Совместимые

      Норт достает карточку из колоды и выразительно закатив глаза выкладывает ее в центр стола. С монстром тринадцатого уровня сейчас в одиночку может справиться разве что Джош, и то если использует почти все бонусы. И если никто не станет ему мешать.       - Мне срочно нужна рука помощи. Отдам одно сокровище и искреннее «спасибо».       Они вчетвером сидят в гостиной вот уже почти час и все еще ведут первую игру – повторение правил заняло много времени. Солнечный свет широким прямоугольником лежит на столе, распадается на спектр, проходя сквозь стекло чашки Саймона. Через приоткрытое окно слышно, как первая капель бьется о металлические прутья пожарной лестницы.       - Я мог бы помочь… - тянет Маркус словно бы задумчиво.       - Нет. Только не ты. Не желаю иметь никаких дел с эльфами, - Норт тасует карточки в своих руках, словно надеется увидеть там что-то новое.       - Тебе не кажется, что это расизм?       - Внутриигровая логика, милый. Извини, но так просто шестой уровень ты не получишь.       В итоге монстра помогает победить Джош и даже довольно улыбается, когда видит доставшееся сокровище. Игра набирает обороты, на смену взаимопомощи постепенно приходят мини-коалиции «трое на одного», возникающие при приближении кого-то из игроков к финишу. Саймон каким-то волшебным образом вытягивает две карточки уровней подряд, за что расплачивается в следующем же бою. Норт играет с такой самоотдачей, словно за победу предусмотрен приз, а «проклятые эльфы» - ее личные враги.       А Маркус не может перестать совершенно мальчишески радоваться происходящему. Все идет настолько гладко, насколько вообще возможно.       То есть, конечно, все они разумные люди и в любом случае спокойно провели бы время. Но Саймон с такой легкостью нашел общий язык с Джошем и Норт, словно давно знал обоих. Как будто… Уравновешивал их. Не давал провокационным шуточкам Норт перерасти в катастрофу, находил повод обратить разговор к «ушедшему в себя» Джошу, когда тот слишком долго молчал. Говорил и слушал, улыбался, смешно тер кончик носа, когда задумывался над следующим ходом в игре…       Было здорово. Ведь здорово же?       Этот момент сложно заметить, но что-то происходит, переключается в голове с тихим щелчком. Вот как выглядит Саймон, если ему комфортно. Спокойный, открытый. Смеющийся, когда Норт от избытка чувств притягивает его к себе и ерошит светлые волосы.       И не прячет взгляда, не ищет возможности занять чем-то руки, не цепляет на лицо растерянно-робкой улыбки, за которой можно скрыть что угодно. Не такой, каким Маркус привык его видеть. Как будто Саймон открыт для всех, кроме него. Что-то тяжелое, невысказанное, обидное вдруг оседает на языке горечью. Следует продолжать радоваться, но Маркус не может и от этого чувство дробится, множится, колет застрявшими в груди льдинками.       - Эй, точно не хочешь что-нибудь предпринять? Джош вообще-то будет на девятом уровне, если мы не помешаем.       Голос Норт словно разгоняет повисший в голове туман и Маркус сам удивляется своим мыслям. Мало ли, в чем может быть дело. И почему это вообще должно быть таким важным? Глупость, следует хорошо выспаться и мозги встанут на место. ***       Норт и Джош уходят за полночь. Дверь закрывается и день четко делится на до и после этого момента.       - Думаю, все прошло хорошо, - Саймон снимает очки и машинальным жестом трет переносицу.       - Просто отлично. Рад, что вы поладили.       Голос у Маркуса немного странный. Словно он подбирает слова дольше, чем требуется для такой простой и короткой фразы. И линия губ чуть тверже обычного, а над переносицей залегли тени напряженных морщинок. Саймон замечает все это, но вопросов не задает, только натягивает рукава свитера до самых ладоней и уходит на кухню, откуда через мгновение доносится звук льющейся в раковину воды.       Маркусу стыдно, но поделать с собой он ничего не может. Безосновательное чувство обиды то вроде бы исчезает, то вновь заполняет собой, накатывает волнами. Это была его идея познакомить Джоша и Норт с Саймоном, а теперь он злится, что все удалось? Не эгоизм даже, а какая-то мерзкая глупость, совсем на Маркуса не похожая.       Впрочем, стоять перед закрытой дверью и бесконечно пережевывать свои ощущения – точно плохая идея. Все равно что самому затягивать петлю на собственной шее и возмущаться, что трудно дышать.       Вдвоем они с Саймоном быстро приводят квартиру в порядок и привычно желают друг другу спокойной ночи, прежде чем разойтись по комнатам. Недоговоренность ощущается особенно остро, но никто не знает, о чем говорить. Маркусу даже для себя сложно сформулировать более осмысленное и внятное утверждение, чем «мне грустно, что я вижу, насколько тебе легче общаться с другими людьми». Но почему так?       