Часть 6
11 июня 2019 г. в 19:19
Вавэхдэ Ревис Улиму проснулся в хорошем расположении духа. Его омега дома, осталось только провести воспитательную работу, после чего будет сладко и вскоре станет жарко, а затем супруг начнет округляться поясе. Омега для альфы существует именно для того, чтобы произвести на свет наследника. И Ревис сейчас уже строит планы, как будет обзаводиться наследниками. В его цветнике есть два рождающих, которые по силам более подходят, поэтому дети ждать себя слишком долго не заставят.
Плавно сев в постели, потянулся, зевнул и выбрался из-под простыней. Будучи полностью обнаженным, и как истинный воин подтянут, с хорошим набором мышц, но не с их излишком, создавал впечатление лакомого кусочка. За таким самцом поохотиться возжелает каждый второй рождающий, а уж если будет обращено внимание, то и помурлыкать на ложе не откажется. Ревис был доволен своей внешностью, а привыкнув брать что хочет, даже помыслить не мог о том, что ему откажут. Скорее всего младший супруг просто решил покапризничать. Но это дело поправимое, ведь стоит только его приласкать и он сам развернется нужным местечком, пригласит, да еще и помурлыкает радуя альфу.
Усмехнувшись на свои мечтания и образ непокорного омеги, который ему показали вчера, прошел к купели. Слуги, что приписаны к его покоям, быстро омыли тело господина, затем помассировали и одели легкие спальные одежды. В этих вещах на улицу не выйдешь, но завтракать и выбирать что именно одеть не будешь же с голым задом? Легкие одежды, — бриджи и запахивающаяся рубаха, — легли на кожу, лаская ее, защищая и даря комфорт. Ревис прошел из купели в малый коридор, который расходился на четыре стороны: спальня, трапезная, зала отдыха и малый кабинет. Дверей в коридоре не было, что лишало его полумрака, так как все помещения имели большие окна, а зала отдыха вообще была застеклена на потолке, вместо тяжелой крыши. В трапезной уже был накрыт стол, стоял удобный пайше. Вообще трапезная концентрировалась на центре комнаты. Здесь стоял низкий столик, который мог собрать вокруг себя до пяти человек. Место под столик и пайше располагалось в углублении от общего пола на пятьдесят сантиметров, с трех сторон к нему вели ступени. В зависимости от желания хозяина покоев, подносы с блюдами ставились либо на край пола перед углублением, либо приносились слугами. Такие обеды считались домашними или интимными. Потолок поддерживают пять колонн, резных мотивами природного толка, животными и птицами. За колоннами располагаются углубления в форме вееров, только без то части что идет без ткани, этакий угол отрезан. В этих углублениях располагаются живые растения и вьющиеся лианами ползут по стенам до потолка. В трапезную ведет две двери: коридорчик-связь комнат и для прислуги. Остальное пространство пустое, и в тоже самое время полное — свисающие шторы с потолка, разного вида подхвачены снизу или сверху, создают особую атмосферу для трапезы. Потолок и стены все расписаны гравюрами, резными по камню из которого и состоит весь центр-дом.
Ревис прошел на свое место, уселся на пайше скрестив ноги по-турецки. Слуги мгновенно начали накрывать на стол горячие блюда. Для этого старший слуга стоял на одном колене рядом со столом, а другие слуги приседая на краю перед углублением, кругом трапезы, передавали подносы ему в руки. С другой стороны помощник старшего слуги покоев принимал кувшинчики с питьем и наполнял бокал владыки.
Вавэхдэ насытился довольно быстро, выпил вкусного морсу, молча встал из-за стола и вернулся в спальню. Там уже был готов его костюм. Строгие узкие брюки, нательная рубаха на манер халата, с завязками на спину, дабы обтянуть пояс, а поверх него безрукавка шуам, но в отличие от супруга у Ревиса он был длинным, до колена, также завязывался, и складывался спереди как пиджак. Поверх этого одеяния на плечи накидывался хепсар — некое подобие плаща. Это был до пола, без рукавов, но с капюшоном, разрезами по бокам до подмышек наряд, который одевал только валеба или вавэхдэ. Хепсар делается из мягкой кожи, спереди застегивается на семь пуговиц, и сшивается кокеткой. Кокетка идет до подмышек, разрезы пришивных отрезов ткани идут сразу от нее, без прошитого места. Капюшон большой, способен прикрыть голову и поместить боевую косу так, что с головы не соскользнет при поворотах и наклонах. Ноги были облачены в высокие боевые сапоги — по статусу ему не пристало ходить в чем-то, что не имеет скрытых боевых позиций.
