Временные трудности

У Грейнджера кости лёгкие. Будто полые, будто из птичьего крыла. Лёгкие руки с узловатыми, гибкими пальцами, лёгкие прикосновения холодных ладоней. Алукарду от них спокойно — у мамы были тоже холодные руки, и он, вдруг, чувствует себя снова дома. Грейнджеру не будет больно, если вывернуть руку назад почти до самого предела, почти выбивая плечевой сустав. Алукарду от этого понимания страшно. У Грейнджера достаточно шрамов. В основном — застарелые безобразные спайки от ожогов. Иногда он расчесывает их до крови ломкими, острыми ногтями. Иногда они заживают месяцами. Грейнджеру будет все равно на еще один глубокий порез. Алукарду от таких мыслей тошно. Он знает — с ним все не так, но ничего не может с этим поделать. Не знает, что именно делать должен. Иногда он не совсем понимает где его мысли, а где мысли того, что живет в нем. Его левая рука выглядит совсем по-человечески, когда он снимает перчатку, но Алукард не может забыть о пустоте в том месте, где ее раньше не было. Алукард не может забыть о чешуе твёрже камня и бритвенно-острых изогнутых как у хищной птицы когтях, снящихся ему в кошмарах. у Алукарда кожа белая, чистая, как свежий лист бумаги, только вот он никак не может забыть бесчисленное множество открытых ран, в которых белели его раздробленные кости. Алукард желает доброго утра своему кривящемуся в безобразной ухмылке отражению. Из зеркала на него смотрит тварь, и она мимикрирует под его выражение лица, кривится самодовольно, пока Алукард плещет водой в лицо, чтобы смыть ночные кошмары. Он совершенно спокойно смотрит в ее льдисто-голубые глаза, поправляет волосы и отходит от умывальника. На самом деле тошнота подступает к горлу и он хочет это самое зеркало разбить. Тварь смотрит ему в спину еще пару секунд. У Грейнджера, который пришел разбудить его на рассвете, на шее наливались отчетливые отпечатки пальцев и когтей. Алукард знает — он потенциально опасен в принципе для всех окружающих, но на них ему плевать, если честно. Он не может себе простить того, что каждый раз ранит человека, ставшего его семьей и опорой. Грейнджер ему — младший брат, которого хочется защищать, пускай он и сам вполне на это способен. Грейнджер его напарник, товарищ по оружию, дружба с ним — самая лучшая вещь, что случалась с Алукардом за все эти годы. Алукард в нем уверен, как в себе. И ему, кроме Грейнджера, в общем-то нечего терять. Впрочем, кому как ни твари внутри него знать куда больнее всего ударить.