Не случайно

Погода была отвратительно хмурой. Весь день шёл холодный дождь, порывы ветра охлаждали до костей, а работу никто не отменял. Пусть даже нахождение на улице по пути на работу было сведено к минимуму: добежать до автомобиля и выйти из него возле места назначения всё равно доставляло неудобства. Уже немолодой мужчина вышел на улицу и завернулся в пальто, ускоряя шаг к тёмному автомобилю бизнес-класса. Водитель, который несколько минут стоял возле машины и ждал своего начальника, промёрз окончательно. Он сдерживал порывы неконтролируемого чихания, чтобы не оказаться на больничном, иначе не заплатят за месяц напряжённой работы. Когда хозяин поравнялся с молодым человеком, тот сразу же открыл дверь, впустил его и поскорее поспешил на водительское место. — Атсуши-сан, куда направляемся? — водитель снял с себя мокрую берету и кинул её на резиновый коврик пассажирского переднего сидения. Мокрая куртка неприятно скрипнула о кожу на сидении, когда мужчина пристёгивался. Атсуши сурово взглянул на молодого человека и отвернулся к пассажирскому окну, не меняя выражения лица. — Офис Икари Гаато, — тихо произнёс он и закрыл глаза. С самого утра его выбивали из колеи как могли: родная дочь игнорировала его звонки, жена внезапно заявила о желании уехать к своим родителям на родину и предъявила уже купленные билеты на сегодняшнюю дату вылета, а будущий зять позвонил с отвратительными новостями: свадьбы не будет. К тому же ещё и водитель начинает заболевать, следовательно, и сам Атсуши заболеет через несколько дней, если не заменит его другими. Сегодня не пятница тринадцатое, а неудачи и подлянки сыпятся отовсюду. Мужчина ехал не так долго, но уже весь издёргался от напряжения. Из-за ливневых дождей на дорогах скапливались пробки и учащались аварии, поэтому от дома они проехали лишь триста метров, из двухкилометрового маршрута. Решив не терять время в отвратительно-томительном ожидании, Атсуши ещё раз решил позвонить своей единственной дочери. Девушка находилась за тысячи километров от него, в Новом Орлеане, проходила там практику от медицинского колледжа. Маленькая гордость семьи Лайт. Но вот почему её жених решает оборвать свадьбу — это остаётся загадкой. Для решения этой задачи необходима была встреча с близким другом и боссом, кроме того отцом недозятя, Икари Гаато. Он был в курсе всех событий его сына, Суо, и перемещений дочери Атсуши — Аино. Пусть это было и незаконно, но спасало от многих проблем. Глава семейства Лайт удостоверился в правильности этого поступка, когда его дочь только переехала жить в США и попала в дурную компанию, которая чуть не отговорила её от поступления на врача. Благодаря тайному слежению и влиянию со стороны, Атсуши смог направить дочь на путь истинный. А сейчас, в свой законный выходной, он собирается снова прибегнуть к помощи своего друга-начальника. Ситуация скверная и очень неприятная, но что сделаешь. Такова жизнь. — Приехали, Атсуши-сан, — водитель остановился у небоскреба и, немного прокашлявшись, поспешил открыть дверь. Когда Лайт вышел из машины, то он попытался выдавить из себя максимум хорошего настроения и доброжелательного выражения лица: — Спасибо, Мамору. Можешь сегодня взять отгул и лечиться, я дальше сам. Мамору вымученно улыбнулся и поблагодарил своего начальника, который пошёл на этот уступок. Он поспешил домой, к своей молодой жене и тёплой котацу, которую уже попросил включить. Атсуши зашёл в здание и направился к нескольким лифтам, попутно здороваясь с персоналом в помещении. Все были удивлены появлению замдиректора компании в выходной, но старались не показывать виду. Лайт поднялся на предпоследний этаж и зашёл в кабинет без таблички. Его встретил просторный зал с мониторами от камер слежения и Икари Гаато. Мужчина, с большим пузом и поросячьим лицом, повернулся к вошедшему Атсуши. В зубах торчала сигара, а в руках бокал с чем-то очень крепким. — Икари, здравствуй, — мужчины поздоровались и повернулись к одному из мониторов, — Суо звонил? — Он позвонил тебе после разговора со мной, — сиплый голос Гаато непривычно резал слух, — и я очень растерян. Твой ангелок ушёл во все тяжкие. Атсуши напрягся. Он всегда был горд и уверен в своей дочери, но эта фраза заставила его усомниться во всех своих суждениях. Икари показал сигарой на монитор с камеры видеонаблюдения одного из парков Нового Орлеана. Среди множества людей гуляющих там, он увидел свою ненаглядную девочку. В обнимку с незнакомым ему мужчиной. Он нежно целовал её у всех на виду, обнимал и прижимал к себе, словно это была любовь всей его жизни. Такие проявления чувств, для характера истинного японца, смущали и вгоняли в ступор. Атсуши прокашлялся и посмотрел на не менее сбитого с толку друга. — Это… Аино? — он сглотнул и немного потерял равновесие. Это не может быть она, его девочка благоразумна и верна, и кроме Суо ни с кем не находилась в отношениях. — Мало того… мужчина рядом с ней — сын Мюньэла. История повторяется. Атсуши был благодарен тому, что у его друга в этом зале везде расставлены диваны и кресла. Он отошёл от экранов и сел в мягкое бархатное кресло. Мужчина зарылся лицом в руки и протяжно выдохнул. Икари сел рядом и затянулся сигарой. Он взглянул на своего старого друга и протянул бокал с алкоголем. — Выпьешь? — Не откажусь. Молодые люди на мониторе, за которыми наблюдали мужчины, остановились возле бордюра и достали телефон, чтобы сфотографироваться. Мужчина выставил руку перед собой, девушка нежно прижалась к его щеке губами. Они на мгновение замерли. Атсуши в этот же миг осушил стакан. — Я решу этот вопрос, Икари, — мужчина немного прокашлялся и встал с кресла. Гаато лишь хмыкнул и потянулся за небольшой коробочкой. — Позволь показать тебе новую разработку моих ученых, — он протянул коробочку Лайту и коварно улыбнулся, — это лекарство для стирания памяти. Вещь ограниченная, но зато проверена на людях. Думаю, тебе это пригодится. — Грязные методы, — сказал Атсуши и забрал лекарство из рук своего друга. Тот хмыкнул в ответ и сбросил пепел с сигары. — Как всегда.

