Я и подумать не могу, что у США поднимется рука бить спокойного и миролюбивого Вашингтона. Я покрутил вилку в руке, задумавшись: «Хех… мой враг избивает свою столицу… тьфу, ерунда какая-то!» — только эти мысли были у меня в голове. На меня смотрела Москва.
— Россия, я, конечно, все понимаю, но ужин есть ужин. Может закажите себе что-нибудь покушать? — размеренно говорила девушка, поправив свой алый пиджак. Между прочим, она его купила благодаря мне. — Смотрите, скоро к нам официант подойдет… Ой, Самара, а ты определилась? — Москва тепло глянула на маленькую девочку, которая надула губки.
— Москва, пожалуйста, прекрати! Я не маленький ребенок, ей-богу! И… я б-буду грибной суп… — помялась она, пока моя столица хихикнула. — Знаешь, — я внимательно посмотрел на Самару, которая уж очень мило смотрелась в этой беленькой шапочке с помпоном. — Из-за тебя мы смотримся как семья! — я поперхнулся воздухом от этого заявления, а Москва залилась краской.
— К-какого?.. — я был настолько ошеломлен, что меня смог спасти разве что официант.
— Готовы сделать заказ? — сказал парень, держа наготове блокнот и ручку. Самара кивнула.
— Да, — Москва взглянула на меню. — М-м-м, два черных чая, грибной суп, — девушка перелистнула страничку. — Потом… а что Вы порекомендуете из морепродуктов? — официант заметно оживился.
— О, предлагаю Вам нашу фирменное блюдо — «Королевская рыбка», — только Москва заикнулась что-то спросить, как официант ее опередил. Какой парень, точно не пропадет. — Это форель. А еще посоветую семгу…
— Хорошо, давайте форель. Так, Россия, что ты будешь? — я только озадаченно взглянул сначала на официанта, а потом на столицу.
— Кофе, крепкий кофе. Все, — официант поставил точку и озвучил наш заказ.
— Два чая, грибной суп, «Королевская рыбка», двойной экспрессо. Напитки выносить сразу? — мы кивнули. — Приятного вечера! — он забрал у нас меню, удаляясь.
Между нами повисла тишина. Никто не решался заговорить, пока к нам не завалился он, буквально крича на все кафе.
— Здравия желаю, товарищи! — Якутия в своем репертуаре — все такой же бесцеремонный. — Эй, ребятки, заказ примите? — к нам неуверенно направилась маленькая девушка. — Хорошо. Мне… э-э-э… Пива, какого получше и мяса повкуснее. И поживее, поняла, куколка? — она кивнула и быстро удалилась. — Россия, ты же в курсе того, что творил США? — я мотнул головой. Вмешалась Москва.
— Якутия, может быть не стоит ему вот так сразу гово…
— Стоит, Москва, стоит! — он был явно зол. — Мне надоело то, что ты постоянно с ним сюсюкаешься, — он стукнул по столу кулаком, смотря мне в глаза. — У него что, яиц нет, а?! — я дико оскалился, хватая Якутию за его галстук.
— Это сейчас у тебя-я-я их не будет, ясно? — ох, не стоит меня бесить. — Выкладывай, что сделал пиндос, — вмиг уютная обстановка сменилась напряженностью.
— Ха, а Вы не так уж и плох, босс! — парнишка подмигнул мне. — Америка вздумал насильно забрать те самые территории из того злосчастного договора, — Якутия поумерил свой пыл. — Севастополю досталось. Она сейчас в больнице, у нее несколько переломов и другие какие-то травмы, не вникал особо. Ей могло бы и сильнее достаться, да ее какой-то другой город защитил. «Киев…» — пронеслось у меня в голове, пока я сжал руки в кулак. — Я не знаю, как сильно досталось тому городу, но били они сильно и много. У бедняги голос пропал. О, а вот и мое пиво! Детка, — парень покосился на побледневшую официантку. — Где мое мясо?
