Искренне ваша

Наступила суббота, и вместе с ней — долгожданный поход в Хогсмид. Воссоединившаяся гриффиндорская троица завтракала в Большом зале. Взгляд Гермионы зацепился за сутулую фигуру Трелони. Она с брезгливостью наблюдала, как прорицательница, откусывая от бисквита, кривовато наклоняется над столом, её очки сползают на самый кончик носа, грозя оказаться в чашке с кофе. Но Трелони с неожиданной ловкостью в последний момент поддевала перемычку оправы пальцем и водворяла непослушный предмет на место, не прекращая при этом мерно пережёвывать пищу. Если сидящая рядом Хуч бросала ей реплику, овечье лицо Трелони принимало почти осмысленное выражение, и она с большой готовностью всем корпусом поворачивалась к собеседнице, роняя крошки бисквита на щедро украшенную дешёвыми бусинами мантию. Гермиона недоумевала, что может связывать грубоватую Хуч, уверенно стоящую на земле обеими ногами, что, впрочем, совсем не мешало ей время от времени проделывать перед восхищёнными первогодками головокружительные трюки в воздухе, и витающую в облаках Трелони, похоже, ни разу не познавшую древка метлы. — Что, Гермиона, хочешь попроситься обратно на прорицание? — пошутил Рон, проследив за её взглядом. — Да нет, просто думаю, что между ними общего… — Между Хуч и Трелони? Дай подумать. Возможно, они коротают субботние вечера за рюмочкой-другой. — Третьей-четвёртой, — с гаденьким смешком предположила Гермиона. — Не исключено, что и пятой-шестой! — хохотнул Рон. Между тем, Трелони, почувствовав недоброжелательное внимание к своей персоне откуда-то со стороны ученических столов, украдкой нервно оглядела зал. Гермиона быстро опустила глаза и отхлебнула кофе. Не сумев определить источник беспокойства, Трелони озадаченно поёрзала на стуле, попыталась продолжить завтрак, но, видимо, аппетит пропал — она резко встала, смахнув рукавом салфетку, и вышла из-за стола. — Что это она вскочила, как ошпаренная? — Рон толкнул Гермиону локтем. Гермиона подняла голову и проводила взглядом Трелони, пытаясь справиться с самодовольной ухмылкой. Порой она не понимала саму себя: ну что ей далась эта, в сущности, безобидная женщина? Тем не менее, каждый раз, когда Гермиона сталкивалась с прорицательницей, ее захлёстывало раздражение и неприязнь. Гриффиндорский стол быстро опустел: все спешили поскорее отправиться в Хогсмид. *** «Только студенты Хогвартса, запертые в четырёх стенах последние три недели, могут радоваться прогулке в деревню — когда сверху сыплет то ли дождь, то ли снег, когда холодный ветер пробирает до костей сквозь мантию из плотного сукна, когда приходится с усилием вытаскивать ноги из чавкающей грязи, а солнца не видно уже вторую неделю, когда даже вечно голодная Ленор с большой неохотой покидает совяльню, чтобы оборвать жизнь какой-нибудь зазевавшейся полевки и быстро вернуться в башню, где хотя и дует изо всех щелей, но зато сухо. Да, этот день с полным правом может претендовать на звание самого отвратительного в году», — так думала Гермиона, пытаясь не отстать от своих друзей по дороге в Хогсмид. Тут она оступилась и попала ногой в лужу; холодная вода тут же радостно устремилась внутрь через шов сапога. — Гермиона, послушай-ка, — обернулся Гарри, притормаживая. — Да? — мгновенно взволновалась Гермиона, сразу напрочь забыв о промокшей обуви. — Сегодня ты должна прикрыть наше отсутствие — в отличие от меня Рон не получал разрешения отлучаться из Хогвартса. Мы аппарируем где-нибудь за Аберфортовым пабом, а тебе придётся весь день мотаться по деревне, делая вид, будто только что с нами рассталась или вот-вот встретишься. В семь вечера жди нас у «Кабаньей головы»; если нас не будет больше четверти часа, возвращайся в замок одна. Гермиона внимательно смотрела на друзей. — Я с вами, — безапелляционно заявила она. — Нет, Гермиона, тебе там делать нечего, — твёрдо сказал Рон. — Мы же всегда всё делали втроём, — запротестовала она. — Я сказал: ты остаёшься! — заявил Рон. — Гарри, я не отпущу вас одних, — гнула своё Гермиона. Гарри взял ее за руку. — Не