***
Тобирама никогда не видел Мадару настолько… паникующим. За все свои тридцать восемь лет жизни и те добрые три десятилетия, проведённые рядом с Учихой, Тобираме не удалось застать этого человека в таком отчаянии и ужасе. Они только что приземлились в аэропорту Конохи — утомительный восьмичасовой перелёт из столицы в самое сердце страны Огня — и, несмотря на изнеможение, красноречиво отражённое на лице Мадары, первым делом, выйдя из частного самолёта, он нажал на быстрый набор на своём мобильном. Восьмичасовой полёт, в течение которого мужчина только и делал, что нервно кусал большой палец и нетерпеливо поглядывал в окно. Он даже не вздремнул, лишь пристально смотрел на экран телефона — на ослепительно сияющие улыбки своих сыновей — и Тобирама знал, что Мадара почти не спал и вчера, если верить словам Изуны. Должно быть, Учиха был крайне изнурён. Тем не менее, он мужественно держался, даже не останавливаясь, чтобы отдышаться и развеять усталость, которая уже накопилась из-за его переживаний по поводу телефонного звонка. Тобирама искоса наблюдал за тем, как паника Мадары усилилась в сто крат, когда на том конце провода никто не ответил. И не сказать, что это не отдавалось тревожными звоночками и для Сенджу. Ведь он знал этих детей, потому что практически взял их под свою опеку, когда старейшины Учиха преследовали Мадару, и тот никому не доверял присматривать за его новорожденными сыновьями. Поэтому понимал, что такое поведение было ненормальным. У Тобирамы была слабость к детям, поэтому он не жаловался, когда ноющий Хаширама скидывал на него таких же ревущих мальчуганов. Его маленькие утята, как звала детей Тока, учитывая их сильную привязанность к нему с тех самых пор, как они разражались плачем и криком, стоило только кому-то, кроме Тобирамы, отца или дяди, попытаться взять их на руки. И их чувства, конечно же, были взаимны. Хоть все и говорили о хладнокровности Сенджу, он обожал детей. Обожал детей Мадары. В конце концов, ведь он был их первой нянькой и учителем практически во всём. К тому же, он негласно приходился им почётным крёстным отцом, вопреки тому, что Мадара и Хаширама заявили в ходе тогдашней дискуссии. Никто из отпрысков Учихи не позволял себе заставлять своего отца так долго ждать. Внезапно пришло смс-сообщение — коротко звякнули колокольчики рингтона — и у Тобирамы кровь застыла в жилах, когда он увидел бледнеющее лицо Учихи. — Оби, — хрипящим от ужаса голосом выдохнул Мадара. Тобирама склонился над его плечом, чтобы прочесть текст, чертыхнулся и тут же потащил Мадару к стоянке, где на зарезервированном месте была припаркована его машина, всегда ждущая своего хозяина, когда бы он ни возвращался домой, в Коноху. Я люблю тебя, папа. Спасибо тебе за всё. Я очень сильно тебя люблю. Три простых предложения, однако Сенджу достаточно насмотрелся на подростковые драмы за его студенческие годы, работая на полставки в качестве репетитора и помощника психолога в старшей школе, чтобы его окутало дурным предчувствием от этих слов. Он затолкал Мадару на пассажирское сиденье, и даже не удосужился проверить, пристегнул ли тот ремень безопасности, когда резко развернул машину в крутом вираже и набрал максимальную скорость, едва выехав на трассу. Вероятно, за ними может начать погоню дорожный патруль, но, если честно, Тобираме было наплевать. Сидящий рядом с ним Мадара продолжал сверлить остекленелым взглядом телефон.***
— А если серьёзно, — хихикает Анко — она уже навеселе — указывая пальцем в сторону Учихи. — Я не ожидала, что ты прихватишь с собой подружку, Обито. — Невесту, — поправляет он, изуродованные губы изогнулись в ухмылке. — Не будь таким самодовольным, Тоби, — одёргивает Конан, протягивая наманикюренную ручку к щеке Обито. — Это я тебе сделала предложение, потому что ты чертовски тормозишь. — Мы предложили друг другу одновременно! — Я достала кольцо первой. — А я первый спросил! Анко фыркает, примирительно маша рукой, чтобы остановить разгорающийся спор пары. — Да уж, я в шоке, — икает она, указывая бутылкой в сторону Обито. — А раньше ты был по уши влюблён в Рин. Нохара застыла, напряжённо отведя взгляд, когда янтарный взор столкнулся с её тёплым карим. Она надеялась, что никто не поднимет эту тему, когда Обито представил им Конан. Несмотря на то, что на вечеринку действительно можно было привести с собой одного человека, только Учиха