— Он-но уж-же п-поч-чти г-готов-во, — мне теперь даже кофе в горло не польется, как он жрать может?
Совсем скоро нам принесли наш заказ и счет. Это было хорошее кофе с хорошими ценами, так что наш ужин получился не таким уж и расточительным. Я задумался. — Якутия, — парень поднял на меня взгляд. — Отведи Самару, пожалуйста, домой, — он молча кивнул. — Мы с Москвой наведаемся к Севастополю. Якутия как будто бы сказал нам «удачи» и взял Самару на ручки — девочка была сонной и капризничала, поэтому, чтобы не слушать ее нудешь, парень поступил весьма хитро.
Мой город оказался в госпитале Украины. Меня и Москву пропустили беспрепятственно, и мы принялись искать палату номер триста сорок шесть — именно в ней и лежал город. В больнице оказалось опрятно и чисто, а врачи и санитары были добры и приветливы, мне даже немного не по себе стало. Найдя палату, мы тихо, стараясь не побеспокоить Севастополь, зашли во внутрь и сразу же услышали жалобные всхлипы. Судя бледному лицу Москвы — ей плохо. Мы не стали идти дальше, просто остались на месте, спрятавшись за ширмой.
Я смог разглядеть то, как Киев наклонился к ней, гладя по голове. Тихо нашептывая что-то. Я не знал украинского, но это напоминало какую-то песню, наверное, колыбельная. Потом парень поцеловал ее в лоб, прижимая к себе и шепча, как он ее… любит. Девушка никак не реагировала на парня, спала, наверное, но он все-равно с нежностью поглаживал ее тоненькие ручки, полностью спрятанные в белоснежные бинты, которые в некоторых местах окрасились красным, осторожно поправлял ее светлые волосы. Я понял, что я — лишний, и мне не будут рады, поэтому я тихо вышел из палаты, чувствуя на себе взгляд Москвы. Последнее, что я увидел, так это то, что Москва осторожно подходила к койке, пока Киев сжимал свою любимую. «Ебаный пиндос! — мне тут же захотелось рвать и метать. — Как хорошо, что завтра будет собрание… США, советую тебя, черт подери, мылить шею».
С такими мыслями я завалился спать. Утро вечера мудренее.
Было утро. В зале была напряженная обстановка, а половины стран так вообще не было. Ну, оно и к лучшему… Я появился в зале одним из первых и уже прожигал взглядом место с табличкой «Соединенные Штаты Америки», а рядом сидящая Москва втыкала в телефон. В зале, помимо меня, были только Великобритания, Франция и Германия — точно не дружественные ко мне страны. Оглядевшись, я увидел еще их столицы — Париж, Берлин, которые мило ворковали и Лондон, который сосредоточенно печатал за своим ноутбуком.
Через мгновение Москва встрепенулась, а я вместе с ней. В зал влетел Вашингтон, который на ходу отдернул рукава серой рубашки и быстро занял свое место, обеспокоенно посмотрев на меня и Москву. Девушка поднялась с места, захватив с собой только телефон, и поцокала каблучками по направлению к столице США, но тут же рядом с ним появилась большая часть штатов: Нью-Йорк, Коннектикут, Пенсильвания, двойняшки Северная и Южная Каролина во главе с их страной — США.
— Извините! — Москва подошла к пиндосу, а я почувствовал, что сейчас мне необходимо спрятаться. — Сэр Соединенные Штаты, здравствуйте, — он нехотя повернулся к моей столице. — Здравствуйте, я столица Российской Федерации — Москва. Вы, сэр, не против, если я задам Вам пару вопросов на счет…
— На счет Севастополя? — он заржал, и его хохот подхватили все штаты. — Так вот, чика, если Вы ее не отдадите мн… кхм, в смысле нам, то ее не только изобьют, но и из… — я еле сдержался, чтобы не отправить его на эшафот, но Москва оставалась невозмутимой.
