Искренне ваша

Как-то хмурым ноябрьским утром, завтракая, Гермиона услышала удивлённый возглас за слизеринским столом: сияющая Панси Паркинсон сжимала в руке только что доставленное письмо и что-то взволнованно говорила на ухо Гойлу. На лице Гойла при этом отражались удивление и недоверие. Хорошее настроение было так не характерно для Паркинсон в этом учебном году, что навело Гермиону на определённые размышления. После завтрака у семикурсников Слизерина и Гриффиндора было сдвоенное зельеварение. Лекция шла своим чередом, профессор Фишер объяснял, как приготовить зелье от заикания, Гермиона честно пыталась не заснуть и от скуки прислушивалась к тому, что происходило у неё за спиной. Мисс Паркинсон, чем-то шелестя, шёпотом говорила Гойлу: — Я обязательно напишу Драко ответ, от тебя привет передавать? Хочет ли Гойл передать привет беглому преступнику, объявленному вне закона, Гермиона так и не узнала, потому что мимо неё к задним рядам метнулся Фишер. — Отдайте, это моё, — послышался звенящий от напряжения голос Паркинсон. — Ну-ка, что тут у нас, — проворковал профессор, разворачивая пергамент, и, удивлённо присвистнув, задумчиво посмотрел на слизеринку. — Очень хорошо, Паркинсон, придёте ко мне на отработку сегодня в восемь, а это, — он помахал письмом, — будет пока у меня. Когда лекция закончилась, Гермиона задержалась, чтобы взять у Фишера новые материалы из Мунго. Паркинсон, бледная как смерть, топталась у кафедры, а профессор собирал пергаменты, делая вид, что не замечает студентку. — Профессор Фишер, отдайте мне письмо, пожалуйста. — Паркинсон, я уже всё сказал, извольте покинуть аудиторию. Панси, опустив плечи, понуро вышла из кабинета. Гермиона перевела взгляд на профессора и заметила, что по его лицу блуждает неприятная улыбка. — А, Гермиона, идите сюда, вот вам очередная пачка историй болезни. Вот увидите, там есть весьма интересные случаи. Если будут вопросы — заходите, я сегодня в Хогвартсе до девяти вечера. — Хорошо, профессор. *** После обеда Гермиона сидела в гриффиндорской гостиной с медицинскими записями из Св.Мунго и думала, с чего начать. Из-за бесконечных поручений Фишера она не успевала выполнять свой план по подготовке к поступлению в Академию. — Гермиона, пойдём погуляем. На улице в кои веки солнце! — подошёл к ней Рон. — О, нет, не могу — ты не представляешь, совершенно ни на что нет времени! — пожаловалась Гермиона. — Даже на меня? Тебе не стыдно, а? — укоризненно спросил Рон, целуя её в висок. — Стыдно, Рон, я бы очень хотела, но… — она виновато взглянула на него. — По вечерам ты где-то пропадаешь, днём ты занимаешься, а молодость-то проходит! — не сдавался Уизли. «А ведь он прав! Да пропади всё пропадом!» — подумала Гермиона. *** Стояла безветренная солнечная погода, совершенно не характерная для ноября. Рону всегда удавалось заставить подругу забыть о её проблемах. Сидя на скамье и прижимаясь к Уизли, Гермиона могла ни о чём не думать, наслаждаясь текущими мгновениями. Она следила взглядом за полётом чайки над озером в лучах заходящего солнца, Рон накручивал прядь её волос себе на палец, а другой рукой придерживал за талию. В этот момент она чувствовала себя невероятно счастливой. Рон чуть заметно пошевелился, и Гермиона вдруг вспомнила Панси, её радость утром, а затем её отчаяние. «Она могла бы сейчас точно также сидеть здесь с Малфоем, наслаждаться и ни о чём не думать, если бы не амбиции и зависть этого белобрысого болвана, которые привели к теперешнему положению: плакат с его изображением висит на стене, а Панси каждый день вынуждена проходить мимо. Могу себе представить, что она ощущает при этом! Никогда не думала, что Паркинсон, такая