Язык Змея

Гостиная была заполнена членами Ордена, сидящими на стульях и просто на полу. Сириус не присоединился к ним, а вместо этого неустанно бродил взад и вперёд по комнате. Никто не пытался остановить его, а некоторые, казалось, хотели к нему присоединиться. Рон и Гермиона очевидно нервничали больше всех, наравне с Сириусом и миссис Уизли. Рон выглядел так, будто ему было плохо, а Гермиона постоянно заламывала руки. Никто не произнёс ни слова. Никто не хотел сглазить. Никто не хотел спекулировать. Они все просто ждали. Каждый раз, когда снизу раздавался звук открывающейся входной двери, сердце Сириуса подпрыгивало, возникало какое-то движение, но обычно это оказывался другой член Ордена, заходящий в комнату, чтобы присоединиться к ожиданию Гарри. Сириус хотел, чтобы они просто ушли. Гарри не обязательно было возвращаться в комнату, полную незнакомых людей, уставившихся на него. Его сердце замерло, когда он обдумывал, что может случиться, когда Гарри войдёт в дверь. Как он будет выглядеть? Будет ли он сердиться, или месяц в бегах несколько охладил его пыл? Входная дверь снова открылась, но на этот раз он едва это заметил. Он всё ходил и ходил. Что он ему скажет? Как он мог извиниться? Должен ли он? Или ему следует быть строгим и отчитать его за то, что он напугал их всех? Может, от этого будет только хуже? Дверь гостиной открылась, но вместо другого члена Ордена вошёл сам Дамблдор, и комната ахнула в унисон. У Сириуса всё внутри похолодело. Где Гарри? Неужели он снова сбежал? Но Дамблдор улыбался. Он отступил в сторону, и небольшая фигура вошла в комнату позади него, беспокойства и страхи Сириуса исчезли, когда он узнал лицо своего крестника. Зал взорвался радостными возгласами, но прежде чем Сириус успел что-то сказать, две фигуры, одна с густыми волосами, а другая с рыжими, бросились к Гарри, обняв его и хлопая по спине. — О, Гарри! — взвизгнула Гермиона со слезами на глазах. — Мы так волновались! — Ты напугал нас до смерти, приятель, — сказал Рон, отстраняясь и выглядя взволнованным. — Гарри, дорогой! — произнесла миссис Уизли, тоже крепко обнимая его. — Я так рада, что ты в безопасности. Гарри до сих пор ничего не сказал. Он только вяло ответил на объятия, и выражение его лица не изменилось. Сириус воспользовался случаем, чтобы хорошенько его рассмотреть. Он был одет в магловскую одежду, слишком большую для него, или же он похудел, сильно похудел, болезненно. Его лицо было измождённым, а вокруг ярко-зелёных глаз залегли синяки. Его волосы были ещё более растрёпанными, чем обычно, но больше всего он выглядел усталым. Не физически, хотя тёмные круги под глазами свидетельствовали об этом, но он был эмоционально и умственно истощён. В этих ярких глазах не было жизни. Сириус вряд ли узнал бы его, и шок и беспокойство, вернувшиеся к нему, удержали его от того, чтобы подойти к нему. Гарри повернулся к Сириусу и слабо улыбнулся ему, но улыбка не коснулась его глаз. — Извините, что заставил вас всех беспокоиться обо мне, — произнёс он ровным тоном. — Я в порядке. — Ты не выглядишь так, дорогой, — подметила миссис Уизли. — Нужно будет накормить тебя парой хороших блюд. — Да, мистер Уизли показал нам продукты из гостиницы, — сказала Гермиона, качая головой. — Ты ведь на самом деле не выживал на батончиках «Марс» и «Принглс», правда, Гарри? Гарри пожал плечами. — У меня закончились деньги. — Тогда почему ты не вернулся? Гарри не ответил, а уставился на свои ботинки. Сердце Сириуса пропустило удар. Он хотел что-то сказать, протянуть руку, чтобы утешить его, но обнаружил, что ничего не может сказать. Весь месяц он безукоризненно репетировал, что сказать Гарри, когда его найдут, но теперь этого было недостаточно. Казалось, что больше никто тоже не мог ничего сказать. — Букля здесь, — сообщил Рон, и все повернулись, уставившись на него. — Ну, так и есть! — оправдался он. — Рад тебя видеть, приятель, — произнёс Фред, и его близнец кивнул. — Мы решили, что ты