— Нет, — США удивленно хлопнул глазами. — На счет Вашей столицы — Вашингтона, — столица штатов побелел и, как мне показалось, захотел исчезнуть. — Вы считаете это нормальным?
— Не-е-ет, — протянул он. — Я считаю, что это не твое дело, ясно, ничтожество?
— Н-ничтожество?! Да как Вы смеете так обращаться ко м…
— Эй, пиндос! — закричал я на весь зал.
— Чего тебе, русский? — с ехидной лыбой сказал он. — Опять хочешь, чтобы все увидели твои милейшие ушки? Мои парни тебя еще без шапки не видели… Хочешь, чтобы я снял… — не успел договорить он, как я его перебил.
— Мне этого не надо, — подошел я к Москве, серьезно смотря на всех его, как он сказал, парней. Действительно, ребята крепкие. — Мне надо знать, что у Вашингтона с руками, — я взял Америку за ворот, а он еще шире улыбнулся. — Отвечай!
— Р-российская Федерация, это далеко не Ваше дело! — Вашингтон прижал руки к груди. — Вас это не должно волновать, — его ударил кто-то из штатов, другой пнул. Москва только оскалилась, сжимая руки.
— Молодец! Это не дело какого-то там упыря! — гоготали штаты. — Мы са-а-ами разберемся, без тебя, Рашан Федерейшан, — они еще громче заржали, пока столица склонился к полу, выплевывая кровь, вытираясь рукавом своей рубашки. Его кто-то пнул, что он аж упал на пол, а Москва еще сильнее сжала руки в кулаки, скалясь. — Ха-ха, вы оба такие жалкие! Не то что Америка! — пиндос гордо поднял голову, смотря на меня.
— Так ты его бьешь? — прошипела Москва. США ахнул.
— Нет, я его не бью, — я уже было захотел заорать «пиздишь!», но он меня опередил. — Мы с ним по вечерам и выходным занимаемся куда более интересными вещами… если ты понимаешь, о чем я, — он пошло ухмыльнулся, а Москва шокировано разинула рот. — И знаете, что? — он безумно улыбнулся, смотря на меня. — Мы ведь так и со Стева… спе… кхм, Севастополем можем поступить, а еще и по кругу пустить можем… Она же еще девочка, да? — Москва тут же кинулась на него с воплем, расцарапав ему лицо, так он ее в одно мгновение отшвырнул к стене. — Подумала, что сможешь одолеть меня, жалкая выскочка?! — девушка зарычала, но отступила, быстро клацая по телефону.
— Ты ебанулся… Еб вашу мать, за что ты с ним так, псих?! — тихо говорил я, скрывая то, насколько сильно я охуел. Он спокойно ответил.
— Нет, со мной все в порядке, — он тут же подтащил к себе столицу, который выглядел очень уставшим и подавленным. — Просто мальчику нужно работать, работать и еще раз работать! А если он не справляется со своей работой, то нужно применять, как говоришь ты, метод «кнута и пряника», — только вот в его случае это реальный кнут и призрачный пряник.
— Ты псих! — крикнул я, пока меня окружали штаты. — Это ж надо настолько ебануться! Франция, скажи же этому… — никого не оказалось. Куда они все ушли, черт возьми?!
США хмыкнул и щелкнул пальцами, как на меня тут же налетели все штаты, придавив мне руки и ноги, оставив только голову. Ко мне подошел Америка и потрепал по голове, стягивая шапку. — Я давно уже хотел потрогать тебя, Россия, — он наклонился к моему лицу, говоря мне прямо в губы. — Я… я давно хотел поласкать тебе не только ушки, — мне захотелось блевать от его слов. Я взглянул на Москву, которая еле-еле перебирала ногами. Она старалась подойти ко мне, но ее тут же уломал Аляска, придавив к полу, получая в ответ лишь сдавленный стон боли.