самоуверенная, непрошибаемая и недалёкая, способна на сильные чувства. Но её лицо сегодня утром, оно не оставляет никаких сомнений… Что же задумал Фишер, зачем ему письмо Малфоя?» Часы на восточной башне пробили восемь. Гермиона повернулась лицом к Рону и поцеловала его. — Ронни, мне надо идти. — Я тебе уже надоел? — Я люблю тебя, дурачок! — Гермиона взлохматила его волосы и побежала по направлению к замку. — Не забывай, что ты сейчас сказала! — прокричал ей вслед Рон. — Никогда! Она заскочила в гостиную факультета, сгребла со стола свои сегодняшние записи и помчалась вниз, в подземелья. Когда она уже подходила к лаборатории, дверь распахнулась, чуть не задев Гермиону, и оттуда выбежала Паркинсон, вся в слезах. Гермиона успела заметить её перекошенное лицо. Недолго думая, она бросилась за Панси. Паркинсон буквально взлетела вверх по ступенькам; Гермиона едва успевала следом. Оказавшись в Большом зале, где в данный момент никого не было — ужин давно закончился, только несколько эльфов скребли столы, — Панси подскочила к стене, сорвала плакаты с изображениями Снейпа и Малфоя и принялась остервенело рвать их на мелкие кусочки, время от времени останавливаясь, чтобы вытереть злые слёзы. Гермиона поймала себя на том, что заворожённо смотрит на Паркинсон и даже завидует ей: сейчас Панси делала то, что Гермионе в глубине души давно хотелось сделать самой. «Если сейчас это кто-нибудь увидит, жизнь Паркинсон очень осложнится!» — опомнилась Гермиона и, подлетев к Панси, схватила её за руку: — Держи себя в руках, Паркинсон, истериками ты ничего, кроме отчисления из школы, не добьёшься. — Ну и хорошо! — Панси попыталась вырваться, поцарапав ей руку. — Нет, не хорошо. У тебя сейчас истерика, а потом ты пожалеешь об этом. Пойдём, ты мне расскажешь, что хотел от тебя Фишер. — С какой стати я что-то буду тебе рассказывать, маглокровка! — О, ты пытаешься меня оскорбить, значит, тебе уже лучше. Я префект, и ко мне иногда приходят студенты поговорить. Почему бы и тебе не поболтать со мной? Пойдём в ванную для старост, там нас никто не услышит. Но сначала я сделаю всё, как было, пока сюда аврорат не пожаловал. Кстати, они в курсе всего, что происходит в Хогвартсе. Гермиона взмахнула палочкой над горкой рваной бумаги: — Reparo! Через секунду плакаты опять висели на стене. Малфой выглядел расстроенным, смотрел вниз и теребил край своей мантии; Снейп же смотрел Гермионе прямо в глаза, и ей показалось, что в его взгляде мелькнуло что-то, отдалённо похожее на одобрение. Но, скорее всего, она выдавала желаемое за действительное. — Пойдём же, — Гермиона дёрнула Паркинсон за рукав мантии. Панси стояла и смотрела на Драко, пытаясь поймать его взгляд, но он не поднимал глаз. Гермиона за руку потащила Панси прочь. Они благополучно, никого не встретив, добрались до ванной комнаты. Гермиона втолкнула Паркинсон внутрь и надёжно заперла дверь, затем подошла к ванне, заткнула слив и открыла краны. — Готово. Раздевайся и залезай, я отвернусь. Панси пожала плечами и послушалась. Пена полностью скрыла её тело. Она прикрыла глаза и откинулась головой на бортик. Через минуту она довольно вздохнула и нырнула в воду с головой, затем вынырнула и открыла глаза, из которых, как с облегчением заметила Гермиона, исчезло ожесточение. — Ну, как, полегчало? — небрежно спросила она. — Да, спасибо! — Панси теперь с интересом разглядывала Гермиону. — Теперь рассказывай, что случилось, — деловито сказала та. Панси недоверчиво прищурилась, но потребность выговориться оказалась сильней. Она вздохнула. — Ты, конечно, поняла, что я получила письмо от Драко. Я и не надеялась его больше увидеть после той ужасной ночи на шестом курсе, с тех пор