Часть 13
22 июля 2019 г. в 07:46
Новая забава вавьи навевала ужас на всех жителей центр-дома. Зверь, иссиня-черной шерсти, вредного характера, терроризирует уже несколько недель всех, кого встретит! А все почему? Да потому что ему не нравится жить в отведенном месте, при обслуживании ат-жа. Их он всех перекусал, покарябал и пару раз даже качественно пустил струю. Вреднейший зверь! Ат-жа его тихо ненавидели, но ничего поделать не могли: если хоть что-то случится с этим ватпэ, Сио-смерть уничтожит всех живых в центр-доме, и не остановится на этом, пойдет дальше.
Что характерно — при Сио Мехрейд образцовый кот, выпендрежник и выбражуля, наипослушнейший комок шерсти, который так любит мять руками его хозяин! За его спиной это змея подколодная. Подобрались же два сапога-пара. Есть выражение, что собака на хозяина похожа, так вот, Мехрейд характером истинный хозяин.
Сио зверя полюбил с первого мгновения встречи, а когда его удалось оседлать и прокатиться, влюбился бесповоротно. Статный, мощный, идет мягко и аккуратно, если надо быстро, а команды все выполняет, даже дважды повторять не надо. И что, что из-за него все ат-жа ревут белугой? Вон, дагжи тоже рыдали, так теперь оды хвалебные поют! Этим тоже надо задницы подтянуть, да скорости и ловкости нарастить, а то ведь совсем их Мехрейд валяет по полу, никакой забавы с ними!
Игрушка для Сио стала еще и спасительным бережком, куда он удирает с раннего утра. Этот наглец, выдрать бы ему кое-какие части тела, повадился захаживать в покои к Сио. Причем вечером. Практически перед самым сном. После того первого раза, этот бессовестный самец умудрился еще дважды уложить под себя вавьи. И тот ничего сделать не смог — сколько он его кусал, а все равно его взяли, да так, что на утро бежал он от него так быстро, как только мог!
Ревис… Сио ничего не забыл. Совершенно ничего не забыл. Горечь жжет изнутри, когда он начинает сравнивать то, что было до и что есть сейчас. Ласки Ревиса приятны, когда они действуют здесь и сейчас, но стоит пройти времени и в груди болит сильнее. Это как насмешка: посмотри, каким я мог быть, но не захотел и был свиньей.
Чем больше Ревис мягок и нежен, тем злее и капризнее становится Сио. Память его зверя, перед которым до сих пор не извинились, она разъедает все хорошее, что пытается сделать альфа. Зверь души не человек и ему не понять намеков. Он понимает только открытые слова, без «ты сам все должен понять по моему поведению!» Он так не воспринимает ничего. Да, Ревис ластится, да ухаживает, да игнорирует откровенные нападения, но зверю омеги все равно на все это. Альфа-марашат не принес извинения, как самец, который оскорбил, унизил и растоптали гордость рождающего в цикл и период роста плода. Он сделал больно самому марашат и извиняться должен как марашат, иначе никакого прощения не будет. Никогда.
Из-за этого идут все беды и противостояние не закончится, а только больше и больше будет распаляться. Может Сио и хотел бы прекратить атаковать, но за любое несоответствие поведения в атаку лезет его зверь, жаждая покарать обидчика. Это как инстинктивно убрать руку от слишком горячего предмета, либо интуитивно искать выход. Вот и он не может воспротивиться молниеносной реакции своего тела на любой выпад Ревиса, будь то действие или слово.
Сегодня, после очередной ночи проведенной в ласке и страсти, как и предшествующие этому разы, Сио удрал из постели. Удрал, без завтрака, одевшись в легкие одежды и прямиком к своему зверю. Тот, пока хозяина нет, уже успел прогуляться по центр-дому, поискать игрушку в лице удиравшего от него ат-жа, покусать его легонечко, когда нашел, и вернуться назад, к завтраку. С недавних пор на завтрак Мехрейд поедает деликатес в виде тушки бабочки. Так захотел Сио, когда увидел, как кот выпрашивает у него лакомство.
Сио даже слишком четко приказа отдавать не нужно было, лишь заикнуться, в присутствии Ревиса, что Мехрейду понравилось мясо бабочки. Всё, кухонные в распоряжении загонов для ватпэ стали получать мясное разнообразие. Причем только для Мехрейда составил такое меню, остальные ватпэ ели то, что положено.
Выйдя на улицу, преодолев расстояние до места жительства своего зверя, попал на десятиминутное приветствие. Ватпэ, на правах самца, обнюхал Сио со всех сторон, облизал его руки, потерся головой о его бедра и замурлыкал от разминающих по голове, шее и спине пальцев. Сио любил мять его шкуру, а Мехрейд млел и зычно мурлыкал. В таком темпе могло и два часа пройти, не заметно и быстро, окуная в расслабленную негу.
Когда Сио-смерть попадал под влияние ватпэ, он пугал всех: улыбающийся и расслабленный, ни на минуту не вспоминающий об атаках, истинно страшил до дрожи в коленях! Сио научил себя бояться, уважать и даже некоторых ненавидеть. Но никто не оставался безразличным к нему. И когда этот несущий разрушение омега был вот таким, каким и должен быть изнеженный в своей семье рождающий, заставлял нервно сглатывать. Вокруг него выстраивались слои защиты, форсировали по периметру растревоженные дагжи, а абокай выискивали тех, кто посмеет нарушить идиллию. Что тут говорить о слугах или ат-жа, которых застращал ватпэ?
