Ришевские миниатюры

— …Это Тебе! — А это вам. Одна девочка (едва-едва макушку из-под прилавка видно) вручила Локсли что-то сиятельное до тошноты — так оно ярко светилось. Вторая сунула Хантингтону того же сияющего нечта, только калибром попроще: нестерпимый свет уже не так сильно бил в глаза, заставляя те слезиться и болеть. Очередь за спинами последних счастливчиков начала расходиться, так и не отоварившись. Гизборн сдвинул секси-брови к переносице. — Что за несанкционированная торговля магической хренью? — девочки прижухли, стараясь закамуфлироваться под опорные балки своего прилавка. Но злой сэр был непрошибаем и надвигался. — Санкнижки? Лицензия? Плата за парковку и взятка мне, можно натурой, то есть хренью?! Горе-продавщиц как ветром сдуло, уж куда тут Херну с его листьями. Робин Гуд-1 и Робин Гуд-2 тем временем, наверное, впитали покупки. Сразу и кожей. И теперь у Локсли отчётливо проступал нимб и резались белые-пребелые голубиные крыла сквозь и без того драную рубашку, разрывая ткань, что на геройской спине. Хантингтон мог похвастаться крыльями той же родовидовой категории, что и Локсли, но цветом попроще: бледно-серенькими. Оба РГ ослепляюще-слезоточиво светились на милю вокруг, хотя нет. Локсли светился на все десять. Некоторые горожанки (и крестьянки, чего уж), которые пришли на ярмарку, заинтересованно рыдали, но всё равно смотрели. Правда, едва ли не большему числу посетительниц торговой площадки было как-то не до новых фонарей дневного режима. Гизборн приземлённо чихнул. Вычихнутая сэрская сопля потонула в лучах неземного света. Робин номер раз как очнулся (или же на него просто упала сопля). — Гайка, друг! — под арктическим взглядом рыцаря Гуд поумерил фамильярность. — То есть враг… тебе ж не досталось. Мне… совестно. Давай я поделюсь! — И я… могу. — отозвался Робин номер два. Сэр созерцал этих клоунов. Секунду. Две. А потом он запрокинул голову и грубо заржал. Фьюри вторила хозяину. Отсмеявшись, подлый законник вытер слёзы, которые навернулись от ржача. — Оставьте себе. Местная девственница на выданье, из купеческих, дёрнула родительницу за рукав, не сводя восторженных глазок с инспектора. — Мамочка, он… он настоящий! — Верно, доча. — купчиха облизнулась и подмигнула сэру без искусственной подсветки. — Настоящий рыцарь! Он ехал верхом дальше, расправив плечи, с гордо поднятой головой без нимба. Спину его (одетую, дорогие читатели) украшал только плащ, ну, плюс другая одежда. Он инспектировал торговые ряды. И женщины заглядывали ему в глаза, не рыдая от Бог знает чего. И одаривали его взятками. И улыбались ему. Самому настоящему. Самому-самому.