ничего о нём не слышала. А тут письмо! Не знаю, зачем я тебе это говорю… — Продолжай. — Если б Драко был на моём месте, он постарался бы не выдать своих чувств, а я, как дура, в самом деле, расслабилась, письмо притащила с собой на лекции Фишера. Честно, не ожидала от него такой прыти! Ублюдок! — Панси яростно шлёпнула рукой по воде. — Что произошло сейчас, на отработке? — Гермиона присела на край ванны. — Знаешь, какая отработка ему нужна?! Мудаку просто захотелось заработать три тысячи галеонов! Гермиона сначала не поверила, но вдруг ей вспомнилась неприятная ухмылка Фишера, заполучившего письмо, его манера всегда лезть напролом, его непомерное самомнение. — Так вот, — продолжала Панси, — Фишер велел мне ответить на письмо и выманить Драко из его убежища, иначе он передаст письмо в аврорат, и Азкабан мне обеспечен! Гермиона поняла, что в очередной раз ошиблась в оценке человека. А она-то считала себя взрослой, разумной, наблюдательной… «Дура! Вот дура! Тебе льстило внимание взрослого мужчины, и ты старалась не замечать очевидного». — Откуда он узнал, что письмо — от Малфоя? — спросила она. — Фишер его не учил и почерка не знает. — Драко подписал его, — буркнула Панси. — У твоего Малфоя разжижение мозга, это точно! — воскликнула Гермиона. — Старые семьи так гордятся своими фамилиями, что считают унижением не подписываться, наверно, он машинально поставил подпись… Грейнджер, я просто не знаю, что мне делать. Может быть, школу бросить? — уныло спросила Паркинсон. — Фишер тебя и дома достанет, — уверенно ответила Гермиона, начиная понимать подоплёку дела. — Он ненавидит Снейпа и попытается через Малфоя добраться до его крёстного. Кто удовлетворится тремя тысячами галеонов, если можно заработать, по меньшей мере, тринадцать! Во всяком случае, не Фишер: он самоуверен и хорошо считает. — Откуда ты знаешь, что наш декан — крёстный Драко? Они это никогда не афишировали, — подозрительно спросила Панси. «Надо бы с ней поосторожней!» — одёрнула себя Гермиона. — Кто-то говорил, не помню. Они вместе? — Драко прямо не пишет, но в письме есть такая фраза: «Как там Хогвартс без нас, стоит ещё?» — По-моему, то, что они вместе — очевидно не только тебе и мне, но теперь и Аптекарю. — Аптекарю? — переспросила Паркинсон. — Фишера так называли в школьные годы, — пояснила Гермиона. — Что же теперь делать? Выкрасть письмо? Вряд ли получится… И рискованно! Надо дать ему понять, что за тебя есть кому заступиться. — О чём ты говоришь?! Да кому нужно заступаться за слизеринку, особенно сейчас! — с горечью сказала Панси. И тут Гермиону осенило: — Ваш герб! Кобра! Если она опять оживёт, то появится шанс отобрать у Фишера письмо! Панси уставилась на неё совершенно круглыми глазами: — Неужели ты видела, как она оживает? Невероятно! Снейп говорил, что это бывает достаточно редко и только в присутствии магов из Слизерина. — Ошибался ваш Снейп, — возбуждённо проговорила Гермиона: мысли роились у неё в голове с удивительной скоростью. — На этот раз присутствовал один маг с Рейвенкло и одна ведьма с Гриффиндора, причем упомянутый маг, к счастью, не видел эту ведьму. — Ведьма — это ты, — догадалась Панси. — Да, и это было впечатляющее зрелище. Если бы на меня змея так вскинулась, как на него, я бы ни за что больше не пошла в тот коридор. — А что ты вообще там делала? — поинтересовалась слизеринка. — Шла в лабораторию, меня Фишер кое-чем загрузил по самую макушку, — Гермиона решила, что Паркинсон вовсе не обязательно знать все подробности того происшествия. — У нас есть два дня, чтобы всё обдумать — Фишера не будет в Хогвартсе до четверга. *** Уважаемый сэр! Рада возможности выразить своё почтение и надеюсь