Сио сел на землю, а его огромный кот лег так, что маленькая фигурка человека была охвачена в кольцо. Заулыбавшись, прижавшись к теплому боку, Сио запустил пальцы в шерсть и прикрыв глаза замурлыкал. Напряжение, витавшее в воздухе и идущее от охраны и обслуживающих это место ат-жа, оно…его смыло. Впервые вавьи замурлыкал. Это знание моментально было передано куда следует и вот на границе защитного круга появился тот, кто жаждал услышать это, услышать всем своим существом: Сио поет, разносит бархат своего голоса, смешанный с басовитым звуком ватпэ.
Ревис приблизился, но все же оставался на расстоянии. Он слушал, смотрел во все глаза и едва заметно улыбался. Его взволновало то, по какой причине Сио замурлыкал, а увидев все своими глазами, облегченно выдохнул. Безопасность. Для Сио Мехрейд — символ безопасности.
Когда время приблизилось к обеду, вавэхдэ пришел еще раз и подошел довольно близко. На него тут же внимательно уставились настороженные глаза хищника, который оберегал своего хозяина. Ушами поводил в разные стороны, согласно анатомическому строению, и все внимание переключил на приблизившегося самца. Человек, что пришел, осмотрел мирную картину с дремавшим Сио, прижавшимся к теплому боку зверя. Сейчас он выглядел хрупким, беззащитным, очаровательным. Ревис прикрыл глаза, запоминая эту картину, после чего открыл их и мягко проговорил:
— Мехрейд, твоему хозяину нужно покушать. Ты ведь завтракал и вскоре будешь вновь трапезничать. — И после этих слов смело пошел вперед.
Его предупредили рыком, но в ответ был укоризненный взгляд. Зверь умен, и запах на хозяине смешан с запахом этого самца, поэтому, когда вавэхдэ подошел очень близко, не издал ни звука, не оголил зубы. Аккуратно подсунув руки под спящего Сио, Ревис мягко поднял его вверх и прижав к себе кивнул ат-жа. Время полуденной трапезы наступило, так что два парня подошли и позвали ватпэ, что внимательно следил за тем, как его хозяина на руках несли прочь с глаз.
Сио чувствовал, что его кто-то несет, затем куда-то положили и… Это был поцелуй. Непроизвольно и купавшись в сгущающемся аромате возбуждающегося альфы, Сио позволил целовать себя. Он еще спал, еще плавал в неге сновидений, но уже чувствовал, как его раздевали. Вот поцелуи переместились на шею, спустились к ключицам, губами-зубами впились сначала в один сосок, затем во второй. Когда дрема его отпустила, одновременно с жаркой лаской между ног, с массирующими движениями по расслабляющемуся колечку, противиться всему происходящему сил не было, даже мысли такой не возникало. И то, что сейчас был день, мало волновало.
Его бедра чуть приподняли, плавно вошли и первые движения заставили выпустить когти. Возбуждение нарастало, внутри было жарко, а снаружи его ласкали руками и губами. Захотелось… Сио обхватил альфу руками и прижался крепко, чувствуя его тело, его жар, запах, власть. И ощутив это движение, почувствовав на себе его руки, альфа не сделал ничего, чтобы возжелавший столь близкой близости, пожалел об этом. Наоборот, в ответ его обняли и заглянув в глаза, мурлыкнули.
Занятия любовью стали частыми. Ревис приходит днем и ночью, ласкает его, нежит и обязательно много и часто целует. Сио же сопротивляется, как может, правда не в момент сладкого, а после него: удирает, проводит много времени с Мехрейдом, рычит, кусает, бьет. Ревис же настырно кружит рядом; одних только приглашений на трапезу столько, что голова кругом. И ведь все трапезы интимные, когда никого кроме них за столом и даже рядом с ним. Несколько недель казалось, что вавэхдэ сломал барьер между ними, ведь Сио смущался, терялся, был взволнован и растревожен. Казалось вот еще чуть-чуть и все, победит охотник, а его жертва падет ниц. Увы, жертвой был Сио, который постепенно начинал понимать, как ему себя вести с таким Ревисом.
Вновь у них днем война, а вот ночью Сио не способен отделаться от наглеца. Сегодня, равно как и еще с десяток раз, альфа самым наглым образом залез к нему в кровать! Сио уже спал, когда ощутил, как по его бедрам с внутренней стороны медленно движется что-то теплое и чуть надавливает. Когда же это теплое плотно обхватило его плоть, он проснулся и опешил: его бедра широко разведены в стороны, между ними сидит альфа и массирует наливающийся кровью член, а глаза горят огнем, чуть выпущены клыки и видны, так как рот слегка приоткрыт.
— Что ты?.. — Сио дернулся и замер — одна рука массировала основание, а вторая плавно ввела два пальца внутрь. — Перестань! — выгнулся он на массаж еще и большим пальцем по краям дырочки. — Ревис… — простонал Сио, выпустив когти, впиваясь ими в простыни.
— Вот тут, да? — внутри пальцы надавили на основание закрытого входа в родовое кольцо, которое отделяет родовой канал от родительского мешка. — Эта точка?
— Да. — Прикрыв глаза, дыша все чаще, вавьи больше попыток оттолкнуть не делал.
— И вот тут, в этом местечке. — Мурлыкнул Ревис, надавливая пальцами на колечко, отпустив его плоть. — Вот так, когда нажимаю, хорошо?
— Да. — Облизнув губы, согнув ноги в коленях, Сио пригласил его.
Улыбнувшись, плавно подхватив его бедра, направил свой давно стоявший колом член, заставляя затаить дыхание. Войдя полностью, замер пережидая первые сокращения стеночек, которые приняли его орган.
— Сио, обхвати меня за шею, — наклонившись вперед, Ревис мурлыкнул призывно и его обняли руками. — Да, хорошо, прижмись сильнее.
