On pointe

— Эй, — Бен, сосед Эдди Каспбрака, громко заговорил с ним, перекрикивая грохот музыки в соседней комнате. — похоже, вечеринка продолжается, — музыка играла уже около часа. Эдди бросил на него самый равнодушный взгляд, на какой только был способен. Он сидел на полу на своём коврике для йоги и пытался, черт побери, расслабить икры. Это был невероятно длинный день в студии после невозможно длинной недели. Эдди наивно хотел лечь спать пораньше. Наивность — подходящее слово, потому что его соседом был Ричи Тозиер. А ещё Билл Денбро и Майк Хэнлон. Но самой большой проблемой был Тозиер, громкоголосый хочу-быть-звездой-радио, он имел склонность слушать громкую музыку невероятно поздно ночью. — Думаешь, Стэн там? — тихо спросил Бен перемещаясь от стола к кровати. Важно отметить, что идти ему пришлось недалеко. Их трёхместная комната была размером с бицепс Эдди. Угол Стэна был безукоризненно чист и использовался крайне редко. Бен хоть и пытался быть аккуратным, но все эти его открытки и записки со странными картинками, прикрепленные к стенам, выглядели неряшливо. А ещё он никогда не заправлял кровать. Эдди находился где-то на середине шкалы аккуратности. Его танцевальная сумка постоянно была в катастрофическом состоянии, но его кровать всегда была застелена синим покрывалом. — Сомневаюсь, — Эдди закончил втирать охлаждающий лосьон в икры. Он хрустнул костяшками пальцев. — Он ненавидит Тозиера так же, как и я. — Я не думаю, что это возможно, — пошутил Бен. Он нервно постукивал пальцем в такт песне, громкой и хриплой. Это было какое-то андеграундовое дерьмо, нужное лишь для создания шума. — Если хочешь, — он посмотрел на Эдди, который начал свою растяжку на ночь. — я мог бы попросить их сделать ти… — Бен, если ты хочешь уйти, уходи, — он развернул тело, держа бедра прямо, и глубоко вздохнул. — Меня это не волнует, — Он не оценил благородства Бена, когда тот не ушел один. Но Эдди правда было все равно, если все остальные в этом университете хотят тратить время впустую, пусть так и будет. Вот если бы они могли веселиться потише… Это всё, чего хотел Эдди. — Ты должен пойти со мной! — Этого, — Эдди почти лег на свой коврик, — не случится, — он взглянул на жалостливое лицо Бена и вздохнул. — Я должен порепетировать завтра. — Ты не должен репетировать, это просто очередная самостоятельная тренировка в восемь утра. Никто тебя не заставляет. Эдди Каспбрака приняли в Бостонский университет искусств, и он здесь не собирается тратить чёртово время впустую. Он вставал в пять ежедневно, с вечеринкой по соседству или без неё. Он получал исключительно «А». И он станет первым второкурсником, который получит главную роль, да поможет ему Бог. Его не волновало, кто что об этом скажет. Бен, который реально ненавидел будильники, или шумные соседи, с которыми он ругался каждую ночь на протяжении шести первых недель. Их комендант*, по-видимому, был абсолютно бесполезен и верил в необходимость расслабления и отдыха. Что было полной чушью. Эдди не нужно было расслабляться, ему нужно было репетировать. Утром. Вот почему музыка была гребаной проблемой. Эдди сел, тяжело дыша. Музыка, если это вообще было возможно, стала громче. — Вот именно, — объявил Эдди, вставая. Бен вздохнул, потому что Эдди всегда говорил, что не пойдет туда, и всегда держал слово. — Ты собираешься переодеваться? — спросил Бен. — И стоит ли мне надеть обувь? — Определенно стоит, — Эдди содрогнулся от мысли о том, что кто-то ходит по общежитию босиком. — Зачем мне переодеваться? — спросил Эдди, потягиваясь. Он прищурился из-за того, что волосы упали на глаза. Это раздражало, ему нужно было подстричься, но парикмахерские уже закрывались к тому времени, как он выходил из студии. — Понятия не имею, — Бен пожал плечами, надевая свои Конверсы, не развязывая шнурки. Эдди понятия не имел, как ему это удалось. — я думаю… Твои легинсы замечательные, но… Эдди был одет так же, как и на занятиях. Колготки, спортивные штаны и белая футболка. Это была форма для стандартных балетных тренировок. На нем также все ещё был специальный пояс для занятий**, потому что он предпочитал снимать все непосредственно перед душем. Это был вполне приемлемый наряд. Эдди поднял брови. — Знаешь, забудь о том, что я сказал, — Бен встал, пнув ботинки Эдди в его сторону. — давай просто пойдём.