беспокойся за нас, всё продумано до мелочей. Я бы справился и один, но решил подстраховаться и беру с собой Рона. Нет никакой необходимости тащить туда и тебя. Сегодня одной безделушкой станет меньше. — Неужели ты, наконец, нашёл… — Да, — кивнул Гарри. — И сегодня вы собираетесь уничтожить его? Откуда ты узнал, как это делается? — Догадался. *** Ребята аппарировали, договорившись с Гермионой встретиться в семь часов вечера в проулке за пабом Аберфорта Дамблдора. Чтобы как-то скоротать время до вечера, Гермиона зашла в книжный отдел магазина письменных принадлежностей Шкрябенштюка и постаралась затеряться между рядами полок. Она рассеянно водила пальцем по корешкам книг, пытаясь не думать о Гарри и Роне. — Майк сказал, что видел тут кое-что интересное, — прозвенел голос Джинни. Гермиона вздрогнула. Ей не хотелось попасться младшей Уизли на глаза — вопросов не оберёшься. «Где Гарри? Почему ты одна?» Странно, она никогда не замечала в подруге склонности к чтению. «И что ей здесь понадобилось?» — подумала Гермиона и рванула в подсобное помещение. В каморке было темно и пахло чем-то затхлым; вдобавок Гермиона ударилась ногой об угол какого-то ящика и чуть не взвыла. Ей стало горько: «Друзья рискуют жизнью, а я прячусь от лучшей подруги в темноте». Она вздохнула и присела на краешек проклятого ящика, обиженно потирая коленку. Девушке вспомнился утренний разговор, сконфуженные недомолвки Гарри, решительный вид Рона. Наверняка это Рон убедил Гарри не брать её с собой — она больше чем уверена. Гермиона сердилась на Рыжика и в тоже время в глубине души осознавала, что не может не уважать его за это. Некоторое время спустя Гермиона, осторожно приоткрыв дверь, убедилась, что магазин опустел. Лишь пара рейвенкловцев стояла у низкой витрины, облизываясь на недоступный раритетный фолиант, дразняще раскрывший под стеклом свои страницы. Стоимость его равнялась годовому жалованию экс-министра Магии Корнелиуса Фаджа (если не учитывать щедрые «пожертвования» мистера Малфоя). Гермиона тоже немного повздыхала, разглядывая витиеватые строчки, купила совершенно ненужное ей перо и вышла на улицу. С неба сыпало ледяной крупой, и это не улучшило её подавленного настроения. Было зябко и неуютно, в животе некстати заурчало. «Пойти, что ли, в «Три метлы»?» Пройдя практически всю Хай-стрит, она основательно продрогла и чувствовала себя бесполезной и покинутой. В заведении мадам Розмерты было людно, все отдельные столики оказались занятыми. Гермиона двинулась в дальний конец зала в надежде найти свободное местечко за длинным столом. — Мисс Грейнджер! — окликнул её знакомый голос. «О, нет!» — мысленно застонала она и обречённо обернулась. Фишер слегка подвинулся на общей скамье, приглашая её присесть рядом с собой. — Где же Поттер и Уизли? Непривычно видеть вас в одиночестве… — В «Сладком Королевстве». — А вы что же не с ними? — Боюсь, что я уже выросла из этого, сэр, — проговорила Гермиона, садясь рядом. — Раз так, предлагаю вам провести время с пользой. У меня кое-что есть для вас, — и он вытащил из папки несколько плотно исписанных листков. — Посмотрим, годитесь ли вы в ассистентки Главного администратора. Гермиона не могла припомнить, когда это она выражала намерение занять упомянутую должность. — Что это? — Это черновик моего доклада в Министерство. Потом вы его перепишите на пергамент, как положено: синие чернила, буквица в начале каждого абзаца и так далее. Но прежде я хочу, чтобы вы отредактировали текст — ваши эссе по зельеварению написаны вполне приличным языком. — Прямо здесь? — жалобно спросила Гермиона. — Да. Читайте, я пока закажу глинтвейн — вам надо согреться. «Чудесный выходной выдался сегодня!» — уныло подумала Гермиона и принялась черкать доклад. Жаль, нельзя написать что-нибудь едкое на полях, чтобы отвести душу. — Что скажете? — через некоторое время спросил Фишер, заметив, что она добралась до последней строчки. — Доклад надо сократить, по меньшей мере, вдвое, иначе министр заснёт, не дослушав. — Да, я тоже подумал, что длинновато