удержать Ваше внимание до конца письма. Прошу проявить снисходительность и добрую волю и не сжигать моё послание перед прочтением. Обстоятельства побудили меня обратиться к Вам с просьбой. Учитывая своеобразный характер наших отношений, я никогда бы не стала испытывать Ваше терпение, если бы мне не требовалось содействие в одном деликатном вопросе, касающемся Вашего крестника. Всех жителей нашего местечка поразил Ваш внезапный отъезд прошлой весной. Тешу себя надеждой, что Ваш поступок имел именно те причины, которые я предполагаю. Должна Вам сказать, поспешность Вашего отъезда произвела крайне неблагоприятное впечатление на местное общество. Кое-кто из жителей даже порывался последовать за Вами и потребовать объяснений, но, к моей радости, дело до этого не дошло. В нашей деревне всем было заметно внимание, которое Ваш крестник оказывал известной Вам мисс П. В настоящее время о Вас и о Вашем крестнике сложилось негативное мнение, и теперь любые контакты мисс П. с этим молодым человеком были бы крайне нежелательны, так как разжигают нездоровый интерес среди местных сплетников. Надо ли напоминать Вам, сэр, как быстро распространяются слухи в нашей деревне, особенно слухи скандального свойства. Для мисс П. ситуация осложнилась: сегодня она получила письмо от Вашего крестника, и не смогла скрыть своих чувств. Резкий перепад настроения мисс П. стал заметен многим, в особенности одному новому жителю деревни, что и побудило его самым нескромным образом доискиваться причин её внезапной весёлости. Для того чтобы Вы поняли причину моей тревоги, я должна более подробно описать этого господина, который теперь занимает коттедж, оставленный Вами. Новый съёмщик коттеджа — человек Ваших лет, по профессии он Аптекарь, и именно он сейчас работает в деревенской аптечной лавке. Как Вы знаете, в связи с неудовлетворительным состоянием здоровья я вынуждена часто посещать эту аптеку, так как она единственная в округе. Г-н Аптекарь считает своим долгом проявлять повышенное внимание к постоянным покупателям вроде меня. Узнав, что я имею начальные навыки в фармации, наш новый сосед предложил мне помочь ему с одной работой, подробности которой, как я полагаю, Вам неинтересны. Я согласилась, считая для себя подобное занятие нелишней практикой, а общение с г-ном Аптекарем — неизбежным дополнением к этой практике, и даже не совсем бесполезным, ввиду отсутствия более компетентного наставника. Вероятно, некоторые мои высказывания привели этого человека к мысли, что в нашей деревне я смогу стать самым подходящим для него собеседником. Каково же было моё удивление, когда выяснилось, что наш уважаемый Аптекарь знаком с Вами не понаслышке, и как будто бы Вы даже имели удовольствие написать хвалебный отзыв на его письменную работу, оказавший благоприятное воздействие на его дальнейшую карьеру и на ваши с ним отношения. Надо заметить, в последнее время наша деревня приобрела необыкновенную популярность среди лондонских чиновников как новое место отдыха и изучения архитектуры Шотландии. Наши столичные гости имеют обыкновение вставать на заре и начинать бурную исследовательскую деятельность, кстати, частенько в непосредственной близости от Вашего коттеджа. Пока новый жилец не занял коттедж, они пытались проникнуть в хозяйственные пристройки, которые, к счастью, Вы надёжно заперли, покидая нас. Господа изыскатели мотивировали свою активность интересом к архитектуре того периода, когда эти строения были возведены. Новый мэр нашей деревни не находит в себе сил доставить неудовольствие «большим людям» из Лондона, закрыв доступ к коттеджу и его пристройкам. Подобная снисходительность мэра объясняется, как я слышала, рекомендательным