Как только одевание было закончено, Ревис направился на выход из покоев, в ту сторону, своего зала отдыха, который ведет в общий коридор со входом в покои вавьи. Облизнувшись, потому как его зверь привел себя в полный порядок и блистает своей шерсткой, коготки наточил и в волнении ждет встречи, Ревис вышел из покоев. Потянув носом, нахмурился. Что-то было не так. Резко стрельнул глазами по стоявшему рядом со входом в спальню, альфа сощурился.
— И что происходит? — вкрадчиво спросил он у подчиненного.
— Накануне в вечерие, вавьи Сио-ын призвал в свои покои одного из воинов дагжи, не отпустил его до сего момента.
— Позвал? Что значит позвал?! — враз зарычав, Ревис ощерился. — Кто посмел войти на территорию моего вавьи?!
Мгновенно сорвавшись с места, недовольно зарычав, вавэхдэ прошел через распахнувшиеся перед лицом створки дверей. Как кто-то посмел провести ночь в покоях его омеги? Да он сдохнуть хочет!
Вавэхдэ промчался мимо слуг, с пинка открыл дверь в спальню и доскакав до постели, замер на мгновение. Обнаженный супруг спал обнимая альфу, причем закинул на него руку и ногу, выпускал коготки, а на плече альфы была метка. Увидев это, Ревис зарычал, страшно и не помня себя за ноги выдернул альфу из постели супруга. Обернувшись в зверя, начал драть наглеца, который спросонья не понял кто напал и соответственно оказал сопротивление. Но только на первые два удара, а дальше сработал рефлекс подчинения. Ревис отшвырнул его от себя в сторону выхода, сам же развернулся в сторону вскинувшегося неверного супруга.
Для вавьи утро было ярким. Рядом спящего дагжи выдернули из кровати, швырнув в сторону дверей, самого Сио дернули вверх, яростно что-то орав и рыча. Когда же омега проснулся окончательно, незамедлительно атаковал наглеца. И атаковал настолько сильно и серьезно, что брызнула кровь под дерущими когтями подставленное тело. Сио перетек в зверя, бил, кусал и царапал противника, гнал его со своей территории. Он не собирался подчиняться альфе, он его не принимал, не звал и тем более не собирался быть верным. Столь яростного сопротивления этот эгоист не ожидал, поэтому оказался за дверью буквально через минуту.
Когда же альфа был изгнан, омега зарычал во все горло, отказывая ему в праве ступать на свою территорию. Он выдал метку, метку своей территории и ограничил ее для всяк и каждого, кого он не звал и не приглашал. Если до этого момента альфа еще пытался вернуться в спальню и задать трепку изменнику, то после этого заявления свободного омеги был вынужден подчиниться. Не смог воспротивиться. Просто не смог ничего сделать со своим зверем, который отказался идти в спальню, из которой его выгнали и куда поставили метку свободного рождающего. Сунься он туда наплевав на все, дагжи в стороне не останутся. И даже то, что Ревис их валеба и вавэхдэ, не помешает вмешаться. Это уже на уровне инстинкта самцов: отказал рождающий, запрещено брать силой. Да, Сио назван вавьи, да, он жил в доме вавэхдэ, да, был им покрыт и нет, он не стал супругом, он не стал парой, он свободен. А раз он свободен, то его зверь имеет все права отказывать любому самцу, даже тому, кто назван его супругом. И он это сделал.
— Одежды! — заорал в голос Сио, стоя посреди спальни, обнаженный, растревоженный, злой и негодующий всем своим нутром.
Слуги, точно тараканы, прыснули во все стороны и буквально через пару минут вернулись назад. Нательные рубаха и бриджи, за ними повседневные шаат с двумя складками и не такими объемными штанинами, за ними шуам и большего одевать младший господин не позволил. Его волосы наскоро причесали и заплели в простую косу, слушая как он рычит. Ноги в домашние мягкие мокасины, и на выход — стремительно и гневно.
Когда из спальни вылетел одетый вавьи, слуги в покоях зала отдыха вытянулись в струнку и склонили головы. Он их и не заметил, пролетел дальше, к выходу. За залой отдыха был коридор, затем еще зала и приемная. За ней был выход за порог покоев вавьи. Оттуда слышались звуки — звуки битвы. Выскочив в коридор, зашипев разъяренно, омега врезал в пространство потоком щитов атаки и дерущий соперника вавэхдэ метнулся в сторону, получая и в хвост, и в гриву.
— Дагжи! — рыкнул Сио, и все воины отхлынули от него. — Вавьи Сио-ын что приказал вчера в вечерие? И что вавьи Сио-ын видит сейчас?!
