***
Темная улица. Глухой переулок. Рядом ни души. Все выглядит как начало какого-то банального хоррора без намека на хеппи энд. Феликс бредёт вдоль призрачных домов, отбрасывающих странные тени на асфальт. Мальчишка правда не знает, чего ожидать от данной ночи, поэтому осторожно следует по бордюру, постоянно оборачиваясь по сторонам. Неподалёку слышатся чьи-то шаги, однако источника звука не видно, что безумно напрягало юношу. Заметив красную макушку, похожую на голову Марка, Ли рванул с места, пытаясь того откликнуть. Однако его слова были незначительны, так как тело того было будто зомбировано и двигалось строго по программе. Когда тень исчезла в маленьком проёме между домами, Ли остановился, предположив, что все это было подстроено в виде некой ловушки. Медленно подходя к заданному месту, Ли стал слышать отдалённые звуки не то чавканья, не то хлюпанья. По неосторожности пнув какой-то булыжник, мальчишка прикусил губу, мысленно дав себе несколько раз по лбу. Звук прекратился вместе с ощущением присутствия другого человека. Кратко заглянув в проход, юноша обомлел. «Нет.нетнетнетнетнтетнет» словно молитву судорожно повторял Ли, не решаясь произнести это в слух. На земле лежало неподвижное тело, истекающее свежей кровью. Одежда разорвана в клочья, живот истерзан хищными когтями, по бледным щекам стекали струйки бордовой жидкости, глазные яблоки были выколоты. Все как в тот раз. Заметив на себе чужой взгляд, Ли не сразу обратил внимание на фигуру, стоящую позади трупа. Она была жуткая, худощавая. В темноте было сложно разглядеть хоть какие-нибудь признаки, помимо ярко-красным горящих глаз с темными подтёками. Существо смотрело с неким сожалением и безнадежностью, озадачивая юношу все больше. Но не проходит и минуты, как оно исчезает, не оставляя за собой ни крошечной пылинки. Встрепенувшись, мальчишка подбегает к своему другу, берет ледяную белую руку и подносит ее ко лбу. — Прости меня, прошу, прости- Резко очнувшись, Феликс вскакивает с кровати, попутно заглядывая на комочек одеяла сбоку. Мальчишка спит как младенец. Живой. Мокрые дорожки засохли, поэтому не сразу дали возможность открыть широко глаза, вызывая неприятное ощущение зуда и жжения. Сходив в ванную, после холодного душа Ли замечает, что уже раннее утро, а значит, нужно продолжить поиски, пока не стало слишком поздно.***
После нескольких неудачных попыток узнать что-либо в местных районах, Ли решает заскочить домой. Правда по дороге он начинает задумываться «а хорошая ли эта идея была?» Всё-таки как он объяснит свое резкое желание сходить в клинику родителям — без понятия, а придется это сделать в любом случае. Чем ближе к месту назначения, тем страшнее, на самом деле. Уже буквально встав на пороге, мальчишка судорожно подносит палец к звонку, слабо нажимая на кнопку. Дверь со скрипом отворяется, открывая вид на ''чудесную'' семью Ли во всем ее обличье. Феликс невольно дёргается от такого неожиданного приветствия и уже окончательно понимает, что лучше бы он ещё прогулялся по городу. — Как провели время? — мать медленно подходит к сыну, протягивая руки. — Хорошо, а что? Что-то случилось? — Случилось. Женщина мнется на месте, не зная как лучше рассказать, но в это время ее перебивает отец. — Где ты был сегодня ночью? Часа в два ночи. — У Марка, — Ли изгибает вопросительно бровь в недопонимании столь странного вопроса. — Ты уверен? — Да, можете спросить у него самого. Родители внезапно улыбнулись. Эта улыбка была как защита, неживая и не искренняя. — Милый, скажи мне тогда, зачем ты ходил в клинику вчера? Феликс