Искренне ваша

Новое зелье для Локси полностью оправдало ожидания Гермионы: уже через два дня эльфиха была на ногах. В благодарность на Хогвартской кухне был испечен изумительный "Наполеон" из шестидесяти четырёх тончайших коржей с нежным кремом, куда была добавлена толика рома. — Возвращаешься к хозяину, Локси? — спросила Гермиона, прикидывая, не будет ли третий кусок лишним. — Локси соскучилась по хозяину и устала от безделья! — кивнула эльфиха, умильно взирая на жующую спасительницу. — Добрая госпожа может и дальше пользоваться библиотекой хозяина, Локси оставила старый пароль. — Спасибо, но профессор Снейп вряд ли будет доволен этим, — засомневалась Гермиона. — Тебе не достанется от него за самоуправство? — Локси обязательно расскажет хозяину, какая мисс Гермиона умная и заботливая! — пропищала эльфиха. «Ха, это, конечно, поможет делу!» — подумала девушка. — Чудесный торт, никогда ничего вкуснее не пробовала! *** Через два дня к Гермионе в неурочное время прилетела ястребиная сова, бесцеремонно разметав пергаменты на столе. Прежде чем подставить лапу с письмом, птица некоторое время внимательно рассматривала ее, словно решая, стоит ли отдавать почту. К счастью для Гермионы, результат осмотра удовлетворил сову, и она, наконец, позволила отвязать послание. Узнав руку автора письма, Гермиона бросила быстрый взгляд по сторонам. Мисс Неосторожность, надеюсь, Вы не настолько наивны, чтобы ожидать от меня благодарности, поскольку я, напротив, намерен сделать Вам выговор. За долгие годы работы я привык к постоянным проявлениям беспечности и самонадеянности, присущим таким, как Вы, ценителям храбрости и безрассудства, но Ваше поведение переходит любые границы. Из всего Вашего окружения Вы единственная казались мне не лишенной здравого смысла и разумной осторожности, но, по-видимому, я ошибался. Настоятельно рекомендую Вам избавиться от пагубной привычки совать свой длинный нос в чужие дела, иначе рано или поздно Вы окажетесь в крайне неприятном положении. Пользуясь случаем, хотел бы сказать пару слов об одном Вашем друге. В позапрошлом году я предпринимал бесплодные попытки научить его играть в гольф, но из-за явного отсутствия у него всякого желания приложить минимальные усилия, из-за его преступной лени и небрежности занятия были прерваны. Сомневаюсь, чтобы упомянутый бездельник с тех пор хотя бы раз тренировался самостоятельно. Между тем, если он желает держаться уверенно в тех кругах общества, которых до поры до времени счастливо избегал, и где мне приходится регулярно бывать по долгу службы, ему необходимо в короткие сроки прилично овладеть умением играть в гольф, иначе при встрече с определёнными высокопоставленными лицами он будет иметь бледный вид. Постарайтесь убедить Вашего друга продолжить занятия, если Вам хоть сколь-нибудь дорого его благополучие. П. Принс P.S. Леди, передавшую Вам это письмо, зовут Ленор. В случае необходимости Вы можете воспользоваться её услужливостью, только не забывайте время от времени делать ей маленькие подарки. «Кажется, профессор не так уж зол на меня, как может показаться из первых строк письма, — подумала Гермиона. — Надо серьёзно поговорить с Гарри об уроках «гольфа». *** Поздним вечером гриффиндорская гостиная была практически пуста. — Гарри, скажи откровенно, ты хотя бы один раз с позапрошлого года тренировался очищать сознание? — спросила Гермиона. Поттер отбросил перо и нахмурился: — Для чего, Гермиона? Чтобы Волдеморту было легче проникнуть в мою голову?! — Чтобы освоить легилименцию, — ответила Гермиона, предчувствуя, что разговор будет тяжёлым. — Я не желаю слышать об этом, — отрезал Гарри. — Вот как? Объясни, почему, — потребовала Гермиона. Рон дипломатично молчал. — Что тут объяснять?! Я не вижу смысла в этом занятии, — в голосе юноши явственно слышалось раздражение. — Ты не видишь, а смысл, тем не менее, есть. И Дамблдор… — Не надо ссылаться на Дамблдора, Гермиона! Всезнающий директор оказался не таким уж и проницательным, — горько усмехнулся Гарри. — Мне отвратительны и легилименция, и легилименты! — Послушай меня! Легилименция