Искренне ваша

Гермиона понимала, что поступает неразумно, отправляясь к Фишеру, но любопытство прямо-таки подталкивало ее в сторону кабинета Аптекаря, который, впрочем, помня свое обещание, сразу же отдал ей свою волшебную палочку. Гермиогна кивнула и осторожно положила ее рядом с собой на диван. Фишер встал у окна. — Факты, которые я сейчас изложу, ты вполне могла бы узнать и сама из старых подшивок газет, если бы знала, на что обращать внимание. Однако я предполагаю, что тебе будет интересна подоплека некоторых событий новейшей магической истории. Гермиона удивленно перебила его: — Я думала, вы просто объясните, откуда у вас информация о том злосчастном дне, когда произошло побоище в Министерстве. Мне кажется, что я, как непосредственная участница тех событий, имею право знать, в какой степени детали той истории известны посторонним лицам. — Разумеется, мы коснемся этого вопроса. А сейчас просто послушай. В тридцатых годах в клинике Сент Мунго в отделении детских заболеваний работал один целитель по имени Арнольд Кейпшоу. Прекрасный специалист в своей области — его учебник до сих пор пользуется у студентов ВЦУ* заслуженной популярностью. Кейпшоу особо интересовался случаями рождения сквибов. Он придерживался того же мнения, что и ваш покорный слуга: успешное целительство невозможно без учета и систематизации. Проанализировав свои записи за пятнадцать лет, он сделал весьма неутешительные выводы — большинство "проблемных" детей рождается в чистокровных семьях. Кейпшоу не имел бы права называться настоящим ученым, если бы не пошел в своих исследованиях дальше: ему удалось получить доступ к материалам геральдического отдела Министерства, где, как тебе известно, уже двести пятьдесят лет фиксируются браки, смерти и рождения, случившиеся в магической Англии. Он обнаружил, что 30% браков в старых семьях в изученный отрезок времени заключалось между близкими родственниками. Вдумайся в эти цифры —тридцать процентов! — Браки между близкими родственниками? — удивилась Гермиона. — Таковыми он считал браки двоюродных и троюродных братьев и сестер, дядей и теток с их племянниками и племянницами, дедов с внучками. Гермиона охнула. — Да, бывало и такое, — продолжил Фишер. — Девушку могли выдать замуж за собственного деда — особенно после очередной войны, повлекшей потери мужского населения. Молодых мужчин хорошего происхождения в такие годы было гораздо меньше, чем женщин детородного возраста — а до полукровок они опуститься не могли: не позволяли сословная честь и другие предрассудки (о них позже). Тебе это кажется диким, как и мне, а для старых семей близкородственные браки были в порядке вещей. И это еще не предел их извращений! Сколько еще незафиксированных инцестных связей, от которых родились дети... Проанализировав статистику, которая свидетельствовала об увеличении от года к году рождения сквибов, Кейпшоу понял одно — надо коренным образом ломать устаревшие обычаи, иначе нации грозит вырождение и полная потеря магических сил. Он сумел убедить в этом некоторых довольно влиятельных людей, поскольку пользовался всеобщим уважением как целитель, что называется, от Мерлина. И в итоге появился знаменитый законопроект «Об ограничении близкородственных браков». Главное новшество, которое предлагали авторы этого акта, — создание комиссии по бракам, в полномочия которой входило бы делать заключения по представленным заявкам на совершение бракосочетания. Те, кто хотел пожениться, обязаны были подать заявление в Министерство и три месяца ждать результатов. Комиссии надлежало проанализировать генеалогические древа жениха и невесты и ответить на вопрос: какова вероятность, что у этой пары родится сквиб. В зависимости от прогноза Министерство рекомендовало заключить брак или воздержаться от вступления в оный. Если жених и невеста все-таки решали пожениться, несмотря на неблагоприятный прогноз, один из