Америка будто перехватил мой взгляд, развернул мою голову. Он держал меня за подбородок, лизнув мне щеку. Боже мой, как же это омерзительно. — Ты такой восхитительный, Россия!.. — он отстранился от меня, мечтательно посмотрев куда-то мимо меня. — Как же я давно хотел сделать с тобой что-нибудь такое!.. П-поэтому… ха-ха, — он был в бреду. Черт. Он оказался полнейшим психом! — Я и хотел забрать твои территории себе, — от перехватил мои руки у каких-то штатов, и прижал их к своей груди. — Ч-чтобы ты стал моим. Н-нет, т-только моим! — он сильнее прижал к своей груди мои руки. — Чувствуешь, как оно бьется? — я не реагировал, надеясь, что в зал войдет хоть кто-то другой. Я сейчас был бы рад даже Гондурасу, лишь бы эта мерзкая пытка окончилась. — Это сердце пленил именно ты, заставил меня страдать!.. — он плохо говорил по-русски, его акцент был ужасен. — П-прошу… Россия, стань моим навеки! — я и не знал, что ответить.
Мне захотелось плюнуть ему в лицо, когда он потянулся ко мне, нежно-нежно сжимая мои руки, сумасшедшим взглядом посмотрел на меня и медленно прикоснулся к моим губам, сминая их, немного покусывая. Я не понимал, что он делает. Нет… какого хуя он делает?! Я замычал и сомкнул губы, на что он недовольно, но возбужденно посмотрел на меня, немного сильнее сжав руки. Блять, когда же это закончится? Я еще раз посмотрел на Москву, которая потеряла сознание. В глазах мутнело, но…
США резко оторвался от моих губ и развернулся, как ему дал по харе Киев. Сзади него показались мои богатыри: Сибирь, который в ту же секунду уложил двух парней, Урал, который защищал и прикрывал остальных, Кавказ, который виртуозно уворачивался от атак штатов и Якутия, который помог мне встать.
— Как ты, босс? — я сплюнул на пол, прошептав.
— М-москва… п-помоги Москве… — он кивнул и тут же ринулся к девушке. Я, шатаясь и дрожа, смотрел на Киев, который дрался с США. Тот же ржал над ним.
— Да ты вообще в курсе, что твоя страна прогнулась подо мной и странами ЕС, м? — Киев промолчал, ударив пиндоса в живот, на что тот только ойкнул и отшатнулся. — Чего молчишь? Или мою речь не понимаешь? — Киев почему-то опять промолчал, сосредоточенно смотря на США. — Да черт побери! Ты вздумал у меня отнять мою Россию?! — Америка тут же сделал серию ударов и повалил столицу Украины на пол, прижимая его к холодной мраморной плитке. Парень тихо закряхтел.
— Нет, — он резко поднялся и нажал всего на пару каких-то точек на теле парня немного ниже него, заставив США биться в конвульсиях.
— Тогда ради чего ты сражаешься, а? — пиндос всего через мгновение оправился и стал бил парня по лицу, но Киев резко перехватил его руки, заламывая.
— Ради Севастополя, — тихо произнес он, а на вопрос США: «Почему?» добавил. — Потому что люблю, — США отшатнулся, но потом собрался и начал лупить Киев по всему телу.
— Как ты можешь?! Это невозможно, невозможно! — я протянул к ним руку, но не смог устоять на ногах, упал… блять. США сильнее начал избивать Киев, а тот только рвано дышал. Вокруг происходило месиво, все сражались друг с другом, а я ничего не смог сделать.
Меня окружила темнота. Она всепоглощающая, такая противная, от которой хочется сбежать. Я сжал волосы, а по телу прошлась дрожь. Я больше не видел ни своих, ни чужих. Все оказалось одним мутным пятном, которое плыло перед глазами. Я моргнул, расставил руки в сторону, и это пятно резко обратилось в целую гамму ярких цветов, от которых рябило в глазах. Не могу понять, что случилось и где я… черт-черт-черт, что мне делать?!.. Мне захотелось кричать и бить все, что я вижу, отпиздить эти чертовы штаты с этой чертовой Америкой. Мне плохо от одного только его взгляда на меня. У меня тут же начинают дрожать колени, во рту пересыхает.