погиб. — Да, я рада, что ты в порядке, — сказала Тонкс, широко улыбаясь. Гарри вздрогнул, когда повернулся, чтобы взглянуть на неё, нахмурившись. Он слегка покраснел. — Да, — выдавил он, избегая с ней зрительного контакта. — Простите за… Вы знаете… Я не знал, кто Вы. Я не хотел. — Не беспокойся об этом. Видишь, моя рука в порядке! — ответила она, помахав ему рукой. — Мне доставалось и хуже на тренировках в Мракоборцы. — Весь Орден рад, что ты вернулся, — сказал Кингсли, и Гарри обратил взгляд на него… И узнал его лицо. — Это Вы обыскали гостиницу. — Да, — удивлённо произнёс Кингсли. — Откуда ты знаешь? Гарри пожал плечами и отвернулся. — Я прятался за машиной. Миссис Уизли яростно повернулась к Кингсли. — Он прятался за машиной, а ты его не заметил? Что ты за Мракоборец такой? Кингсли просто выглядел смущённым. Гарри тем временем бросил взгляд назад. — Орден… — задумчиво начал он. Он оглядел комнату, задержавшись на незнакомцах. — Что это вообще? Что за название? — Возможно, нам следует обсудить это позже, — предложил Дамблдор. — Я всё ещё должен связаться с Министерством и сообщить им, что ты находишься под моей опекой. — Опекой? — громко повторил Гарри с оттенком гнева в голосе, развернувшись лицом к Дамблдору. — Что именно это значит? — Это может подождать… — Нет, — бросил Гарри, глядя на Дамблдора. От тона Гарри в комнате произошла внезапная перемена. — Мы обсудим это сейчас. Я согласился вернуться только потому, что Вы сказали, что всё объясните. Так объясните. Гарри и Дамблдор несколько секунд не отводили друг от друга взгляды, и все вокруг смотрели на них, гадая, кто сделает следующий шаг. Никто не смел даже моргнуть. Наконец, Дамблдор вздохнул. — Хорошо. Я отвечу на несколько вопросов. Но ты также должен ответить на несколько моих. Согласен? Гарри резко кивнул. Он открыл было рот, но заколебался, как будто в его голове роилось столько вопросов, что он не знал, какой задать первым. Сириус знал это чувство. Он терпеть не мог стоять вот так, совершенно беспомощный. — Что такое Орден Феникса? — спросил в конечном итоге Гарри. — Орден Феникса — секретная организация, посвящённая борьбе против Волан-де-Морта и его последователей. Я основал его несколько лет назад, когда Волан-де-Морт был в самом расцвете сил. Те, кого ты видишь здесь, это его основные члены — некоторые присоединились недавно, а некоторые из старой гвардии. Я вспомнил о нём сразу же после того, как ты рассказал мне о возвращении Волан-де-Морта. Это место служит нашей штаб-квартирой. Это родовой дом Блэков. Гарри взглянул на Сириуса. — Это твой дом? Ты… ты был частью этой организации в последний раз? — Да, — ответил Сириус. — Я, Римус, твои родители и… — Хвост, — закончил Гарри. Он слегка вздрогнул, но попытался скрыть это, поправил свою куртку. Он уставился на пол. — Мои родители тоже туда входили? И ты не думал, что мне тоже этого хочется? — Орден предназначен только для совершеннолетних магов. Магов, которые к тому же закончили школу, — просветил Дамблдор, когда близнецы Уизли начали выражать свои обычные протесты. Гарри тоже выглядел раздражённым. — Так что происходит? — спросил Гарри, подняв голову и закатив глаза, когда увидел, что никто не знает, что сказать. — Волан-де-Морт? Что он задумал? Что он делает? В магловских новостях не было ни намёка на это, даже в «Пророке». — Мы делаем всё возможное, чтобы предупредить людей о его возвращении, набираем последователей и следим за деятельностью Пожирателей Смерти. «Ежедневный Пророк» находится под растущим давлением со стороны Корнелиуса Фаджа, подавляя все знания о возвращении Волан-де-Морта, — пояснил Дамблдор. — Ты помнишь его реакцию после Турнира Трёх Волшебников? Волан-де-Морт залёг на дно, чтобы получить преимущество, и это играет на руку Фаджу. Он делает всё возможное, чтобы дискредитировать нас обоих. Гарри мрачно рассмеялся. — Да, выставляя меня каким-то закоренелым преступником, который бредит или ищет внимания, или и то и