письмом, которое было вручено ей нашими гостями из Лондона. Охранная система, применённая Вами при защите хозяйственных построек, настолько уникальна, что до сих пор не позволила уважаемым краеведам удовлетворить свой научный интерес, поэтому они имеют большое желание встретиться с Вами лично и из первых уст узнать подробности функционирования системы. Как Вы знаете, люди такого типа обладают большой настойчивостью, если не сказать «настырностью», и возможностями убеждать других поделиться информацией. Если им станет известно о переписке мисс П. с Вашим крестником, они не оставят её в покое. Мне тяжело думать о том, какие аргументы они могут выбрать для того, чтобы добиться от неё содействия. До настоящего времени г-н Аптекарь не поделился с нашими гостями своими выводами о контактах мисс П. с Вашим крестником. По причинам, лучше известным Вам, чем мне, он непременно хочет при помощи мисс П. отыскать Вас раньше, чем это сделают другие лица. Могу лишь предполагать, что здесь имеют место некие мотивы финансового характера (в последнее время Ваше имя и имя Вашего крестника часто всплывали в контексте с некоторой довольно крупной суммой денег). Повышенное внимание Аптекаря чрезвычайно нервирует мисс П., и у неё случаются приступы истерики. Недалёк тот день, когда Аптекарю наскучит нежелание мисс П. способствовать восстановлению ваших добрых отношений, и он употребит для достижения своей цели связи с определёнными людьми в Лондоне, не пощадив при этом чувства мисс П. Я осознаю, что в данной ситуации Вы не сможете помочь мисс П. избежать неприятностей, — эту задачу я возьму на себя, раз уж я оказалась посвящённой в некоторые нюансы дела. Но я хотела бы быть уверенной, что Вы убедите крестника не писать мисс П. писем в ближайшее время — в этом, собственно, и заключается моя просьба. Искренне Ваша, Пруденс P.S. Ваш крестник имеет обычай, свойственный людям благородных кровей: подписывать всю свою корреспонденцию полным именем. Я восхищаюсь подобной предусмотрительностью, которая полностью исключает вероятность, что кто-нибудь не узнает автора письма. *** На следующее утро, когда студенты мирно уплетали овсянку, Фишер, проходя мимо слизеринского стола, замедлил шаг, остановился и пристально посмотрел на Панси Паркинсон, низко опустившую черноволосую голову и еле ковырявшую кашу в тарелке. Она почувствовала взгляд профессора и подняла глаза. На лице её на одно мгновение отразилась причудливая смесь испуга со злостью, затем она вздёрнула подбородок и вызывающе посмотрела на Фишера. — Доброе утро, мисс Паркинсон. Хочу удостовериться, что вы помните о назначенном мною взыскании сегодня вечером. — Ну, помню… — Не «Ну, помню», а «Да, сэр», — поправил Фишер. — Да, сэр, — громко ответила Панси, не без успеха копируя презрительный малфоевский тон, который Драко часто пускал в дело, если хотел разозлить собеседника. Слизеринцы автоматически среагировали на её интонацию и, повернув головы в сторону профессора, начали сверлить его глазами. — Вот и прекрасно! — бросил профессор и быстро пошёл к своему месту за учительским столом, ни на кого не глядя. Гермиона внимательно наблюдала эту сцену, ей было хорошо видно бледное лицо Паркинсон, которая не удержалась и стрельнула глазами в её сторону. Гермиона нахмурилась и отвернулась к Гарри, она надеялась, что Панси не забыла вчерашний уговор в ванной не обращать друга на друга внимания. — Гарри, мне нужна твоя помощь, — решительно произнесла Гермиона. — О, дело настолько серьёзно? — улыбнулся Гарри. — Серьёзней не бывает! Предлагаю поговорить об этом на улице, без посторонних ушей. — Эй, ребята, про меня не забыли? — нахмурился Рон. — Я даже