Брайан явно был не совсем в себе это время, что меня настораживало. Я попытался отогнать мысли, не касающиеся тренировки на данный момент. Мне стало интересно, что именно писал Брайан на бумаге уже несколько минут. Я подъехал к бортику и заглянул в его лист, на котором уже были некоторые записи. Yuzuru, 4Lo, 2018/2019, Conrad 3Lo, Jun 4Lo 2020 и еще какие-то непонятные строчки. Брайан не обратил на меня внимания, поэтому я решил не сбивать его с мыслей и немного вспомнить свою дорожку шагов, особого усилия которая не требовала. Стало ясно то, что тренер думал о риттбергере, но что значили эти имена и годы я пока особо не понимал. С Брайаном мы часто разговаривали об его учениках и я действительно любил слушать разные истории о них. Иногда он рассказывал про маму, но это было не так часто, как о Хавьере, Юдзуру, Джун Хване, Джейсоне и иногда он упоминал о Конраде. Мне было интересно узнавать о том, как Брайан, мой тренер воспитывал чемпионов, пройдя с ними сквозь годы, холод и зной. Настоящих легенд, преданных спорту, живущих на льду. Я открывал их всех для себя с новой стороны, с той, с которой их видел Брайан и это было слишком удивительно. То, как они справлялись с травмами, давлением, проходили длинные курсы реабилитации, посещали психологов, сохраняли крепкую дружбу на льду и вне его, падали, поднимались, помогали друг другу и это всё было достойно восхищения. Сложный переходный возраст совсем юного корейского фигуриста, травма лодыжки перед главным стартом четырехлетия трехкратного олимпийского чемпиона, как сложно было дорасти до фигуриста мирового класса, когда ты родом из страны, в котором этот вид спорта вовсе не развит. У каждого был свой путь, но каждый путь имел особое значение для Брайана, который всегда с трепетом рассказывал о них с огромной гордостью. - Мэтт, я внёс корректировки в план, - сказал Брайан и я тут же отвлекся от мыслей, подъехав снова к нему ближе, чтобы послушать об изменениях, - мы попробуем одну методику, одну технику, которую мы разрабатывали очень давно, связанную с четверным риттбергером. Постепенно будешь возвращаться к форме, тренироваться в том же темпе, как и сегодня неделю, а дальше займемся прыжками. Только этой технике обучать тебя будет лишь один.., то есть другой человек, владеющий им, с которым надеюсь ты не будешь против поработать. Другой человек? Скорее всего, специалист по прыжкам, ибо он владеет им, как упомянул только что тренер. Конечно, я не буду против обучению новой технике, главное, чтобы была стабильность и сейчас бы восстановиться полностью. Пока я размышлял над этими словами, Брайан уже успел уйти со льда и я посмотрел на время, заметив, что тренировка закончилась пятнадцать минут назад и после небольшого отдыха нужно было отправляться в зал. Я решил переодеться, а затем отправиться в тренерскую, как мы и договаривались. Я понимал, почему Орсер обращал особое внимание на четверные прыжки, ибо он сам постоянно говорил, как видел слишком много фигуристов, которые получали травму из-за переизбытка тренировок четверных прыжков. Он говорил с первых же дней тренировок, что суть фигурного катания не в четверных прыжках и фигурное катание не состоит только из прыжков и техники, но и важны все переходы, хореография и их качество. Важно не просто приземлять четверные, но их нужно уметь соединять с другими элементами плавно, насколько это возможно, важно создавать искусство на льду. Эти слова я вспомнил, пока менял тренировочный костюм на спортивный, коньки на кроссовки, лёд на землю, поторапливаясь, чтобы меня не заждались. - Мэтт, проходи, - сказал Брайан, как только я открыл дверь его кабинета. Первым, что меня насторожило при входе в кабинет, было присутствие спортивного врача, перед которым лежали несколько бумажек. Здесь, как оказалось, больше никого не было и я спокойно прошел к столу. Как только я расположился напротив к врачу, дверь снова отворилась и показалась моя мама вместе с Мишей Ге. Я встал с места, чтобы поприветствовать их, обнял маму и поздоровался с тренером-хореографом. Они поприветствовали Брайана и расположились за овальным столом. Это было немного необычное собрание, потому что все вопросы обычно мы улаживали только с главным тренером и конкретно с другими необходимыми специалистами. А сейчас, практически, все