Меня окружила темнота. После всего того, что я пережил, мне захотелось раствориться в ней.
— Горите в Аду, мрази!.. — только и слышал я, потому что этот звериный крик эхом отразился от стен и будто бы вернулся ко мне.
***
Я раскрыла глаза, осматривая помещение. Я все еще была в зале переговоров, от этого я вздохнула, но сразу же напряглась, видя то, что Россия тихо, никак не двигаясь, лежит на земле. Рядом со мной был Якутия — парень помог мне встать, а еще защитил меня от штатов, помогая остаться на ногах.
— Сибирь! — я окликнула мужчину с серебряными волосами, который раз за разом одолевал своих противником. Сняв каблуки, я, стараясь не попасть под горячую руку, быстро пробралась к нему, укладывая спать особо буйный штат — Калифорния, дав ей хорошенечко по затылку каблуками. — Как Вы? — мужчина окинул меня теплым взглядом и хохотнул.
— Нормально, малая! — он потрепал меня по голове, приобняв. — Спасибо тебе, что про стариков не забываешь, даешь нам размяться.
— Эй-эй, минуточку! — я улыбнулась, потому что бестактность Якутии иногда забавляла. — Я, между прочим, все еще молод и полон сил, так что не надо тут маленькой глупенькой женщине затирать про то, что я — это старец, — он подошел к нам, попутно пнув многострадальную Калифорнию. Я вмиг стала серьезной.
— А где Россия? — я всегда переживала за свою страну, потому что он для меня — мой старший брат, которого я очень люблю и ценю, поэтому я не смогу себе простить, если с ним что-то случиться. Сибирь огляделся, а Якутия опять закатил глаза.
— Москва, неужели у твоей России нет я… — я взглядом дала понять, что продолжать не стоит. Он цокнул и пошел прочь. Я посмотрела на США, который был изнеможен, буквально падал на пол. Я шла к нему, но увидела Вашингтон. Он слабак, не смог дать отпор своей стране, которая его и за столицу не считает. Я перешагнула его и направилась дальше, но вдруг… яркая вспышка озарила все помещение, а вслед за вспышкой послышался демонический голос: «Горите в Аду, мрази!» и помещение загорелось. Кашлянув, ко мне подскочил Кавказ, щурясь, а потом шепнул мне.
— Неужели это Россия? Откуда у него эти силы?.. — я обеспокоенно взглянула, попыталась подбежать к нему, как он взмыл в воздух, под потолок, а языки пламени быстрее охватили помещение. Штаты постарались вмиг убежать из конференц-зала, забыв про своего начальника. Только Вашингтон слабо потянулся и попытался вытащить США из огненного кольца, в котором он оказался вместе с Киевом. Кавказ схватил меня за руку и вместе с Уралом побежал к двери.
— Н-но… как же Киев? — встрепенулась я, стараясь вернуться к парню. — Мы не можем же его взять и бросить?! — Кавказ взвалил меня на плечо, а я лишь пискнула.
— Пусть сам выбирается, мы ему не товарищи! — отрезал Урал, и мы быстро выбрались из помещения.
Я всегда переживала за свою страну, потому что он для меня — мой старший брат, которого я очень люблю и ценю, поэтому я не смогу себе простить, если с ним что-то случиться. Ни за что не прощу себя.
***
Я закашлялся, смотря то на пылающего парня под потолком — Россию, то на парня перед собой, которому я, кажется, разбил нос — Америку. Ни один из них не вызывал у меня каких-то светлых и нежных чувств. У меня вообще ничего таковых чувств не вызывало, потому что я слишком задолбался. Вечерами я думал: «Почему я все еще существую?» Но, мне кажется, я знаю, почему. Я живу ради своей любимой и умру я тоже ради нее.