— Это мой дом! — зарычал разъяренный Ревис, перетекши в человека. — А ты мой вавьи! Мой! — сверкая глазами, дыша тяжело после боя, он был похож на крайне опасного противника.
— Да? — повел бровью Сио и выдал в пространство отчет-дымку о том, как его приняли в доме Ревиса в первый раз и что в тот момент никто ему не предложил встать в пару, получить защиту, банально воды попить до позднего вечера. — Вавьи Сио-ын не является вашим. Вавьи Сио-ын свободный омега, имеющий все права свободного омеги. А за это, — он ткнул пальцем без маадой, но с трансформированными когтями, — что стало моим самцом, и Вами вавэхдэ, травмировано, — он оскалился и послал альфе, считающим себя в праве гневаться и показывать свою злобную сторону, свободный омега, как и принято на островах, пробивающий шип атаки.
И он попал, пробив плечо, разодрав ткань и пустив ему кровь. От неожиданности Ревис удар пропустил и его отбросило назад, прямо в руки абокай Вехеля, который во все глаза смотрел не на вавьи, а на раздраженного и растревоженного змея. Вавьи Сио-ын сейчас был таким, каким может быть рождающий, чью свободу выбора ограничили без видимой причины. И называть осмелившегося он будет до тех пор, пока тот не повинится и голову не склонит, не отступит поджав хвост.
— Вон отсюда! — зарычал омега и альфа, всем нутром скукожившись, был вынужден отступить.
В данную минуту перед ним не тот мальчик, которого ему привезли из Дома женихов. Перед ним молодой и свободный омега, островитянин, привыкший и приученый к тому, что самцы обязаны долго и красиво ухаживать, втираться в доверие, кружить рядом и за глаза, за спиной его, биться в кровавых боях с соперниками. И никак иначе. А Ревис, уверовав, что названный его супругом омега, не получивший от него ус пары, обязан подчиняться законам супружества, только что имел честь получить ответ от свободного рождающего. И такой ответ, какой его честь и репутацию просаживает на пару порядков!
Вместе с ним отступили и два абокай, что пришли сюда, а также десяток дагжи. Лежавший на полу парень, с которым омега провел ночь и которого он пометил зубами, даже не пытался встать. Его очень хорошо избили, буквально втаптывая в пол. Тут и там были следы крови, а на теле раны.
— Дагжи, — недовольно и гневно протянув слово, Сио осмотрел лежавшего на полу кота, — если этот воин умрет — вы все пойдете следом за ним. Вавьи Сио-ын приказал вам никого не впускать, и вавэхдэ своего права владыки на территории вавьи Сион-ын не имеет. Он изгнан, он недостоин, он не считается подходящим самцом для вавьи Сио-ын. Это достаточно понятные слова или вавьи Сио-ын необходимо еще больше произнести? — и осмотрел всех стоящих перед собой воинов.
Все, как один, прижали левую руку к груди и склонили голову, показывая, что приказ принят и понятен. Вздернув подбородок, Сио вернулся в свои покои, требуя ванну, завтрак и управителя к себе на ковер.
Ревиса отвели в покои, куда уже поспешил прибыть лекарь. Сняв с него одежды, оставляя в брюках, лекарь принялся останавливать кровь, затем лечить рану зверя и после этого хорошо перебинтовав его руку, хорошо промазав рану, что была сквозная, велел лечь на кровать. Ревис лег не сопротивляясь. Ему было и обидно, и стыдно, и в груди клокотал праведный гнев.
Рядом присело два таури, которые начали петь-мурлыкать лечащую песню. В бою Ревис таких ран не получал, потому как был готов и всегда защищался, а тут его пробили за один удар, да так, что пришлось латать. Удар был сырой силой, не оформленной в настоящий шип, и пропущенный, не считающийся опасным.
Прикрыв глаза, дал певцам себя усыпить. Марашат обидевшийся на атаковавшего его омегу, еще и на его игры с другим самцом, свернулся в клубок и не подавал признаков жизни. Лечебный сон длился примерно часа два, после чего Ревис прошел в купель и его тело омыли от остатков запаха крови. Он же был в глубоких думах. Его супруг осмелился принять на свое ложе другого кота, а на праведный гнев атаковал в ответ, да так, что пеплом голову посыпать пора.
Это было обидно. Унизительно, оскорбительно и очень-очень обидно. Омега, его омега отказался от сильнейшего самца островов в пользу слабому дагжи. И какому дагжи? Ревиса дагжи!