другое. — Боюсь, что ты только помог им в этом, — продолжил Дамблдор. — Да, эгоистично с моей стороны подвергнуться нападению, не так ли? — Гарри скрестил руки на груди, продолжая смотреть на мужчину. Сириус почувствовал всплеск гнева при этом напоминании. — Что ж, твоя реакция на это… — …была совершенно оправданной, на мой взгляд, — продолжил Сириус, сжав кулаки. — Засранец получил по заслугам. — Но это было безрассудно, — произнёс Дамблдор, даже когда Гарри усмехнулся. — Ты должен это понимать. Бегство не принесло ему никакой пользы. — Что ты от него ожидал? — Я не осуждаю его реакцию, она была вполне естественной. Но продолжительное бегство… — И, по-твоему, почему он держался в стороне? — рявкнул Сириус. — Он остался там, в этом магловском доме, ничего не зная. Мы бросили его. Я не виню его за то, что он хочет уйти. Мерлин знает, я ненавижу сидеть взаперти в этой старой дыре. Сириус посмотрел на Гарри, желая, чтобы тот понял, что он не сердится на него, дать ему понять, что он на его стороне, но Гарри не смотрел на него. Он решительно смотрел на Дамблдора, по-прежнему хмурясь. Дамблдор спокойно перевёл глаза на Сириуса. — Оправдано это или нет, но Гарри подвергал себя большой опасности. И ты это знаешь. Ты беспокоился о нём весь месяц. — Конечно, беспокоился, — подтвердил Сириус. — Но это всё равно не меняет того факта, что его с самого начала не следовало оставлять там одного. — И что бы ты предпочёл? — спросила Молли, уперев руки в бока. — Привести его сюда? Тащить его на собрания Ордена? — Почему нет? — возмутился Сириус. — Это лучше, чем оставаться в неведении. Он справится с этим. — Ты не можешь принимать это решение за него, — возразила Молли. — Ему так много нужно узнать. — Да, и мы даже не сказали ему того, что его касается! Он пережил больше, чем многие в Ордене, включая тебя! — Нельзя отрицать того, что он сделал, — сказала Молли, теперь глядя на него. — Но ему ещё только пятнадцать… — Он не ребёнок… — …но он и не взрослый! — воскликнула Молли. — Он не Джеймс, Сириус! Сириус почувствовал укол в сердце и на мгновение был ошеломлён. — Я прекрасно знаю, кто он, спасибо, Молли, — произнёс он тихим голосом. — Я не думаю, что ты понимаешь. Ты ведёшь себя так, будто вернул своего лучшего друга! Он всё ещё учится, и взрослые, ответственные за него, должны помнить об этом. — То есть я безответственный крёстный отец? — То есть в прошлом ты действовал опрометчиво! Иначе почему его растили Дурсли? Если бы ты не поступил опрометчиво, именно ты воспитывал бы его! Сириусу показалось, что она только что дала ему пощёчину. Мысли, которые он так долго пытался подавить, нахлынули на него и стали мучить. Воспоминания о давней боли снова преследовали его. Отчаянные внутренние дебаты последних недель вновь полностью сформировались в его сознании. Он приоткрыл рот, не в силах сказать что-либо. Руки дрожали. — Достаточно, — заявил Дамблдор. Его голос был тихим, но в нём чувствовалась властность, необходимая для того, чтобы Сириус и Молли немедленно прекратили. Сириус отвернулся, сердце болезненно колотилось. Он посмотрел на Гарри, удивлённый тем, что тот никак не отреагировал. Он всё так же смотрел на Дамблдора. — Сейчас не время бросаться обвинениями. Вы оба правы, но мы должны держаться вместе ради него. Гарри должен знать определённые вещи, Молли, он заслуживает знать. Но он всё ещё несовершеннолетний. — Я здесь, знаете ли, — тихо напомнил Гарри. Его лицо было каменным. Дамблдор развернулся к нему, но, прежде чем он успел что-то сказать, Гарри снова заговорил. — Вам не следовало оставлять меня там, — быстро проговорил он. — Я имел право быть здесь со всеми вами. Зачем меня вообще отправили туда? — Это было для твоего же блага… — Моего блага? — недоверчиво выкрикнул Гарри. — Вы хоть понимаете, что я… — он замолчал, тяжело дыша. Он сердито уставился на Дамблдора. — Вы не должны были оставлять меня в неведении. Вы не можете просто бросить меня там и обречь на недели