Портрет
18 июня 2019 г. в 20:03
— Вот здесь я и живу. — Мила поднимает руки, мол, вот это все мое.
Сара любопытно оглядывается. В гостиной относительно чисто — эпицентр хаоса находится в спальне. Здесь бежевые обои с красными вставками — типа модное дизайнерское решение надцатилетней давности, старый пузатый телевизор на тумбочке, шкаф с застекленными дверцами, за которыми хранится ее приданное: всякие сервизы и вазы. И, конечно, пианино.
— Здесь очень уютно, — улыбается Сара. — А кто у вас в семье играет?
— Я играла. Меня в восемь лет отдали в музыкальную школу, а через полгода я закатила истерику, что больше не хочу туда ходить. Такая маленькая, а уже задолбалась, — посмеивается Мила, толкая дверь в спальню. — Вот здесь мы будем спать.
Сара делает вид, что теряет сознание, хватается за дверной косяк.
— Китти, здесь что, ураган прошел?
Миле слегка неловко: в ее спальне в самом деле тихий ужас. Прямо на полу валяется одежда, диски с фильмами и музыкой, манга, купленная в основном за границей, пустые бутылки и коробки из-под заказанной еды. На кровати стоит ноутбук и валяется еще куча всякого хлама.
— Прости-и. Я приберусь, честно.
— Сейчас вместе будем наводить порядки. Только сыграй сначала что-нибудь на фортепиано.
Мила разводит руками.
— Не умею.
— А я в детстве на рисование ходила.
— Правда? Нарисуй меня!
— У меня не получится, ты что.
— Получится!
Мила подлетает к письменному столу, из ящика которого достает огрызок карандаша и тетрадь по экономике, в которой она не исписала и половины страниц.
— Садись. — Мила сгребает одежду и мангу с кровати и садится сама. — С какой стороны я лучше выгляжу?
— В профиль легче всего рисовать. Повернись ко мне боком.
Мила послушно садится бочком, боковым зрением наблюдая, как Сара начинает водить карандашом по листу. Просто так сидеть скучно, поэтому она весело болтает о том, как будет здорово, когда они здесь приберутся и пойдут готовить ужин.
— Я люблю готовить, а с тобой это будет вдвойне веселее.
— Угу, — отзывается сосредоточенная Сара. — Все, готово.
— Так быстро? Показывай!
— Погоди. — Сара отводит руку с тетрадкой, сверяется с оригиналом. — Прости, Китти, я облажалась.
— Да брось, покажи.
— Нет! — Сара яростно выдирает лист из тетради и комкает его. — Где у тебя мусорное ведро?
— На кухне, пойдем, покажу.
Они проходят на кухню, здесь благо тоже относительно чисто. Мила показывает на мусорное ведро, стоящее между плитой и мойкой. Сара выбрасывает бумажку.
— Ну что, будем убирать? Там в ванной на стиральной машинке стоит ведро, набери в него теплой воды, а я пока тряпки поищу.
— Слушаюсь!
Сара скрывается в ванной, а Мила выуживает из мусорника кинутую только что смятую бумажнику. Разворачивает — и не может сдержать улыбку. У ее портрета непомерно большие губы, крохотный нос, а зрачки и вовсе отсутствуют. "Да, Санни, ты облажалась, но хорошо, что я люблю тебя не за твои художественные таланты".