***
Теон стоял на кормовой надстройке и в очередной раз убедился, что корабль, как и предполагалось, не сдвинулся с места. Отложив астролябию, он записал наблюдения в журнал и для интереса перелистнул несколько страниц назад и посмотрел результат двухнедельной давности. Несмотря на отсутствие ветра, он, с удивлением обнаружил, что они продвинулись примерно на двадцать миль. — Больше мили в день. Видимо, подводные течения, — сказал он вслух сам себе, не сводя взгляда со страницы. — Хорошая скорость, капитан, — пошутил подошедший к нему Вайс. Грейджой слегка улыбнулся в ответ, и, вздохнув, продолжил: — Не отпускает нас Нефритовое море. Хорошо хоть запасы воды и припасов позволяют нам такой простой. — Вон, гляди, сейчас Виндор наколдует ветер, — Вайс махнул рукой в сторону Красного Жреца, рисующего водой замысловатые рисунки прямо на палубе. — Хорошо бы. А то команда уже не знает, куда себя деть. Рыбачат от скуки каждый день, только толку нет. Грейджой с Вайсом устремили свои взоры на моряков, затаскивающих на борт лодку с небогатым уловом. Несколько макрелей и небольшая акула, — всё, что им удалось добыть до обеда. — От такой жары даже рыба ушла на глубину, — сетовал кто-то из матросов, вытаскивая из сети добычу. Взгляд капитана вдруг упал на альбатроса, рассекающего крыльями воздух. — Вайс, посмотри, — обратился он к старому морскому волку. Тот, прищурив глаза, внимательно понаблюдав короткое время за птицей, проговорил: — Когда альбатрос парит высоко в небе, то жди жары. Воздух сухой. А сейчас он кружит над поверхностью воды… — Значит, воздух тяжелый и влажный, будет дождь и… ветер, — закончил за него Грейджой. Мельком взглянув на Виндора, продолжающего расчерчивать палубу непонятными знаками, Теон достал из встроенного в стол ящика несколько листов бумаги и запустил в воздух. Листья снесло вдоль палубы, и они медленно осели на пол. — Ветер вернулся! Поднять паруса! — прокричал Грейджой. Матросы, тут же побросав свои незатейливые дела, дружно забегали по палубе, исполняя указания своего капитана.Штиль
10 января 2020 г. в 10:42
Жара изматывала всех до невозможности. Почти две недели стоял абсолютный штиль. «Великий Кракен» успел лишь выйти из вод Шафранового залива и миновать Асшай, и ветер исчез. Дни медленно тянулись, сливаясь друг с другом и переходя в недели. Если бы не солнце и луна, сменяющие друг друга, то можно было бы подумать, что жизнь остановилась.
Вот и сейчас не происходило абсолютно ничего. Палубу отдраили раза на три, до такого состояния, что доски блестели, все снасти были подтянуты, паруса проверены, заштопаны и ещё раз проверены. Кое-кто из моряков просиживал штаны прямо на палубе, играя в кости; кто-то спал, прикрывшись парусиной от непрошеных солнечных лучей и громко храпел; кто-то насвистывал нехитрую мелодию, ненадолго прерываясь лишь для того, чтобы достать из бочки мочёный фиолетовый фрукт, походивший и на грушу, и на яблоко одновременно. Вахтенный матрос, в ожидании окончания дежурства, смотрел вдаль совершенно рассеянным взглядом, и имел крайне замученный вид, напоминая вяленую рыбу.
— Гримз, Дзен, кидайте ещё раз. Ничья. У обоих двенадцать, — рявкнул матрос, наблюдающий за товарищами, который час подряд бросающими кости.
Складывалось ощущение, что продолжать играть они не имеют больше никакого желания, но заняться было больше нечем, и один из них вновь потянулся за кубиками.
— Может, закончим все это? Надоело, — широко зевнув, фыркнул второй.
Несмотря на то, что удача была на его стороне, и он уже обыграл напарника, получив весь выигрыш (несколько золотых финтифлюшек), в голосе моряка чувствовалось явное недовольство.
— И что ты предлагаешь, Гримз? Можно, конечно, поспать, если это вообще возможно в такую жару, — вытирая пот со лба, ответил Дзен, после чего, то ли с завистью, то ли с недоумением взглянул на дремлющего в противоположном конце палубы железнорождённого.
— Да уж, — согласился Гримз, вертя кубики в руках, — будь неладен этот штиль. Я уже почти начинаю жалеть, что не остался на берегу. Ну, а что, какие там шикарные девицы. — Произнеся последнюю фразу, матрос мечтательно закатил глаза.
— Так, а чего не остался? — поинтересовался тот железнорождённый, который стоял в стороне и наблюдал за игрой. Он выглядел значительно старше Гримза и Дзена, в его каштановых волосах уже мелькала седина.