вышло, — невозмутимо отозвался Фишер, с удовольствием разглядывая бренди в своём бокале. — Писанина — это не моё: я человек действия. Вот что, Грейнджер, к понедельнику причешите текст, сверьте ссылки, уточните цитаты и перепишите на пергамент. Отдадите мне за завтраком. — Но, сэр, у меня огромное домашнее задание на понедельник, — попыталась возразить Гермиона. — Именно поэтому вы и разгуливаете по Хогсмиду целый день? — недовольно поинтересовался Фишер. — Нас отпускают из замка только раз в месяц, — сказала Гермиона. — Хорошо, я освобождаю вас от эссе по зельеварению. Пейте свой глинтвейн и больше не спорьте со мной. Гермиона расстроенно сунула бумаги в сумку и молча уставилась в кружку, принюхиваясь к запаху мёда и гвоздики. Фишер подозвал официантку и расплатился. — Вы идёте? — спросил он Гермиону. — Нет, я ещё посижу, подожду друзей. — Похоже, они про вас забыли. Ну ладно, тогда до понедельника, мисс Грейнджер. Не задерживайтесь долго — скоро начнёт темнеть. — Хорошо, сэр. Оставалось почти два часа до назначенного времени. Зал постепенно пустел: ученики потянулись в Хогвартс, а приезжие — на платформу к шестичасовому экспрессу до Лондона. Гермиона уже пару раз ловила недоуменный взгляд мадам Розмерты и чувствовала себя весьма неуютно. Но на улице слишком холодно… Опять вернулась тоска. Гермиона пыталась загнать мысль «Как я смогу жить, если они не вернутся?» на задворки сознания. Чтобы отвлечься, она принялась разглядывать публику. Постепенно к стойке бара стали стекаться примечательные личности — каждая на свой лад. Розмерту сменил её помощник, полугоблин, которого все величали Родни. Ростом с человека, он обладал по-гоблински цепкими руками и острым глазом, позволяющим ему с одного взгляда оценить возможности клиента. Здешние «прихожане» относились к нему с уважением и опаской. Гермиона, забыв об осторожности, во все глаза смотрела в сторону бара: где ещё увидишь такую разношёрстную публику. Она вдруг подумала, что в «Три метлы» может зайти ещё кто-нибудь из преподавателей Хогвартса и увидеть префекта Грейнджер, в одиночестве выпивающую за дальним столом, в то время, как все студенты уже вернулись в замок. Гермиона схватила сумку и выскочила на улицу. Уже стемнело, зажглись фонари. Ветер бросал в лицо колючие снежинки, и она надвинула капюшон пониже. Напротив лавки Шкрябенштюка она свернула с главной улицы и побрела к «Кабаньей голове». В переулке горел лишь один фонарь, и чтобы то и дело не спотыкаться, пришлось освещать дорогу палочкой. Сейчас, одной, в темноте ей стало страшновато. Чтобы не попасться на глаза подвыпившим посетителям паба, Гермиона поспешно обогнула заведение Аберфорта и пристроенный к нему дом, вошла через боковую калитку на задний двор, тонувший в темноте, и присела на скамейку. Заскрипела дверь чёрного входа, и девушка увидела, как высокая мужская фигура движется к сараю. Гермиона отступила в тень дома. — Гить, гить, выходи, дорогуша! Из сарая, изящно переступая копытами, появилась коза. Мужчина скрылся в доме, оставив козу объедать беззащитный рябиновый куст. Гермиона с облегчением вернулась на скамейку. Взглянув на часы, она обнаружила, что уже четверть восьмого. Холодок страха зашевелился в желудке. С каждой минутой она всё сильней и сильней жалела, что не настояла на своём и не отправилась вместе с друзьями. Слёзы как-то сами собой потекли по щекам. По большому счёту, кроме Гарри с Роном у неё никого ведь и нет! Тут ей некстати вспомнился Малфой-младший со своим неопределённо-оценивающим взглядом; она судорожно спрятала мокрое лицо в ладони и скрючилась на скамейке. Внезапно Гермиона почувствовала какое-то шевеление рядом с собой. Оказалось, что Аберфортова проклятая коза потеряла интерес к рябинке и уже объедает угол Гермиониной холщёвой сумки. Девушка возмущённо потянула сумку на себя, коза подалась следом. — Отвяжись, ненасытная скотина! — Гермиона дёрнула сильней. Коза нехотя оставила уже изрядно пожёванный угол и удивлённо поглядела на Гермиону. Затем животное угрожающе наклонило