них должен был подвергнуться принудительной стерилизации. — Профессор, разве приток маглорожденных магов не компенсирует убыль магического населения? Неужели количество рождающихся сквибов так велико? — поинтересовалась Гермиона. — Приток, о котором ты говоришь, стал массовым последние тридцать лет, —пояснил профессор. — До этого количество маглорожденных волшебников было незначительно. И сейчас, кстати, приток уменьшается, видимо подчиняясь какому-то синусоидальному закону с периодом в несколько сотен лет. Есть предположение, что предыдущий пик проявления магии у маглорожденных пришелся на годы, непосредственно предшествующие основанию Хогвартса. Да и в любом случае, скажу тебе откровенно, большинству волшебников не очень приятно сознавать, что выживанием своей нации они обязаны маглам. Такая психология, ничего не поделаешь. — Но, насколько мне известно, в настоящее время маги вступают в браки совершенно свободно, — недоверчиво заметила Гермиона. — Совершенно верно, — кивнул Фишер. — Законопроект так и остался на бумаге — он был провален в Визенгамоте с перевесом буквально в два-три голоса. Если ты почитаешь газеты шестидесятилетней давности, ты увидишь, какую бурю он вызвал в обществе. Все чистокровные семьи как одна встали против него. Возникло что-то вроде группы сопротивления принятию этого закона. В ход шли любые меры, вплоть до убийств активных сторонников ограничения близкородственных браков. Старые семьи во что бы то ни стало стремились сохранить независимость в вопросе выбора супругов для своих детей. — Конечно, волшебников в Англии не так много, как маглов, но не настолько мало, чтобы нельзя было бы найти подходящего жениха или невесту, чтобы не вступать в брак с близкими родственниками. Почему это так важно для них? Ведь рождение сквиба считается позором для чистокровной семьи. С другой стороны, принудительная стерилизация — это слишком радикально! — поморщилась Гермиона. — Кому пришла в голову эта бредовая идея? Я думаю, рекомендации не вступать в брак было бы вполне достаточно. Или, на худой конец, большого денежного штрафа. — Гермиона, неужели ты думаешь, что кого-то из этих упрямых ретроградов смогло бы остановить ничем не подкрепленное заключение комиссии? — Но почему такая непримиримая позиция? Что такое есть это чистота крови, что ради нее люди готовы нести лишения? — воскликнула Гермиона. — Причина — укоренившиеся предрассудки, пережитки прошлого и дичайшие суеверия. Тебе что-нибудь известно о традиции передавать ведьмовское старшинство? — спросил Фишер. — Боюсь, профессор, что для меня все, что касается традиций волшебного мира - белое пятно. Что значит "ведьмовское старшинство"? — по-настоящему заинтересовалась разговором Гермиона. — Каждой чистокровной семье полагается иметь ведьму, которая считается Старшей. Кстати, Старшая ведьма необязательно должна быть старшая по возрасту. Главное, чтобы она получила старшинство. Это темный обряд, подробности которого мало кому известны. — Зачем вообще нужна Старшая ведьма? — Она вроде берегини для своей семьи. Глава семьи по традиции не должен принимать никаких важных решений, не посоветовавшись с ней. Старшая ведьма — раствор, цементирующий семью. Так вот, эта самая ведьма обязательно должна быть без капли магловской крови, с минимальным магическим потенциалом... Возможно, женщины-сквибы — это неудавшиеся кандидатки в Старшие ведьмы — результат искусственного «выведения» чистокровной, но слабой ведьмы. — Старшая ведьма должна быть очень слабой волшебницей? Но почему? — поразилась Гермиона. — Думаю, именно слабая волшебница больше всех нуждается в поддержке своей семьи. Она должна бояться внешнего мира и не иметь никаких личных амбиций. Ее роль — хранительница домашнего очага. У нее не должно быть иных устремлений, кроме как посвятить себя служению на благо семьи. Все это – лишь мои предположения, — пожал плечами Фишер. — Но