использовал эту возможность, к большому удивлению всех присутствующих. (Нет. Какаши попытался сделать Паккуна своей парой, в то время как Гай хотел принести свою черепаху, но Рин и Асума обрубили на корню эту дурь.) Её сердце всё ещё обливалось кровью, когда она вспоминала, какую душевную боль неосознанно приносила Обито. А уж теперь, когда он, кажется, был счастлив вместе с Конан, Рин не хотела, чтобы призраки прошлого стали камнем преткновения в их отношениях. В конце концов, Нохара уставилась вниз, на свои колени, потому что не хотела наблюдать прямо перед собой любопытно изучающую её Конан, сочувствующий взгляд Асумы слева и лицо Какаши справа. Какое же безумие — этот их трагичный любовный треугольник. — Ох, — склонил голову Обито, а его глаза расширились от удивления, как будто он только сейчас вспомнил об этом. — Влюблённость длилась так долго? Рин в недоумении уставилась на него. Все присутствующие за столом напряглись от этого вопроса.***
«Я люблю тебя.» Рин смахнула сообщение, едва бросив на него взгляд. Потому что она была занята подготовкой к завтрашним занятиям в школе. А разум её был забит раздумьями о том, завивать ей волосы или нет, а также составлением плана свидания с Какаши после уроков. Места для Обито в её голове не было вообще. Она посчитала, что это смс было одним из тех случайных признаний в любви, которые Обито иногда посылал, находясь в особенно подавленном настроении и скучая по своему отцу. Теперь Рин сожалела о том, что сразу не обратила внимания на то сообщение, когда её мать с грохотом распахнула дверь и пролепетала новость о прыжке Обито. Девушка тут же бросилась к квартире Учихи — будучи в пижаме и пушистых тапочках — но было уже слишком поздно. Машина скорой помощи пронеслась мимо неё, когда она остановилась прямо перед ограждением, которое установила полиция, и с распахнутыми глазами уставилась на тёмно-красное пятно, раскрашивающее чёрный асфальт. — Нет, — прошептала она в ужасе единственное слово. Она не помнила ничего: ни того, как разрыдалась, выкрикивая свои отрицания — всё казалось размытым в хаотическом ужасе — ни того, как полицейские помешали прорваться ей через барьер. Рин смогла совладать с собой только когда оказалась в объятиях незнакомца — человека, который, как она узнала позже, являлся своего рода крёстным Обито. Сенджу-сан утешал её, покачивая на руках, до тех пор, пока истерические крики не превратились в икоту и она более-менее не пришла в себя. Затем Тобирама отправил девочку домой, а она попросила держать её в курсе состояния младшего Учихи. И это был конец. Обито просто исчез из её жизни. Новостей не было вообще — даже учителя не осмеливались говорить что-либо, когда одноклассники требовали информацию — и единственным фактом, который они узнали после происшествия, было то, что у их яркого неуклюжего дурачка был дико темпераментный отец и немного взбалмошный дядя с жуткой улыбкой. Учиха Мадара и Учиха Изуна пришли через два дня после случившегося, чтобы забрать вещи Обито и его документы из школы. Это было пугающе. Рин была почти уверена, что старшие Учихи прижмут её к стенке, потому что они наверняка узнают, как она разбила сердце Обито, и, вполне возможно, стала причиной, по которой он решил покончить с собой. Рин понимала, с какой глубокой нежностью и любовью мальчик относился к родным, основываясь на услышанных телефонных разговорах Обито со своими отцом и дядей. Не трудно догадаться, что они наверняка любили его в два раза сильнее. А его суицид явно не воспримут легкомысленно. Однако к Нохаре у них вопросов не было. По школе ходили слухи, что за самоубийством Обито стояло нечто большее, чем то, что первоначально предполагала Рин. Убитый горем глава клана Учиха, пользующийся дурной славой, буквально ворвался в школу в тот день, яростно требуя собрать всех учителей. Руководство старалось придерживаться его требований — учитывая силу влияния этого человека — все причастные к учёбе Обито были незамедлительно уволены из штата сотрудников. Рин и большая часть одноклассников слонялись у школьных ворот, желая наконец узнать, что же происходит. Судя по нездорово-бледным лицам выходящих педагогов, произошло что-то действительно дурное, раз Мадара-сама так взбучил всю администрацию школы. На следующий же день несколько Учих, которых Рин узнала как офицеров полиции Конохи, посетили их учебное заведение, чтобы