и окклюменция необходимы тебе как воздух, — воскликнула Гермиона. — Я так не считаю, — заявил Гарри. — До чего же ты упрям! — До чего же ты занудна! — Пора начать вести себя, как взрослый человек, а не как истеричный подросток! — осуждающе проговорила Гермиона. — Тебе прекрасно известно, чем я занимаюсь с начала сентября! И ты после этого ещё смеешь упрекать меня в инфантильности! — негодовал Гарри. — Взрослый человек попытался бы приобрести все полезные навыки, какие только возможно, а не зацикливаться на чём-то одном, — напирала Гермиона. — Но у меня явно нет способностей к легилименции, — ответил Гарри. — Чушь! — безапелляционно заявила Гермиона. — Тебе мешало пристрастное отношение к преподавателю. — Мне мешало пристрастное отношение преподавателя ко мне! — запротестовал Гарри. — Сейчас это уже неважно. Важно продолжить занятия. — Легилименции по книжкам не выучишься, знаешь ли, — проворчал Гарри, — нужен умелый партнер. — Партнёра — найдём, — деловито ответила Гермиона, — дело в тебе. Так ты будешь заниматься легилименцией? — Буду! — буркнул побеждённый Гарри. — Довольна?! — Вполне. Не забудь, ты обещал! *** Чтобы успокоиться после разговора, Гермиона поднялась в совяльню проведать Ленор и обнаружила, что энергичная птица уже успела убедить своих пернатых товарок, что ей полагается самое лучшее место на самой уютной жердочке. Как ей это удалось — неизвестно, но девушка заметила на опилках, покрывающих пол, несколько выдранных совиных перьев. Дар Гермионы в виде сырой печени был благосклонно принят и немедленно съеден под завистливыми взглядами соседей. Однако попытка погладить сову не увенчалась успехом — Ленор увернулась и предостерегающе щёлкнула клювом. "Дружелюбна, как её хозяин", — усмехнулась девушка. — Завтра для тебя будет работа, — сообщила она птице. *** Гермиона была всё ещё сердита на Гарри, когда села писать ответное письмо Снейпу. Уважаемый мистер Принс, хочу поблагодарить Вас за то, что нашли время побеспокоиться о моем друге. Упомянутый друг долго упорствовал в своём нежелании снова заняться делом, заявлял, что не видит смысла в гольфе, что неспособен его освоить, ссылался на предыдущие безуспешные попытки. Но понимая, что Вам, как никому другому, известны последние модные веяния в тех кругах, коим волею судеб Вы принадлежите, и потому Ваши советы бесценны для молодого человека, который намерен покорить высший свет, я приложила все возможные усилия и исчерпала почти всё имеющееся у меня в наличии терпение, стараясь раскрыть перед моим другом прелести этой замечательной игры. Его здравый смысл и моя настойчивость в конце концов одержали победу. Теперь моя задача — найти подходящего тренера в наших краях, но подозреваю, что после Вашего отъезда вряд ли это будет просто. Искренне Ваша, Пруденс Г. P.S. Леди Ленор — дама серьезная и ответственная, она уже завоевала достойное место в здешнем обществе. Кажется, мне почти удалось добиться её расположения. *** К её большому разочарованию, опасения Гермионы подтвердились: от Макгонагалл она узнала, что в школе нет никого, кто бы владел легилименцией и окклюменцией. Гермиона приуныла. «Может быть, имеет смысл попросить помощи у Фишера?» Но что-то её останавливало: чем меньше людей знает, что умеет и чего не умеет Гарри Поттер, тем лучше. *** Учебный год шёл своим чередом. Вокруг Гермионы словно образовался вакуум: Рон продолжал игнорировать её, Гарри всё свободное время проводил в изучении каких-то потрёпанных каталогов и справочников — их отношения стали прохладнее после того, как Гермиона не пощадила его самолюбие, убеждая возобновить занятия окклюменцией; Джинни до позднего вечера пропадала на тренировках. Лишь с Невиллом они иногда обсуждали растительные ингредиенты для лечебных зелий. Поэтому почта, полученная за завтраком, была настоящим событием в однообразной жизни. — Гермиона, интересно, кто тебе так часто пишет — у тебя же нет родственников среди магов? — полюбопытствовала Лаванда. — Виктор Крам, — небрежно ответила она. Рон бросил на неё гневный взгляд и уставился в тарелку. — Ты ещё продолжаешь с ним