что она реально может сделать, имея минимальные способности? — недоумевала Гермиона. — Что она может? Трудно сказать. Считается, что она связана с каким-то загадочным существом, которое помогает ей беречь свою семью. Будто бы это существо обязательно присутствует при передаче старшинства и потом всю жизнь помогает старшей ведьме и надзирает за ней, — скептически сказал Фишер. — Что это за существо? — у Гермионы загорелись глаза. — Да никто про него ничего толком не знает! По-моему, это бабские выдумки, чтобы побольше туману напустить, — хмыкнул Фишер. — Чего только не измыслят ограниченные малограмотные старухи, большинство из которых в жизни не выходило за порог собственного дома! Представь себе, они все до смерти боятся этого своего Свидетеля. — Свидетеля? — переспросила Гермиона. — Так его называют — он будто бы скрепляет передачу старшинства, если кандидатка ему придется по вкусу. — А если нет? — По ветру развеет, не иначе! — усмехнулся Фишер. — Свидетель — человек? — Гермиону заинтересовала эта загадочная легенда. — Мерлин его знает! По мне, так все это — бред, — фыркнул Фишер. — А может быть, и нет! Дыма без огня не бывает. — Я пытался, и не раз, выяснить подробности у знакомых из чистокровных семей. Мужчины говорят: это женское дело, мы не вмешиваемся в дела наших ведьм. У женщины спросишь — сто раз пожалеешь! Те, что поумнее, так или иначе уходят от ответа. А иная клуша побледнеет, слезы на глазах, нельзя, говорит, обсуждать Свидетеля, не дай Мерлин, явится. Таких бы к нам в Мунго полечить с месячишко, и все выдумки были бы забыты! — Так вы хотите сказать, что весь сыр-бор из-за этого самого старшинства? — спросила Гермиона. — Похоже на то, — подтвердил Фишер. — Значит, что-то в этом есть, раз они так за этот обычай держатся. — Ничего там нет, только упрямство и гонор! — отрезал Фишер. — Это все очень интересно, однако, мы уже забыли, с чего начали разговор. Меня интересовала ваша осведомленность... — Имей же терпение, Гермиона, и ты все поймешь. В итоге, вокруг Кейпшоу образовалось что-то вроде партии, целью которой было избавление общества от тяжелого гнета обычаев, препятствующих его здоровому развитию. Это движение называет себя реформистами, а свою цель — реформацией. — А Кейпшоу это своего рода Мартин Лютер? — усмехнулась Гермиона. — Мартин Лютер? Кто это? — озадаченно нахмурился профессор. — Духовный вождь реформирования католической церкви. Вы сказали «называет», в настоящем времени. Значит, это движение существует и поныне? — уточнила Гермиона. — Да, существует, развивается и укрепляется, потому что проблемы, породившие его, никуда не делись, а только обострились! — с горячностью воскликнул Фишер. — И я вижу перед собой одного из участников этого движения, — догадалась Гермиона. — Именно так! В нашу организацию входят, в том числе, и сотрудники аврората. Отсюда и моя осведомленность. Ты удивлена? Но в вашем Ордене тоже немало авроров, насколько мне известно, — он внимательно посмотрел на нее, ожидая реакции на упоминание ордена Феникса. — Простите, в каком ордене? — переспросила Гермиона. — В ордене Феникса, Гермиона, в ордене Феникса! Только не надо делать вид, что ты ничего об этом не знаешь! Твой Поттер — наверняка член ордена, созданного Альбусом Дамблдором. — Вы ошибаетесь, профессор. Я понятия не имею о существовании этого ордена. Для чего он создан? Фишер внимательно изучал лицо Гермионы. Она лишь надеялась, что ничем не выдала свое замешательство. — Что же, Поттер не счел нужным посвятить тебя в свои дела? Если так, то это досадный просчет с его стороны. — Во что меня не посвятили? Какой еще орден? – чуть обижено спросила Гермиона. — Орден Феникса создан более двадцати лет назад для борьбы с Пожирателями смерти. Наша организация поддерживает цели ордена, и мы считаем целесообразным объединить наши силы. Однако, все наши встречные шаги, предпринятые после