Зарычав, напугав слуг, что заканчивали обтирать тело мягкими полотенцами, нервно отослал их подальше. Выдохнув, заходил по купели. Его унизили, отказали, выбрали другого. Для альфы подобное отношение супруга было неприемлемым, но в то же самое время ощущение свободного рождающего зарывало право Ревиса гневаться. Как только до самца дошло осознание того, что даже являясь вавьи для вавэхдэ, но оставшись свободным, рождающий имеет право на любовные утехи с любым самцом, а ему, Ревису, по праву отказывает. И ничего сделать он не может. Ус и щит пары на омеге не стоит…
Выдохнув ошарашенно и опустившись обессиленно на кушетку, альфа-марашат только сейчас осознал: они так и остались договорными супругами. Между ними нет ничего, что по закону могло бы дать Ревису право требовать уважения к себе, как к старшему супругу, что могло бы запретить вавьи провозгласить себя свободным, что могло бы заставить его подчиниться. Вавьи Сио-ын действительно свободен. Прикрыв глаза и судорожно выдохнув, прокрутив все события, что были до гибели котенка, а затем и нынешние события, Ревис закусил губу. Забыв о том, что ничего не дал супругу, дабы сделать его не просто договорным, но и реальным, действовал с ним при личной встрече как хозяин положения. А ведь даже встречать его в той комнате он был обязан находясь уже там, когда вавьи прибыл. И склонив голову просить принять тава для колен, самому опуститься на одно перед ним, предложить руку для заключения союза, здесь же предложить щит и ус пары.
Покачав головой, открыв глаза, он только и мог произнести:
— Дур-р-рак. — Быстро встал с кушетки, вышел из купели, приказал одеть себя.
Слуги летали мухой, буквально через две минуты облачив вавэхдэ в одежды и заменив ему хепсар, отскочили в разные стороны давая дорогу. Вавэхдэ покинул покои, прошел по коридору и добрался до головного дома управления, куда уже скачками несся управитель.
Удобно устроившись в кресле, Ревис кивнул головой дагжи, что стоял у двери и ее раскрыли. Управитель, немного запыхавшись, просеменил к креслу. Склонив голову, он ожидал от вавэхдэ указаний.
— Вавьи Сио-ын велел вылечить того дагжи? — задал скорее не вопрос, а утверждение альфа.
— Да. Пригрозил, что если меткой его отмеченный самец умрет, то вавьи атакует всех вокруг себя. Насмерть атаку проведет.
— Лечите дагжи. — Ревису слова дались не легко, но это было необходимо. — Могу предположить, что он желает его себе на ложе?
— Вавьи желает цветник и данного дагжи числе цветов.
Ревис лишь вздохнул. Головой кивнул, так как словами сказать силы уже не было.
— Еще что просил?
— Нет. Велел передать, что если будет на то ваша воля, приглашать для разговора вавьи Сио-ын следует присылать письменное известие и назначить время после полудня и обеденного отдыха, не ранее.
— Хорошо. Если что попросит, выполняйте — он мой вавьи, и только я имею право наказать или проявить неуважение.
— Как прикажете, вавэхдэ.
— Все, свободен.
Когда управитель ушел, Ревис зарычал, затем зашипел. Его щелкнули по носу. Репутация пострадает. Ну да ничего, он же лютый вавэхдэ Ревис Улиму. Значит подобная ситуация не заставит от него отвернуться соратников. Если не приблизит еще больше. Вавьи оказался строптивым, и искавший его альфа с начавшими слухами ходить, только выиграет. Строптивый омега, к тому же боевой, он только веса даст вавэхдэ, когда будет покорен. Слухи… неприятно, но они уже шагают. Слуги язык не держат, потому как особых приказов Ревис им дать не может: не абокай они, не выросли в доме Улиму, не были опутаны нитью клятвы.
Утро для Сио, столь яркое, не закончилось спокойным полднем. Приняв ванную, нисколько не успокоившись, потребовал явиться одному из дагжи. Когда тот пришел, приказ приласкать тело был незамедлительно исполнен. Сидя на диване, получая ласки ртом и руками, Сио постанывал от волны удовольствия. Как итог, его семя было проглочено, воин отправлен восвояси, а он сам вновь вошел в воду для омовения. За ним был массаж, масла, растирки и завтрак. После завтрака его одели в одежды вавьи, красного цвета — шаат, шуам, немак и обувь до середины голени. Волосы украсили, заплетая сложную косу, на пальцы одели маадой.
Когда Сио был готов, он вышел в деловую часть покоев, где ему надлежало встречать гостей или старших слуг дома. Управитель ждал за дверью и когда вавьи расположился на кушетке, эффектно сочетаясь цветом красного на фоне белой обивки и черного лакированного дерева, его впустили. И он вошел, склонил голову, поприветствовал вавьи.