переписываться? — не унималась мисс Браун. — А почему бы и нет? И вообще, Лаванда, ты не могла бы проявлять чуть меньше любопытства по поводу моей переписки? — Уж и спросить ничего нельзя! — надулась Лаванда и демонстративно повернулась к Парвати. Именно на такую реакцию Гермиона и рассчитывала. Удостоверившись, что ничье внимание ей больше не грозит, она осторожно развернула письмо. В тексте было всего несколько слов: Двенадцатое ноября — крайне неблагоприятный день для Брэнстоунов. «Брэнстоун?» — задумалась Гермиона и вспомнила русоволосую девочку с Хаффлпаффа. Как же её зовут? Элис? Нет, не Элис — Элеонора! Элеонора Брэнстоун — четвёртый курс. Приходила недавно к ней, префекту, чтобы посоветоваться, оставаться в школе на каникулы или нет... Кажется, отец у неё — волшебник, а мать — из маглов. Неблагоприятный день? Неблагоприятные дни больше по части Сибиллы Трелони... Очевидно, что её корреспондент имел в виду что-то другое, более серьёзное, раз взял на себя труд написать Гермионе. Что мог бы посчитать важным Северус Снейп? У неё похолодело в груди от неприятной догадки. Неблагоприятный день — день, в который Пожиратели Смерти планируют напасть на семью Брэнстоунов! Это очевидно! Двенадцатое ноября — послезавтра. Надо найти способ предупредить Брэнстоунов. Что предпримет Орден, если она передаст туда информацию? Предупредит предполагаемых жертв нападения и поставит засаду? Если сообщники Волдеморта нарвутся на авроров, им станет понятно, что произошла утечка информации. Лучше будет, если Пожиратели просто никого не застанут — мало ли, куда могли уехать люди. Совпадение... Нет, Орден лучше не вмешивать — теперь, когда нет Дамблдора, и никто больше не дорожит жизнью Северуса Снейпа, включая и самого зельевара. Надо придумать другой вариант. Послать сову Брэнстоунам с анонимным предупреждением? Подумают, что письмо — чья-то злая шутка и останутся дома… В этот момент её размышления были прерваны восклицанием Лаванды Браун, прочитавшей письмо из дома. — Парвати, представляешь, профессор Трелони была права! Помнишь, она предсказала мне, что на этой неделе существенно укрепится финансовое состояние моей семьи? — Да, Лав, и что? — навострила свои хорошенькие ушки Парвати Патил. — Мама пишет, что мы получили наследство от дальнего родственника из Анкориджа. — Я всегда говорила, что профессор Трелони знает своё дело! — восхищённо воскликнула Парвати. — Надо обязательно рассказать Падме! «О, старушка Трелони опять сподобилась что-то дельное предсказать, и двадцати лет не прошло!» — фыркнула про себя Гермиона. И тут ей в голову пришла любопытная мысль. Почему бы Трелони не предсказать что-нибудь Брэнстоунам? Она же так любит «подбодрить» студентов обещанием мучительной смерти или страшной болезни... Главное, чтобы к прорицательнице прислушались. Минерве Макгонагалл, как члену Ордена, прекрасно известно, что именно Трелони сделала пророчество о Гарри. Директор не сможет отмахнуться от Сибиллы просто так. Не должна! Осталось только придумать, как заставить Трелони сделать нужное предсказание. Гарри рассказывал, что предсказательница прячет бутылки со спиртным в Выручай-комнате, и от неё вечно несёт хересом. Наверно, в одиночестве по вечерам прикладывается; надо попробовать воздействовать на неё в таком состоянии. Одолжив вечером того же дня мантию-невидимку у Гарри, Гермиона после ужина отправилась в Северную башню. Взобравшись по винтовой лестнице на площадку, над которой находился люк, она, закутавшись в мантию, уселась прямо на пол и стала поджидать Трелони. Походка появившейся вскоре Сибиллы была уже нетвёрдой, видимо, по дороге в башню женщина уже успела навестить свой схрон в Выручай-комнате. С ловкостью, неожиданной у нетрезвого человека, предсказательница вскарабкалась по верёвочной лестнице, но, к счастью, забыла втянуть её за собой. Гермиона поспешила за ней. Она не была в этих комнатах уже несколько лет, но ничего не изменилось — всё те же пуфики и спёртый воздух. Трелони между тем выудила из складок мантии бутылку и щедро плеснула в бокал. Выпив спиртное одним махом, женщина плюхнулась в кресло и откинула голову. Взгляд её стрекозьих глаз рассеянно скользил по потолку. «Кажется, она уже покинула пределы разума. Пора!»