молчания. Что, по-Вашему, должно было случиться? Дамблдор сделал шаг вперёд. — Гарри, — тихо произнёс он. — Если бы я знал… — Вам было наплевать, — выплюнул Гарри, дрожа всем телом. — Вы не хотели знать. Вы просто бросили меня. Что ж, я уже не ребёнок. Вы не можете снова бросить меня на их пороге. Я этого не потерплю. Вам было наплевать, что там происходит. Вам до сих пор наплевать. Вы даже не смотрите на меня! Именно тогда Сириус заметил, что Гарри был прав; Дамблдор избегал смотреть прямо в глаза Гарри. Но теперь он подчинился. Он долго смотрел на Гарри, оба оценивающе глядели друг на друга. Дамблдор прервал контакт, моргнув. — Теперь, когда я ответил на некоторые твои вопросы. Ты ответишь на несколько моих? Гарри всё ещё кипел от злости, но пожал плечами в знак согласия. — Расскажи мне, что случилось той ночью, Гарри, — попросил Дамблдор. — Разве дядя Вернон ещё не сказал Вам? — Я хочу услышать твою сторону, — заявил он, пристально глядя в его глаза. Гарри помедлил секунду, прежде чем ответить. — Я этого не хотел, — сказал Гарри, и впервые его голос был тихим и почти детским. — Честно. Меня за это исключат? — Ты должен присутствовать на слушании. Твоё наказание будет полностью зависеть от того, что ты можешь сказать мне сейчас. Это очень важно, я хочу знать всё. На мгновение Гарри испугался, но затем его лицо превратилось в бесстрастную маску. — Я был снаружи, — начал он, избегая смотреть всем в глаза. — Просто занимался своими делами. Дадли подошёл ко мне и, как обычно, начал наезжать. — И что ты хочешь этим сказать? — спросил Дамблдор. — Он тебе как-то физически угрожал? — Нет. Просто… говорил всякую ерунду. — Например? Гарри нахмурился и явно смутился. — Ничего, просто… дразнил меня. Дамблдор спокойно посмотрел на него. — Дадли сказал мне, что ты направил на него свою палочку. Комната ахнула, и Сириус яростно повернулся к Дамблдору. — Ты этого не говорил! Ты действительно думаешь, что Гарри спровоцировал… — он замолчал, когда Дамблдор поднял руку. Гарри всё ещё смотрел в пол. Теперь он ёрзал. — Да, направил, — пробормотал он, заставляя всех снова ахнуть, и Сириус не мог в это поверить. — Я был зол… на то, что он говорил. Я не собирался ею пользоваться. — Тем не менее, если мы не сможем убедить Дадли не давать показания Министерству, оно очень сильно сыграет против тебя, если ты заявишь, что магия была случайной, — сказал Кингсли. — Что он сказал, что тебя так расстроило? — спокойно спросил Дамблдор. Щёки Гарри порозовели. — Он… Мне снились кошмары. Он слышал. Дразнил меня. Вот и всё. — О чём были эти кошмары? — А как Вы думаете? — выплюнул Гарри, неожиданно подняв глаза на Дамблдора. Затем так же быстро он снова смущённо отвернулся. Сириус не знал, что сказать. Он хотел утешить его, но как? Дамблдор выглядел так, будто хотел спросить больше, или, по крайней мере, он подозревал, что там было что-то более серьёзное, но продолжил. — Что случилось потом? Гарри пожал плечами. — Я указал на него своей палочкой. Я услышал, как открылась задняя дверь, и отвлёкся. Потом я понял, что Дадли ударил меня. Я лежал на земле, он хотел нанести ещё один удар, но тут его укусила змея, и он попятился. — Вот это и смущает меня, Гарри. Змеи не так уж часто встречаются в этой стране, и это очень любопытное совпадение, что одна из них укусила твоего кузена, как раз в тот момент, когда он собирался напасть на тебя. — Ага, ну, это то, что случилось, — Гарри пожал плечами. Дамблдор не сводил с него взгляда. — Гарри, — серьёзно произнёс он, — мне нужно знать наверняка. Ты управлял этой змеёй с помощью змеиного языка? Дамблдор поднял руки, чтобы остановить немедленные протесты, которые раздались с нескольких сторон, включая Сириуса. Его глаза были устремлены на Гарри. — Я не контролировал её, — ответил Гарри, но он пробормотал это неуверенно, и Сириус чувствовал, что его подозрение, к собственному ужасу, начало расти. Дамблдор, очевидно, думал в том же направлении. — Гарри, — повторил