— В покоях вавьи Сио-ын должна быть игровая, куда надлежит приводить игривых самцов. Выбирать из дагжи вавьи Сио-ын не хочет.
— Но…эм…
— Вавьи Сио-ын свободный омега, один раз был покрыт и сейчас ласка самцов ему приятна и нужна. Тот дагжи, что несет на себе метку вавьи Сио-ын, обязан быть в игровой. Если тот дагжи умрет — умрете вы все. Вавьи Сио-ын понятно разъяснил свое желание?
— Да, господин. Все будет исполнено.
— И вот еще что, — омега оскалился с превосходством, что смешано со злорадством, — вавьи Сио-ын запретил вавэхдэ приходить в эти покои. Даже если это он, владыка и самый сильный самец, вавьи Сио-ын так не считает и не желает его видеть на своей территории. И не желает из-за его вульгарного поведения лишаться игр и утех, тем более отмеченных лично вавьи Сио-ын. И если, вавэхдэ соизволит разговор начать с вавьи Сио-ын, то надлежит присылать письменное известие и назначить время после полудня и обеденного отдыха. Не ранее. Свободен.
Управитель откланялся, а как только двери закрылись, так скачками помчался в сторону старшего господина, который был в курсе того, что его призвал на разговор вавьи. Сио же усмехнулся, и сладко прикрыл глаза. Его марашат был доволен. Он дал сдачи своему обидчику. Сколько еще ему отведено дней, кто знает? Терпеть такого рода выходки, самец думающий, что право имеет на омегу, не долго будет. А там и ответные действия будут. Какие именно? Да плевать, если честно. Что бы не придумал Ревис сейчас, Сио уже нанес ему удар по репутации, по его гордости, по его достоинству самца и перед его воинами опозорил — Сио омега свободная, а альфа Ревис посмел войти в спальню, когда рядом с ним был другой самец, посмел проявить неуважение к выбору омеги, посмел на него орать, заставил себя атаковать. Если со стороны поведение Сио считается вульгарным и недостойным, то вы ошибаетесь в этом вопросе. Свободный омега, который один раз был покрыт, имеет полное право подпускать к себе любого самца, которого посчитает достойным, но в то же самое время другие самцы, что кружат вокруг него, обязаны также ухаживать и пытаться добиться ответной реакции и разрешения. А вот поведение Ревиса здесь является вульгарным, недостойным его звания «альфа» и недопустимым для самца островитянина. Вот и вся песня.
Ревис отправил посыльного дабы назначить встречу со своим вавьи. Сегодня, ровно сутки спустя, альфа решил поговорить с супругом. Даже был готов к его обвинениям, недовольству и высказанным в лицо обидным словам. Он ждал такой реакции, какую проявляет всякий рождающий, которого как-то неуважительно задел самец. Здесь, в этой части мира, издревле на одного рождающего приходилось по пять самцов. Согласно этому положению, и наличию большого числа соперников, ухаживания были долгими, красивыми, красующимися перед остальными. За тысячелетия выработался особый островной стиль поведения. Если между самцами были кровавые бани, то вот рождающего едва ли пальцем трогали. Не было никакого насилия, а если кто-то брал силой, то такого самца забивали камнями. Сами рождающие, впитывающие в своем воспитании «как правильно», всегда вели себя соответственно: капризничали, ехидничали, кусали и корябали любого и каждого претендента, проверяя на выдержку и силу. Это их особые ритуалы ухаживания и завоевания сладкого рождающего, которые идут не месяц-два, а два-три года, иногда и пять-емь лет может длиться процесс ухаживания. Этакая охота со сладкими победами, когда рождающий заинтересовывается, начинает проявлять больше благосклонности. С самцами, будь то альфа или бета, разговор более короткий: сильный ставит под себя слабого. И слабый ложится под сильного, дает взять себя, повязать и подчиняется в постели. В жизни он может и в драку кинуться, но только не на ложе. Здесь его победили и он опускает голову зверем.
С Сио так не получится. Ревис осознал еще одну вещь. Супруга придется завоевывать. Обидев его, как свободного рождающего, сам себе послал удар ниже пояса. Не смог понять, что тут не твой супруг, а свободный рождающий, за что был атакован. Надлежало отныне действовать иначе.