были в сборе и не все знали почему мы здесь собрались. - Брайан, я привёз Женю, как ты и просил, что-то случилось? - спросил Миша и я наблюдал за всеми находящимися в кабинете. Мама, поддерживая вопрос Миши, обратила свое внимание на тренера, который, в свою очередь смотрел на врача. Я тихонько встал рядом с окном, упираясь на широкий подоконник. Мое любимое место и любимый вид на город. Вслед за мартом уже наступил апрель и подходил к своему концу. На маме сейчас было её любимое теплое пальто и несмотря на то, что уже был конец апреля, снег растаял еще не полностью, а на улице дул прохладный ветерок. В Торонто теплеет позже, всё таки север. Окно в кабинете было приоткрыто и я наслаждался чистым прохладным воздухом. Сейчас стал более заметен приход весны, на улице было свежо и всё зеленело, стали заметны зеленые стебли, город будто бы ожил еще больше, проснулся из спячки. Было приятно просто стоять рядом с окном, проветривая голову, наслаждаясь этим видом и Торонто, который стал почти родным и знакомым за этот год. - Я уже несколько раз предупреждал Брайана, пока ситуация не дошла до этого, - начал врач, пытаясь подобрать правильные слова и я уже заметил эту тревогу в глазах мамы, поэтому хотел быть её успокоить и сказать, что меня ничего не тревожит, но к счастью, врач продолжил, - на последнем чемпионате мира Брайан жаловался на боль в шее и по приезду он прошел необходимые исследования, чтобы установить диагноз. Я надеялся, что всё обойдется лишь болью в шее из-за сосудов и кровообращения, но всё оказалось намного серьезнее - мелкоочаговый инфаркт миокарда, а проще говоря микроинфаркт, который пациент перенес на ногах. Основной причиной являются нервно-психические перегрузки, физическое переутомление, постоянная загруженность. Собственно к чему это всё, существует угроза расширения зоны инфаркта, то есть риск перетекания его в обширную форму, которая протекает гораздо тяжелее и ставит жизнь больного под угрозу, если вовремя не начать лечебную терапию. То, что я слышал, казалось мне нереальностью, не явью. Я вслушивался в каждое слово и даже не мог представить, что пока все возились с моим растяжением, у Брайана была ситуация намного опаснее и он перенес микроинфаркт во время чемпионата мира. Это был скоротечный поток эмоций, так как то, что говорилось далее было важнее. Врач дал ясно понять, что диагноз тренера сильно серьезный и требует немедленное лечение, что говорит о том, что возможно он не сможет работать со мной далее, хотя это меня беспокоило меньше всего. Брайану было уже больше семидесяти лет и действительно, нагрузки поспособствовали развитию таких проблем. Сам он сейчас сидел с невозмутимым видом, довольно спокойно, заранее зная свой диагноз и морально был подготовлен, а вот мама и Миша были почти шокированы, собственно как и я. Все пытались переварить информацию, вникнуть в ситуацию и быстро проанализировать её, чтобы прояснить то, что будет дальше со всеми нами. Я ничуть не сомневался в том, что я в состоянии держать себя в форме, к тому же Миша Ге планировал дальше работать со мной, проблематичным могло быть лишь период восстановления и изучение новых прыжков. - Сейчас со мной всё в порядке, ребят, - заверил нас Брайан и выдержал небольшую паузу перед тем, как продолжить, - пока осложнений выявлено не было и я уже начал медикаментозную терапию. Сейчас главное - это тренировки Мэтта и его восстановление, поэтому прошу всех выслушать меня и не перебивать, - произнес он и сделал акцент на последних словах, посмотрев на маму, которая кивнула ему в ответ и мне стало вдруг тревожно за всё, за здоровье тренера и за те слова, что он собирался сейчас произнести, - Сегодня я расписал подробный план восстановления, сделал драфты тренировок и мы это уже обсудили с Мэттом. Кроме того, Мэтту сейчас необходима техника освоения четверных прыжков, необходимо совершенствоваться, но эта техника подходит не всем спортсменам подряд, у неё много нюансов и она требует тщательного разбора, чем я сейчас не в состоянии заняться лично с ним, но к счастью, есть другой специалист и он согласен заняться Мэттью во время межсезонья, в то время как я после первого курса лечения присоединюсь к процессу, а пока побуду тренером-консультантом, хотя доверяю этому специалисту как самому себе. Тренер говорил