Мне необходимо уничтожить этого мерзавца. Он посмел посягнуть на самое лучшее, что есть в этом прогнившем мире — на Севастополь. Он посмел изуродовать ее нежнейшие ручки и ножки, осмелился повредить ее чистое и невинное сознание. За это он должен лишиться жизни. А он еще и улыбается, и смеется, будто бы ничего не произошло. Умри, подонок! Огонь пылал вокруг нас, а он я явно ощутил себя героем какого-нибудь супергеройского фильма, поэтому в их же манере начал кричать.
— Сдавайся! Ты ничтожен и уж точно не достоин Севастополя, — ухмыльнулся он и «выстрелил» в меня пистолетом из пальцев. И пусть я не достоин ее, но я буду верен ей и буду сражаться за нее до того самого момента, когда во мне не останется ни капли крови! Я кинулся к нему с ревом.
— Сдохни! — я повалил его на землю, садясь сверху и хорошо вмазав по его смазливой роже.
— Ха… — вздохнул он. — Ты правда надеешься на светлое будущее со Севастополем? — ему стало плохо, но улыбка с лица не сходила. — Ах… это невозможно… в-вы… как бы вы не хотели, то… то не сможете быть вместе… к-кх… г-гр-р-р… — он закряхтел, а потом засмеялся как безумец. Ему было плохо, очень, но я лишь поднялся, смотря на него. Вдруг я услышал знакомый голос. Совсем тихий, но все же крик.
— К-кие-ев! — она. Ч-что Севастополь тут, черт подери, делает?! Я тут же ринулся к ней, не смотря на огонь. Я должен ее защищать. Только я закрыл ее спиной, как почувствовал нереальную боль, будто тысячи и тысячи ножей вонзаются в меня. Так оно и было — Севастополь, тихо плача, прижала меня к себе и попыталась закрыть мою спину, но ничего не вышло: я завел ее руки ей за спину, говоря, что я не стою ее чудных ручек. Моя хорошая… не плачь, прошу тебя… Боль не утихала, но я не могу показать слабость при тебе — я же твой защитник, твоя опора. Сильнее сжав тебя, я закрыл тебя всю-всю, чтобы ни одна искорка не попала на тебя. Я приподнял свою голову и посмотрел на твои заплаканные глазки, вытер их своими пальцами, целуя в щеки, пока в меня летели какие-то снаряды, а огонь окружал нас, заваливая выход. Я тихонько, чтобы только ты услышала, сказал.
— Люблю тебя, — и нежно коснулся твоих узеньких губ, а ты так же тихо, но нежно ответила на мое признание.
Вечерами я думал: «Почему я все еще существую?» Но, мне кажется, я знаю, почему. Я живу ради тебя и умру я тоже ради тебя, любимая.
***
Мы выбежали из помещения, как тут же увидели Великобританию в компании Дании, Австрии и Германии, которые с криками спрашивали у нас что-то в духе: «Что, блять, происходит?!» Ну, я им первый ответил, что в зале пожар. Австрия тут же позвонил куда-то, надеюсь, что пожарным, а Великобритания и Германия убежали куда-то. Ну и хрен с ними, не до них сейчас. Сибирь поставил Москву на пол, как она надула губки, показывая, какая она недовольная. Я подошел и потрепал ее по голове, задумчиво изучая абстрактную картину, которую нарисовал Италия, когда был совсем-совсем малюткой. Ну, так говорила табличка под этим произведение искусства.
Через пару минут нам сказали удалиться подальше, желательно на свой этаж. На этот раз я даже язвить не захотел — у самого болели ноги и голова, поэтому мы молча побрели к лестнице, медленно переступая ступеньки. Дорога предстоит долгой и молчаливой. Я задумался — Россия обладает магическими силами? Откуда они? — вопросы, на которые я уж точно не знаю ответа, а у Москвы как-то язык не поворачивается спрашивать, она была очень уставшей и вымотанной, еле-еле переступала через ступеньки.
Даже язвить не захотел — у самого болели ноги и голова, да и мудаком выглядеть не хотелось.