возрождения Сама-Знаешь-Кого, пока не увенчались успехом — Дамблдор хотя и любезно выслушивал наших посланцев, но всячески уклонялся от сближения. Возможно, что он как выходец из чистокровной семьи имел предубеждение против реформации. Мы надеемся, что теперь, после его смерти, к руководству орденом придут люди с более дальновидной позицией, — сказал профессор. — У меня складывается впечатление, что успех Волдеморта — отчасти заслуга вашей организации, — заметила Гермиона и сразу же пожалела о своих словах. Когда же она, наконец, научится держать язык за зубами? Фишер подскочил к ней и рассек ладонью воздух, будто отметая ее предположение. — Ты не первая, кто бросает нам такое обвинение! Мы не несем ответственность за всякую чистокровную сволочь, дорвавшуюся до власти! «Это Волдеморт-то чистокровный? Приятно, что осведомленность Фишера имеет пределы», — с облегчением подумала Гермиона, смело встречая гневный взгляд профессора. — Значит, все, что известно аврорату, становится известно и вам? — уточнила она. — Можно и так сказать, — самодовольно ответил Фишер, успокаиваясь. — Зачем вы мне всё это рассказали? — Гермиона решила расставить точки над i. — Нам нужны такие люди, как ты — предприимчивые, с аналитическим складом ума, не отягощенные предрассудками. — Как вы сказали? Не отягощенные предрассудками? Сомнительный комплимент, вам не кажется? — Гермиона иронически посмотрела на собеседника. — Это не комплимент, а констатация факта. Подумай над моим предложением, Гермиона. Ты — талантливая девочка, но без поддержки ты ничего не сможешь добиться. Будем смотреть правде в глаза, маглорожденных в магическом обществе воспринимают как людей второго сорта. Будь ты хоть семи пядей во лбу — тебе не пробиться наверх. Если же ты присоединишься к нам, для тебя откроются многие двери. Мы заинтересованы в продвижении наших людей. Возможно, сейчас тебе кажется, что у тебя в активе поддержка друзей. Но поверь мне, после школы вы постепенно охладеете друг к другу, и ваши дороги разойдутся. Ты останешься один на один с негостеприимным магическим миром. — Отчего же так мрачно? — скептически проговорила Гермиона. — Я, например, могу выйти замуж... — Замуж? Будешь сидеть дома и оттачивать Evanesco? А амбиции свои куда денешь? К тому же, в наше смутное время любой молодой человек сто раз подумает, прежде чем жениться на маглокровке. Даже на такой привлекательной, как ты! Не так уж много у тебя вариантов, — подытожил Фишер и выжидательно посмотрел на Гермиону. — Спасибо, очень занятная история… Но мне пора идти, уже первый час ночи, а у меня завтра в шесть утра закладка компонентов в костерост, — невозмутимо сказала Гермиона, поднимаясь с дивана. — Всего лишь занятная? Это все, что ты можешь сказать? — недовольно спросил Фишер. — Спокойной ночи, профессор. По дороге в гриффиндорскую башню самые разнообразные мысли роились у нее в голове. Фишер показался ей еще более неприятным, чем обычно. Вспоминая декабрьские события, она в данную минуту нисколько не сожалела о том, что они сотворили с ним. Мерзавец! Наверно, воображает себя ловким манипулятором. Изобретательный ход — пробудить в ней ощущение собственной неполноценности, а потом предлагать поддержку! Попытаться принизить значение ее с Гарри и Роном дружбы: «Поттер не счел нужным посвятить тебя в свои дела...» Все его нечистоплотные усилия были так очевидны, но, все равно, такое чувство, будто она извалялась в дерьме. Грязный человек, с грязными мыслишками! С другой стороны, она узнала много нового, и это, определенно, стоило испорченного настроения. Однако на душе было паршиво как никогда! Следующая мысль заставила ее остановиться. Она уже седьмой год живет среди волшебников, но знает о магическом мире не намного больше, чем в тот день, когда большая пестрая сова принесла ей приглашение учиться в Хогвартсе! Все эти шесть с половиной лет она успешно