всё по делу, думаю, мы все понимали его и в целом ситуацию. Сейчас намного важнее его лечение и здоровье, тем более со мной будут Миша и тот самый специалист о котором шла речь. Я практически полностью изучил план тренировок кроме сегодняшних изменений, но у меня еще есть достаточно времени, чтобы всё просмотреть, проанализировать и постараться продемонстрировать на льду. В глазах мамы и Миши было явное удивление и недопонимание, что говорило о том, что они не знали о ком именно идет речь. У меня это почему-то не вызвало сильного интереса, мне кажется было ясно, что это будет прыжковый специалист, может быть друг Брайана или знакомый, которого он мог спокойно попросить о помощи. Возможно он с другой страны или с другого клуба, видимо у него лишнее свободное время, раз он решил взять меня под свое руководство. Я не надеялся, что это будет какой-нибудь специалист, тренирующий фаворитов прошедшего сезона, но раз его выбрал Орсер, значит это должен был быть знаток своего дела. Брайан держал интригу, пока остальные смотрели на него с вопросительным взглядом, а доктор в это время вышел из кабинета. - Брайан, ты скажешь что это за специалист по технике освоению прыжков? - спросил хореограф и на лице Брайана заиграла легкая улыбка. Миша изогнул бровь, не понимая его такую реакцию. Она и мне была особо не понятна, ибо обсуждался серьезный вопрос, но кажется главный тренер уже успел всё расставить по своим местам и лишь собрал нас для того, чтобы проинформировать и ввести в курс дела. Похоже, он заранее успел обговорить с этим самым специалистом, так как сказал нам, что он готов со мной поработать и вот этот факт всё таки интересовал, учитывая, что особо крупных достижений у меня не было, я не являлся главной надеждой своей страны, не был фаворитом в крупных турнирах и это был мой первый взрослый сезон. - Мэтт, теперь тебя будет тренировать Юдзуру, - послышалось мне. Коротко и..ясно? Мне одному это послышалось или мама и Миша тоже слышали это? Юдзуру? Ко мне в голову ничего, кроме того, что это Юдзуру Ханю не приходило. Я поднял взгляд на Брайана, переспрашивая его, правда ли это и он ли вообще произнес его имя секундой ранее. Он одобрительно закивал, отбрасывая все мои сомнения. Значит заменять Брайана будет трехкратный олимпийский чемпион и легенда мирового фигурного катания? Я не мог поверить, потому что, как минимум это казалось невозможным, к тому же нелогичным, что именно со мной, вчерашним юниором будет заниматься человек такого уровня. Мы действительно были знакомы с этим человеком, но не общались с ним лично. Я заметил его вместе с Брайаном и Мишей в то время, когда выходил на произвольную и мы лишь обменялись крепким рукопожатием. Конечно, он ученик моего тренера и хороший друг Миши, поэтому было не особо удивительно увидеть его рядом с ними, хотя как он оказался в больнице мне не было известно. Сильнее всех, кажется была удивлена мама, которая даже спустя пару минут не отрывала взгляда от Брайана. Она заметно напряглась, выглядела настороженной и немного недовольной. Её выражение лица мне напомнило обстановку в кабинете врача в Ницце. Чувствовалось напряжение и тот самый холод, появившийся не пойми откуда. У меня появилось ощущение, смотря на Брайана, что он буквально пожалел о сказанном, ибо после этого наступило довольно долгое молчание и тишина в кабинете. Такое же молчание висело в воздухе в Ницце, когда врач ошибся, назвав маму "Миссис Ханю", просто не услышав её имя. Я не видел в этом такую проблему, хотя мама даже вздрогнула, услышав это. Не ожидала, скорее всего, подумал я тогда, но сейчас снова та же картина. Они тренировались вместе, ездили на соревнования, были давними знакомыми и может быть даже друзьями, но с чего тогда такая реакция? Мои мысли перебил голос Ге. - Это очень неожиданная и приятная новость, - искренне улыбаясь, проговорил Миша и наконец, взгляд Брайана потеплел, - у Мэтта будет время многому научиться у Юзу и это будет для него незаменимый опыт, к тому же я всегда буду рядом и мы вместе все займемся постановками программ на следующий сезон, - продолжил он и я был рад, что хотя бы он поддержал Брайана, чего не скажешь о маме. Я решил, что обязательно спрошу об этом её лично, вечером дома, хотя даже пока сам не мог стопроцентно поверить Брайану. И с ним