Совместимые

      Саймон зевает и ладонями растирает лицо, заставляя себя цепляться за физические ощущения. Не сдаваться, не засыпать. Буквы перед глазами слегка плывут, каждое предложение приходится перечитывать минимум трижды, чтобы уловить смысл. Конечно, он сам виноват, что так долго откладывал написание доклада, но кто же знал, что тема окажется настолько неоднозначной?       На часах восемь утра. И, в общем, впереди целые сутки, главное – сначала закончить с делами. Потом можно будет расслабиться, упасть на кровать, отключить тело и мозг...       Шея неприятно ноет из-за ночи за ноутбуком. Саймон разминает уставшие мышцы, встает со стула, потягивается. Надо бы брать пример с Маркуса и начать уже заниматься спортом. Желательно, чтобы решимости хватило на большее, чем три занятия подряд – пока это его личный рекорд.       Но все это потом. Сейчас: кофе, доклад, хотя бы немного сна. И лучше не отступать от составленного плана, иначе сознание начинает зависать на самых простых действиях.       Саймон выходит из комнаты, на ходу поправляя очки и мысленно повторяя последовательность действий на ближайшие часы. И, хотя уровень его внимания заметно снижен, вздрагивает, когда босая нога ступает на холодный линолеум, а легкие на вдохе наполняются свежим воздухом. Не слишком приятно, странно, но бодрит. Причину внезапного перепада температур не приходится долго искать – окно в гостиной распахнуто настежь, впуская уличный воздух и солнечный свет.       Маркус, стоящий к окну лицом, не оборачивается. Поднимает руки и всем телом наклоняется то влево, то вправо, расправляет широкие плечи, разминает, кажется, каждый сустав. Под обтягивающей черной майкой видно, как напрягаются мышцы, и это поистине завораживающее зрелище... Его тело движется плавно, тягуче, смуглая кожа на шее влажно поблескивает. Белый провод наушников почти касается пола, когда Маркус тянется вниз и вперед, кончиками пальцев упираясь в подоконник. Он выгибает спину, и линия позвоночника отчетливо проступает под тканью. Глубокое дыхание не сбивается ни на миг.       Воздух в комнате перестает Саймону казаться таким уж холодным, а старательно разложенные по полочкам мысли исчезают из головы, оставляя после себя пустоту.       Маркус красив, это такой же простой и неоспоримый факт, как то, что Земля вращается вокруг Солнца. Он пахнет здоровьем и молодостью, говорит уверенно, смеется открыто, заразительно - нельзя не начать улыбаться в ответ. У него кожа оттенка карамели, и Саймону хотелось бы перестать ощущать сладко-соленый привкус на кончике языка при мысли об этом. У Маркуса аккуратные ладони, длинные пальцы, и иногда не думать об этом попросту невозможно.       Но все это было бы не так важно, не будь Маркус... Ну, в общем, собой. Упрямым, старательным, добрым, веселым, немного рассеянным. Человеком, которому можно довериться, и за которым хочется следовать.       Саймон не художник, но у него хорошая память, и он умеет наблюдать. Фиксировать то, что считает важным, и в эту категорию попадает так много всего: смех Алисы, запах свежей выпечки и дерева, объятия Кэры, звук разбивающихся о прутья пожарной лестницы дождевых капель, улыбка Даниэля (не ехидно-обреченная и колючая, а искренняя, как много лет назад), теплое касание материнских губ... Его личная коллекция, которая никуда не исчезнет. Она не пополнялась так давно – вещи, которые хотелось помнить, просто терялись на фоне того, что хотелось забыть. А потом появился Маркус.       Человек, который видел людей насквозь, но часто не замечал очевидных вещей.       Саймон прикрыл глаза, развернулся, и, тихо ступая, прошел на кухню. ***       Голосом Норт, когда она произносит ставшее привычным: «Ну, и?», можно заморозить половину континента. Маркусу, по крайней мере, так кажется. Он пожимает плечами, глядя, как нехороший огонь в глазах подруги разгорается сильнее, а губы сжимаются в тонкую линию.       Джош ограничивается сочувственным похлопыванием по плечу.       Они втроем стоят в квартале от дома Джерри и ждут Саймона, то и дело здороваясь с кем-то из проходящих мимо знакомых. Маркусу кажется, что людей сегодня больше обычного, но этого следовало ожидать – вечера супергеройских фильмов всегда вызывали особый ажиотаж.       - Я начинаю думать, что ты вообще не планируешь ничего делать. Впрочем, выбор за тобой. Никогда не рано начать путь к одиночеству и наблюдению за тем, как привлекающие тебя люди строят отношения с кем-то другим... – она обрывает себя на полуслове, заметив осуждающий взгляд Джоша, - а что? Неужели не похоже, что к этому все идет?       