— подумала Гермиона и тихо прошептала заклинание изменения голоса. — Сибилла, внемли мне! — произнесла Гермиона и сама испугалась своего нового звучания. Бесполо и глухо — то, что надо! Трелони подскочила в кресле и завертела головой, пытаясь увидеть того, кто с ней говорит. Гермиона глянула вниз, чтобы убедиться, что носки её туфель прикрыты мантией. — Сибилла, готова ли ты узнать будущее? — торжественно изрёк голос. — Кто ты? — пискнула из кресла изрядно напуганная женщина. — Я безымянный дух этих мест! — «Чушь какая-то! Что я несу?!» — Готова ли ты узнать будущее? — Да, — проблеяла Трелони и в ужасе съежилась. — Надлежит людям, зовущимся Брэнстоун, покинуть жилище своё до заката грядущего дня, иначе узрят знак мрака над кровлей своей... Вместила ли слова мои в душу свою, Сибилла? — Ммм... Брэнстоуны должны оставить свой дом до вечера завтрашнего дня. — Поспеши же теперь! — зловеще проскрипела Гермиона. Подождав немного, не скажет ли дух ещё что-нибудь, женщина вскочила и забегала по комнате. — Боже мой, какой ужас! Брэнстоун... Надо предупредить бедную девочку как можно скорее! Трелони отпихнула ногой пустую бутылку и промчалась к выходу, буквально скатившись по верёвочной лестнице. Гермиона еле поспевала за ней. *** — Минерва, Минерва, впусти меня, — барабанила в дверь директора взволнованная предсказательница. — Что случилось, Сибилла? — Макгонагалл уже переоделась в домашний халат. — Беда! Может случиться беда! Мне было откровение... — директриса обречённо впустила предсказательницу к себе. Гермионе удалось проскользнуть следом. — Минерва, семье Брэнстоунов грозит смертельная опасность! Они должны уехать! — Ты уверена, Сибилла? — спросила Макгонагалл, принюхиваясь и морщась. — Может быть, ты просто выпила лишнего? — Я уверена! Он сказал: иначе узрят знак мрака... Ты же понимаешь, что это значит?! — Кто «он»? Ты с кем-то разговаривала? — нахмурившись, спросила директриса. — Мне было видение... Дух Хогвартса... Он велел поторопиться! Минерва, мы должны что-нибудь сделать! Ты потом не простишь себе, если... Это слишком серьёзно! Ты же веришь мне?! — Да, Сибилла, верю, — устало ответила Макгонагалл. *** — Добрый вечер, профессор Макгонагалл, профессор Трелони, — послышался неуверенный голос Элеоноры Брэнстоун. — Вы меня вызывали? — Проходи, Элеонора. Девочка осторожно села на краешек стула, испуганно переводя взгляд от одной женщины к другой. — Профессор Трелони уверяет, что твоей семье грозит опасность. У тебя же мама — не волшебница, да? — Нет, мэм, не волшебница... — Возможно, на ваш дом готовится нападение сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть. Девочка побледнела и вскочила со стула. — Что же это? Как же? — Ты должна немедленно написать им, чтобы они куда-нибудь уехали. Вот тебе перо, пергамент. Я одолжу тебе свою сову. Кроме того, сообщи им, что сама останешься на каникулы в школе. *** Через два дня в «Ежедневном Пророке» появилась статья, в которой говорилось, что на дом, принадлежащий Эрвину и Кесси Брэнстоун, было совершено нападение Пожирателей Смерти. По счастливому стечению обстоятельств хозяева в это время находились в отъезде, а их несовершеннолетняя дочь Элеонора — в Хогвартсе. От дома осталось только пепелище, над которым некоторое время светился зловещий знак… Отложив газету, Гермиона взглянула на преподавательский стол и заметила, как гордо расправила плечи профессор прорицания Сибилла Трелони. За хаффлпаффским столом в центре внимания была Элеонора Брэнстоун. Лаванда и Парвати что-то горячо обсуждали, то и дело бросая восхищённые взгляды в сторону Трелони. — Лаванда, — окликнула одноклассницу Гермиона, — что это Трелони сегодня так необычно себя ведёт? — Ты ничего не знаешь?! Ведь это профессор Трелони предупредила Элеонору о возможном нападении на её семью! Профессор вступила в контакт с потусторонним миром и получила предупреждение о грозящей Брэнстоунам опасности! Теперь даже ты, Гермиона, не