готов забить на тренировку, если ожидается настоящее приключение. — С чего ты взял? — невинно спросила Гермиона. — Считай, что у меня нюх на это дело, — усмехнулся Уизли. — И он тебя не подвёл, Рыжик, — улыбнулась девушка. — Надеюсь, речь идёт не о дерзкой попытке прочитать ещё одну неподъёмную пыльную книгу по древним зельям? — уточнил Гарри. — Нет, не об этом! — засмеялась Гермиона. — Неужели я такая зануда? — Ну, как тебе сказать, Герм… — протянул Рон и получил чувствительный толчок локтем от Гермионы. — Готовы ли вы отбросить предрассудки, которые сложились у вас за годы учёбы в Хогвартсе? — торжественно начала девушка. — Многообещающее начало, ничего не скажешь, — ухмыльнулся Гарри. — Надеюсь, это не означает, что я должен побрататься с Филчем? — с притворным ужасом спросил Рон. — О, нет! — засмеялась Гермиона. — Увидимся в три часа дня рядом с теплицами Спраут, а сейчас мне надо посмотреть кое-что в библиотеке. — Всё-таки без библиотеки и в этом приключении не обошлось, — заметил Рон. *** Проходя мимо Паркинсон в пустынном коридоре, Гермиона шепнула ей: — Встречаемся в семь в четвёртой аудитории на первом этаже. — Зачем, Грейнджер? — недоверчиво спросила слизеринка. — Будем решать твои проблемы. — Надеюсь, ты придёшь одна? — Нет, с Гарри и Роном, — осторожно сказала Гермиона, ожидая взрыва. — Ты всё рассказала Поттеру и Уизли?! Как ты могла?! — вскрикнула Панси. — Тише ты! Пока ещё не рассказала, у нас предварительное совещание в три часа дня, — деловито ответила Гермиона. — Они же ненавидят Драко! — возмутилась Паркинсон. — Ну и прекрасно. Я его тоже ненавижу, он постоянно обзывал меня грязнокровкой, — невозмутимо ответила Гермиона. — И что же здесь прекрасного? — не поняла Панси. — То, что нас троих заподозрят в последнюю очередь, если что-то пойдёт не так, — улыбнулась ее собеседница. — Поттер не будет помогать Драко, — уверенно сказала слизеринка. — Не Драко, а тебе и мне, — поправила её Гермиона. — Тебе. Кстати, я всё никак не пойму, в чём твой интерес, — испытующе прищурилась Панси. — Я префект и обязана заботиться об интересах студентов, — пожала плечами Гермиона. — Ну, да, конечно, особенно об интересах студентов Слизерина. Не держи меня за дурочку, Грейнджер! — криво усмехнулась Панси. — Есть ещё кое-что, — заговорщицки шепнула Гермиона, лихорадочно придумывая, что бы сказать. — Я тебя слушаю, Грейнджер, — весь вид мисс Паркинсон говорил о том, что она не отстанет, пока не получит вразумительный ответ. — Дело в том, что после школы я буду поступать в Академию Сравнительного Зельеведения. Там высокие требования, мне надо заниматься по зельям сверх программы, проводить опыты. Некоторые зелья требуют, как бы это сказать помягче, специфических ингредиентов, — она многозначительно посмотрела на собеседницу. — Ты хотела сказать — запрещённых Министерством, — ухмыльнулась Паркинсон. — Да. Так вот, я кое-что полезное нашла в лаборатории, от прежнего хозяина осталось. Эти вещества, конечно, на виду не лежат, поэтому Фишер их ещё не зацапал. — То-то я смотрю, ты там всё время крутишься! А мы все думали, что у тебя роман с профессором. Гермиона изобразила отвращение. — Официально я помогаю Фишеру с одним прикладным исследованием для Мунго. Но, чтобы он не мешался под ногами в лаборатории, когда я ставлю эксперименты со снейповскими материалами, я хочу его припугнуть, не испортив с ним отношений. В конце концов, у него прекрасная лаборатория в Мунго, пусть там и работает! — Гермиона очень надеялась, что Паркинсон ей поверит: ведь сказанное было почти что правдой. — Я смотрю, вы, гриффиндорцы, не такие простые, как кажется издали, — с долей восхищения протянула Панси. — Сегодня