Как только он выполнил, что просил самец, так мир перевернулся из горизонтального в вертикальный. Внутри от толчка очень глубоко отдалось искрами и Сио охнул, непроизвольно оттопыривая попу.
— Сио, — зашептал на ушко, — мой милый, мой хороший. — Лизнув в край ушной раковины, пососав мочку, Ревис руками чуть приподнял его, взявшись за ягодицы и опустил. В ответ стон. — Да, вот так, расслабься, дай мне вести. — В ответ пальцы с силой вжались. — Сио, — мурлыкнув на ухо, Ревис улыбнулся, — расслабься, будет очень хорошо, обещаю.
— Не сделаешь хорошо, — глаза взглядом впились в лицо альфы, — р-р-разорву! — рыкнул омега, расслабляя бедра, давая вести.
— Договорились. — Мурлыкнул самец и чуть приподнял его, а затем медленно опустил, сам же слегка поддавал вверх своими бедрами, дабы движение приняло хаотический характер.
Утром, как и обычно, вавьи Сио-ын сбежал из кровати. И сбежал потому, что вавэхдэ спал рядом. Он, этот изменивший свое отношение самец, никогда не уходил от него, с той самой первой ночи, что они провели в любовных играх. И бежит от него, такого ласкового, заботливого, чуткого и даже любящего, никто иной, как сам Сио. Бежит просто потому, что понимает — дай слабину и обязательно его обидят. Да и про будущего наследника он не забывает. Осталось ведь не больше двух недель. А второй через пару месяцев. Как поверить в то, что говорит ночью альфа, породивший своими поступками только боль, разочарование, ненависть и ярость зверя? Как? Ласки тела не дают гарантий. Нежные слова на ухо тоже. И взгляды не дадут однажды растоптанному и ни в чем не виноватому вавьи заблуждаться на счет истинного лица альфы.
Да, с ним приятно. Да, все игры в постели проходят так, что колени подгибаются и хочется еще и еще. Да, это правда и Сио не отрицает. Да, Ревис, когда начинает его ласкать, когда он столь внимателен и нежен, да, его супруг чувствует себя прекрасно, но нет, он не может забыть все, что ему сделали. Его зверь не простил, и человека не отпускает, его еще крутит и именно поэтому он уходит рано утром, чтобы подвести черту. Так легче сохранить те остатки разумности, гордости и самолюбия, чем оставшись в постели признать его супругом.
Боится. Сио боится душевной боли, разочарования и ревностно охраняет свои разбитое сердце и болевшую душу. И Ревису против такой охраны придется сильно постараться просочиться, при этом не добив остатки того, что еще есть в Сио — светлое и доброе. Этих крошек мало, а сам Сио не даст просто так доступ к своему нутру, которое еще может простить и еще способно полюбить. Нужно найти только ключик и подобрать размер взятки.
Ревис старается, очень. Вот только идет тем же шагом завоевателя, а не шажками разведчика. Это мешает ему забраться в щелочку, которую воин не видит, а разведчик бы уже давно в нее пролез. Грубоват Ревис, еще не все понял, еще не нашел правильную линию поведения, а ведь шансы у него тают. Сио вырабатывает иммунитет и наращивает броню. С каждым днем он все меньше и меньше реагирует на знаки внимания так, как делал это еще два месяца назад. Новизна блекнет, а острота ощущений притупляется.
Уже год прошел с того пожара. Год Ревис обивает порог покоев вавьи. Год этот альфа доказывает, что хочет быть рядом. И ровно год, когда не произошло ни одного покушения. Это удивительно, но никто не травил, не стрелял и не прыгал с кинжалом против вавьи. Ровно год Сио живет вновь в большом доме центр-дома и ровно столько же у вавэхдэ нет ни одного наложника. Физически они есть, но он к ним не ходит. Ревис регулярно пробирается в покои вавьи, ублажает его и доводя до полуобморочного состояния, обнимает и засыпает рядом.
За этот год ровно половину года они спали отдельно и ровно другую половину вместе. Каждые два дня вавэхдэ берет бастион. И партизанскими перебежками играет в свою охоту. Он дарит подарки, он внимателен и жадно обвивается вокруг начавшего сдавать бастионы вавьи. Любви нет. Ни Сио, ни Ревис не заблуждаются на этот счет. Но Сио привык к нему, к его вниманию и ласкам. Постепенно, медленно и верно альфа добивается того, что его супруг сдается. Они все чаще трапезничают вместе, гуляют вместе или катаются на ватпэ. Сио еще называет себя от третьего лица, еще держит лицо, еще гордо вскидывает голову и оголяет клыки и когти, но уже довольно реже. Если раньше он тут же атаковал, то сейчас стал гораздо спокойнее.
Ополоснувшись в ванной, Сио вылез из нее и замер. Нехорошее чувство его пронзило внизу живота и он, округлив глаза, принялся считать дни. Изумленно осознав, что еще две недели, сделал шаг в сторону малого выхода для слуг и тут же выгнулся от перехвативших его рук.
— Тише, — голос Ревиса опалил распаляющуюся температурой кожу шеи, — тише, не надо убегать.
— Это твоих рук дело? — зарычал вавьи оголяя зубы и отращивая когти.
— Нет. — Руки чуть сжались на талии, затем одна из них провела раскрытой ладонью от живота, куда спустилась и до шеи, куда поднялась. — Я тут ни при чем. Идем.
— НЕТ! — запаниковав, Сио дернулся, но его удержали.
— Тише, не сопротивляйся. — Его развернули и подхватили на руки, — тише, все будет хорошо.