он. — Министерство знает о твоих способностях. Они могут попытаться использовать это против тебя. Ты абсолютно уверен, что говоришь мне правду? Ты не приказывал змее атаковать? — Я ничего ей не приказывал! — Ей? — Гарри! — воскликнула Молли, и ещё несколько человек выглядели потрясёнными. Гарри резко поднял голову. — Я не приказывал! — запротестовал он. — Я… я — он замолчал, яростно моргая. — Я… говорил с ней. — Говорил с ней, — повторил Дамблдор, приподняв брови. — Да. Она просто подползла и начала говорить со мной. Дадли услышал нас. Потом она напала на него, и я потерял её после этого. Сириус был встревожен, как знанием языка змей, так и признанием Гарри, что у него был случайный разговор со змеёй. Должно быть, он действительно отчаянно нуждался в компании. — Ты думаешь, что змея была шпионом? — спросил Билл. — Сам-Знаешь-Кто послал её следить за ним? — Нет, я так не думаю. Защита, которую я разместил вокруг дома, предотвратила бы это. Но пока он говорил, Сириус был почти уверен, что услышал громкое шипение и увидел, как голова Гарри почти незаметно дёрнулась, а его рука потянулась к карману. Но в следующее мгновение всё исчезло, и он не был уверен, почудилось это ему или нет. — Что случилось потом, Гарри? — Дядя Вернон потащил меня на кухню, — продолжил Гарри, снова уставившись в пол. — Он обвинил меня в том, что я делаю это намеренно. Потом он ударил меня кулаком, и я упал в стеклянную дверь. Среди членов Ордена раздалось мрачное бормотание; знание о том, что произошло, отличалось от того, что Гарри описал, особенно в таких равнодушных выражениях. — Позволь мне взглянуть. — Дамблдор по-прежнему был спокоен. Гарри выглядел так, будто хотел возразить, но был вынужден подчиниться. Он повернулся и поднял футболку, где Сириус мог разглядеть несколько глубоких порезов на бледной коже, заживших толстыми красными линиями. Те, кто тоже это заметил, ахнули, но Сириус стоял молча, возмущённый. «Как посмел этот ублюдок поднять на него руку!» Гарри опустил футболку после долгого разглядывания Дамблдора и его кивка. — Что случилось потом? Гарри закусил губу. — Он… он снова направился ко мне, — пробормотал он. — Я не знаю, что он собирался делать, поэтому запаниковал. Он протянул руки, и… следующее, что я помню… — Гарри отвернулся, тяжело дыша. — Я не мог это контролировать, — признался он дрожащим голосом. — Это было похоже на то, что каждый кусочек гнева и ненависти, которые я испытывал к нему, просто выплеснулись разом. Его руки… они просто… — Я понимаю, Гарри, — утешил Дамблдор. — Случайное волшебство, в ситуациях крайнего давления, часто трудно контролировать. — Значит, он не будет за это наказан? — спросила Молли, но Дамблдор выглядел серьёзным. — Случайное волшебство прощается детям, которые не были обучены контролировать себя. Но в пятнадцатилетнем возрасте с четырёхлетним магическим образованием суд не будет столь снисходительным. — Но это была самооборона! — запротестовал Сириус. — Этот ублюдок собирался… — Этот аргумент будет трудно представить Министерству. Не без доказательств дальнейших инцидентов. Гарри коротко рассмеялся. — Что, думаете, это был первый раз? — И что ты хочешь этим сказать, Гарри? — Вы знаете, что я имею в виду, — огрызнулся Гарри. — В конце концов, все эти годы миссис Фигг шпионила за мной. Вы должны знать, что происходит. Дамблдор посмотрел на Гарри поверх очков. — Миссис Фигг всегда говорила мне, что ты в безопасности и здравии. Ты был защищён от сторонников Волан-де-Морта. Вот что было важно. — А моё счастье неважно? — спросил Гарри, повышая голос. — Вы хоть представляете, как несчастна моя жизнь с ними? Это Ад! — Что ты сделал далее? — продолжил спрашивать Дамблдор. Гарри нахмурился от резкой смены темы разговора. — Я стащил у него немного денег и отправился в Лондон. Я вошёл в первый отель, который был достаточно дешёвым, и нет, в то время я не знал, что хозяйка была сквибом. Это оказалось приятным сюрпризом. Когда деньги закончились, я