нужно будет переговорить отдельно. - Мэтт, у тебя облегченная тренировка в зале, надеюсь помнишь? - спросил меня Брайан. Мама всё еще не произнесла ни слова, лишь внимательно смотря на меня, наблюдая за моей сдержанной реакцией. Я мягко улыбнулся ей, давая понять, что со мной всё в порядке и я готов работать дальше. После сегодняшней тренировки на льду, время тренировки в зале немного сократилась, ибо нагрузка сейчас должна быть в меру и строго контролироваться, чтобы избежать каких-либо осложнений. Было непривычно, потому что всю последнюю неделю я тренировался непривычном мне темпе и раскладе, меняя время зала, массажа, льда и других процедур. Я торопливо покинул кабинет, чтобы успеть переодеться и начать вовремя свою тренировку. В голове всё перемешалось до такой степени, что мне уже не хотелось думать о чем-либо. Я быстро переоделся и хотел посмотреть на время, но не нашел телефон, вспоминая где последний раз он был со мной. Скорее всего, я оставил его подоконнике в кабинете тренера, а значит нужно вернуться за ним и только потом отправиться в зал. - Чья это была идея? - я услышал знакомый голос, как только подошел к кабинету и собирался постучать. Что-то внезапно меня остановило и диалог продолжился. - Женя, сейчас это не имеет никакого значения. Я решил, что они буду работать вместе и он будет его тренировать, потому что это необходимо, - отвечал, кажется, Брайан. Тихий ответ женского голоса был неразборчивым, но уже сразу же включился Миша, который говорил слегка на повышенном тоне. - Они наконец начнут узнавать друг друга получше, Жень. И вообще, ты прекрасно знаешь цель Мэтта и осталось не так много времени, чтобы выбирать специалистов. Никто кроме Юзу не сможет сделать то, что сможет сделать именно он. Прости, Жень, но Брайан прав, ведь от правды ты не сможешь постоянно убегать. Было немного сложновато понять о чем идёт речь, но мне казалось, что мама была против того, чтобы Брайана заменял Юдзуру Ханю. С одной стороны, я не понимал её позицию, точнее вовсе её не знал и поэтому не мог судить, но был слегка удивлен её реакцией, потому что любая минута, проведенная с таким человеком, безумно ценна для любого спортсмена. С другой стороны, очень много рассказывал о нём Брайан и я был уверен, что я смогу развиваться с ним дальше, продвигаться вперед, набраться опыта, поэтому был рад такой новости. Я не смог разобрать ответ мамы, ибо она не говорила столь громко, как Миша, но еще одним вопросом была та правда, о которой говорил хореограф и в каком это смысле от неё нельзя было постоянно убегать? Правда в том, что никто кроме Ханю не сможет сделать то, что сможет сделать именно он или речь шла о чем-то еще? Этот вопрос остался у меня так и в голове, потому что в следующую секунду тяжелая дверь резко отворилась. Первой из кабинета вышла мама и застыла на месте, когда увидела меня, не сделав и шага. Дверь кабинета оставалась открытой, а в глазах самого родного мне человека виднелась какая-то глубокая печаль. Кажется, она не находила слова, чтобы что-то сказать мне, оставаясь на своем месте, смотря на меня растерянно. Я не знал, нужно ли мне сейчас заговорить с ней или предпринять какое-либо действие, но судя по её взгляду и выражению лица, на всё происходящее с ней явно есть причина, неизвестная мне, но возможно известная Брайану и Мише. Мне показалось, что она заволновалась, думая, что я слышал их разговор и промелькнула мысль в голове, что я не должен был услышать это. Я слышал лишь последние реплики, но мама предположила, что я стою здесь давно. Мне стало неловко, ибо ситуация была такой, будто бы я подслушивал разговор взрослых, хотя это было не совсем так, но кажется объясняться сейчас смысла нет. - Всё в порядке? - спросил я, пытаясь загладить ситуацию. Ответ последовал быстро и четко. - Да, я просто немного вспылила, всё хорошо. Не задерживайся долго, буду ждать тебя дома..и..нам надо поговорить, Мэтт, - выдохнула она, с трудом передавая своя мысль. Я и сам хотел бы с ней поговорить, поэтому одобрительно кивнул в ответ. Она спешно отдалялась от меня, оставив меня одного в коридоре перед кабинетом Брайана, ничего не объясняя и я лишь непонимающе глядел на её спину. Пока ясно было лишь только одно: я буду работать с Юдзуру Ханю и это не только честь, но и большая ответственность.