— Нет! Пусти! — вонзив когти ему в грудь, ощущая малый щит, который не позволил проколоть через кожу до костей, зашипел. — Не трогай меня! — дернувшись, добился лишь того, что Ревис использовал ограничивающие щиты.
— Не егози, упадешь. — Улыбнулся Ревис и пронес его до постели. Усадив на нее, не дал удрать, перехватив за руки и опустившись перед ним на колени. — Сио, мой вавьи, — он заглянул в глаза, которые были и злые, и испуганные. — Прошу тебя, послушай.
— Уйди! Оставь меня. — Оголив клыки, ощерился больше от страха, чем от злости, — убирайся!
— Сио, ты уже в гоне, травы не подействуют. — Ревис смотрел ему в глаза не мигая. — Ты помнишь, как тебя привязывали к кровати и выводили из той сломанной течки? Ты хочешь так еще раз?
— Уж лучше выть привязанным от невозможности вырваться, чем скулить и молить прекратить под тобой! — прорычал Сио. — Ты два раза рвал меня на части. Я не доверю тебе себя. Никогда!
— Сио, — Ревис мурлыкнул и тот оторопело замер, — видишь, он вышел сам. Он хочет, поэтому началось сейчас, без времени на подготовку.
— Нет. — Выдохнул вавьи, не веря, но видя, как его марашат вышел к альфе и нюхает его.
— Видишь, нюхает и не рычит, не гонит. Не бойся, — он обхватил его лицо руками, — не сделаю больше больно. Просто не волнуйся. Сейчас прикажу слугам, чтобы принесли сироп танган и как бы ни игрались наши звери, я не покрою тебя. — Глядя в глаза своему вавьи, вавэхдэ мягко улыбнулся, — просто поверь еще раз. Один раз. И я не подведу.
Сознание вернулось медленно, вместе с отступающим сном. Сио лежал на животе, ощущающий запах его тела, особых лекарственных сборов для устранения последствий игр в цикл, а также просто умопомрачительный запах мяса. Сио осознал, что голоден. Причем настолько, что заурчал и плавно сел на постели.
— С добрым утром, мой вавьи. — Улыбаясь, сидя на краю кровати, Ревис раскладывал на тарелки, крупные обжаренные и томленые до готовности в кисло-сладком соусе аппетитные кусочки мяса. — Слышу, что мой вавьи голоден. Иди сюда, — он мурлыкнул, — нам принесли трапезу.
Сио облизнулся, заурчал, глядя голодным хищником. Плавно по кровати подполз, не замечая того, что обнажен и как на него сейчас смотрит альфа. Первый кусочек, гипнотизируя, поднялся с тарелки удерживаемый пальцами и был протянут в сторону горящего взгляда.
— Открой ротик, — мурлыкая и будоража, Ревис любовался им.
Обуздать и покорить Сио-ын было не просто. Даже после стольких ночей вместе, он все равно оставался свободным и диким. Острая обида лишь сгладилась, но еще есть. Простит ли он когда-нибудь, неизвестно, но разум в отношении вавэхдэ начинает преобладать над чувствами. Над неприятными чувствами. Он слышит больше, он воспринимает в штыки меньше и чаще показывает свою благосклонность. Как будет дальше? Время и только оно покажет.
Не удержавшись, Ревис протянул руку и прижав ладонь к шее вавьи, потянул его на себя, наклонился вперед и поцеловал. Его вкус, вкус мяса и то, что не укусил в ответ — Ревис поплыл. Пара минут и он лежит на не сопротивляющемся вавьи, оглаживает его бока и плечи, целует в шею, чувствует, как тяжелеет дыхание, как одна его нога согнулась в колене и прижалась к его боку. Поцелуй в губы, подтянуть его вторую ногу, войти в него, услышать стон: Ревис был готов сделать все, чтобы Сио было хорошо.
С этого дня все течки Сио-ын проводил с Ревисом. Конечно же он не перестал бить и кусать его, а иногда даже больше обычного, но альфа не сдавался. Постель и игры в ней, не являются тем признаком, что его приняли полностью. Сио может играться с кем угодно, а выбрать совершенно незнакомого альфу. И Ревис понимал это, причем очень и очень хорошо. Сейчас он в фаворитах, а жаждет стать парой, отдать ему свой щит и предложить ус пары.
Ревис усмехнулся. Только что ему пришло официальное послание. Его привез гонец с острова Мудрецов. Если ранее самцы приходили помериться силой сюда, не являя из себя претендентов на территории, то этот дур-р-рак, он поперся к старцам и мудрецам, дабы использовать второй способ заявления о праве сразиться с вавэхдэ. Первый способ, тот которым сам Ревис стал вавэхдэ, а вот второй… уж лучше быть претенденту сильным и умелым, потому как Ревис жизнь его не сохранит.
— Вавэхдэ, — разис Чайсель-Яс посмотрел на вожака, — к какому рассвету готовить корабли?
— Да к этому. — Ревис оголил клыки. — Дурень жаждет сдохнуть и утянуть за собой семью свою, не будем заставлять его ждать.
Чайсель-Яс кивнул головой и вышел из залы. Ревис же посмотрел на свернутое послание, после чего плавно встал со стула, на котором сидел, направился из рабочей залы. Его ближайшие воины, кто не был занят подготовкой, шли рядом. Надлежало решить главные вещи, но самым важным было поставить в известность одного очень симпатичного омегу.
Вавьи Сио-ын нашелся в саду, бьющего в щит слуги, что посмел его вывести из себя. Ревис подошел, оплел руками ровную фигурку, что просто стояла на одном месте, руки перед собой, маадой скрещен, ладони распрямлены. Слуга лежит перед ним, свернувшись в клубочек — идеальная тактика. Вавьи вздрогнул, но атаковать слугу не перестал.