работал с Вайолет на рынке, пока Симус и тот другой мужчина не нашли меня. Потом я жил с ней и Сьюзи. А потом Вы нашли меня. Довольны? Дамблдор не выглядел ни счастливым, ни грустным, ни вообще каким-либо. Выражение его лица было непроницаемым. — Спасибо, что рассказал мне. Я должен поговорить с сотрудниками Министерства, и также поговорить с Арабеллой Фигг. Если она сможет подтвердить твои напряжённые отношения с семьей, мы сможем доказать, что ты действовал в целях самообороны, и ты не будешь наказан. Тот факт, что это беспалочковая магия, также имеет значение в твою пользу. Если бы ты причинил серьёзный вред своему дяде и совершил злонамеренный поступок, ты мог бы использовать гораздо более эффектное заклинание. Неконтролируемая природа магии свидетельствует о внезапной опасности. Гарри ничего не сказал. Его плечи были напряжены, и Сириус мог видеть, что он скрывает, как сильно боится исключения. Хогвартс значил для него больше, чем когда-либо для Сириуса. — Они не накажут его за то, что он защищался, — уверенно заявила Тонкс. — Если это поможет, я могу дать показания. То же самое произошло и со мной. Он потерял контроль. Это была не его вина. — Я бы предпочёл держать тебя подальше от этого, Нимфадора, — ответил Дамблдор. — Нам сойдёт с рук, если скажем, что ты пыталась задержать его, когда неожиданно столкнулась с ним, но мы не можем допустить, чтобы стало известно, что твоя связь со всем происходящим более тесна. — А как насчёт Дурслей? — спросил Билл. — Смогут ли они дать показания? — Маглов обычно не принимают в качестве свидетелей, — объяснил Кингсли, но Сириус не смог удержаться и фыркнул. — Они делают это, когда им удобно. Всё, что потребовалось, это кучка бестолковых маглов, чтобы указать на меня и сказать: «Он сделал это», чтобы меня отправили в Азкабан без суда и следствия. — Думаю, что смогу убедить их ничего не говорить, — произнёс Дамблдор. — Они, естественно, очень рассердились из-за всего этого дела, но я действительно имею некоторое влияние, на Петунию в частности. К тому времени, как наступит следующее лето, я сомневаюсь, что они попытаются заблокировать Гарри вход домой. — Даже если так — не имеет значения, — вставил Гарри. — Потому что я не вернусь. Он поднял глаза и пристально посмотрел на Дамблдора, выражение его лица не оставляло ни у кого сомнений в том, что он был абсолютно серьёзен. В комнате было тихо. — Я понимаю, что ты пережил в прошлом месяце, Гарри, — отметил Дамблдор, — но абсолютно необходимо, чтобы ты вернулся в дом своих тёти и дяди следующим летом, по крайней мере, на некоторое время. — Почему? — резко спросил Гарри. Дамблдор, к великому удивлению Сириуса, заколебался. Затем было принято решение. — Из-за заклинания, которое я применил несколько лет назад. Пока ты можешь называть это место домом, там ты защищён продолжающейся магией крови, которую твоя мать использовала, чтобы спасти твою жизнь в детстве. Если Гарри и был удивлён этой информацией, то не подал виду. Он выглядел возмущённо. — Домом? — повторил он. — Я никогда не называл это место своим домом. Они не моя семья. — Гарри… — НЕТ, — бросил он, его лицо исказилось в ярости. — Вы не можете решать, что лучше для меня. Что, чёрт возьми, заставляет Вас думать, что Вы можете контролировать мою жизнь? Вы не мой законный опекун, Вы мой директор! Лицо Дамблдора оставалось спокойным, но его глаза загорелись новым огнём. — Вообще-то, Гарри, у меня есть полномочия. Твои родители назначали меня исполнителем их воли… — …они никогда не хотели, чтобы Гарри оказался с ними… — начал Сириус. — Тем не менее, — прервал его Дамблдор, — в завещании говорилось, что Гарри должен быть отдан к кому-то, кто сможет лучше защитить его, вместо тебя, конечно, Сириус. Я выполнил это, отдав Гарри в его единственную семью, единственное место, где всё ещё жила защита магии крови. — Ну и что? — закричал Гарри. — Они защищали меня от несуществующих Пожирателей Смерти в течение четырнадцати лет, но