— Понимаешь, Майнден, я бы хотел побывать где-нибудь ещё. До этой поездки я дальше своего острова нигде и не был.
— А я дальше Пайка, — поддержал мнение товарища Дзен.
— А я, признаться, совсем не верил в успех всей этой поездки, также как и наш прежний капитан Харраг. Помните его? — проговорил Майнден, почесывая бородатый подбородок.
— Я его почти не знал, так как служил на другом корабле и попал в команду «Великого Кракена», когда наш капитан вербовал моряков в Асшай. Но хорошо помню то, что Харраг говорил о лорде Теоне: он вырос на зеленых землях, — задумчиво проговорил Гримз.
— А ещё говорили, что он был в плену у какого-то маньяка, — добавил Дзен, — и ещё…
— Меньше слушай, кто и что говорит, Дзен. Вон, говорят, что в Кварте бабы ходят по улицам с голыми титьками, — перебил его Майнден и отвесил парнишке смачный щелбан в лоб. Матросы дружно хохотнули.
— И почему ты тогда согласился участвовать во всем этом, оставался бы в Миэрине, раз не верил в удачу? — обиженно парировал Дзен. Гримз и ещё пара только что подошедших к ним матросов устремили свои взгляды на старшего товарища в ожидании ответа.
— Жажда наживы взяла вверх, и как показало время, я поступил верно. И вы тоже, парни, — ухмыльнувшись, заявил Майнден, — Что до ветра, это лишь вопрос времени. Он вернётся, нужно просто подождать.
Молодые матросы переглянулись и, несмотря на изрядно замученное состояние, весело рассмеялись. Никто из них не заметил наблюдающего за ними капитана. Впрочем, если бы кто-то увидел Теона Грейджоя со стороны, то всё равно не смог бы определить, слышал он их или нет. А если и слышал, то не обратил на их болтовню особого внимания. Его выражение лица, казалось, не выражало никаких эмоций. Он тенью проследовал в сторону каюты.
Когда Теон зашёл к себе, Лимия обмахивала леди Сансу большим веером, выполненном из разноцветных перьев диковинных птиц. Девушки его сделали самостоятельно, в те дни, пока ожидали отплытия с Ультоса.
— Как ты? — тепло улыбнувшись, спросил Теон.
Он подошел к своей жене и поцеловал её в макушку. Лимия тут же поспешила побыстрее удалиться, чтобы не мешать их общению.
— Только за сегодня ты интересуешься моим самочувствием в пятый… нет, в шестой раз, а время ещё едва перевалило за полдень, — откладывая в сторону вышивку, проговорила Санса.
Ей, без сомнения, было важно подобное излишнее внимание со стороны Теона, особенно после всего случившегося. Едва корабль успел отойти от большой земли, девушка вновь умудрилась перепугать всех. Сначала резкая боль пронзила низ её живота. Потом она просто потеряла сознание. Санса очнулась от незнакомых едких запахов, раздражающих её ноздри. Оказалось, что прошло почти двое суток, у неё был жар, и всё это время Виндор старательно приводил её в чувство.
Позже Санса припомнила, что когда она пряталась в храме с теми женщинами, она уже теряла сознание. Тогда местная Жрица помогла ей прийти в себя. Видимо, женщина сразу поняла, почему так произошло, но языковой барьер и паника не дали возможности им объясниться. Во всей суматохе Санса просто не предала значения этому случаю. В ожидании отплытия пару раз у неё кружилась голова, но она списала это на излишнее волнение.
И, наконец, подобное повторилось на корабле, только очнувшись, она вновь ощутила боль внизу живота. На сей раз тупую. Когда Санса услышала о беременности и последовавшем за ней выкидыше, она не знала как и реагировать на такие новости. Поначалу она подумала, что ослышалась, и этого просто не может быть, ведь после всех их злоключений с Теоном, она была уверена, что не способна к зачатию. На какое-то мгновение она даже успела обрадоваться, что всё-таки в состоянии забеременеть, но в тот же самый момент её сердце сжималось от боли, от потери ребенка, а дальше девушку накрыло всепоглощающее чувство вины за то, что она не догадалась сама о своем состоянии и не смогла уберечься.
Сейчас, вновь, от нахлынувших воспоминаний её сковало напряжение.
Теон, почувствовав тревожное состояние, нежно обнял её и ласково погладил любимые огненно-рыжие волосы.
— А ты ещё спрашиваешь, почему я волнуюсь, — почти шёпотом произнес он, — прекрати себя винить.
— Правда, со мной все в порядке, — ответила девушка, слегка отстранившись от него. — Нет никакого повода для беспокойства. Виндор считает, что спустя совсем короткое время я смогу забеременеть ещё.
Вместо ответа Теон обнял свою жену ещё крепче. Желание Сансы родить ребенка ему определенно нравилось, но и страшило одновременно. Больше всего он боялся потерять её. По этому вопросу никаких видений ему пока не приходило.