Послав послание, ожидал ответа. Ответ прибыл: отказ. Вавьи Сио-ын не желал его видеть. Прочитав ответ, Ревис прикрыл глаза, проглатывая горечь на языке от бешенства. Еще ни разу никто из рождающих ему не отказывал. На островах есть одно исключение из правил: боевые альфы всегда желанны рождающими, и они крайне быстро сдаются. Ревису никогда не отказывали. Месяц-два и на его ложе сладкий котик. Да и не только рождающие, а вообще любой более слабый зверь подчинялся и ложился под него. Сейчас был первый отказ, который чуть не заставил альфу подскочить с места и не прилететь к «супругу», дабы в головенку его вбить одну истину: альфа здесь владыка!
Не сорвался, удержал себя на месте. Марашат его заходил кругами, нервно выбивая икры своим хвостом, но не пошел искать, не попытался взять верх над телом и разумом. Отказ получить было обидно. Еще больше, чем получить пробивающий шип в плечо.
Выдохнув, когда стало легче, Ревис усмехнулся. Его оцарапали коготками. Покачав головой, он продолжил работать, разбираться в делах, выставлять свои границы и наполнять их своими воинами.
На следующий день после отказа, вавэхдэ послал приглашение на разговор. Получил отказ и тут же зарычал, но не пошел требовать к себе уважения. Омега желает его царапать и покусывать, что же, у него такое право есть. Третий отказ был встречен ироничной улыбкой. Альфа успокоился. Обидно было, но азарт от этого только разросся. Впервые добиваться приходилось не просто поманив пальчиком и для приличия время выдержать, а кажется, прикладывая много усилий. Добиться его не так, как добивался всегда, это было свежо. И Ревис поймал себя на мысли, что получив очередной отказ, он заурчал от какой-то потаенной радости. Омега не кинулся ему в ноги, он сопротивляется, он раззадоривает его азарт охотника, хищника.
День, когда Сио решил принять приглашение на разговор, наступил после трех отвергнутых попыток, то есть трех дней, когда вавьи демонстративно отправлял прибывшего посыльного с запиской, которая несла лишь одно слово «нет» и действовала на нервы самцу. Ну как же! Он, альфа, самый сильный воин, почитаем и уважаем, даже страх наводящий на округу, а с омегой встретиться не может. И что самое приятное было для этого самого омеги — альфа не мог прийти на его территорию, где стоял энергетический запрет. Ему просто нельзя появляться даже близко у жилища омеги. Это радовало. И это грело душу.
Сегодня же на приглашение он ответил согласием. Отпустив посыльного, приказал слугам показать все наряды, что были у него, что ему сшили не так давно и что он уже одевал. Выбор пал на черный традиционный наряд, который имел при себе халат с длинными до колена рукавами, сзади шлейф по полу в метр и белые с синим расшитые узоры листвы, строки писания титула Сио. Шаат же был не таким широким и если будет нужно, то халат можно сбросить мгновенно, а вавьи с легкостью превратится в воина. Голова была украшена специальными вставляющимися украшениями, напоминающими маадой, только без трубки под пальцы. Плоские и длинные, в виде перьев павлина, украшенные зелеными, белыми и одним фиолетовым камнем по центру, причем украшены с обеих сторон, они в размере пяти штук вставлялись в волосы, закрепляя форму гребня на затылке, а их основание скреплялось зажимами в волосах. На самих украшениях имелись зубцы, которые как гребень застревали в волосах. Эти зубцы располагались на теле украшения, с его лицевой части, чуть возвышаясь над основной пластиной, а с задней части ни один локон не закрывал длину этих перьев. Получалась этакая корона с затылка, которая словно прижата к голове и неизвестно на чем держится.
Одевшись, обувшись, вавьи направил стопы в сторону места встречи. За его спиной шла орава слуг, рядом по бокам шли дагжи, а спереди провожатый. Фигура Сио, укутанная в черный традиционный наряд рождающего, что официально является супругом вавэхдэ, заставила бы позавидовать любого. От него шла волна силы, власти, могущества, и до кучи он был красив, статен, шикарен и желанен. Да, его хотели. Вот сейчас, когда слух о том, что он не является парой под усом и щитом альфы Ревиса, распространился по центр-дому, все свободные альфы стали соперниками для вавэхдэ. А то, что одного из них, из дагжи, что имеют право находиться на территории дом-дворца, в его сердцевине, сам омега пометил, как признанного самца для утех, подливало масла на раскаленную сковороду.