как насчёт остального? Вы действительно думаете, что мне лучше жить с людьми, которые ненавидят меня до глубины души? — Я надеялся, что любовь Петунии к сестре будет достаточной, чтобы… — Что ж, Вы ошиблись. Она презирает меня. И я презираю её, и всех остальных. Я никогда не вернусь. Никогда. Вам придётся насильно возвращать меня. Если Вы это сделаете, я просто снова убегу. Дамблдор долго смотрел на него. — Я верю тебе. Мне очень жаль это слышать. — А мне нет. Я просто рад, что никогда больше не увижу их, пока я жив. — Они твои законные опекуны, Гарри… — Тогда освободите меня из-под их опеки! Это не может быть так сложно. Разве у волшебников нет магического эквивалента социальных работников? — С кем бы ты жил? — Со мной, — твёрдо заявил Сириус. — Я его крёстный отец! Что может быть безопаснее штаб-квартиры? — Законная опека не может быть передана преступнику в бегах, — напомнил Дамблдор. — Ты потерял все опекунские права, когда тебя осудили. — Тогда мне, — вставая, предложил Римус. — Опять же, Римус, мне жаль, но оборотня никогда не будут считать опекуном. — Что насчёт нас? — спросила миссис Уизли, а Артур с энтузиазмом кивнул. — Он нам почти что сын. Что, если он пойдёт с нами? Гарри, который угрюмо смотрел в пол, поднял голову и уставился на Молли с новым выражением на лице. Дамблдор покачал головой. — Вы не родственники и не имеете никакого отношения к его семье. Кроме того, простите, но вы ограничены в финансовых средствах, к тому же в вашей семье есть несколько собственных детей. Вас будут считать маловероятными кандидатами. — Как насчёт кого-то ещё в Ордене? — спросил Билл. — Я или Чарли, у кого есть собственный доход? Тонкс, Кингсли, чёрт, Вы или МакГонагалл! Профессор МакГонагалл, которая до этого момента тихо сидела в углу, яростно кивнула и, похоже, не собиралась возражать. Однако Дамблдор снова покачал головой. — Боюсь, что Министерство вряд ли будет рассматривать кого-либо из вас. Даже если нам удастся убедить их, что Гарри не может оставаться в своём нынешнем окружении, они, скорее всего, захотят взять его под свою опеку, чтобы попытаться как-то повлиять на него. — Отлично, отправьте меня в приют, мне всё равно. Всё лучше, чем то место, — он тяжело вздохнул. — У меня есть свои деньги. В большом количестве. Я мог бы сам себя прокормить. Разве я не могу просто… не иметь опекуна? Дамблдор вздохнул. — Я ни в чём не уверен на данный момент, Гарри. Сначала мы должны убедить их снять с тебя уголовное преследование за инцидент с твоим дядей. Тогда мы можем вернуться к этому вопросу. — Конечно, — тихо произнёс Гарри. — Сначала исправьте мою ошибку, прежде чем рассматривать, что лучше для меня, не так ли? Это то, что вы делали здесь тайно. Исправляя всё, что я испортил на кладбище, прежде чем сообщить мне что-нибудь важное. Я был достаточно глуп, чтобы доставить нас с Седриком в Литтл-Хэнглтон, я был тем, чью кровь он использовал, почему я должен вообще что-то знать? Сириус похолодел, когда понимание ударило его, как кирпич. — Гарри, — твёрдо произнёс он. — Возвращение Волан-де-Морта не твоя вина. Смерть Седрика не была твоей виной. Гарри посмотрел на него, яркие глаза теперь горели от эмоций. — Это я велел Седрику пойти со мной, — заявил он едва слышным шёпотом. — Без меня его бы там не было. Волан-де-Морт никогда бы не вернулся, если бы я не был так чертовски глуп, чтобы сказать: «Эй, Седрик, давай возьмём Кубок вместе». Я был тем, кто лежал там и смотрел, как он убил его. Он отвернулся, чтобы скрыть свои эмоции, но Сириуса переполняли те же гнев и вина. Как они могли позволить ему быть одному после того, что он пережил? Он должен был протестовать ещё сильнее. Он должен был отправиться в Литтл-Уингинг после того, как Дамблдор запретил ему писать письма. Гарри не должен был проходить через это один. Гарри внезапно двинулся к двери, и вся комната зашевелилась, будто бы в попытке остановить его. Гарри остановился в дверях и рассмеялся. — Не волнуйтесь, я не собираюсь снова бежать, — уверил он. Он взглянул на Дамблдора с гневом в каждой линии лица. — Делайте с Министерством что хотите, но знайте, что я не вернусь на Тисовую улицу, даже если это будет означать моё исключение. Я никогда не испытывал там ничего, кроме несчастья. Как и всю свою жизнь. Я не вернусь. Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты и с грохотом поднялся по лестнице.