Маркус предпочитает отмалчиваться, прокручивая на запястье потрепанный браслет с символикой Железного Человека, одолженный у Норт. Которая так и не смогла вспомнить, откуда, собственно, он взялся у нее самой.       С момента того самого разговора прошла уже неделя, а все попытки признаться Саймону оказывались одна другой сомнительнее. К тому же до конца не дошла ни одна, обычно Маркус тушевался примерно на середине и уводил беседу в другую сторону. Зато они сходили вдвоем на выставку современного искусства (пришлось сказать, что у Норт и Джоша как раз в этот день слишком много дел) и все прошло отлично. Если не учитывать того, что это должно было быть свидание.       Хотя тут во многом вопрос упирался в само определение «свидания» - если Маркус хотел, чтобы это было именно оно, разве нельзя было его засчитать таковым, хотя бы в одностороннем порядке? Они хорошо провели вместе время.       - Простите, не слишком давно ждете меня? – Саймон улыбается им, придерживая рукой сползающую с плеча лямку рюкзака. Стоящий позади фонарь золотит его волосы.       - Нет, буквально пару минут, - Джош переводит взгляд с недовольного лица Норт на задумчиво-отстраненного Маркуса и решает взять инициативу на себя, - Как успехи с докладом?       До дома Джерри они доходят за вполне нормальной беседой. И даже успевают занять кресла-мешки в зале, где крутят «Человека-Паука».       Маркус наблюдает за происходящим на экране не особо внимательно, куда интереснее смотреть на Саймона, устроившегося рядом. Его лицо то оказывается в полумраке, то ярко освещается со стороны коридора, когда кто-то заходит в комнату или выходит из нее. Хочется запомнить, как именно ложаться тени, чтобы позже нарисовать. На линзах очков – две крошечные копии фильма, и это мешает рассмотреть глаза, как Маркус ни старается.       - Все в порядке? – Саймон наклоняется к нему, шепчет на ухо.       - В полном. А что?       - Просто заметил, что ты на меня смотришь...       До Маркуса не сразу доходит, что, увлекшись, он не задумался о том, что не видит направление взгляда Саймона. Щекам мгновенно становится жарко, а ни одного достойного объяснения в голову не приходит.       - Можем выйти на улицу, если фильм тебя не интересует. Тут душно.       Маркус кивает, и они пробираются к выходу – вдоль стены, чтобы никому не мешать. В комнате и правда мало воздуха.       Они выходят во внутренний сад, и звуки из дома становятся глухими и далекими. Куда отчетливее здесь слышен шелест листьев да редкое шуршание шин. Саймон сглатывает и отводит взгляд, прячет руки в карманы. Перекатывается с пятки на носок - этот жест кажется Маркусу одновременно знакомым и незнакомым, но потом он вспоминает Даниэля, и все встает на свои места:       - Ты нервничаешь?       Саймон пожимает плечами. Ему резко начинает казаться, что изучающий взгляд Маркуса там, в комнате, мог просто привидеться из-за неверного освещения. Или мог быть неправильно понят. Или...       - Переволновался из-за доклада. Никак не отпустит.       Маркус понимает, что это не правда. И Саймон понимает, что Маркус понимает, так что, в целом, все справедливо.       - Почему ты никогда не рассказывал мне о своих отношениях? Я не настаиваю, просто... Интересно.       - Оу, - Саймон растерянно моргает, - обычно гетеросексуальные мужчины не приходят в восторг от таких рассказов. Не хотел, чтобы тебе было некомфортно.       - Мне не будет, - Маркусу весь этот разговор кажется настолько отрезанным от привычной реальности, что вопрос уместности отступает на второй план.       - И что тебе интересно? – Саймон убирает руки за спину. В его позе и голосе ощущается напряжение и... что-то еще.       - В тот раз...       Маркус едва успевает начать, как в сад врываются шум голосов, музыка, смех. Джерри возникает рядом, улыбаясь с неизменной открытостью, и тараторит:       - Представляете, домашний кинотеатр накрылся, и мы подумали, что будет здорово выбраться наружу, раз уж так получилось. К тому же кто-то разлил пиво на ковер, так что все равно нужно подождать где-то, пока запах не выветрился, и... Мы же вам не помешали?       - Нет, все хорошо, - Маркус натянуто улыбается и переводит взгляд на Саймона. Тот уже разговаривает о чем-то с Джошем, словно ничего странного не случилось.       Только сцепленные за спиной руки напряжены.