можешь не признать, что Сибилла Трелони просто великолепна! — Да, наверно, я не права, что относилась к её талантам скептически, — выдавила Гермиона. — Как здорово, что у меня есть способность улавливать волны из будущего! Может быть, профессор Трелони возьмёт меня к себе ученицей после того, как я закончу Хогвартс… — мечтательно сказала Парвати и посмотрела на Гермиону: — Наверно, жалеешь теперь, что бросила её лекции? Но профессор Трелони точно заметила — ты слишком рассудочна для прорицания. — Иными словами, у меня, в отличие от вас, есть здравый смысл, — фыркнула Гермиона. Лаванда нахмурилась: — Почему ты такая высокомерная, Гермиона? С тобой просто невозможно найти общий язык. Или это твоя должность префекта так вскружила тебе голову? — Я высокомерная? Ерунда какая-то! — искренне изумилась Гермиона. — Скажешь — нет? Никогда не подойдёшь к нам, не поговоришь по-человечески… На лекциях вечно выделываешься… Зачем — непонятно, мы и так все знаем, что ты самая блестящая студентка за последние двадцать лет. Ты вообще с кем-нибудь кроме Поттера и Уизли общаешься? Гермионе стало до слез обидно. — Я не знаю, способны ли вы понять, но у меня просто нет времени трепаться о шмотках и макияже! — Вот, опять! — вздохнула Лаванда и посмотрела на Парвати. — Что и требовалось доказать! — Знаешь, Гермиона, если ты и дальше будешь продолжать в таком же духе, ты скоро станешь вроде Снейпа, — заявила Парвати. — Замкнутой, язвительной и противной. Подумай над этим. И не обижайся — мы просто хотим тебе помочь. — Как трогательно! — собрав остатки достоинства, надменно произнесла Гермиона и встала из-за стола. Лаванда и Парвати переглянулись и вздохнули. — Она неисправима! — заявила Лаванда. — Она опять пыталась нас опустить, ты заметила, Лав? — сказала Парвати. — Я думаю, это из-за её комплексов…— задумчиво протянула Лаванда. — Комплексов? — Она маглорождённая, и слизеринцы никогда не давали ей забыть об этом. Комплекс неполноценности и всё такое… — Пожалуй, ты права. Мы должны учитывать это обстоятельство и как-то дать ей понять, что никогда не считали, будто она чем-то отличается от нас. Как думаешь, Лав? — Возможно, это поможет… Но нам надо быть очень аккуратными, чтобы не сделать ещё хуже. *** — Вот ты где, Гермиона Грейнджер, лежишь и ревёшь в подушку! А я везде тебя ищу! — воскликнула Джинни Уизли, врываясь в комнату Гермионы. — Я вроде бы запирала дверь? — вяло поинтересовалась Гермиона, повернув к подруге заплаканное лицо. — Alohomora ещё ни разу меня не подводила! — нимало не смутившись, ответила Джинни. — Ну, рассказывай, по какому поводу страдания! Это из-за Рона? — Н-н-нет. Скажи, я высокомерная? — Кто это тебе сказал? Стоп, не отвечай. Давай, я угадаю…. Лаванда или Парвати? — Они. Это правда? Только честно! — ОК. Ты любишь поучать, иногда разговариваешь снисходительно, будто сомневаешься, что собеседник способен тебя понять… Не стараешься поддержать разговор и всеми силами демонстрируешь, что тебе скучно… Говорят, на лекциях выпендриваешься — не знаю, сама не видала... Вот вроде бы и все твои прегрешения. — Как же ты меня терпишь, Джинни? — Нас, Уизли, такими штучками не проймёшь! Я же знаю, что ты меня любишь. Если бы не твой совет, как вести себя с Гарри, я бы, наверно, до сих пор…. А, ладно, что там говорить! Я считаю: Гарри, Рону и мне просто повезло, что у нас такая подруга, как ты! — Какая «такая»? С тяжёлым характером? — Брось, тебе просто приходится держать удар. Тебя вечно достают из-за происхождения, меня — из-за того, что я одна из нищих рыжих Уизли. Благополучным девочкам вроде мисс Браун нас не понять. Даже в голову не бери их глупости! — Парвати сказала, что характером я становлюсь похожа на Снейпа, — шмыгнула носом Гермиона. — На Снейпа?! Да у неё с головой не лады! Ты бы слышала, как тобой восхищаются девчонки с младших курсов. То и дело слышишь: «Пойду, посоветуюсь с мисс Грейнджер…», «А мисс Грейнджер сказала…» — Спасибо, Джинни. — Не за что! А что касается Рона… Просто дай ему время, и он всё поймет. Кстати, тобою интересовался наш красавец-завхоз. Просил, если найдёшь