~***~

«Это преувеличение», — прошипела ему Ламия, когда он побежал вверх по лестнице, врываясь в спальни, пытаясь найти, где были брошены его вещи. «Что именно?» «Твоя жизнь не была ничем иным, как несчастьем. Ты улыбался. Ты смеялся. У тебя есть друзья». «И?» «Змеи верят только в правду. Мы не преувеличиваем в драматических целях». «И правда что», — бросил Гарри, наконец найдя маленькую спальню со своими вещами в ней. Кто-то принёс сюда его вещи из гостиницы, а также вещи, которые он оставил на Тисовой улице. Клетка Букли стояла открытой у окна — очевидно, та была на охоте. Он плюхнулся на кровать, которая, как он предполагал, была его, увидев вещи Рона, разбросанные на другой. Ламия выскользнула из кармана и посмотрела на него. «Эти люди заботятся о тебе». «Они лгали мне. Держали меня в неведении всё лето…» «Но заботятся, — сказала она и придвинулась ближе. — Они с такой любовью говорили о тебе. Ты не сказал, как сильно они заботятся». «Почему это так важно для тебя?» «Змеи — одинокие существа. У нас нет любви ни к кому. Даже наши матери оставляют нас при рождении. Мы не знаем дружеских отношений». «Тогда почему ты остаёшься со мной?» «Потому что эта жизнь — вовсе не жизнь, — ответила она, не сводя с него глаз. — Жизнь лучше всего разделить с другими. Не в одиночестве». Гарри вздохнул, понимая, что она права. Видеть всех снова было так странно. Он всё ещё был зол, всё ещё обижен, но, встретившись с ними, испытал сильную волну тепла и вины за то, что так сильно их беспокоил. Он скучал по ним. Он не мог смотреть им в глаза, не доверяя себе. Потом миссис Уизли сказала, что он ей как сын… Он повернулся на кровати. Он был рад их видеть, но пока не мог простить. Его собственные раны и боль ещё не зажили. Он не знал, что им сказать. Он не знал, что было в его собственном сознании. Он был так же растерян, как и в ту ночь, когда покинул Тисовую улицу. И в тот момент, ближе к концу, когда он говорил о Седрике… его барьер почти сломался. Говорить о нём больно, думать о нём больно… поэтому он старался отодвинуть это на задний план, насколько это было возможно, как учила его Ламия. Вспоминать прошлое, но не зацикливаться на нём. Это оказалось труднее, чем он думал. И Дамблдор… он был хуже всех. Чтобы кто-то, кому он когда-то так доверял, даже не стал смотреть ему в глаза… Он вздохнул и положил руку на спинку Ламии, поглаживая её гладкую чешую. «Я рад, что по крайней мере ты здесь. Я бы сошёл с ума без тебя». «Я не совсем уверена, что этого еще не случилось». Он усмехнулся. «А ты, кажется, сошла. О чём ты думала, шипя так, когда говорил Билл? У меня чуть не случился сердечный приступ. Что, если бы Дамблдор обнаружил тебя?» «Он обвинил меня в шпионаже! — запротестовала она. — Сама эта идея оскорбительна. — Мгновение она молчала. — Спасибо». «За что?» «За то, что не сказал им, что я была там. Я ценю, что ты держишь меня в секрете». Гарри грустно улыбнулся. «Ага, ну, это не только ради тебя. Почему-то я не думаю, что остальные поймут». «Им и не нужно, — сказала Ламия, с любовью обвивая своё тело вокруг его руки. — Я буду рядом, чтобы выслушать твои стоны и жалобы, пока ты не будешь готов взвалить это на их плечи». «Спасибо», — поблагодарил Гарри, искренне улыбаясь. Судя по тому, что он видел до сих пор в этом мрачном доме, он был заполнен слизеринскими украшениями в виде змей. Но впервые с момента учебы в Хогвартсе он больше не рассматривал змею, как атрибут Слизерина, злой символ Волан-де-Морта. Этим летом Ламия была для него другом больше, чем кто-либо из гриффиндорцев.