— Вавьи, — мурлыкнул Ревис и отразил шип, что метил ему в глаз, — у меня весть. Тебе понравится.
— Вавьи Сио-ын из ваших уст радующие его новости никогда не слышал.
— Ну не преуменьшай, — Ревис поиграл пальцами, что удерживали вавьи за пояс. — Завтра с раннего утра я отправляюсь на остров Мудрецов.
— Вавэхдэ Ревис Улиму прав, эта новость может порадовать. Если же в пути корабль отойдет ко дну, то радость вавьи Сио-ын будет несказанной.
— Сио, — шепот на ухо и вавьи поежился, теряя свою невозмутимость, — ты едешь со мной.
— Что?! — развернувшись в его руках, напоминая маленького котенка, в чьих глазах заблестел неподдельный азарт интереса, непроизвольно облизнул губы. — Зачем?
— Ну, — Ревис сейчас ощущал, что ему в сердце затолкали гору счастья, чья вершина теряется в облаках, — пришло послание от мудрецов. К ним прибыл кот, который претендует на мои территории, а армии своей у него нету. Это будет церемониальный бой. На смерть.
— В храме Мудрецов? — глаза вавьи блестели, как солнце.
— Да.
— И… вавьи Сио-ын поедет? Вавьи Сио-ын можно?
— Да. — Ревис согласно кивнул головой. — Мы проведем в пути некоторое время, но возьмем самый быстроходный корабль. Прогулка по воде, — вавэхдэ наклонился и поцеловал его в губы, — с неизвестным окончанием боя. Я ведь могу пасть, а он возвыситься.
— Вавьи Сио-ын желает увидеть этот бой.
— Хорошо. — Ревис обнял его и жадно принялся целовать, мурлыкая, заставляя забыть все на свете.
Вавьи забыл все, действительно забыл. Он даже не очнулся от ласки, когда его опускали на ложе, раздевали и чуть-чуть помассировали готовя. Ревис брал своего вавьи долго, томно, осторожно. Когда вид растрепанного и с припухшими губами Сио сказал больше, чем он сам мог, его укрыли заботливо и прижали к себе.
Все это время слуги готовились к отбытию, а разис собирал воинов — самых сильных и натренированных руками вавьи.
Они ехали на остров к мудрецам. Как Сио узнал, несколько дней назад прибыл гонец от них и сообщил Ревису, что на острове его ждет противник. Противник не за звание, а как самец самца, коего называют сильнейшим. Такие бои не редкость, и провести его значит подтвердить свой статус именно сильного самца. Выигравший получит титул сильнейшего, а если он до кучи еще и валеба, то и территорию. Это запутанные правила для боев, но при отказе такой как Ревис лишь добавит себе минус на имя, которых итак хватает благодаря непокорному и дикому вавьи, а также возможность для объединения котов в одну армию и попытку пощупать вавэхдэ без наличия одного валеба и процесса захвата территорий.
В общем этот бой может закончиться для Ревиса трагически, а его противнику принести титул. Правда подобного рода бой далеко не каждый кот хочет проводить, поэтому они очень редкие. Титул вавэхдэ, чаще всего, приобретается при свержении старого кота имеющего такой титул. Для этого надо быть валеба, военным званием дагжи, иметь за собой воинов, где обязательно не менее пяти десятков дагжи и территорию, которая самодостаточна. В границах территории должны быть как воинствующие семьи, так и обслуживающие, города, деревни и мирные граждане, кто не входит в состав Домов, но живет на островах и подчиняется законам. Далее надо оттяпать треть от земель вавэхдэ и после этого два пути: вызвать хозяина земель на бой в Храме, либо прийти к нему домой и захватив его, заставить сражаться. Второй способ был сделан Ревисом. Но есть еще один способ стать вавэхдэ. При наличии всех необходимых кусочков для права на битву за звание вавэхдэ, можно обойтись без захвата трети территорий противника, это обратиться на остров Мудрецов и подать прошение о назначении даты боя. Здесь есть свой подводный камень: при первом и стандартном способе, победитель решает жить или нет проигравшему, то вот при втором проигравший умирает стопроцентно. Если выигравший не пожелает убивать, это сделают хранители. Это первое отличие. Второе: при проигрыше, убивают наследников проигравшего и его пару, если таковая есть, а у вавэхдэ всех наложников, а его вавьи становится под длань победителя. Единственные дети, которые не будут убиты, это те, которые рождены от вавьи. Что и говорить, насколько редки подобного рода прошения о бое. На такое решаются только те, кто не имеет семьи и детей, либо мстящий за что-то вавэхдэ.
И вот такое прошение получил Ревис. В отличие от первого способа, он вполне имеет право отказаться, и его за это уважать не перестанут, но к имени прилипнет неприятный эпитет. Ревис подобное проигнорировать не мог. Козырнуть силой в присутствии Сио, да сами Боги велели!
Вот они и едут сейчас на корабле, вдоль острова, забирая чуть правее и направляясь к островам Мудрецов, дабы силами самцы померились. Корабль, на котором они путешествовали, отличался от того, на котором некогда ходил по проливам Сио. Это был боевой парусный корабль, который более мощный и маневренный. На его борту были также и ватпэ, которые стойко переносили качку. Команда корабля работала слажено, меняла паруса, обслуживала корабль как наверху, так и до трюма.
Сио и Ревис были поселены в одной каюте. Это была достаточно большая своеобразная комната, с небольшими окнами, обставленная по правилам проживания самца и рождающего их статуса. Одна только кровать чего стоила! В пути они уже третьи сутки и все три ночи Ревис жарко берет своего вавьи, который не может сбежать от него, как ранее. Здесь, на корабле, вавэхдэ спит чутко — сказывается боевая выучка. Если дома он как сурок, да еще и сладко посапывает, то здесь Сио ни разу не проснулся до него.