томно выдохнул. Все таки настучал. — Это вам психолог сказал? Молчание в ответ. — Я хотел его проведать. — Точно его? Не какого-то там мальчика? Ли пытается держать маску безразличия, но у самого сердце отбивает чечётку. — Что за бред? — Действительно, бред, так как это и не корпус психиатрии вовсе. — Малыш, расскажи нам всю правду, пожалуйста. Это будет лучше для тебя самого, — мать наклоняется ближе, кладя руки на плечи юноши. — Вы о чем? Что произошло? — Тебе вновь видится твой недо-друг? — Нет, с чего вы взяли? — Ли зажмурился от своего ответа. «Господи, как можно быть таким дебилом?» — Ты снова залил угол черной краской. — отец всегда говорил прямо в отличии от матери, не давая шанс на рассуждение, как в комнате для допросов. — Какой угол? Вы о чем? — Ты ходил по больницам, в поиске неизвестного– — Тебе мало было испорченного детства? — Зачем ты копался в чужих документах? — Зачем ты нам врешь? Вопросы поступали с бешеной скоростью, бросая в жар и холод, загружая мозг, не позволяя кислороду совершить кругооборот. — Я не– — Зачем ты убил своего ПСИХОЛОГА в конце концов?! — мать срывается на крик. Она подбегает к мальчишке и сквозь слезы начинает безудержно трясти ребенка. Ли замер на месте. Он не может вымолвить и слова, лишь безумная улыбка проявляется на лице. Его взгляд направлен куда-то в глубь комнаты. Перед глазами проносятся два мальчика, бегающие по квартире, ссорящиеся друг с другом, сидящие напротив телевизора, спящие в обнимку… — Он здесь. Он вернулся. Феликс одёргивает руку матери и срывается с места, судорожно поднимаясь по лестнице наверх. Чувство радости переполняет его вплоть до того момента, пока ему не преграждают дорогу. Перед мальчишкой стояло двое взрослых мужчин. Они были одеты в синюю форму, а на маленьком кармашке слева виднелся красный крестик. — Малыш, тебе придется пройти с нами. Как только до Ли доходить суть происходящего, он разворачивается и летит кубарем с лестницы. «Всё не так. Всё не так» Отталкивая мать в сторону, он ударяется об угол. Сжимая губы от боли, юноша в панике пытается покинуть этот дом, сворачивая всё на своем пути. Когда отец ловит того за руку, Ли не задумываясь хватает нож со стола, вонзая в плоть. Он не был в сознании, всё было на инстинктах. Инстинкт животного, чуящего опасность. Чонин не раз забирал его из дома, а тот не раз находил попытку побега. Но это всего лишь люди, они глупее сверхсуществ. Взабравшись на кухонную стойку, юноша выпрыгивает в полуоткрытое окно, царапая кожу о шипы розы. Тут же вскакивая, Феликс заворачивает за угол, откуда дорога ведёт в лес. Да, тот лес, где были убиты дети. Ли чувствовал, что его туда зовут, зовут не прекращая, перекрывая барабанные перепонки. Но реальность настигает довольно быстро, как только того хватают со спины. Его прикладывают к земле, неприятно вжав щекой в асфальт. Руки заломаны за спину, ноги бьются в конвульсиях, всячески пытаясь ударить одного из громил. Тело извивается как вошь, не веря в происходящее, а по щекам текут обжигающие слезы. Фразы «отпустите», «я не сумасшедший», «за кого вы меня приняли» столь известны работникам психотделения, что на данный момент для них это всё лишь пустой звон. Ли раздирающе орёт, царапая кожу о шершавую поверхность; пытается сквозь толпу разглядеть того самого, но видит лишь сожалеющие лица родителей и прохожих. Такие же жалкие как и в больнице несколько лет назад. Всё возвращается, причем не очень удачным образом. «Он псих» — звучит уже не так оскорбляюще, как несмываемое клеймо на всю жизнь, подтверждающееся множеством фактов.