***

Когда самолёт приземлился в аэропорту Нового Орлеана, мужчина азиатской внешности поспешил выйти первым из самолета и пройти паспортный контроль. Спустя час от приземления, Атсуши Лайт направлялся в сторону одной из гостиниц города со своим вторым водителем и двумя телохранителями, ведь мужчина подозревал о возможном сопротивлении его непутёвой дочери, которая прямо сейчас изменяла своему жениху. Мужчина заранее выяснил номер комнаты, в которой она проживала и держал туда путь. Всё шло хорошо и спокойно, пока Атсуши не поднялся на пятый этаж. Двери лифта отворились и мимо него пронёсся вихрь рыжих волос. Он посмотрел вслед убежавшей девушки и потерял дар речи: возле совершенно другого номера к стене отеля была прижата его дочь. И она была не против, ловко закидывая руки на мужчину и страстно целуя совершенно без стеснения. Грудь сдавливала неприятная сердечная боль предательства. Когда «голубки» зашли в номер с цифрами «508», Лайт спустя несколько минут, отошёл от шокового состояния. Он решительно пошёл к двери, за которой скрывалась его ненаглядная дочурка, и без стука открыл её. Девушка кое-как успела прикрыться и прижалась к незнакомому Атсуши мужчине. «Икари был прав, это сын Мюньэла…» — подумал Лайт и оценил обстановку. Он не хотел устраивать скандала, но эта картина полностью лишила рассудка. Атсуши начал кричать, пугая свою дочь и её ухажера. Он обвинял её в отвратительном поведении и старался вытащить из постели. Но партнёр его дочери не сдавался и тянул девушку на себя. Аино кричала от стыда и боли. В комнату ворвалась блондинка и застыла на месте от увиденного: голая подруга стояла посреди комнаты, молодой человек держал её за руку и талию, а отец девушки пытался выхватить дочь из рук мужчины. — Г-господин Лайт, что вы делаете? — девушка подбежала к своей подруге и прикрыла её халатом, который прихватила по пути, — что происходит? Кристофер, что случилось?! — Алексия, не лезьте, — он чертыхнулся и сильнее дернул дочь за руку. Девушка покачнулась и, закатив глаза, упала на своего отца. Все замерли. — Лисичка? — Крис нарушил тишину и подошёл к Атсуши и Аино. Алексия громко всхлипнула и села на кровать, находящуюся за ней. — Только этого не хватало, — Атсуши снова начал ругаться и посмотрел на Кристофера, — Одевайся, ищи одежду Аи и хватай её, жду тебя внизу. Если через пять минут вас не будет, то… — Можете не угрожать, — Крис взял девушку на руки и прижал к себе, — я всё прекрасно понимаю. Атсуши посмотрел на то, с какой заботой сын Мюньэла держит его дочь и беспокойно осматривает её. На секунду в голове промелькнула мысль всё бросить и оставить их здесь, но Икари не примет этого. Он уничтожит их семью морально и физически. Человек, который имеет столько связей, не сможет простить такой ошибки. Атсуши молча вышел из номера и позвонил в одну из ближайших клиник, чтобы Аино смогли помочь.