время, нанести ему визит. Прям так и сказал! Я чуть под стол не упала! *** Филч положил на стол огромную пачку исписанной каллиграфическим почерком бумаги. — Вот скромные, так сказать, плоды моего вдохновения. — Скромные!? Я бы не сказала, — с ужасом окидывая стопку глазами, произнесла Гермиона. Филч хихикнул, довольный произведённым эффектом. — Когда вы только успеваете писать? Ведь на вас практически всё хозяйство замка держится. Завхоз подпрыгнул от избытка чувств, молитвенно сложил руки на груди и воскликнул: — Вот, вот, вы зрите в корень проблемы! Меня постоянно отвлекают… Бывало, лишь только застучат копытца Пегаса в моей скромной обители, лишь только повеет тёплыми струями вдохновения, то сразу случается либо засор ванной, либо прорывает канализацию! Впрочем, я не жалуюсь — привык, знаете ли. Я люблю Хогвартс. — Я тоже, — улыбнулась Гермиона. — Если бы ещё в Хогвартсе не было студентов — было бы просто великолепно! Большего нельзя было бы и пожелать. — Вот в этом вопросе не могу с вами согласиться, — заметила Гермиона, едва сдерживая смех. — Да? Поверьте мне, все беды от студентов и только от них! Вы даже не можете себе представить, что они выделывают. Бродят по коридорам после отбоя, взрывают навозные бомбы, создают тайные организации. Вон, на третьем этаже второй год болото не просыхает. Болото имени Уизли — так они его называют…. А преподаватели… Никто и пальцем не пошевелил, чтобы осушить…— он взглянул на Гермиону. Девушка лишь дипломатично пожала плечами. — Бывает, зажжёшь свечи, — продолжил завхоз, — достанешь новый кусок пергамента, любовно разгладишь его, очинишь перо… Глотнёшь кофе с бренди из любимой чашки с котятами… Это мне профессор Амбридж в благодарность презентовала — я помог ей в раскрытии тайного подрывного общества. Святая женщина, святая! Всё о школе радела, и день и ночь. А они ей чем отплатили?! Нет в мире справедливости! Так, о чём это я говорил? Отхлебнёшь кофе, откинешься в кресло и начнёшь растекаться мыслью по древу. Строчки сами в голову приходят — остаётся лишь записать. Бац! Как назло, в этот самый момент приходит кто-нибудь на отработку! Или Пивз что-нибудь умудрит. У, мерзавец! Ненавижу! Ну, вот теперь и скажите, мисс Грейнджер, легко ли мне приходится? — Нелегко. Однозначно. Архисложно! — Вы проявили такое понимание и сейчас, и в прошлый раз, не посмеялись надо мной, как один человек, которого я всегда уважал. Впрочем, на что я надеялся — сарказм был всегда его визитной карточкой. — Вы говорите о профессоре Снейпе? — осторожно поинтересовалась Гермиона. — Да, да, о нём. Умнейший человек, но, увы, совершенно лишён романтической жилки…. А вот в вас я чувствую родственную душу. «Упаси Мерлин от такого родства», — с содроганием подумала Гермиона. Её начинали тяготить излияния завхоза. — Когда вы так верно сказали про стиль и прорисовку характеров, меня озарило: вы и только вы можете мне помочь! В ответ на её недоуменный взгляд он с горячностью продолжил: — По мнению преподавателей, вы лучшая студентка Хогвартса на сегодняшний день! Я же — практически самоучка, мне не передалось магических способностей чистокровных родителей, и здесь, в Хогвартсе, учиться я не мог, а отдавать меня в магловскую школу они посчитали ниже своего достоинства. Поэтому я не могу похвастаться образованностью. Не могли бы вы, мисс Грейнджер, просмотреть мою рукопись и высказать критические замечания, если таковые появятся? «О Боже!» — подумала Гермиона. Но Филч смотрел на неё с такой неистовой надеждой, что сил отказать просто не нашлось. *** Профессор Трелони, о которой в Хогвартсе обычно вспоминали реже, чем о каком-либо другом преподавателе, теперь была в центре внимания всей школы. Ученики толпами ходили за ней, и бедная женщина подчас даже не имела возможности заглянуть в Выручай-комнату на заправку. Новое сообщение от Снейпа Гермиона получила недели через две после случая с Брэнстоунами. «Целлеры — сегодня вечером», — гласила записка, доставленная Ленор прямо в библиотеку, где Гермиона пыталась разобрать арабские подписи к зарисовкам опытов одного средневекового