***

Вечеринка, подобно зараженной ране, расползалась во все стороны, и множество дверей в холле уже были открыты. Люди тусовались повсюду. Эдди схватил Бена за запястье, чтобы не упасть, и проигнорировал его веселый смешок. Были комнаты с закусками и другие с выпивкой, и в каждой из них было множество людей. Но музыка, нечто похожее на нее, доносилась только из одной комнаты. Эдди закрыл глаза, проглотил гордость и глубоко вздохнул. Он воевал с Тозиером раньше и мог бы сделать это снова. Он храбро вошел. Внутри соседней комнаты, прямо у шкафа, на удивление, сидел Стэн. Стэн был одет в блядский шерстяной жилет на вечеринке в общежитии колледжа. Его окружали несколько человек, Эдди их не знал. Он подтащил к ним Бена, стараясь сохранять спокойствие. Он не хотел быть единственным психом на этаже, но он хотел психануть, потому что, черт возьми, почему их комендант позволил этому случиться? Эдди понял, что не выдержит здесь и сорока пяти секунд. Оказалось, что их комендант забыл подать заявление об отсутствии, но все равно ушел, потому что сегодня была вечеринка в сестринстве его девушки, и он попросту наслаждался своей жизнью. — Хочешь выпить? — спросил Стэн, вставая. Его рубашка была немного расстегнута. Эдди застегнул две верхние пуговицы обратно. Стэн улыбнулся ему благодарно и нежно. Девушка, стоявшая рядом, с темными волосами и блеклой сине-фиолетовой помадой услужливо добавила: — Я могу угостить те… — Нет, спасибо, — перебил Эдди. А вот Бен кивнул девушке, поблагодарил и последовал за ней. Стэн покосился на Эдди. — Что ж… — Эдди попытался расслабиться и вести себя круто. Он провел рукой по стене. — Музыка довольно, — он попытался подобрать такое слово, чтобы комментарий звучал нейтрально. — громкая, а? Стэн фыркнул и отпил из своего стакана: — Ты хочешь, чтобы я попросил убавить? — спросил он с веселой ухмылкой, глядя поверх края стаканчика. — Ты?! — Эдди чуть не подавился. Если он думал, что ссорится с соседями, то Стэн развязал целую войну с Тозиером. Именно он отвечал за музыку. Всегда. Стэн поднял бровь. — Ты попросишь… — Эдди наконец бросил взгляд в сторону Ричи. Он был высоким и неприятным, а его одежда — ещё более отвратительной. Сейчас он был одет в джинсы, которые подкатал, из-за чего были видны носки с банановым принтом и грязные кроссовки. На нем было слишком много слоев одежды для такой жаркой комнаты: клетчатая рубашка поверх футболки с надписью «WHO THE FUCK IS JESUS», над которой Эдди посмеялся бы, если бы её носил кто-то другой. Его темные волосы были слишком длинными, они упали на лицо, когда он наклонился над компьютером, стоявшем на том, что могло быть только кроватью Ричи. Там же сидела Беверли Марш. На ней, похоже, не было штанов. Они что-то курили и громко смеялись. — Ричи? — спросил Стэн. Потом пожал плечами. Эдди предположил, что его лицо выражало полную озадаченность, потому что Стэн немедленно отреагировал. — Эдди, я буквально его любимчик, — Эдди понял, что Стэн только что опроверг самую фундаментальную вещь на свете. Потому что так же, как ты разделяешь свет и тьму, как ты кладешь кетчуп рядом с картошкой, а не сверху, как солнце встает на востоке, точно так же Стэн ненавидел Ричи. Эдди почувствовал себя так, будто кто-то вломился в его дом в полночь, сказал ему, что небо не голубое, а затем помочился в цветочный горшок. — Вы же постоянно ссоритесь, — это был единственный контраргумент Эдди. — Ну да, он худший человек на свете, — Стэн осушил свой стакан, обменявшись понимающим взглядом с Эдди. — Но я все же убил бы за него, — он швырнул стакан в мусорное ведро за спиной Эдди. Попал. — Так ты хочешь пойти попросить? — Я останусь здесь, — пискнул Эдди. Стэн снова рассмеялся, — О’кей, — он пожал плечами, что делал постоянно. Эдди и правда задумался, не отвалятся ли они. — Оставайся. Эдди делал все, что было в его силах, чтобы выглядеть как человек, жутко заинтересованный разговором, который он вел, не менее чем в десяти футах от Стэна, болтающего с Ричи. Он