Told you not to worry But maybe that's a lie Honey, what's your hurry? Won't you stay inside?
Вечер. У кого-то это время ассоциируется с холодным, дымчатым сумраком, а для кого-то это — невесомость мягкого заката и спокойного, приятного тепла. Ведь не многие люди могут выбраться к берегам жарких стран и бескрайних океанов, предпочитая этому рутину работы и жизнь в осеннем беспорядке. Собственно, Шерлок и Джим не относили себя к числу обычных людей.***
Солнечная Италия в очередной раз приняла уставших от однообразных серых дней супругов, что решили устроить себе небольшой отпуск посреди осени. Арендовав шикарную машину, надев очки и закинув такие ненужные чемоданы в тесный багажник, Джим, под неистовый рёв авто, не успевал считать мили, которые одна за другой оставались позади их затяжного пути. Редкие облака на мгновения заслоняли собой светило, даруя долгожданную тень, а ветер играючи колыхал длинные листья высоких пальм, что изредка мелькали по обе стороны шоссе. Море, песок, виски, пальмы… Столько событий в один день, столько приятных моментов и ситуаций, что, кажется, голова начинает кружиться, и такое знакомое ощущение времени медленно ускользает из-под контроля супругов. Счёт проведённых в скитаниях по Италии часов давно был потерян. Начинало смеркаться. Виски был допит, рубашки промокли от морской воды, а мысли занимал лишь один вопрос: почему никто не подумал о жилье раньше? Во всём урагане внезапно нахлынувших эмоций никто из супругов даже не вспомнил о месте, где они проведут ночь и, как минимум, выспятся. Нужно было что-то делать. В спонтанном маршруте Джима и Шерлока финальной точкой был небольшой уютный городок Позитано*, что окрасился светом заходящего солнца в розовый цвет. Одна единственная гостиница, что находилась почти в самом центре города, служила выходом из их сложившейся патовой ситуации. — Ну-у-у, — с сомнением протянул Джим, прищурив один глаз, — если честно, то я не особо хочу ночевать, — его взгляд переместился в сторону небольшого двухэтажного здания, — здесь. — Не нужно делать вид, что это не гостиница, а какой-то хлев, — дверь авто с шумом захлопнулась, будто подводя черту под словами Шерлока. — За одну ночь твоя гордость не упадёт ниже земли. — Упадёт, — продолжил перепалку задетый за живое Мориарти. Шерлок устало выдохнул, и, тепло улыбнувшись, ответил: — Я подниму. Обняв замолкнувшего мужа за плечи, Холмс, негромко зевнув, отворил двери гостиницы, мечтая поскорее свалиться на мягкую кровать и забыться в долгом, спокойном сне.***
— Так, а я не понял, — раздался громкий голос Джима в одной из комнат. — Что уже не так? — крикнул с другого конца номера Холмс. Через несколько секунд Мориарти уже был у Шерлока. Он буквально кипел от негодования, его кулаки были добела стиснуты, а губы, растянувшиеся в белую тонкую линию, подчеркивали состояние консультанта, что не сулило ничего хорошего. — Что случилось? — тихо и как можно приветливее поинтересовался Холмс, понимая, что сейчас Джим — не Джим, а скорее, бомба замедленного действия. — Мы заказали двухместный люкс, так? — вкрадчиво, дьявольски тихим тоном начал говорить Мориарти, что еле-еле сдерживал себя в руках. — Да, это так. И в чём же проблема? — А тогда какого чёрта в номере не одна большая кровать, а две маленьких, да ещё и в разных комнатах?! — под конец сказанного предложения голос консультанта сломился на хрип. — Не кричи так, голос сорвёшь, — спокойно ответил Шерлок, будто ничего значимого не случилось. — Неужели в этом маленьком городке ты ожидал увидеть небоскрёбы и пентхаусы? — Да я лучше куплю свой дом, где мы сможем вдвоём нормально спать, а не вот это вот, — он импульсивно обвёл рукой пространство комнаты. — Я сейчас