порасспрашивать о погибшем мальчике. Этого было достаточно, чтобы поставить на уши всю школу, ведь если в расследование вмешался сам начальник полиции, уже не важно, племянник ты ему или нет, это означало только одно: дело набирало серьёзные обороты. Но Учиха Фугаку пришёл, чтобы задать вопросы нескольким преподавателям и паре учеников — в числе которых был Какаши — что шокировало и интриговало одновременно. За всем этим скрывалось что-то гораздо более мрачное, чем взрослые рассказывали им. Таким образом, когда допрос так внезапно закончился, поползли ещё более дикие сплетни. Последним школу посетил Учиха Изуна. И это было кошмаром наяву. Анко всё ещё мучилась ночными кошмарами, в то время как Генме и Асуме пришлось несколько раз посетить школьного психолога после этого визита. Они все помнили тот зловещий ужас, который окутал класс, когда Изуна вошёл в их кабинет. Учиха улыбался — так же лучезарно и тепло, как обычно улыбался его племянник — но его мечущийся от одного ученика к другому взгляд обещал убийства и смерти. Мужчина пристально смотрел на них с нескрываемой яростью, из-за которой добрая половина класса нервно ёрзала на своих местах. Казалось, он что-то искал, сканируя ребят будто рентгеновским зрением, заставляя всех чувствовать себя абсолютно разоблачёнными в ожидании своего приговора. Пятиминутная тишина длилась целую вечность — этого было достаточно, чтобы каждый из присутствующих поразмыслил над своими отношениями с Обито, выискивая в их взаимодействии что-то, что могло заставить его спрыгнуть с собственного балкона. Затем, Учиха Изуна зашагал вдоль узкого прохода между столами, чтобы поставить вазу с белыми цветами на парту Обито, и ушёл, не сказав и слова. Класс погрузился в хаос. Несмотря на то, что тема инцидента была не такой уж и новой — прошла неделя — она всё ещё горячо обсуждалась. Новость о том, что Обито пытался покончить с собой. Новость о том, что он прыгнул с седьмого этажа своей квартиры, и только благодаря какому-то чуду не размазал мозги по асфальту, зацепившись при падении за ветки деревьев, которые смягчили удар о землю. Ходили слухи, что их одноклассник всё ещё боролся за жизнь, пока подъезжала карета скорой. Ходили слухи, что надежда на спасение была, пусть и совсем незначительная. Однако ваза с белыми цветами на парте Обито говорила об обратном.***
— Ты не… помнишь? — спрашивает Асума после небольшого ступора, устремив взгляд к Обито. — Свою влюблённость в Рин? Учиха снова склонил голову, словно смутившись и задумавшись на какое-то время, но вскоре его искажённые шрамом губы изогнулись в озадаченной улыбке: — Хе-хе, теперь это имеет смысл, — выдаёт он, переведя блеснувшие глаза на Какаши. В мгновение ока его поведение переменилось. — Нэ, нэ, Оби ведь совсем не умеет юлить? — внезапно начал напевать он, положив на стол локти и уткнувшись лицом в ладони — Обито выглядел невыносимо милым, даже несмотря на эту жутковатую перемену в манерах. — Оби такой прямолинейный, честный и открытый, не так ли? Излишне говорить, как опешил весь класс. — Эм, Обито? — с долей растерянности обратился к нему Гай. — Оби любит Рин~ — продолжил Учиха, хихикая каким-то по-детски высоким тоном. — Но Рин любит кого-то другого… Это разбило маленькому Оби сердце! Нохара потупила взгляд. Затем, словно отрезвев, Обито понизил голос на октаву, до глубокого злобного баритона, с издёвкой процедив: — Это разбило маленькому Оби сердце, — он перевёл взгляд на Хатаке, — …кроме прочих обстоятельств… Тут уже напрягся сидящий рядом с Рин Какаши. И никто из присутствующих уже не знал, как реагировать, когда Обито драматично закрыл руками своё изуродованное лицо и заплакал. Впрочем, никто даже прояснить не успел, что за внезапную дичь выкинул Учиха, как Конан сжала того в объятьях, вплетя пальцы в его волосы и уткнув головой в свою грудь. Она окинула извиняющимся взглядом ошеломлённых людей, и для бывшего класса 3-7 всё наконец начало проясняться, позволяя придти к логичному выводу. И вывод неутешителен. — Теперь-то всё в порядке, — утешительно проворковала Конан, поглаживая подрагивающую спину Обито и поморщившись, когда тот начал громко сморкаться в её платье. — Тоби! — вскрикнула она с неподдельным раздражением. Учиха поднял лицо, оказавшись подбородком между её грудей, и сделал самый несчастный и слезливый взгляд, который только могли представить его одноклассники. Он