They call it creeping, I say loving, it's the only way for me.
Сегодняшняя летняя ночь выдалась холоднее, чем все остальные. Лютый ветер с силой взбивал объёмные кроны деревьев, заставляя листья с шумом шелестеть и, не выдерживая, беспорядочно срываться с ветвей. Сизые облака тёмной пеленой заслонили мелкие звезды и диск холодной луны, погружая пригород Лондона в тёмный мрак, освещаемый лишь чередой жёлтых фонарей. В воздухе витал запах дождя, а некое напряжение, что не покидало улицу уже несколько минут, набирало силу. Вдалеке на секунду сверкнуло белое копьё холодной молнии, после чего глухим, совсем неслышимым звуком раздался гром. Начиналась гроза.***
Шерлок повернулся к окну, без особого на то интереса наблюдая за новым спектаклем стихии. На электронных часах, что, по своему обычаю стояли на тумбочке, светились красные цифры — уже первый час ночи. Казалось бы, в такое время все люди спят. Не все. Джим который час ворочался, пытаясь заснуть уже в абсолютно ненормальных позах. Сон всё не шёл, а значит, сам Холмс не мог сделать то, ради чего третий час ждёт чуда. Через несколько минут матрас их кровати перестал беспрестанно прогибаться и ёрзать, шорохи стихли, а доселе, раздражённое отсутствием сна дыхание консультанта наконец выровнялось, превратившись в тихое сопение. Джим, спустя столь продолжительное время, свесив обе руки с края кровати и сбросив с себя часть одеяла, спал. Шерлок устал лежать без сна, дожидаясь спокойствия мужа. Он приподнялся на локте и, убедившись в том, что Джим спит, не теряя времени вскочил с постели. Затаив дыхание, он быстро пересёк комнату, захватив чёрный халат, что висел на спинке стула, ведь по телу пробежала мелкая дрожь, стоило ему выбраться из-под одеяла. Зарождающаяся гроза давала о себе знать, пропуская зябкий холод в дом супругов, заставляя консультанта покрепче вцепиться в одеяло и закутаться в него с ног до головы, словно в кокон. Пару секунд спустя Шерлок стоял в тёмном коридоре. Плавно прикрыв дверь спальни, он, с ещё не привыкшим к темноте взглядом, рассеянно найдя лестницу, начал спускаться на первый этаж.***
Стихия не спешила отступать, всё сильнее и чаще освещая небо внезапными вспышками молний. Ветер люто выл за окном, в которое неровной дробью стучали крупные капли начинающегося дождя. Гроза набирала силу, и молния, яркой полосой вспыхнув над ночным небосводом, осветив всю спальню, быстро исчезла. За ней последовал резкий, совсем не щадящий слух, раскат грома, что своим шумным треском заставил только заснувшего консультанта непонимающе распахнуть глаза, рефлекторно соскочив с кровати. Первое, на что спросонья обратил внимание Джим — Шерлока снова нет по другую сторону постели. Этот неугомонный редко на всю ночь задерживался в спальне, предпочитая сну, как правило, раскрытие очередного дела. Правда, было одно «но». Перед тем, как начать распутывать какое-нибудь тройное убийство, Шерлок всегда давал знать об этом мужу. А в этот раз ничего не сказал. Мориарти с тяжёлым сонным вздохом потёр переносицу, негромко зевнув. — Что за чёрт? — устало прошептал он, устремляя взгляд к окну, с которого прозрачными потоками стекала вода. Очевидная мысль, что мельком прошлась по краю сознания консультанта, не особо радовала своего автора. Судя по сложившимся обстоятельствам — сегодня он не будет спать. Томно вздохнув, Джим, схватившись за край одеяла, стянул его с кровати. Укрывшись от зябкого воздуха, он не торопясь зашагал на поиски своего гиперактивного супруга.***
Заглядывая в каждую комнату, Мориарти неспешно спустился вниз по лестнице. Его путь сопровождали частые вспышки молний, что белым светом прерывисто освещали коридор. Дождь с силой бил по крыше дома и окнам, наполняя помещение тихим гулом и устрашающим природным шумом. Близкие раскаты грома завершали всю мрачную атмосферу ночной усадьбы, от чего, после очередного грохота, на руках Джима появились мелкие мурашки. Ему нравилась гроза, но лишь в некоторых жизненных ситуациях. Мориарти любил, когда, после очередного тяжёлого дня, они с Шерлоком, расположившись в двух мягких креслах подле камина, мирно пили горячий чай, погружаясь в атмосферу грозовой ночи и огненного света. Сейчас же он один, без какого-либо представления где может находиться супруг, блуждал по мрачному дому под резкий треск грома. Джиму становилось не по себе. Быстро заглянув в несколько комнат, консультант направился вперёд по длинному коридору, после чего сразу понял, куда лежит его дальнейший путь. Яркий белый свет рассеянной дымкой виднелся из одной единственной комнаты — кухни. Непоколебимое любопытство завладело консультантом, что с нарастающим интересом быстро направился к комнате, мелко перебирая ногами, плотно завернутыми в край пухового одеяла. Когда цель была достигнута, Джим, щурясь от непривычного света, осторожно выглянул из-за дверного косяка, а то, что он увидел, заставило две эмоции одной удивлённой улыбкой выскочить на его лице. Шерлок стоял у холодильника, что-то перекладывая, шелестя пакетом. Первая мысль, посетившая голову Мориарти, это: «Он что, ест по ночам?» С предчувствием тотального веселья, Джим, лукаво улыбнувшись, выскочил из своего «укрытия» и, поймав Холмса с поличным, громко произнёс: — Значит трапезничаем по ночам, светлейший? Шерлок замер, осознавая, что по-крупному облажался, и, тяжело вздохнув, ответил: — Нет, я не ем, Джим. Иди спать. — С какой такой стати? — интерес всё больше овладевал рассудком Мориарти, заставляя подойти ближе, давая понять Шерлоку — он будет стоять на своём и не отступит. — Хорошо, ладно, — Холмс развернулся к супругу, что за одно мгновение сменил выражение лица с усмешки на отвращение. — Шерлок, что за?.. В руках детектива был зажат плотный пакет с чем-то бордовым… Это что, кровь? Недоумевающий взгляд Джима сам собой очерчивал вопрос, который буквально был написан на его лице. — Это пальцы. И не начинай, пожалуйста. — Ты опять принёс в наш дом человеческие обрубки? — отмер от недолгого оцепенения Мориарти. — Но я же запретил тебе, Шерлок. Мы договаривались! — Да, именно поэтому я решил провести этот опыт ночью, пока ты спишь. Но, увы. — Холмс, ты совсем уже? Для этого есть в конце концов морг, больница. Езжай туда — я что, против? — Но ты не понимаешь, ведь суть этого эксперимента крайне… — он не успел закончить. — Так, — Мориарти выставил вперёд свою ладонь, предупреждая долгий и крайне мучительный монолог о практических опытах и прочих прекрасных деяниях, — пакетик этот ты сейчас не выбросишь… Что же, доделывай, что задумал. Но это последний раз. Запомни — последний. Понял? — Я тебя обожаю, — с кроткой улыбкой выпалил Холмс. — А я тебя ненавижу, — устало улыбаясь ответил Джим. — Я спать. Шерлок любезно улыбался вслед удаляющемуся супругу, ведь для них обоих будет лучше, если Джим не узнает о наличии в их холодильнике глаза одного мужчины, что был болен катарактой и умер от инфаркта буквально два дня назад.