попытался встретиться глазами с парнем, который с ним разговаривал, но вместо этого лишь мельком оглядел чью-то кровать. Эдди спросил собеседника о его факультете, оказалось, тот учился на писателя, что было ужасно скучно. Когда он снова поднял глаза, то понял, что за ним наблюдает Тозиер. Его лицо было удивительно похоже на морду льва, который видит овцу. Вот только лев был слишком крутым животным для описания Тозиера. Может, выдра, которая увидела… ну, то, что едят выдры. Оставив вопрос о питании выдр, Эдди практически вернулся к разговору с Тоддом… Тимом или как там его. Было довольно неловко, потому что их представили друг другу раз пятнадцать, но парень был очень нудным и неинтересным. Эдди почти пожалел, что не взял чего-нибудь выпить, потому что это могло бы оживить рассказ Теда о фильме, который никто, кроме него, не смотрел. Хотя тогда он бы получил двести сорок лишних калорий, которые не смог бы сбросить сегодня. — ТАК, — чья-то рука впечаталась в стену рядом с головой Эдди, резкий звук напугал его, потому он подпрыгнул. — СЛЫШАЛ, — он поднял глаза и увидел, что Ричи, ухмыляясь, подмигивает Тому, прежде чем снова переключить внимание на Эдди, — КТО-ТО КРИТИКУЕТ МОЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ВКУС? — Ты слишком громкий, — просто ответил Эдди, не испытывая никакого удовольствия от ощущения, что чьи-то противные руки прижимают его к стене. — Ха, — глаза Ричи сверкнули, будто Эдди сделал что-то особенное, но тот понятия не имел, чем заслужил этот взгляд, — помнится, твоя мать говорила мне то же самое прошлой ночью, когда… — Ричи, — голова Беверли высунулась из-под его руки. Она была высокой, явно выше Эдди, но все же иногда ей приходилось мириться с тем, что нужно разговаривать с такими жирафами, как Ричи. — Это… — О, — Эдди удивленно моргнул, возмущенный тем, что Беверли прерывает их беседу, но продолжил, — так это был ты? — ужасная, по мнению Эдди, улыбка Ричи стала еще шире. К его потному лицу прилипли волосы. Хотя в ноябре в общежитии было не так жарко, но из-за толпы людей, набившихся в комнаты, температура росла. — А я то думал, почему сегодня утром она выглядела такой разочарованной. Ричи моргнул, громко рассмеялся и схватил Эдди за талию. Он еще сильнее вжался в стену, но бежать от этого противного монстра было некуда. — А он хорошо отделался, — Эдди не имел ни малейшего понятия, что это значит. — одно очко балерине! — Ричи, казалось, отстал от него, переключив внимание на Стэна, который подошёл к ним во время обмена любезностями. — Так ты убавишь звук? — Эдди приподнял бровь. — Да как я могу, если ты только что… Беверли закрыла рот Ричи рукой и одарила Эдди сладкой улыбкой, сказав «да». На ней была мужская рубашка вместо платья, подпоясанная ремешком, и рваные легинсы. Эдди понял, что девушка может надеть что угодно и выглядеть очаровательно, пока улыбается. Эдди заметил, что ничего больше не мешает ему выйти за дверь. Он сказал бы им спасибо, если бы они заслуживали благодарности, но все, о чем он просил, это чтобы они буквально перестали нарушать правила, поэтому он бросил на прощание только: — Встретимся позже, дегенераты, — он отсалютовал двумя пальцами Беверли и Стэну, с которыми стоило провести серьезную беседу завтра. Поймав взгляд Ричи, он с удовольствием показал ему высоко поднятый средний палец. Эдди обернулся, услышав смех Ричи, и сделал вид, что не слышит, как Ричи пьяным голосом объявляет: — Боже, какой он милый. И он определенно не улыбнулся, как только закрыл дверь. Потому что факт оставался фактом: Ричи Тозиер был гребаной катастрофой. Он бухал чаще, чем посещал занятия. Его чуть не уволили с радиостанции после двух недель пребывания там. И, согласно свежим слухам, он проспал три промежуточных экзамена. Три. Услышав, что музыка стала тише, Эдди, наконец, сменил танцевальную одежду. Он полагал, что Ричи попал в университет путем любого бесталанного ребенка. Деньги. И это, помимо всего прочего, было то, чего Эдди терпеть не мог.