Сио не питал иллюзий, что ему долго осталось жить. После всех унижений, что он уже успел вернуть ненавистному супругу, да паре ударов по гордости и чести, думать, что будет жить долго и счастливо наивное заблуждение. Ревис не потерпит подобного, а зная, как его любовник методично отравлял жизнь до потери малыша, удара в виде яда или простой стрелы ждать долго не придется. Ревис считает его своей собственностью, безмолвной мебелью, а значит терпеть и сносить удары он не будет. Сейчас начнет орать, требовать уважения, подчинения, а завтра кулаками махать, а после завтра, не отличающийся терпением, прикажет просто убить, или сам это сделает. Странно то, что еще не явился в его покои и не избил за ласки с самцом, кто не несет от рождения им «Ревис». Но Сио и не надеется, что будет по-другому, он жаждет именно вот так, чтобы навсегда оставить вавэхдэ Ревис Улиму непризнанным самым сильным омегой, который попал ему в руки. Слухи, вещь коварная, а сарафанное радио смертельно для репутации. Пусть он и лютый, но омега-марашат, омега его вида, не посчитал приемлемым встать под его лапу и склонить голову, а это закладка в его будущее: не был достоин, не был признан, значит было что-то такое в этом альфе, что рождающий отказал. И эта закладка грела душу Сио-ын.
Место, где им надлежало встретиться, было красивым и просторным. Открытые настежь многочисленные двери в сад, как галерея показывали нутро залы в здании официальных встреч. В помещении было просторно, пусто и имелась верхняя терраса, где виднелись двери внутрь здания. По центру стены и к ней прижимаясь шли две лестницы смотревшие друг на друга, а верхняя площадка скрывалась террасой. Словно обычно поставленную двойную лестницу повернули тыльной стороной, ограничивая верх площадки и тем самым сокращая визуально залу. Будто стоявшую лестницу у противоположной стены взяли и перетащили, не поворачивая к той, где она располагалась. Сам первый этаж двери имел только выходом в сад, а дабы попасть внутрь располагающихся других комнат нужно было подняться по одной из двух лестниц-близнецов.
Как ни странно, а вавэхдэ уже был здесь. Одет в более узкие шаат, сверху немак и длинный кафтан без рукавов. Под линией ворота немак и шуам видна нательная белая рубаха, плотно прилегающая к коже. На шее массивная цепь вавэхдэ. Волосы, густые, темные, собраны в тугую косу начиная от затылка плетением. Сама коса украшена перехватывающими ее обручами из драгоценного металла, украшенного белой костью большого кита, которого крайне сложно добыть — один-два зверя в год! Обут он в стандартные боевые сапоги, на высокой подошве, которая имеет внушительный протектор из металла. На пальцах нет никаких украшений, они ему и не требуются. А вот на поясе висят ножны и выглядывает рукоять кинжала. Помимо этого оружия вавэхдэ не нуждается более ни в каком, ибо он особь боевая и его атаки крайне сильны. Мало кто сможет выстоять под прямым ударом.
Сио вошел внутрь залы для встреч, дошел до середины и остановился. Как и положено вавьи, он замер в ожидании, когда же вавэхдэ начнет разговаривать с ним, ведь это не он встречи желал, а альфа. Но…по какой-то причине самец молча рассматривал его. Несколько минут его взгляд скользил по телу, лицу, а зверь искал вход на нейтральную территорию омеги. Когда же этой самой омеге надоело его пощипывание, он демонстративно осмотрелся, даже повернул корпус в одну и другую сторону, недоуменно вздернул бровь и задал вопрос:
— И где же ваш очередной любовник, вавэхдэ?
— Что? — хрипловато отозвался Ревис, явно думая о чем-то своем, что не сразу сообразил какой именно ему был задан вопрос.
— Вавьи Сио-ын желает знать, почему здесь и сейчас нет вашего любовника, — и с хладнокровием послал ему картинку того, как именно впервые они встретились воочию. — Вавьи Сио-ын очень-очень интересно, где тот, кого Вы поставили превыше названного и принятого в дом супруга. Не нарушайте заведенный порядок Вашего дома.
Сказать, что Ревис удивился, значит ничего не сказать. Выражение лица вавэхдэ было неописуемо, а еще неопределяемое, так быстро на нем сменялись эмоции. И на несколько минут воцарилось гробовое молчание.
— Что же, раз Вы не привели на первую встречу того, кого поставили рядом с собой, вавьи Сио-ын не готов слушать ваши речи. — Он резко развернулся и пошел прочь.
Ревис не смог сдвинуться с места. Казалось, его просто пригвоздило к полу. Ему не просто отказали, но и поставили в непростое положение. Сио же направился к себе в покои, после чего затребовал прогулку по центр-дому. Ее ему предоставили. Причем быстро и без какого-либо промедления. Не переодеваясь, Сио ходил по утопающим и благоухающим в зелени и цветах садам, с любопытством заходил и рассматривал большие и не очень залы, комнаты, приемные и даже вышел на пустые площади, где было принято награждать или карать.
