Коготь Орла

      Жалобы Хаура на команду и команды на Хаура ее уже достали, так что Вихра, вломившегося в ее каюту, она одарила явно неприязненным взглядом.       — Вихор, если ты опять по поводу Хаура — нет, я не буду выкидывать его за борт. И нет, я не буду говорить с ним. Это бесполезно! Просто потерпите.       Вихор отмахнулся.       — Я не о том. Этот ваш Соплю околдовал.       Арикса вскочила. Этого не могло быть — как этот местный мог околдовать ее племянника? И что случилось? Племянничек втрескался в рабыню? В раба? В морского змея? Бегает по рю и орет нецензурные частушки?       — И что он делает?       — Сидят по три гонга на палубе. Этот Хаур бормочет что-то, а Сопля молчит и глаза закрывает.       Арикса поморщилась — но ведь ничего необычного не происходит. Может они в шарады играют или в пантомимы? Или легенды древние сочиняют.       — И с чего ты решил, что околдовали?       — Так Сопля с нами не общается. Только сменился с вахты — бежит к этому. На баке такое говорят.       Баковые новости. Правда там, конечно, есть, и немало, но ведь врут матросы как матросы, и Арикса это знала.       — Оставь, — резко сказала она. — Не думаю, что этот Хаур мог.       — А еще он переманивает, — выложил козырь Вихор. — Сам слышал. Вчера они под марсом устроились. Ну я на ванты — скок. И сижу. А этот и говорит, мол, Тезарн, а уходи с корабля после этого рейса и найди меня, где я скажу. Мол, есть у меня для тебя работа. В Пламенных Землях. Большим человеком, мол, будешь.       — Не врешь? — уточнила она. Если не врет и ничего не выдумал, с этим надо разбираться.       — Шоб мне пусто было, шоб меня морской змей сожрал, — Вихор бы и плюнул для подтверждения своих слов, но она остановила его жестом. Еще не хватало грязь разводить.       — Вызови его ко мне.       Такого она не ожидала. И если решение уйти к Нварзиаху она бы только приветствовала, то здесь требовалось принять срочные меры.       Вскоре Тезарн явился. Вел он себя так, словно ничего не произошло.       — Тезарн, — едва сдержалась и не налетела с упреками. — Мне сообщили, что ты договариваешься с Хауром по поводу работы в Пламенных Землях, правда ли это?       — Вихор сообщил, — холодно уточнил он.       — Неважно, откуда я узнала, — выдавать свои источники информации она не собиралась. — Не делай такую глупость, племянник.       — Что делать мне, я сам решу, тетушка. Твои головорезы — не самая приятная компания, знаешь ли.       — Сам же напросился, — она пожала плечами. — Напомнить?       — И насколько законна работорговля?       Надо же, как его проняло.       — Это местные, мне нет до них дела.       — И до того, что они могут нести в себе кровь ирруа, тебе тоже дела нет?       Он слишком молод и мало видел, напомнила она себе. Он не виноват в том, что не понимает, что такое кровь ирруа и как проявляется принадлежность к виду и народу. Он и не должен это знать, ведь он рожден на Горе. Хотя мог бы поговорить с Нварзиахом и тот бы ему все объяснил. Сам виноват — гордыня наказуема.       — Что ты можешь знать об этом, юноша, — прошипела она. — Ты, воспитанный под крылышком Тагасси на Горе! Что ты можешь знать о том, как именно определить, кто ты, если, ослепленный гордостью, ты даже не спросил ранге Нварзиаха, почему он не носит имя матери.       — Ты думала, море сделает из меня ирруа? — а вот над выдержкой ему определенно надо было поработать. Не всему его научил этот Хаур.       — Я думала, этот опыт научит тебя думать!       — И оказалась права!       — Да неужели? Ты суешь свой хвост в западню, где тебе оттяпают и его, и крылья!       — Не волнуйся, я не такой, как ты! Я не лишусь крыльев по глупой прихоти, защищая чью-то честь. Это — бесполезная побрякушка.       