выпятил дрожащую нижнюю губу, всем своим видом походя на жалкого избитого щенка. Конан вздохнула. — Что ни сделаешь ради любви, — улыбнулась она, подушечками больших пальцев стерев слёзы под глазами Обито. — Перестань, милый. Ты всем портишь вечер. Учиха обернулся и уставился на своих взволнованных, изумлённых бывших одноклассников, нахмурившись, будто только осознал, что они здесь. Затем как-то потрясённо сморгнул, наконец оторвавшись от удобного места на бюсте Конан, и, слегка покачиваясь, встал. — Тоби хочет умыться, — пробубнил он, в рассеянности обращаясь к Хатаке. — Какаши-семпай может отвести Тоби в туалет? Рин подметила, что Обито смотрел на Какаши чуть дольше, чем нужно. Тот молча кивнул в ответ на просьбу — послушно и беспрекословно, к всеобщему удивлению — подхватив по-прежнему более низкого по росту Учиху под локоть и уводя прочь. Нависшую гробовую тишину наконец нарушил коллективный выдох облегчения. — Твою же мать, — зарывшись рукой в волосы громогласно брякнул Генма, явно пришедший к какому-то собственному умозаключению. — Это было– Затем наградил сочувственным взглядом Конан, добавив: — Ты — ангел… Так что за–? — Обито спрыгнул с седьмого этажа, — в натянутой улыбке Конан крылась вся тяжесть неудобной темы. — Наивно полагать, что после такого он остался прежним. — Честно говоря, я подумала, что с ним всё в порядке, — пьяным шёпотом обратилась к ней мелко дрожащая Анко. — Я думала, что всё реально в порядке, боже. Но всё определённо НЕ так. — Долговременный, однако, вышел эффект, — выдохнул Асума с напряжением в голосе. — Вот чёрт. — Да, это лишь верхушка айсберга, — кивнула Конан, виновато улыбаясь. — Простите. Периодически с ним это случается, — она склонила голову, а когда подняла вновь, её вдумчивый взор устремился к выходу. — Тоби никогда не был абсолютно стабильным, а уж теперь– Девушка взмахнула рукой у виска во всем понятном жесте. «И подавно», — с грустью мысленно окончила её фразу Рин. Она вспомнила (теперь с глубоким сожалением), что Обито проявлял признаки тревоги и депрессии за несколько месяцев до прыжка. Но тогда Нохара думала, что он с этим справится. У Учихи должна была быть мощная поддержка от семьи, учитывая, с какой (убийственной) защитой за него вставали многочисленные родственники. Например, Микото не боялась заявить о своей точке зрения, когда речь заходила о её детях и племянниках: так однажды она жестко поколотила безжалостного учителя начальных классов, заступаясь за Обито, пожаловавшегося на то, как жутко Шимура-сенсей вёл себя с ним во время дополнительных занятий. Итачи и вовсе угрожал Рин (со всем гонором шестилетнего ребёнка ростом в три фута) кулаками, когда она впервые пригласила Обито в трёхдневную поездку на пляж на последнем году их обучения в средней школе. Чёрт, даже младший кузен защищал его. Маленький Саске укусил Гая и не отпускал, пока его с применением физической силы не оторвали от истекающей кровью руки (что весьма позабавило Майто), только из-за того, что увидел, как этот крикливый парень свалил Учиху на мат во время тренировки по дзюдо. В общем, у него действительно были все средства, чтоб пережить любую эмоциональную проблему. Видимо, и это не спасло. — Нет, мы понимаем, — Куренай опустила голову, сжимая в пальцах стакан. — После всего этого, он по крайней мере не– От недосказанности Юхи вокруг снова воцарилась неловкая тишина. «Он по крайней мере не сломался окончательно», — негласно заключила Нохара с горечью. — Как ему повезло с тобой, — проговорил Гай. — С такой молодой и прекрасной женщиной! Никому не хотелось признавать неискренность этого энтузиазма. — Да, ему очень повезло, — ухмыльнулась Конан. — Иначе как бы он справился без меня?***
Школьные будни стали гнетущими для класса 3-7 с тех пор, как Обито покончил с собой. Мрак. Над их головами будто скопились полчища чёрных туч. Отсутствие Учихи оставило заметный след, пусть никто и не удосужился признать его светлое влияние на окружение при жизни. Дни перед выпускным проходили однообразно — сплошная скучная рутина. Рин заметила, как исчезновение Обито отразилось на одноклассниках. Куренай взяла на себя уход за цветами на его парте, заменив вазу маленьким оранжевым горшком, заботясь о них так, словно бы они заменяли потерянного друга. Асума поумерил свой бунтарский пыл, пряча сигареты в карман каждый раз, когда его взгляду