... Ньеман бросил взгляд на окружающих, но никто из них не заметил этой ужасной подробности. Овладев собой и стараясь не привлекать к себе внимания, он снова приподнял веки мертвеца, и увиденное доказало ему, что он не сошёл с ума, что это не померещилось, что это убийство было тем самым делом, которого любой сыщик или боится, или ждёт, в зависимости от характера, всю свою жизнь. Выпрямившись, он резким движением накрыл тело. И сдавленным голосом попросил: - Расскажите о планах расследования. (Жан-Кристоф Гранже. "Пурпурные реки")
- Здесь и сейчас, - браслеты с последним словом клятвы рассыпались прахом: они уже больше не нужны. Сила потекла по венам: свободная, азартная, ласковая. Подчинившаяся. - И навечно. Сирена рассмеялась, ощутив на губах драгоценные алые капли, свидетельства побратимства, варварского обряда из глубокой древности. Снаружи, повинуясь её желанию, хлынул сильнейший ливень. Моро рассмеялась ещё раз, чувствуя каждого из всех, кто присутствовал в помещении, и теряясь во внезапно нахлынувших волной запахах. Ожоги на запястьях заживали, и ведьма рывком поднялась, счастливо закружившись. Она свободна, она справилась, она обошлась без... жертвы и насилия. А кровь... кровь - лишь малая плата за избавление. - Ну что, родичи, - губы сами собой изгибались в широкой улыбке. - Отметим это дело? - Ты? - мужской чуть резковатый парфюм, брюнет с невозможными голубыми глазами. Костя. Майор Лисицын. Старший брат. Первый, кто решился поделиться с ней кровью. - Отлуплю! - Если свою Соколову упустишь, - Андре щурится: теперь она знает всё. Даже то, что эти люди скрывают от себя самих, - сама отлуплю, товарищ майор. Рядом смеётся в голос Оксана - она сейчас, словно чувствует, кладёт в горячий крепкий чай пятый кубик сахара: блондинка была второй, и ей уж точно не помешает капля шального везения. А на плечо ложится рука Власовой. Благородной Власовой, которая могла бы стать единственным якорем. Но Андре не приняла жертву и переиграла. Всё будет по-другому. - Так, капитан Власова, не надо лапать нашу сестрёнку, - а это патологоанатом подвигает что-то съестное и аппетитно пахнущее мясом. Желудок аж скручивается верёвочкой и издаёт отчаянный вопль. - Сейчас лучше бы что-нибудь сладкое, - француженка улыбается и щедро делится силой, залечивая каждому шрамы на душе. Они, эти люди, в конце концов, достойны большего и лучшего. - Так быстрее восстановлюсь. И, знаете... - Молчать, женщина! - а это Ваня делится шоколадкой. Вкусной, ведь из рук брата, который никогда не предаст. - Ты хоть понимаешь, как нас напугала? - Рогозина злится скорее напоказ, и сирена делает шаг, крепко обнимает уставшую от одиночества женщину. Шепчет на ухо, что всё хорошо, что безмерно благодарна, что счастлива быть сейчас с ними. Лечит тоску и позволяет себе немного похулиганить, заполнить суровые морщинки и закрасить седину. - Давайте уже доработаем ударными темпами и раскроем это дело. - Кто-то будет лежать, - дождь усиливается, омывает здание. Смывает боль, грусть. Даёт защиту и облегчение. А француженка зачёрпывает полной горстью витающие в воздухе золотистые искры счастья и просто-напросто каждому - хотя бы по одной. - Я присмотрю и проконтролирую нашу фею, - Рита утаскивает хохочущее сказочное видение обратно на диван: такая же тёплая. Заботливая. И от неё всё так же пахнет чуточку костром, чуточку осенними листьями. И колени такие же тёплые и уютные. Теперь уже точно родные. - Я просто не могу передать, как вам благодарна... Глаза сами собой закрываются, и Андре ловит на лету опустившуюся погладить её по волосам руку. Целует ладонь и шепчет: - Не нужно мне никаких дурацких жертв, капитан Власова.* * * * * *
Дочь сразу же бросилась на шею - счастливая, свободная, волшебная до кончиков ногтей, и де Гир улыбнулся, как не улыбался уже давно. В конце концов, эти челы сделали то, чего не смог он, и дали его единственному сокровищу шанс на жизнь. На силу и могущество. Просто так, не надеясь на плату или что-то взамен, помогли и пошли, не задумываясь, за бастардом-полукровкой, за нестабильной и опасной малолетней девчонкой. - Даже не вздумай, - Андре хитро сощурила глаза. - Офигенный мужик, - восхищённо воскликнула блондинка. - Так, отца никому не отдам, - и Франц расхохотался, чувствуя родную и ласковую силу, которая окутывала его с головы до ног. Да уж, с такой дочкой стоит посчитаться... А татуировки на руках Андре медленно таяли, отжив своё: остались только ястреб на левом плече, блокиратор боли и стимулятор на правом. Навские эскизы, которые стоили бешеных денег. - И да, праздновать мы сейчас пойдём не в Замок, а на Лазурный Берег! ... Портал был мягким - раз, и всё - проложенным буквально мастерски, и вся компания с любопытством оглядывала сад: рыжая француженка в последнее время не занималась накладыванием климатических чар и защиты. А сейчас развела огромный костёр, затащила народ на экскурсию по доставшейся ей от предков по материнской линии вилле, от души расплёскивала вино под корни деревьев и плясала босиком, а магия места буквально гудела, ластилась к каждому... Щедро делилась жизненной энергией и пьянила. Пьянила, кружила голову, и Власова сама почти не понимала, как ухватила за руку чудесное рыжеволосое видение. Как предложила пойти искупаться в море - как будто от этого зависела вся её жизнь. Видение улыбнулось, повело плечами, наложив на остальных какие-то свои заклятия, и выскользнуло за калитку, поманив за собой. ... - Мне не нужна такая жертва, - обнажённая рыжеволосая фея выжимала длинные мокрые волосы, и Рита почти взвыла от разочарования, но на губы лёг длинный тонкий указательный палец, и стало как-то спокойнее. - Нет, тебе же не нравятся женщины, а эти чувства... просто реакция на мою магию и на нашу побратимскую связь. Ты была ближе, поэтому тебе больше досталось, - палец переместился с губ на переносицу, ласково погладил и исчез. Но зато следом ко лбу в нежном поцелуе прикоснулись мягкие губы. - Не дури, ведь это скоро пройдёт, и нам обеим будет ужасно стыдно за то, что мы позволили себе лишнее. - А если не будет? - да, она была права, но всё же... А вдруг? - Если мне не будет стыдно? - Будет, - Моро спрятала колдовские глаза, отстранилась, и стало холодно до чёртиков. - Ты однажды очнёшься от этой эйфории и пожалеешь о том, что пустила меня в свою постель. - Я могу?.. - девочка обняла со спины, переплела пальцы, согревая их своим дыханием. Улыбнулась. - Конечно. Я тоже о тебе позабочусь. Пойдём купаться? Скоро появятся русалки, и мы сможем спеть с ними...