у тебя прекрасная возможность подойти к нам поближе. Не забудь, в семь, — напомнила Гермиона, мысленно поздравив себя с тем, что сумела-таки убедить недоверчивую Паркинсон. Та улыбнулась, почувствовав, что у неё появилась надежда безболезненно выпутаться из неприятностей: — Договорились, Гермиона. *** В пять минут четвёртого Гермиона, запыхавшись, подошла к теплицам. Ребята были уже там. — Опаздываешь, дорогая, а мы тут умираем от любопытства! — улыбнулся Рон. — Подожди, не умирай. Сейчас всё узнаешь. Гарри, ты ведь не забыл парселтанг? — Не думаю, что его можно забыть. Это знание либо есть, либо нет, — нахмурился Гарри. — А в чём, собственно, дело? Я бы не хотел без необходимости употреблять его. В прошлый раз, когда я поговорил на парселтанге, меня долго подозревали в самых немыслимых грехах. — Неделю назад Панси Паркинсон получила письмо от Драко Малфоя, в котором он выразил желание встретиться с ней на нейтральной территории во время Рождественских каникул. Письмо попало в руки Фишера, который, как мне известно из его оговорок и намёков, поддерживает тесные связи с авроратом. И у него появилась идея заработать на поимке Малфоя. Профессор шантажирует Паркинсон, угрожая сдать её властям, как пособницу беглого преступника. Он требует, чтобы она выманила Малфоя под предлогом свидания, и его бы схватили по наводке Фишера — это в лучшем случае. — Что значит «в лучшем случае»? — не понял Рон. — Рон, ты что, текст на розыскном плакате не видел? Там оговаривается возможность представления в Министерство доказательств смерти Малфоя и Снейпа, — воскликнула Гермиона. — Лучшее доказательство смерти — это тело. — Туда ему и дорога, он на стороне Сама-Знаешь-Кого! — заявил Рон. — Но Малфой не смог поднять руку на директора, значит с ним ещё не всё потеряно! — возразила Гермиона. — Малфой просто сдрейфил, и всё, а был бы посмелей — убил бы! — убеждённо сказал Рон. Гарри кивнул, соглашаясь с другом. — Вспомните Альбуса Дамблдора. Для него был важен каждый ученик, он до последнего верил людям. Гарри, ты же рассказывал, что Дамблдор пытался помочь Драко одуматься, директор верил в такую возможность, — взволнованно проговорила Гермиона. — Я до сих пор не могу простить директору эту его доверчивость! — тяжело вздохнул Гарри. — Хорошо, на Малфоя вам наплевать. А Панси вам не жалко? Она по-своему предана Малфою, и она не собирается помогать Фишеру, значит, попадёт в лапы аврорам. — Что-то я не понимаю твоего отношения к аврорату, Гермиона! — возмущённо уставился на неё Гарри. — Ты «Пророк» не читаешь? Специальным указом им разрешили применять любые способы воздействия на подозреваемых! Ты понимаешь, что это означает? — Это означает, что их работа станет более продуктивной, — заметил Рон. Гарри молчал, о чём-то напряжённо раздумывая. Видимо, он не разделял оптимизма Рона. — Если бы ты попал в пыточную, Рон, тебе бы стало намного труднее увидеть разницу между аврорами и Пожирателями! — горячилась Гермиона. — С чего это мне туда попадать? — удивился Уизли. — По ложному доносу, например, наивный ты мальчик! — раздражённо сказала Гермиона. — Хорошо, ты меня убедила, мы поможем Паркинсон, — подал вдруг голос Гарри. — Гарри?! — возмутился Рон. — Просто не хочется оставлять подлость Фишера безнаказанной! — пояснил Гарри. — Рон, ты с нами? — спросила девушка. — Куда я денусь от вас?! — проворчал Рон. — Но пусть в протокол собрания занесут моё особое мнение! — Что ты задумала, Гермиона, зачем нужен парселтанг? Хочешь притащить в Хогвартс большую змею и натравить на профессора? Не проще ли выкрасть письмо? Тогда у него не останется никаких доказательств, — предложил Гарри. — Думаешь, оно лежит у