Вот сейчас он открыл глаза и ощутил, как его целуют в макушку. Прижимается Ревис к нему всегда, но сегодня он особенно близко. Возможно есть у него волнение, относительно того, сколько осталось жить. А может просто слишком обнаглел?
Заворочавшись, попытавшись вылезти из объятий, добился лишь того, что его приласкали, после чего завтрак и Ревис вышел из каюты дав время для подготовки. Ближе к обеду они прибудут в порт острова, а там час и они окажутся на месте.
Как только Ревис ушел, каюту заполонили слуги. Купание, причесывание, одевание: ритуал был соблюден «от» и «до». Перед гладью Сио предстал как истинный вавьи. Одежда серо-голубого цвета, яркая. Все стандартные ее части, на руках белого металла маадой, боевой и украшенный только на перьях. Голова ничем не украшена, а коса боевого плетения с вставленными в нее клинками. На ногах опасная обувь — протектор из металла и с шипами, острыми, режущими при ударах.
Увидев себя в глади, ехидно улыбнулся: его подготовили на загляденье. Мало кто отважится подойти к вавьи во всеоружии. Да, конечно, он не способен держать в руке клинок или топор, потому что маадой мешает, но этим самым оружием он способен убивать наравне с самцами. Если еще приписать сюда боевые умения энергетического характера, то с подобным оружием, как маадой, человек способен заменить любой меч и даже короткое копье. При особых умениях, вполне способен заменить и лук. Конечно, Сио не обучался боевым приемам, в противном случае у Ревиса людей бы не хватило, пока сдерживали его в малом доме за стеной, но наличие и объемы его сил компенсировали это. Вопреки всем происходящим с ним неурядицам и атакам котов, пытавшихся его убить, он ни разу не выставил щит на полную катушку. Хватало и того, что он накрывал себя малой частью сил и бил со всей мощи в ответ. А если наоборот? Да его защиту пробить будет очень и очень сложно!
Осмотрев себя, не видя изъяна, Сио вышел из каюты, поднялся на палубу. О том, как поживает его ватпэ он знал, да и один из дагжи постоянно сообщал об этом, как только Ревис оставлял его в покое. Вообще, альфа обнаглел! Каждую ночь!
Фыркнув на то, как свой же зверь подкинул ему частички памяти о том, как ему хорошо в руках столь умелого любовника, Сио ступил под лучи дообеденного светила.
Путь до острова, путь по острову и вот дом, где располагают гостей. За этим домом стоит другой, больше, и в нем традиционно проводят встречи или бои подобные предстоящему. В доме ожидания их расположили в комнате с очень удобной мебелью и Сио присев, невольно задремал. Ревис переговорил со своим абокай, после чего повернул голову и увидев дремлющего вавьи, заулыбавшись приблизился и присел рядом. Приобняв уже заснувшего, а не просто дремавшего, Сио, он мурлыкнул ему на ушко нежные слова. В ответ сонно «му-у-ур» и на его плечо улеглись с удобством устроившись. Ревис заулыбался мягкой улыбкой, обнял его и расслабившись принялся ждать приглашения.
Его разбудили, когда пришло время, и в ответ на недовольное ворчание вовлекли в жадный поцелуй. Ответив, через пару минут рыкнув, что обнаглел, Сио встал с понравившегося дивана и потянулся всем телом. Зевнув, он осмотрелся по сторонам, после чего обернулся. Ревис стоял на ногах, рассматривал его в ответ и мягко дарил улыбку. Этакая солидарная вежливость. Правда к чему или из-за чего, Сио так и не понял.
Из дома ожидания их провели в большой дом, довели до церемониальной залы, после чего оставили в одиночестве в небольшой комнатке, где было принято приводить себя в порядок, особенно вавьи с его украшениями или одеждой, складочка там, что-то перекосилось…
В залу они вошли первыми. Зала отличалась величием, духом древности и имела из мебели только удобные стулья с подлокотниками и низкой спинкой, стоявшие полукругом, равные числу мудрецов и плюс один, если присутствовал при споре вавьи. Сама зала, куда они вошли, была круглой, имела куполообразный потолок, наверху которого из радужного стекла выполнена часть крыши, как лепестки цветка раскрываясь и освещая все нутро. Свет падал сверху вниз, на узорчатый пол, который обхватывал рисунком ровный круг-арену, уходящую углублением вниз всей своей площадкой, обрамленную кантом белого цвета в форме завитков ползучего растения, а площадка была засыпана песком розового оттенка. В лучах солнца он играет легким перламутровым переливом, создавая фантастический вид. Стулья стоят полукругом в двух метрах от края расписного пола и песчаной линии арены, этакая нить жемчуга или подвески. В залу ведет дверь, витражная, единственная, высокая и с первого взгляда массивная, но в тоже самое время утонченная работа резьбы и стекла оставляет двоякое ощущение: громоздкость и легкость.
Сио, как и положено ему по статусу, прошел на свое место, опустился на стул после приветствия мудрецов, что уже тут сидели. Ревис прошел к центру полукруга стульев, с уважением склонился сначала левому «крылу», затем правому «крылу», а потом с почтением низко склонил голову перед почтенным мудрецом, самым старшим из всех и рядом с ним сидящим вавьи. После поклона Ревис распрямил спину и демонстративно отцепил от пояса висевший кинжал и передал его тут же подошедшему молодому служке, что помогает мудрецам и учится у них. Возможно в будущем это будет один из мудрецов, а возможно он обучится и уедет, учить других да жить счастливо. Кто знает.