Саймон не включает свет. Вытягивается на кровати прямо поверх одеяла и прислушивается к себе.       Должно ли ему быть стыдно за этот день? За то, что он веселился, наслаждался жизнью, впервые за долгое время позволяя себе полностью забыть то, о чем забыть невозможно. За желание стать ближе к другим людям, сложную палитру эмоций, которых должна была остаться лишь половина, но они почему-то стали сильнее и ярче. За то, что посмел задуматься о самой возможности начать «жить без», хотя даже представить себе не может, каково это.       Ящик прикроватной тумбочки негромко скрипит, когда Саймон на ощупь достает из него два значка. Сначала ему было обидно – пусть все закончилось так, как закончилось, но неужели нельзя было оставить на память хоть что-то… большее? И не настолько говорящее о том, что Саймон свою миссию провалил с треском. Но чем больше он думал об этом, тем ясней понимал, что более однозначной точки поставить было бы нельзя. И что, возможно, этот странный подарок должен был сделать все легче, просто пока не получается взглянуть на него под правильным углом.       Ему не нужно было смотреть на них - каждую царапинку на дешевой эмали Саймон выучил наизусть. Достаточно лишь провести кончиками пальцев и в памяти покорно вспыхивали две соединенные буквы «А» и надпись «Каждый день – это шаг». Иногда хотелось прицепить оба значка на рюкзак или куртку, носить с собой, словно оберег, но это была не его ноша и не его заслуга.       Наверное, Даниэль счел бы такие мысли сентиментальной глупостью. ***       Когда Саймон открывает глаза и обнаруживает себя лежащим на нерасправленной кровати, часы показывают семь пятнадцать. Шея монотонно ноет от сна в неудобном положении, волосы с одной стороны головы стоят колом, а отпечаток подушки на щеке ярко-розовый, текстурный даже. Выпавшие из руки значки лежат на полу, отражая тусклый утренний свет.       Нет ни малейшего желания делать хоть что-то, но реферат по истории сам себя не напишет, а в горле ужасно сухо, так что Саймон надевает очки (искренне радуясь, что в какой-то стершийся из сознания момент догадался их снять и положить рядом с лампой) и выходит в гостиную. Естественно, не ожидая никого увидеть так рано в выходной.       Наверное, они с Маркусом смотрят друг на друга с примерно одинаковой долей неловкого удивления.       - Доброе утро?.. – звучит неуверенно. Саймон не удивлен, он знает, что выглядит как прямая противоположность мысли о том, что утро, что за глупость, доброе. Вчерашняя мятая одежда только добавляет эффекта.       Маркус откладывает кисть и вытирает руки о рабочую футболку.       - Будешь кофе? Мне не спалось, вот и… рисую.       На холсте что-то абстрактное – красные линии, желтые брызги, завитки кобальта. Не похоже на то, что Саймон видел до этого, но все равно странно-притягательное. Объемное.       - Да, спасибо. Только приведу себя в порядок.       Когда Саймон с зачесанными мокрыми волосами десять минут спустя заходит на кухню, Маркус как раз ставит на стол две чашки кофе. На указательном и безымянном пальцах его правой руки все еще видны следы синей краски, а глаза красные, чуть припухшие в уголках. Как у человека, который почти не спал. В его позе и взгляде Саймон читает решимость.       - Я хотел извиниться за вчерашнее. Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не ревную своих друзей друг к другу, правда, - Маркус улыбается нервно, самыми уголками губ.       - Все в порядке, я и не…       Реплика обрывается на середине. Маркус хмурится, пока Саймон собирает свои слова и мысли в одно:       - То есть, это не из-за Норт?       - Что? Нет-нет. Мы не вместе, если ты об этом. Почему ты вообще так подумал?       - Мне показалось… - Саймон не уверен, стоит ли говорить так открыто, но на честность хочется отвечать честностью, - что ты расстроился, когда она меня обняла. А еще она зовет тебя «милым».       Маркус хмыкает, пожимая плечами:       - Мы знакомы со старшей школы. Пытались встречаться, но все закончилось очень быстро, и я рад, что мы с ней смогли остаться друзьями.       Не особенно глубокомысленное «Оу» - максимум, на который хватает Саймона. После нескольких глотков кофе он все-таки может добавить:       - В любом случае ничего страшного. Я не обижался. Но спасибо, что поговорил со мной.       Маркус выдыхает и улыбается, поднося свою чашку к губам. Ощущение легкости заполняет голову до краев.