Фишера на видном месте, подходи и бери? — усмехнулась Гермиона. — Так что ты предлагаешь? — буркнул Гарри. — Рон, помнишь коридор, который идёт от зельекласса по направлению к комнатам Снейпа? — спросила Гермиона. — Ещё бы не помнить! Такое забудешь! — хохотнул Рон. — Стоп. Что вы там делали? Почему я ничего не знаю? — недовольно поинтересовался Гарри. Рон уже открыл рот, чтобы ответить, но Гермиона опередила его. — Гарри, это была чисто личная прогулка, ты был бы третьим лишним, понимаешь? Гарри смутился, но продолжил: — Чем же ещё примечателен этот коридор, кроме того, что по нему каждый день проходил Снейп? — Там висит магический гобелен с гербом Слизерина. — В каком смысле магический? — уточнил Гарри. — Кобра, которая на нём изображена, может оживать при определённых условиях, — ответила Гермиона. — Не может быть! — воскликнул Рон. — Я сама видела, как она движется! — Гермиона, там плохое освещение, а ты наверняка до этого в библиотеке пару часов провела, — осторожно заметил Гарри. — Ты хочешь сказать, что мне показалось? — возмутилась Гермиона. — Да, извини, — ответил Гарри. — Во-первых, её видела не только я, но и Фишер, во-вторых, Снейп упоминал слизеринцам об этом явлении — мне Паркинсон сказала. — Снейп! Я не уверен, что хочу слушать тебя дальше, — прервал её Гарри. — Гарри, ты обещал помочь! — воскликнула Гермиона. — Хорошо, продолжай, — вздохнул он. — Фишер до смерти испугался ожившей кобры, и он не знает, что я это видела. Предлагаю призвать змею, чтобы помочь нам проучить профессора. — Ты с ума сошла! Если она и оживёт, в чём я очень сильно сомневаюсь, она первым делом на нас кинется! — вскричал Рон. У Гермионы всё было продумано: — Не кинется, Рон, мы с тобой будем наблюдать издали: ты на входе в коридор будешь дежурить, я — за поворотом, который возле самой двери Снейпа. Когда ты увидишь Фишера, дашь нам сигнал. Непосредственно вызывать змею будут Гарри и Панси. Паркинсон — слизеринка, и именно ей требуется помощь, а Гарри мог бы быть слизеринцем и владеет парселтангом — они в безопасности. — Совершенно не представляю, что надо говорить магической змее Основателя… Почему ты уверена, что у нас что-нибудь получится? — продолжал сомневаться Гарри. — В исторической секции библиотеки я нашла упоминание, что в семнадцатом веке был такой прецедент: змееуст произнёс необходимую формулу, и змея его послушалась. — А как он загнал её обратно, там не было написано? — скептически поинтересовался Рон. — К сожалению, нет, — вздохнула Гермиона: это было единственное, как она считала, слабое место в её плане. -??? — Я думаю, ты, Гарри, просто попросишь её вернуться, — быстро нашлась Гермиона. — А если она не пожелает? — насмешливо спросил Гарри. — Змея долго не продержится без связи со своим магическим предметом — гобеленом… Она должна вернуться! — уверенно заявила Гермиона, не желая признавать риска всей этой затеи — она не могла допустить, чтобы аврорат с помощью Фишера вышел на след Снейпа. — Не нравится мне всё это! Неизвестно, что она может натворить, пока будет живая. Огромная кобра в коридорах Хогвартса, б-р-р! — поморщился Рон. Гарри кивнул. — Когда мы на первом курсе пошли искать философский камень, нас смущала неизвестность? Когда на втором курсе ты, Гарри, полез прямо в пасть к Василиску, ты не особо раздумывал, на третьем курсе, когда мы спасали Сириуса, ты ни минуты не сомневался. Что сейчас изменилось?! — Гермиона решила воззвать к гриффиндорской храбрости. И это помогло! — Хорошо, что я должен говорить змее? — спросил Гарри. Гермиона облегчённо вздохнула: этот раунд она выиграла. Впоследствии она не раз проклинала своё красноречие: лучше бы они её не послушались!