голову, увенчанную рогами, и перешло в наступление. — Ой, мамочки! — в панике заорала Гермиона и запрыгнула на лавку, бросив сумку. Коза издала победное меканье. — Какого Мерлина здесь происходит?! — раздался голос хозяина. — Что вы тут делаете, мисс? Это частная территория! — Ваша коза напала на меня! — Марта, пшшшла! — прикрикнул он на козу. — Ладно, проходите в кухню, а то замёрзли, небось… Гермиона, опасливо оглядываясь на скотину, потрусила за Аберфортом. Внутри было хотя и грязновато, но зато тепло и приятно пахло яблоками. Дверь в питейный зал была прикрыта неплотно, оттуда доносился нестройный гул голосов. Хозяин сунул ей в руки кружку с горячим молоком, внимательно рассматривая её. — Вижу, девчонка Грейнджер… А где же твои дружки? Словно в ответ за окном послышалась возня, затем громкий возглас боли и ругательство. — Это Рон! — воскликнула девушка и кинулась во двор. Рыжий стоял, одной рукой взяв козу под прицел волшебной палочки, другой — потирая пострадавшее бедро. — Рон, ты цел! — Гермиона бросилась к нему. — Был цел, пока эта зловредная скотина не приложила меня рогами, — поморщился Рональд Уизли. — А Гарри? — нахмурилась Гермиона. — Сейчас будет! Раздался хлопок аппарации, и во дворе появился Гарри Поттер, живой и невредимый. — Что это вы тут делаете? — удивлённо посмотрел он на вытянутую палочку Рона. — Факультатив по Уходу, не видишь?! — буркнул рыжий. — Оставьте в покое мою козу и заходите в дом! — сердито гаркнул на них Аберфорт с крыльца. Ребята переглянулись в нерешительности. — Пойдёмте, — Гермиона потянула Рона за рукав. Когда они уселись за видавший виды деревянный разделочный стол, Дамблдор-младший раздражённо брякнул на стол тарелку с козьим сыром и хлебом. Рон с Гарри не заставили себя долго упрашивать и навалились на угощение. Гермиона невольно сморщила носик: она не любила этот сыр из-за резкого запаха. Аберфорт, резко отодвинув стул, уселся напротив и внимательно наблюдал, как мальчишки наворачивают пищу. Он неодобрительно пробежался взглядом по их порванной и перепачканной одежде. Наконец, Гарри утолил первый голод и поднял глаза на хозяина: — Спасибо, мистер Дамблдор. — На здоровье! Что, опять приключения и подвиги? Гарри неопределённо пожал плечами. — Жизнь так ничему и не научила? — полунасмешливо, полугрустно поинтересовался Аберфорт. — Отчего же, научила, — проговорил Гарри, с преувеличенным вниманием разглядывая свои руки. — Не похоже! — резко сказал Аберфорт. Гарри опять пожал плечами. Повисло молчание. — Мы, пожалуй, пойдём, спасибо за ужин, — сказала Гермиона. — Да ты и не ела ничего. На вот, — Аберфорт бросил ей яблоко. Гарри полез в карман, чтобы расплатиться, но хозяин жестом остановил его. — До свидания! — хором проговорили гости. Снаружи стало ещё холодней, и они заторопились в замок. — Как всё прошло? Вы не ранены? Вам удалось что-нибудь сделать? — Гермиона еле успевала за размашисто шагающими ребятами. Гарри остановился и повернулся к ней, улыбаясь: — Да, Гермиона, да! Она взвизгнула и повисла у него на шее. Гарри обхватил девушку покрепче и потерся щекой о кудрявую макушку. — Я так рада, так рада! — повторяла она, всхлипывая. -Эй, прекратите обниматься, — проворчал Рон. — Гермиона, ты моя девушка, не забывай об этом. — Ох, Рон, — сквозь слёзы засмеялась Гермиона и одной рукой притянула рыжего к себе. Они некоторое время стояли, обнявшись, и были несказанно счастливы. Эти минуты стали одним из самых ярких воспоминаний Гермионы — радость, разделённая на троих, вопреки всем законам математики умножилась для каждого втрое. В мрачные периоды своей жизни Гермиона Грейнджер извлекала это воспоминание из копилки памяти, чтобы не отчаяться. Помогало. *** В воскресенье Рон умчался на тренировку, а Гарри, наконец, заставил себя взяться за трансфигурацию, втайне надеясь на дружескую помощь префекта. В гриффиндорской гостиной они с Гермионой сели подальше от других студентов, чтобы можно было поговорить, не опасаясь, что их услышат. — Вы с Роном мне так и не рассказали, каким образом уничтожили, — Гермиона