алхимика. Неделей раньше она нашла в личном собрании Снейпа учебник арабского языка и самонадеянно решила, что освоение арабского не должно быть труднее древних рун. Дело, однако, шло вяло, и она поймала себя на том, что радуется предлогу отвлечься. Библиотекарша негодующе посмотрела на нее — совсем не дело совам летать среди уникальных книг — и Гермиона, посадив сову на согнутую руку, рванула из библиотечного зала, даже не собрав своих вещей. Записка была криво написана на обрывке салфетки, испачканной чем-то бурым. Ей даже думать не хотелось, что могут означать эти пятна. Гермиона заметалась по коридору, не зная, что делать. Брать мантию-невидимку у Гарри уже не было времени — часы на Восточной башне давно пробили пять часов пополудни. Кажется, сегодня на четыре был назначен педагогический совет — это означает, что Трелони должна пройти из директорского кабинета в Восточной башне к себе в Северную. Гермиона помчалась в коридор, ведущий к обиталищу Трелони, и спряталась за статуей Матильды-Хромоножки. Статуя была исполнена в масштабе 2:1 и отлично скрывала Гермиону от посторонних глаз. Время тянулось медленно. К девушке неслышно подошла миссис Норрис. Что-то заинтересовало кошку, и она уселась рядом с Гермионой, уставившись на студентку немигающим взглядом. Вдали из-за угла показалась Трелони. «Проклятая кошка! Она выдаст мое присутствие!» — Брысь, — шёпотом сказала Гермиона. — Иди отсюда, что ты на меня вылупилась? Миссис Норрис с презрением на нее посмотрела и, аккуратно переступая лапками, гордо удалилась. «Лишь бы никто здесь не появился, кроме Трелони!» — мысленно взмолилась Гермиона и направила палочку на приближающуюся прорицательницу. Когда женщина достигла пределов досягаемости, Гермиона послала в неё слабое ватноножное заклятье. — Ой, — сказала Трелони и с изумлением уставилась на свои ноги, которые внезапно отказались ей подчиняться. Профессор наклонилась и, приподняв подол юбки, принялась осторожно ощупывать свои коленки и икры. Из-под юбки виднелись собравшиеся гармошкой нитяные чулки. Концы вязанной крючком шали мели каменный пол, очки с кривой дужкой съехали на самый кончик носа. Трелони выпрямилась, достала свою волшебную палочку и глубоко задумалась, бормоча: — Что же надо сказать? Что-то такое на «фе»… Не помню. Вот голова дырявая! Гермиона наслаждалась этим спектаклем и даже на секунду забыла о своей задаче. Так и не вспомнив приличествующего случаю заклинания, Трелони привалилась к стене и закрыла глаза. «Пора!» — подумала Гермиона. — Сибилла, слышишь ли ты меня? Не открывай глаза, просто ответь! — Да, я слышу тебя, — испуганно подала голос Трелони. — Оставь палочку. Заклинания — не твоя стезя. Твое предназначение — улавливать флюиды Грядущего. Вижу я тень, зависшую над смертными, которым имя — Целлер. Иди и разгони тень, не медля ни секунды! Ты запомнила мои слова, Сибилла? — Которым имя — Целлер… — пробормотала прорицательница. Гермиона прошептала: «Finite Incantatem!», вжалась в стену, чтобы Трелони её не увидела, и громко сказала: — Иди, ты свободна! Торопись. Дорого каждое мгновение, запомни! Трелони осторожно передвинула ногу, другую, и, почувствовав, что нижние конечности опять слушаются её, развернулась и со всей возможной прытью помчалась по коридору, ни разу не обернувшись. Гермиона облегчённо вздохнула — дело сделано. *** Между тем, деятельная Джинни Уизли решила повлиять на брата. — Рон, не будь таким идиотом, у неё ничего нет с Фишером, — шипела Джинни. — Да откуда тебе знать, есть или нет! — В тот раз она просто заснула в кабинете зельеделия, вот и всё! — настаивала сестра. — Это она только так говорит! — горько проговорил её брат. — Ерунда, она любит тебя! — Тогда почему он смотрит на неё так, будто имеет на неё какие-то права? — Элементарно, братец! Он хочет, чтобы все поверили сплетням о них — ему будет легче её добиться. — Ты думаешь? Вот засранец! — треснул кулаком по столу Рон. — Если ты и дальше будешь вести себя, как полный придурок, этот тип вскоре достигнет своей цели. — Но что же теперь делать? — сдался Рон. — Как