Ревис передал свое оружие, отступил назад и опустился на поставленный церемониальный тава, с черной мягкой обивкой. Будучи в традиционном длинном халате, черного цвета с расшитыми по низу узорами красного, белого и золотого цветов, опустившись на колени, он сейчас производил впечатление нереально красивой и статной фигурки или куколки. Ревис был красив лицом, статен телом, выправкой боевого кота и гордостью альфы. Он сидел боком к центру стульев мудрецов, по правое «крыло» и лицом к левому. Перед ним поставили такой же тава, из красного дерева глубокого насыщенного цвета, также обитое черной обивкой без рисунков. Возле него стоит еще один помощник мудрецов и ждет претендента.
Ревис. В традиционном халате он был великолепен. Черный цвет халата, свободные рукава, четкий бело-красный с золотым отливом рисунок, его темные волосы, собранные в хвост и сплетённые в боевую косу со вставленными в нее режущими клинками, а также мощь, что веет от всего его образа…подавляла и восхищала. Невольно даже Сио залюбовался им, самцом, что приехал в Храм Битвы и Мудрости, подтвердить, что он силен не только званием и наличием на его стороне сильного боевого семейства, но и лично, своими собственными силами.
Двери раскрылись и в залу вошел незнакомец, который, как и Ревис, был одет в черный халат до пола, с заплетенными в боевую хвост-косу волосами и решимостью. За его спиной шел второй человек, одетый в светлое одеяние, имел обычную плетеную косу, не имел при себе оружие и являлся парой претендента. За ними шел служитель храма, который нес третий тава, с белой обивкой.
Когда претендент дошел до центра стоявших полукругом стульев, он, как и вавэхдэ поклонился в правую сторону, в левую и с почтением склонился перед самым старшим из всех. Когда же поднимал голову, и Сио это не показалось, так как мудрец удивленно распахнул глаза, посмотрел с презрением на сидевшего вавьи на своем законном месте. Это было странным, ведь подобного рода «чести» удостаивать именно вавьи нельзя, если ты желаешь после победы иметь с ним более-менее хорошие отношения. Затем претендент отступил к своему месту на тава, опустился на колени и за его спиной тоже самое проделала его пара.
Как только это произошло, в залу были допущены зрители, которые разошлись на две стороны, так как были дагжи и абокай прибывшие вместе с вавэхдэ и только дагжи прибывшие с претендентом. Они молча вошли, разошлись полукругом в несколько рядов, каждый по руку своего валеба, при этом поставили перед собой принесенные самолично тава с зеленой обивкой и также молча опустились на колени.
Единственное место на всех островах, где альфы или самцы-беты опускаются на тава, это Храм Битвы и Мудрости. И это единственное место, где имеет право быть тава красного дерева с черной обивкой без рисунка. Более ни в одном доме такого сочетания цвета нет, и более нигде альфа не встанет на тава коленями. Даже если его берут в младшие супруги, даже тогда он на тава колени не опустит. Это унижение в первую очередь того самца, кому он идет в супруги, и принижение его силы и влияния, мол не смог добиться чего-то, так поставив на колени будущего супруга-альфу хочет потешить свое самолюбие. Такой славы не желает ни один самец, поэтому никогда не разрешит супругу-альфе или супругу-самцу встать подобным образом в позу приветствия, какую делал Сио, когда впервые был привезен к дому Ревиса.
Когда воины вошли и заняли свои места, при этом молча и не создавая толчеи, словно тренировались годами, почти синхронно проделав «поставил-присел-выпрямился», слово взял самый старший из мудрецов. Он поздоровался, сообщил, что всему совету мудрецов лестно присутствовать при споре за звание сильнейшего альфы не по силе имеющегося за спиной рода и собранного войска с территориями, а по силе характера, физической силе и личной боевой выучке. После этого он сообщил, чисто для официоза, ради чего они тут собрались. Претендент и вавэхдэ сидели друг напротив друга и смотрели друг другу в лицо.
— Согласно древнему закону, — продолжил уверенным и сильным, не взирая на возраст, голосом вещать на залу, где акустика была потрясающей, старец осмотрел пару, что здесь и сейчас вступит в битву, — и отсутствию протеста, дозволяю с разрешения совета начать бой за звание сильнейшего альфы. По итогу битвы один падет, другой возвысится. Присутствующий здесь вавьи будет передан в новые руки, либо останется с победившим вавэхдэ.
— Пф! — фыркнул претендент.
— Тебе есть что сказать, шаки? — мудрец обратился к претенденту не по имени, которое прекрасно знал, а по его масти, как и положено в Храме. Даже к Ревису лично он обратится «марашат», а не по имени или званию. Таков обычай.
— Данный вавьи может оставаться со своим вавэхдэ до самой его кончины. — Резко встав и сбросив халат, воин скривился, — столь испорченный и самовлюбленный эгоист мне не нужен. Моим вавьи будет только моя пара. — Встав на песок, будучи одетым в специальные кожаные штаны, смерил презрительным взглядом сидевшего Сио на своем законном месте. — И подобного «счастья» мне не надо.
Вопреки ожиданиям того, что Ревис вспылит, произошло следующее: он сам, его абокай и его дагжи мгновенно обнесли себя максимально сильными защитными щитами. В раз изумив сидящих мудрецов еще и тем, что опустили глаза и головы низко, так чтобы их не смог рассмотреть никто из присутствующих, замерли недвижимыми статуэтками. Даже их звери свернулись в клубок и обнесли себя защитой. Это было не просто странным, это было ошеломительно неожиданным. Вместо того, чтобы снять свой халат и ступить на круг арены, Ревис сделал все, дабы защититься…от кого?