же иду на ресепшен и… — Так, всё, успокойся, — не дал закончить супругу Шерлок. — Что ты так завёлся из-за кроватей? Завтра купишь всё, что захочешь, а сегодня, думаю, сможешь поспать один. — Вот и куплю, — пробормотал Джим, фыркнув. — Уже половина двенадцатого ночи, иди спать. Холмс привык к подобным окончаниям их с Мориарти диалогов, а потому, отбросив все лишние мысли и добавившуюся проблемку в виде негодующего супруга, свалился на небольшую кровать. Его глаза, отяжелевшие под натиском усталости, закрылись, погружая своего владельца в мир темноты и долгого сна.***
Тёмная, беспробудная ночь. Весь небольшой городок погрузился во мрак, погасив огни и замерев в том виде, в котором его застал и укутал в ласковые сумерки вечер. Звёзды россыпью украшали небо, ветер тихо колыхал листья южных деревьев, а тепло, что витало везде и повсюду, создавало ощущение уюта и некоего спокойствия. Над гладью призрачной бухты белой галочкой пронеслась суетливая чайка, иногда опускаясь так низко, что её крылья резали темноту воды. Часы показывали второй час ночи, за окном всё стихло, а в номере, где на один день остановились супруги, царила мёртвая, но в то же время такая хрупкая тишина. До некоторого момента. В пустом длинном коридоре послышались шлепки босых ног по холодному кафелю пола. Джим, в одних спальных штанах, украдкой пробирался из своей спальни в сторону комнаты супруга, стараясь ступать как можно тише и оставаться незамеченным. Зрение в полном мраке подводило консультанта, благодаря чему он несколько раз чуть не врезался в пару дверных косяков. Но, спустя несколько долгих минут, Мориарти уже сонно вглядывался в дверной проём комнаты супруга, что спиной к нему растянулся на кровати и мирно спал. Его ровное дыхание было почти неслышно в стенах небольшой комнаты. Край тонкого пледа неловко спадал с плеча, обнажая бледную, до дрожи в пальцах бархатистую кожу. Кудри небрежно раскинулись по белоснежной подушке, бесформенным облаком прикрывая тонкую шею. Лицо Джима тронула кроткая, усталая полуулыбка. Это выглядело как искусство; искусство, без которого Мориарти не мог прожить ни единого дня. Это было похоже на зависимость: тяжёлое, мучительно манящее к себе состояние. Это, отныне, его жизнь, его весёлая жизнь с гением дедукции, что своим существованием наполнял её красками и новыми, неизвестными ранее чувствами. Что же, Джим был ему благодарен. Тихо, стараясь не издавать лишних звуков, Мориарти, поднявшись на носочки, осторожно подобрался к кровати. Встав у изголовья, Джим, недолго думая, приподнял край пледа, которым укрывался супруг, и, затаив сбивчивое дыхание, забрался на свободную часть ложа. Его рука мягко обвила талию Шерлока, а голова легла у самого затылка, тёмными кудрями щекотавшего нос консультанта. Еле заметная улыбка мелькнула на лице Джима. Почувствовав чужое дыхание на шее и тяжесть руки, Шерлок, сквозь пелену недолгого сна, попытался раскрыть глаза и понять, что происходит. Бледно светящееся окно мутно расплывалось во взоре Холмса, окончательно дезориентируя и сбивая с толку. Первая мысль, что пришла в сонную голову, хриплым вопросом слетела с языка: — Джим? — Подвинься, — раздалось в ответ. — Боже, иди к себе, — промычал Холмс, лицом уткнувшись в подушку. — Нет. Этого твёрдого ответа хватило, чтобы понять: упрямец Джим не уйдёт и не оставит его. А действия консультанта подтвердили теорию Холмса. Мориарти посильнее сжал детектива в объятьях, и, уткнувшись носом в его макушку, тихо выдохнул, ставя твёрдую точку в их небольшом диалоге. — Ооо, Боже, — кажется, одними губами прошептал Шерлок, расслабив доселе напряжённые плечи. — Спи уже, неугомонный — тоном поверженного человека проговорил детектив. — Сплю.