что? Разумеется, извиниться перед Гермионой. — Где она сейчас? — В своей комнате… *** Робкий стук в дверь. — Гермиона, это я, Рон. Можно войти? — Нет! — Гермиона, мне очень надо с тобой поговорить! — Нет! — Гермиона, ну не будь такой! — Мне не до тебя, я жду профессора Фишера, мы будем изучать с ним Камасутру. — Очень остроумно! — Ну ладно, входи. Гермиона стояла у окна, Рон подошёл к ней, неловко обнял и прошептал: — Прости меня, я дурак. Но как он смотрит на тебя, урод! — Смотреть — не значит иметь! — Гермиона, если ты всё ещё хоть чуть-чуть любишь меня, прости за недоверие! — Ну, не знаю… Рон стал покрывать её шею быстрыми поцелуями: — А так простишь? — Это убеждает, но неокончательно! — засмеялась Гермиона. — Постараюсь убедить окончательно! — пообещал Рон, развернул её к себе и увлёк на постель. *** Общий зал Хогвартса, завтрак. — Джинни, почему нет ни Рона, ни Гермионы? И на ужине их не было, — тихо спросил Гарри. — Рон решил извиниться перед Гермионой. Наверно, они сейчас отношения улаживают. В комнате Гермионы, — многозначительно проговорила Джинни. — До сих пор?! — поразился мистер Поттер. — Да, до сих пор! — мечтательно произнесла Джинни. — Ух ты! А, знаешь, Джинни, я давно хотел извиниться перед тобой, что не оценил в должной мере стихи, которые ты прислала мне на втором курсе на день Святого Валентина! — Хорошо, извиняйся! — Ну не при всех же! — Кстати, у меня есть ключ от комнаты Рона, — Джинни лукаво посмотрела на Гарри. *** Тремя часами позже. Класс зельеварения. — Лонгботтом, почему нет Поттера, Грейнджер, Уизли? На предыдущей паре у шестого курса я не видел младшей Уизли… Где они все? — Я не знаю, сэр… — Профессор, если это вам о чём-нибудь говорит… — Да, я слушаю, мисс Патил. — Проходя мимо комнаты префекта, я почувствовала очень сильные заглушающие чары… — И что? — не понял Фишер. Парвати посмотрела на сидящего рядом Симуса и чуть заметно подмигнула ему. Симус принял эстафетную палочку: — Да, я тоже вчера после обеда проходил мимо комнаты Гермионы — чары были, могу подтвердить… — И с тех пор их никто не видел. Интересно, правда, профессор? — невинно спросил Дин Томас. — Всем молчать! — побагровел Фишер. — Вы же сами спрашивали, где они… — Всё, урок закончен, выметайтесь все, живо! *** Общий зал Хогвартса, обед. — Рон, интересно, куда делись Джинни с Гарри? И что это все на нас так смотрят? — Нас не было здесь со вчерашнего дня, может быть, народ соскучился по своим старостам, как думаешь? — Невилл, не знаешь, где Гарри? — не унималась Гермиона. — Знаете, ребята, этот вопрос как раз был предметом обсуждения на зельеварении, — Невиллу было неловко. — Какой вопрос? — не поняла Гермиона. — Обсуждалось, почему на уроках нет ни вас с Роном, ни Джинни с Гарри. — Ну, и? — Говорят, чары там у вас, заглушающие, — окончательно смутился Невилл. Гермиона порозовела и решила помолчать. Рон рассмеялся — ничто не могло испортить ему настроение в этот чудесный день: — И к каким же выводам вы там пришли? — К самым лестным для тебя, дружище! — хлопнул Рона по плечу Симус Финниган. — Мисс Грейнджер, мистер Уизли, почему вы отсутствовали на зельеварении? — рявкнул незаметно появившийся Фишер. Рон вскочил со скамьи и встал напротив Фишера. — Вам подробно рассказать или как? — вызывающе спросил гриффиндорец профессора. — Шестьсот баллов с Гриффиндора! — заорал Фишер. — Что тут происходит? Почему вы сняли столько баллов, Рой? — подошла Минерва Макгонагалл. — Грейнджер с Уизли поставили рекорд, а профессору это не понравилось, — пояснил Финниган. — Совершенно не представляю, о чём идёт речь, но убеждена, что рекорды надо поощрять! Шестьсот пятьдесят очков Гриффиндору! — Макгонагалл внимательно посмотрела на Гермиону и удалилась, от греха подальше прихватив с собой Фишера. — А теперь можно и поесть, ура! — сказал Рон и придвинул к себе огромное блюдо с жареной курицей. Гермионе кусок в горло не лез. Как она теперь покажется на глаза Фишеру? Примечание: Гермиона назло Снейпу, назвавшему её в письме «мисс Неосторожность», берёт себе имя Пруденс, что в переводе с английского означает «Благоразумие».