Она замерла. Что значит — бесполезная побрякушка, кто сказал ему такое? Да как смеет этот сопляк подвергать сомнению верховенство чести в жизни? Он собирается бить в спину? Атаковать доверившихся? Расставлять ловушки друзьям?       — Да как смеешь ты? Не соблюдай ирруа законы чести, кем был бы ты?       — А кто я сейчас? Сопля, иди туда, Сопля, иди сюда, Сопля, сгинь и не мешай, — передразнил он. — Это нормально, это по чести — так обращаться с новичком?       — А чего ты ожидал? Что тебе тут повесят персональный гамак и встанут с опахалом? — рявкнула Арикса. — Это не дом мамочки, сопли никто подтирать не будет!       — А я прошу? Может, следуй ты законам чести, я бы вызвал этого твоего Тремпера на дуэль и выкинул его за борт.       Арикса расхохоталась. Совсем мальчишка с ума сошел — куда ему тягаться с Тремпером.       — Глупец! Тремпер входил в состав боевой пятерки. Он, в отличие от тебя, умеет сражаться.       Он презрительно фыркнул. Ей очень хотелось посетовать — до чего же он молод и глуп, но заставить его услышать себя она не могла.       — Но ты не сказала мне: эти рабы — это по чести? Это нормально?       Местных она ненавидела. В первые месяцы после потери крыльев только ненависть и желание сделать жизнь невыносимой тем, кто лишил ее крыльев, и всем остальным аборигенам дали ей возможность выжить. Только жажда мести гнала ее вперед, только ради этого она шла, упорно шла к Тэн-Дилис, волочила на себе Тремпера, говорила, ела, искала дорогу. Только для того, чтобы отомстить, она пустилась в плавание на Архипелаг, только для того осталась жить, не сделала такой притягательный шаг в пропасть. Один шаг — и вечная свобода. Так просто. И, конечно, когда речь заходила о местных, а особенно о том, что могло унизить их, заставить страдать — Арикса была готова на что угодно, даже играть на стороне одних местных против других. Просто причинять им боль. Неважно кому, неважно как.       Ее ненависть искала выхода. Ей доставляло удовольствие в какой-то местной таверне влезть в конфликт и перегрызть кому-то горло, она покупала рабов на рынках Хенен и перевозила их на Архипелаг, сама, лично, по своей инициативе. Она с огромным удовольствием отправляла на дно торговые корабли и пиратские лодки, ощущая лишь одно — наслаждение от мести, от того, что отобрала их никчемные жизни. Они заплатят за ее крылья — каждый, кто пойдет против нее или перейдет ей дорогу, заплатит.       — Это выгодно. Местные формы жизни — не ирруа, а ирруа есть ирруа, мы становимся близки только с теми, кто принадлежит к нашему виду, — эту элементарщину ему должны были преподать, когда он был еще мальчишкой. Неужели забыл?       — И тут я повторяю еще раз: они могут быть ирруа, они могут нести в себе нашу кровь.       Хорошо, что он не умеет читать мысли. Это позволило ей сохранить честь. Его счастье, что Тагасси избрала в пару себе ирруа. Арикса представить не могла, как бы она смотрела на детей сестры, зачатых грязным животным, и делала вид, что любит их.       — Они слишком закоснели этим миром, — и это ему тоже должны были объяснить. Он же полукровка, его роль — внести струю свежей крови в род чистокровных. — Голос крови умолк в них. Они не более чем местные животные!       — Как ты можешь говорить так?! — о, запал юности. Арикса мысленно усмехнулась. Может, и она до потери крыльев думала так. Хотя нет, она всегда помнила, кто она есть.       — Могу, потому что это правда. Тот, в ком заговорил голос крови, ищет нас, находит, проходит Зеркала и остается с нами. Те, в ком умолк наш голос, уже не наши полуродичи.       Тезарн отвернулся. Принять правду, конечно, сложно. Она понимала его. Отчасти.       — Ты лжешь себе, — продолжала она. — Только ирруа важны, тебе должно помнить это. Я не против твоего обучения у этого местного, раз ты избрал его, но подумай. Как они отнесутся к тебе, племянник?       — О чем ты?       — Ты для них то же самое, что они для меня, — забавная зверушка. Думаешь, им есть дело до тебя и до того, кто ты есть?       Хоть на пороге величайшей глупости — остановить птенца, уберечь и объяснить. Он ее племянник и это ее обязанность. Только бы с ее птенцами такого не было. О, она хорошенько пояснит им, кто они. И сделает это снова и снова, если надо будет.       — Ты для них тоже игрушка, — перешла она в наступление. — Существо, которое легко можно обратить в рабство. Или лишить крыльев. Просто так, чтобы не улетел и колдовал, что скажут. Думаешь, ты им нужен за душу? Или за красивые глазки? Думаешь, они будут заботиться о тебе? Или думать о твоих крыльях? Используют и выкинут. И что дальше? В пропасть? Или жить, как бескрылый? Чем займешься?       — Тетушка…       — Нет! Меня послушай, — отдавать ему инициативу она не собиралась. — Он предложил мне поработать на врага всех разумных рас, он такой хороший человек! Пять сезонов, семь в лучшем случае — и этого врага сметут. Знаешь, местные неплохо воюют толпой. Две сотни орков против пятерки крылатых — отличный бой, не так ли? Сотня против тебя одного? Или ты думаешь, тебя отпустят с извинениями, ведь ты ирруа?       — Но я…       — Молчать! Погоняю облака, что такого. А «понадзираю за рабами» — не хочешь? Или ты думаешь, что в Пламенных Землях свободные крестьяне пашут и сеют, а?       — Мне не говорили… И я…       — И ты как всегда не думал! Так иди и думай, племянник, — очень хотелось расстелить птенца вдоль лавки и всыпать ему. Жаль только, что вымахал выше ее самой. Впрочем, мозги все равно цыплячьи. — Он сказал, что замолвит за меня словечко, и поэтому теперь мне сородичи не нужны. Какая честь! Какой продуманный план! Какие захватывающие перспективы! Остаться без крыльев! Иди и думай, горе!       Он молча выскользнул из каюты. Хоть не стал спорить — и на том спасибо Собирающему. Конечно, идей своих он не бросит.       Но что она могла сделать — она сделала.       Арикса рухнула на сундук и прижала пальцы к вискам. Старая бескрылая дура. Вместо того, чтобы спасать племянника от всяких подозрительных знакомств, опасных предложений и сомнительных контрактов, взяла и кинула его в самое пекло. Не знала, да, но и не предполагала ведь. И не остановила Косого и Тремпера, когда они устраивали парню далеко не привольный полет среди кучевых облаков. И чего добилась? Теперь он считает этого Хаура чуть ли не героем-спасителем, а от сородичей ждет лишь издевок и поношений. Добилась, истинно, чего хотела. Арикса застонала. Видит Собирающий, не хотела она этого, но где она так фатально оступилась и почему не смогла просчитать?       Услышав знакомые шаги — Тремпер — она даже головы не подняла.       Зато он все понял. Или знал. Или видел, с какой миной вылетел из каюты Тезарн.       — Скоро все закончится, Арикса, — Тремпер обнял ее. — Я пришел сказать: Лин-Анора на горизонте.       Она вышла на палубу, с трудом сохраняя спокойствие. К счастью, умение держать лицо не понадобилось — Тезарн, скорее всего, рыдал в трюме. Ничего, порыдает — умнее станет.       Побережье было пустынным. Причал для лодок. Пара хибар около. Основные строения, видимо, либо находились дальше, либо были хитро замаскированы, либо сюда приплывали только рыбаки и никто постоянно не жил.       Арикса, внимательно осмотрев побережье, опасным его не сочла — следов пребывания людей она не увидела. Тремпер с ней согласился, просить Тезарна облететь остров и посмотреть внимательнее не стали — после ссоры ни тетушка, ни племянник не желали общаться, а Тремпер благоразумно не лез. Посему она лишь приказала Древеснику и Конопатому, как всегда, встать на стражу и докладывать ей о каждом шорохе и всплеске.