забивала себе голову самыми разнообразными фактами, встречая одобрение преподавателей (ну ладно, ладно — большинства преподавателей), но ничего не сделала для того, чтобы понять, как здесь, в магическом мире, все устроено. Некоторые явления легче сразу начать презирать или ненавидеть, чем попытаться найти им объяснение. Она поклялась себе, что отныне будет больше наблюдать и меньше высовываться. И обязательно надо узнать, кто же такой этот пресловутый Свидетель. *** — Привет, Гермиона, ты что такая кислая? Устала? — Рон сочувственно посмотрел на нее. — Опять у Фишера была? — догадался Гарри. — Чего я только не наслушалась от него сегодня! — вздохнула Гермиона, падая в кресло у камина. — Маглорожденные — люди второго сорта, и поэтому мне придется влачить жалкое существование, потому что карьеры мне никогда не сделать, помощи от друзей ждать не приходится — они забудут о моем существовании сразу после выпускного бала, и никто в здравом рассудке на мне не женится, хотя я чертовски умна и привлекательна. Единственный шанс на спасенье для меня — вступить в некую организацию, продвигающую в массы идею о насильственной стерилизации чистокровных, и шпионить за школьным другом Гарри Поттером, который не счел нужным посвятить меня в дела Ордена Феникса, некогда возглавляемого недальновидным и недалеким Альбусом Дамблдором. — Что за околесица?! — поморщился Гарри. — Это краткое изложение пламенной речи Фишера, — невесело усмехнулась Гермиона, зарываясь пальцами в пушистый мех Живоглота. Его громкое урчание действовало на нее расслабляющее. — Между прочим, эти реформаторы (так они себя называют, хотя больше бы подошло «стерилизаторы») везде имеют своих людей. Фишер, к примеру, утверждает, что читал отчет авроров о событиях в Отделе тайн; он знает, что я серьезно пострадала от руки Долохова. Кстати, Долохова взяли несколько дней назад, в Ковентри. — Я всегда думал, что Орден — тайная организация. Откуда Фишер и его дружки вообще знают о ней? — удивился Рон. — Я уже думала об этом. За двадцать лет, конечно же, какая-нибудь информация об ордене должна была просочиться. Сдается мне, кто-то из реформаторов состоит и в Ордене. — Расскажи-ка поподробнее, что он говорил, — нахмурился Гарри. *** — Надо поставить в известность Аластора Муди, — сказал Гарри. — Хоть он и грёбаный придурок, но, тем не менее, глава Ордена. — Думаю, ему все это прекрасно известно, скорее всего, Дамблдор сообщил всей верхушке Ордена о том, что к нему приходили переговорщики от реформаторов, — задумчиво проговорила Гермиона. — Все равно не помешает. Пусть знает, что вербовкой сторонников среди учащихся Хогвартса занимается не только Волдеморт, — ответил Гарри. — На пятом и шестом курсе я горел желанием вступить в Орден, а сейчас… сейчас я думаю, что не стоит торопиться, лучше быть независимым, чем отчитываться на площади Гримо, не зная, куда потом попадет информация, — Гарри посмотрел на друзей, ожидая, что они скажут. — Я понимаю тебя, — пробормотал Рон. — Полностью согласна. У тебя есть цель — хоркруксы, и пока ты вполне успешно сам справляешься. Не надо тебе в орден вступать. Пусть нашим представителем в ордене станет Рон, — предложила Гермиона. — Так они меня и приняли! — воскликнул Уизли. — После окончания школы примут, никуда не денутся. Вся ваша семья там, — уверенно сказала девушка. — А ты не собираешься вступать? — недоуменно спросил Рон. — Я буду сидеть дома и совершенствовать Эванеско! — желчно проговорила Гермиона, опять вспомнив разговор с Фишером. — Если, конечно, кто-нибудь меня возьмет замуж! Гарри с Роном переглянулись и хмыкнули. — Что!? — насупилась Гермиона. — Зачем тебе замуж, Гермиона? Лучше оставайся нашей Прекрасной Дамой, и мы будем поклоняться тебе издали, — предложил Гарри и проворно уклонился от полетевшей в него диванной подушки. ____________________________________ *ВЦУ – Высшее Целительское Училище