перешла на шёпот, — сам-знаешь-что. — Я долго думал, как бы я поступил на месте Тёмного Лорда, и вдруг понял: когда Волдеморт создавал свои милые безделушки, он считал себя единственным змееустом, да так оно и было на самом деле. Чтобы иметь возможность в случае необходимости высвободить содержимое сама-знаешь-чего, не имея под рукой магических артефактов вроде меча Гриффиндора или зубов Василиска, Волдеморт сделал так, что разрушить эти штуки можно было и заклинанием, произнесённым на парселтанге. Мы с Роном вчера перебрали десятка полтора, и это оказалось Incendio. — Потрясающее везенье, Гарри! Сам-знаешь-кто мог бы использовать какое-нибудь редкое заклинание, которое не изучают в Хогвартсе, — воскликнула девушка. — А смысл? Всё равно на парселтанге никто, кроме него, в то время не говорил, — пожал плечами Гарри. — И как это произошло? Оболочка сгорела, и что дальше? — Гермионе нужны были подробности. — Не найдя хозяина, душа рассеялась. Неприятное зрелище, скажу я тебе. И стоны, которые она издавала… Б-р-р! Хорошо, что тебя не было при этом! Гермиона промолчала, не желая спорить, хотя ей было, что сказать. — Ты видела сегодняшний «Пророк»? — спросил Гарри. — Нет, а что там? — Пишут о том, как наша Трелони предсказала нападения на Брэнстоунов и Целлеров: «Великой Кассандре Трелони не пришлось бы краснеть за свою внучку… никто не заподозрил бы в этой тихой и незаметной женщине выдающуюся прорицательницу современности…» и тому подобное. — Не заподозрили и были бы правы! — презрительно фыркнула девушка. Гарри задумчиво произнес: — Между нами, этот загадочный дух здорово её подставил! Гермиона не смогла побороть внезапно нахлынувшее раздражение: — Да кому она нужна, шарлатанка! Это же просто газетная статья — никто не воспримет её всерьез, кроме наших дурочек, — она посмотрела в сторону Лаванды и Парвати. Почувствовав её взгляд, Парвати подняла голову от конспекта и улыбнулась Гермионе. Гермиона быстро отвела глаза. — Вот тут ты не права, — заметил Гарри. — Думаю, тот, кто знает о её первом пророчестве, воспримет статью очень даже всерьёз. Гермиона поёжилась. — Думаешь, Волдеморт просматривает за завтраком утреннюю прессу? — насмешливо спросила она, пытаясь не замечать неприятного холодка в груди. — Я уверен, что он просто так это дело не оставит: он мстителен, — пояснил Гарри. — Что он может сделать? Трелони и носа из Хогвартса не высовывает, — возразила Гермиона. — Будем надеяться, что она и дальше не изменит своим привычкам. Кстати, ты уже написала эссе по трансфигурации? Можно взглянуть? — Нельзя! Гарри, ты должен делать всё сам — скоро выпускные экзамены. — Скоро?! Только через полгода! Гермиона, не вредничай, ты же знаешь, что мне было некогда! — Ладно, но учти: это — в последний раз! — сказала Гермиона, протягивая ему свой пергамент с эссе. — Извини, я вспомнила — мне надо зайти к Фишеру. *** По правде сказать, к Фишеру она не собиралась. Гермионе требовался повод пройтись, чтобы отвлечься — разговор о Трелони оставил неприятный осадок. Она совершенно не чувствовала себя виноватой перед прорицательницей, но допускала, что способ, который выбрала, чтобы предупредить потенциальных жертв об опасности, был далеко не безупречен — Гермиона не учла человеческую психологию. «Какого чёрта старая кошёлка допустила, чтобы вся школа узнала о её предсказаниях?! Взяла бы слово с Брэнстоун и Целлер держать язык за зубами, и не было бы проблемы. Славы и почёта ей, видишь ли, захотелось!» Неприязнь к Трелони вспыхнула с новой силой. «Я её не подставляла, она сама виновата! И вообще, Гарри из мухи делает слона. Ничего с этой клушей не случится!» Гермиона всё-таки спустилась к Фишеру. И не пожалела — его грандиозные планы по организации информационного обеспечения в Мунго полностью захватили её воображение и позволили забыть про злополучную статью. Гермиона обнаружила, что магловской стороне её натуры импонирует энергичный прагматизм Аптекаря. Школьное прозвище Роя Фишера отчего-то запомнилось ей и то и дело всплывало в голове.