— Достопочтенный мудрец, — разнесся спокойный голос, красивый, сочный, волевой и все дагжи претендента с самым большим любопытством уставились на потрясающе притягательного омегу, — вавьи Сио-ын желает задать Вам вопрос, но не знает, как правильно обратиться.
— Вавьи Сио-ын имеет право обратиться как посчитает нужным. — Сидевший рядом с ним старец улыбнулся, повернул голову, и улыбка слетела с его губ мгновенно, как только он увидел какой клубок силы сейчас собран в его теле.
— Вавьи Сио-ын благодарен за разрешение. — Чуть кивнув головой, как бы подтверждая и утверждая, что он благодарен, продолжил столь же спокойным голосом. — К большому сожалению, вавьи Сои-ын не обучен правилам и законам боя Храма, поэтому ему интересно: будучи свободным, вавьи Сио-ын должен безропотно подчиниться и ждать участи или имеет право защищаться?
Старец замер на пару минут. По краям «крыльев» медленно, но верно начали наращивать защитные щиты мудрые старцы, которые тоже ощущали, что омега копит силы, да такие, что волосы дыбом встают.
— Согласно закону, раз вавьи Сио-ын не признал своей парой вавэхдэ, он имеет право доверить разрешение данного спора в руки вавэхдэ, либо разрешить свою судьбу сам. — Старец, последовав примеру своих собратьев, плавно обнес себя щитами, надеясь, что они выдержат. Быть мудрым, не значит быть сильнейшим и оперировать такими массами сил, увы, он не умеет.
— Значит, если вавьи Сио-ын не посчитает необходимым вмешательство вавэхдэ Ревис Улиму, то никто не имеет право останавливать вавьи Сио-ын или хоть как-то помешать?
— Да, если ваше решение встанет за самостоятельное разрешение спорной ситуации, то никто не имеет право вмешаться. — Подтвердил старец, надеясь, что не спровоцирует омегу тем, насколько сильно уплотнил свои щиты. Можно сказать, даже его зверь со всей имеющейся у него силой, до самого максимума постарался защититься.
— Прелестно. — Чарующе и пугающе улыбнулся Сио оголяя клыки.
Плавно встав, сбросив с себя свой халат-кафтан, показывая враз преобразившегося красавца из вавьи в змеюку подколодную, Сио стремительно пошел вперед, глядя только в лицо претендента. По пути он послал импульс в голову пары оскорбившего его самца, и когда его нога ступила на круг песка, тело на белом тава соскользнуло вбок и упало бездыханным на пол. В тот же момент стремительный выпад и маадой правой руки пробил гортань, а движение вбок ее разодрало до страшной раны. В этот же момент во все стороны полыхнула сила вавьи, но боевой отряд дагжи Ревиса вступил в схватку с его силами, экранируя всю полыхнувшую мощь, которая даже песок зазмеила, словно ветер поднялся. Красное марево взмыло до самого купола, лизнуло его, и застыло беснуясь внутри созданного дагжи Ревиса защитного щита.
Сио стоял спиной к полукругу мудрецов, которые ощутили глубину и смертоносность волны, но и только. Защитный круг, созданный умелыми и в несколько слоев наложенными щитами, не дал этой мари выйти за пределы арены и уничтожить не только живое, но и не живое пространство вокруг. Дагжи только что убитого претендента сидели с широко распахнутыми глазами. Никто и ничего не успел понять, а их валеба уже пал. Как и его пара, он был убит меньше чем за минуту. Сила же этого омеги не поддавалась вообще никакому описанию.
Пара минут и Ревис плавно встал на ноги, развернулся и без какого-либо страха или волнения, плавно вошел на арену. Он приблизился к вавьи рассматривающему новые игрушки в лице людей побежденного самца и плавно взял его за руку, поднес к лицу, поцеловал ладонь и заглянул в глаза:
— Вавьи Сио-ын, ты сильнейший омега, и никто не имеет право оскорблять тебя. Отныне это будет знать каждая собака, а если нет, — в поток мари вавьи вплелся чудовищный поток силы альфы-марашат, — обещаю, я сотру того безмозглого самоубийцу в порошок раньше, чем он на себя руки наложит.
Сио долго смотрел ему в глаза, оставляя руку в его руках, не убирая свои силы и в видимом диапазоне играя ими, противоборствуя с силами альфы, вдавливая и перекатывая как волнами играет океан. В полнейшей тишине, при стольких свидетелях, вавьи медленно кивнул головой, когда, по его мнению, прошло достаточно времени и померок силой. Его руку тут же отпустили, а переливы щитов атаки и защиты сошли на нет. Вздернув голову, Сио осмотрел бледные лица дагжи, что ныне «обезглавлены», и брезгливо фыркнул — их защищали дагжи Ревиса!
— Слабые. — Рыкнул Сио и повернул голову в другую сторону, где сидели на тава боевые коты вавэхдэ. — Хм, — повел бровью и долбанул направленно по их рядам, но его красный хлыст лишь врезал по моментально взметнувшемуся радужному переливу защиты. — Хорошо, экзамен сдан.
Ревис заулыбался, предложил руку и Сио вложил свои пальцы в предложенный «путеводитель». Его вывели из круга арены, довели до места где была часть наряда, оставленная из-за начала битвы. Вавэхдэ поднял халат-кафтан, предложил одеть его своему вавьи и тот не отказался, плавно всунув руки в рукава. Ревис накинул на плечи одеяние, расправил воротник, погладив его плечи и чуть сжав пальцы, помяв его мышцы, после чего дождался, когда царственный зад усядется на стул, дабы отступить к своему тава и опуститься на колени.