Во время прогулки он ощущал на себе много заинтересованных взглядов. Это воины, да и не только они, рассматривали привезенного несколько дней назад вавьи. Слух, что с вавэхдэ они не поладили, метнулся по дому искрометной стрелой, а то, что от омеги не веет силой защиты альфы, будоражит кровь свободных самцов. Да и омега этот, если уж быть честным, осматривает всех встречающихся более-менее сильных представителей с довольно открытым интересом. Некоторых даже провожает мимо себя взглядом. Нет, он не вертит головой, но проходя мимо замершего воина, скашивает глаза, показывая, что заинтересовался. Это поведение подстегивает азарт, тут же делая большие минусы вавэхдэ, который не сумел договориться со своим супругом.
В покоях вавэхдэ надлежало делать ремонт. После первой встречи он вернулся к себе, молча и едва сдерживаясь, после чего выдал яростную и обиженную рык-мелодию. Его марашат негодовал, а человек прекрасно понимал зверя. Они, в их первую встречу с молоденьким омегой, поступили одновременно некрасиво. И злился сейчас Ревис не на слова Сио, а на самого себя. Его сейчас били тем же самым орудием, которым бил он своего супруга. Спустя столько времени, многое Ревис понял, и принял то, что вина за те события лежит на его плечах, на Ревиса плечах. Мальчишку ему всучили как подарок, а он его кусал и пытался всячески разбить не касаясь.
Сейчас же ему возвращалось все, что было дано тогда. Обидно, больно и очень-очень стыдно. Ревису было стыдно за свое поведение, но показать этого окружению он не имеет права. Его вавьи кусает и царапает, за дело. Придется принять это. Придется проглотить и просто перебороть этот момент.
Следующая встреча состоялась с вавэхдэ на следующий день. И опять вавьи ушел, не став его слушать — Ревис пришел один. И следующая встреча была никакой. Как узнал Сио, альфа разнес свои покои дыша гневом. А ведь Сио этого и добивается — унизить, растоптать и заставить сделать так, чтобы жилось самому омеге не долго, но зато уход его будет еще долгие годы мыть кости вавэхдэ.
Судя по всему, раз уж Ревис не пошел напролом, ему нужен наследник от названного супруга. А раз так, то он будет сейчас терпеть все выходки, а как только малыш родится и будет поставлен ему родительский щит, так от Сио и избавятся. Но оставлять ему своего ребенка вавьи не собирался. Он вообще не собирается разрешать себя покрыть именно этому самцу. Да и вообще никакому другому. Его зверя обидели именно в течку, сбив ее, вызвав искусственно и через силу покрыли и за такое обращение, мстительный зверь марашат, да еще и омега, отыграется на обидчике сполна, не забывая ни одной мелочи, что происходила после этого. За пять лет свободы Сио лишь последний год проводил свои течки с крайне опытным самцом, который умело помогал в этом деле, но не пытался вывести омегу из-за дымки, дабы поиграться с ним. До этого же партнера, которому Сио смог довериться, он жил на травах и настоях, подавителях аромата и спазмов. И вновь попав в руки ненавистного альфы у омеги взыграли все его страхи по полной мере.
Ревис слушал отчет управителя. Вавьи живет в своих покоях, к нему приводят на усладу самцов, им меченного вылечили, также приводят. Ревис порыкивал на то, что супруг принимает на ложе самцов, но ничего поделать с этим не мог. Супруг названный, на нем нет меток вавэхдэ, а это значит что он свободен и имеет право вести себя как хочет.
Закрыв глаза, откинувшись на спинку кресла, вавэхдэ отослал всех из своего кабинета. Ему надлежало подумать. Ревность, которая точила когти о его душу и сердце, она выливалась в ожесточенные тренировки, бои почти на грани травм и глубоких ран, но не отпускала. Ревису не нравилось то, что его омега, им опробованная и покрытая, была настолько вольного поведения. Островные рождающие себя так не вели. Это была месть ему, Ревису. Он мурлыкал и ласкался с дагжи, а теперь еще и с отобранными более-менее сильными самцами, что говорило о распущенности вавьи. Тоже камень в голову вавэхдэ. Столько искать, и столь настырно, в итоге же получить почти бесстыдника, увы, для гордости болезненный удар. И при этом Ревис не хотел отдалить от себя его еще дальше. Ласкаться с самцами — дело одно, а вот подпустить в течку вавьи не имеет право никого, кроме супруга. Какие бы ни были между ними отношения, течка законное право альфы Ревиса.