подворачивался стол Обито, потому что тот всегда был недоволен курением несовершеннолетних — таковы были плоды жизни с дядей-шефом полиции. Генма собрал за гимназией чуть ли не целую стаю подкармливаемых им бездомных животных — к большому огорчению Райдо — ведь изначально там жил только один шкодливый кошак, за которым ухаживал Учиха. Гай добавил рыжего цвета в свой и без того противно-зелёный спортивный костюм, скорбно кривя губы всякий раз, когда кто-нибудь спрашивал его о новом дополнении, и тут же обращаясь своим тёмным взглядом к классному портрету, на котором улыбающийся Обито был одет в оранжевую куртку точно такого же оттенка. Анко, казалось, не изменилась вообще, но однажды Рин застала её дремлющей за партой Обито и бормочущей во сне о каких-то идиотах — в руке она сжимала хрустящую плитку шоколада, который раньше просто ненавидела. (Когда они собирались освободить шкафчик Обито для новых учеников, оттуда буквально высыпалась гора именно этих шоколадных батончиков.) Только Какаши оставался нетронутым происшествием. Он был холоден и равнодушен к трауру одноклассников, лишь изредка бросая злобный, осуждающий взгляд на пустующий стол Учихи. Это никого не удивляло, учитывая, что Хатаке никогда не был в хороших отношениях с погибшим. По крайней мере, все так считали. Лишь спустя месяцы, на пороге выпускного, Рин заметила, что с Какаши произошло нечто ужасное. Её симпатичный парень, что был младше на два года, вырос своенравным и острым на язык. Его насмешки были резкими и высокомерными, а когда кто-нибудь упоминал Обито, он реагировал грубо и с презрением. Хатаке вспыхивал как спичка, стоило только беседе об Учихе затянуться, но это было скорее похоже на тихо кипящую ярость, нежели на откровенный гнев. В общем, такую перемену мог заметить только тот, кто был с ним близок. Асума и Гай списывали это на сочетание горя от смерти Обито и стресса перед выпускными и вступительными экзаменами, поэтому не считали нужным выводить своего младшего одноклассника на чистую воду, к тому же скорее всего Какаши нашёл бы способ заставить их отвалить. Рин думала, что Какаши просто нужно дать пережить этот кризис, и потворствовала его «слабости», предпочитая не обращать внимания на странности. От этого Хатаке немного отдалился, но всё так же продолжал отвечать на её сообщения и соглашаться на свидания. Затем ей потребовалось ещё четыре года отстранённых отношений во время обучения в колледже, чтоб утвердиться в предчувствии, уже давно закравшемся в её душу, и с достоинством принять признание Какаши в том, что он никогда её не любил. Она почти сломала её — сердечная рана от осознания, что Какаши встречался с ней лишь из-за того, что Обито невероятно любил её, в то время как Хатаке хотел добиться его внимания любым, даже самым отвратительным способом. Когда Учиха ушёл, Какаши просто остался в этих лживых отношениях, продолжая играть с её чувствами и оправдываясь своей жалостью и добросердечностью. За это Рин сломала ему нос. Думая, какого же придурка она любила. И её действительно потрясло окончательное понимание того, что последнее сообщение Обито написал с разбитым вдребезги сердцем, и мальчик, бывший её лучшим другом, предпочёл суицид терпению такой душевной боли. Она даже не могла поскорбеть над его могилой. Ни на какие похороны её не пригласили. Не было ни единой новости или слуха об Обито, которые бы внесли ясность в обстоятельства гибели: выжил ли он и страдал ли какое-то время, или же умер до того, как скорая успела примчать его в больницу. Учихи хладнокровно отвернулись от Рин — даже десятилетний Саске с ненавистью плюнул ей в лицо за то, что та разбила сердце его Оби-нии — когда она пыталась вымолить хоть какие-то контакты отца Обито, чтобы просто придти к нему на кладбище. Вообще ничего. Учихи не позволяли распространиться никакой информации о нём. Остальные шесть лет до этой встречи выпускников — шесть лет до того, как Асума позвонил ей с новостями о том, что Обито, всё-таки, жив — Рин провела ненавидя себя и Какаши. Хатаке она ненавидела за то, что он непоправимо испортил жизнь и ей, и Учихе, а себя — за то, что не замечала боли, которую неосознанно причиняла лучшему другу. Но, пожалуй, уже было слишком поздно. Человек, пришедший на их вечеринку, не был её Обито. Нет, он вообще не был Обито — тем милым мальчиком, которого они все лишились. Рин сокрушалась в тишине.