***

Серые больничные стены были как нельзя кстати такому же серому настроению главы семейства Лайт. Он сидел напротив врача и ждал, пока Гаато старший договорит по телефону с этим же врачом. Эмоции на его лице менялись от возмущения к страху, это означало то, что Икари нашёл точки давления на доктора. — До свидания, господин Гаато, — Главврач больницы Топо Инфирмари протянул Атсуши телефон и совсем поник, — Вы понимаете, что такими действиями можете навредить своей дочери? Это лекарство под запретом в США. — Да, я прекрасно понимаю, но другого выхода у меня нет, — мужчина покрутил пузырёк с лекарством в руках и поставил его на стол. Тёмное стекло отражало солнце на противоположной стене, а содержимое пузырька покачивало образовавшегося солнечного зайчика. Атсуши ухмыльнулся и снова посмотрел на доктора: — Денежный вопрос меня не интересует: все расходы будут оплачены. — Если Вы так настаиваете, — главврач прокашлялся и сурово посмотрел на не очень-то званого гостя в его кабинете, — хочу сразу предупредить о побочных действиях. — Я весь во внимании.

***

Разговор с доктором был окончен, Лайт медленно шёл по коридору до больничной палаты, где лежала его дочь. Сейчас её медикаментозно держали вне сознания, искусственная кома. Такое действие было необходимо, чтобы лекарство Икари Гаато дало необходимый эффект. Атсуши уже сделал множество выводов, пока летел до Нового Орлеана, относительно этого решения. Даже решением это было сложно назвать, это был приказ. Когда мужчина дошёл до конца коридора, то заметил возле больничной палаты двоих: подругу его дочери и сына Мюньэла. Девушка сидела на полу возле двери, а мужчина стоял и ждал чего-то. Атсуши подошёл ближе и оба человека посмотрели на него с абсолютно разными эмоциями. Алексия смотрела с надеждой и беспокойством, а у Кристофера было недоверие. Он чувствовал, что всё здесь не чисто, ведь Аино слишком долго лежит без сознания для обыкновенного обморока. — Господин Лайт, что сказал врач? — девушка поднялась с пола и подошла к мужчине. Тот натянул на себя фальшивую эмоцию грусти и серьёзно ответил: — На фоне сильных переживаний у неё… может пропасть память. Не известно, на года, недели или дни. Лекси зажала рот руками и заплакала. Кристофер положил на её плечи руку в знак утешения, но девушке не становилось легче. Она убежала, не предупредив, куда и надолго ли. Мужчины проводили девушку взглядом и повернулись друг к другу. Крис провёл пальцами по волосам и сказал мужчине напротив:  — Я вам не верю, — он сложил руки на груди и повернулся к двери, — это не случайно произошло. — Твоё дело, — Атсуши пожал плечами, — но с этого дня вы больше никогда не встретитесь. У тебя есть пять минут, чтобы попрощаться с Аино, а потом, — он повернулся к двери и протяжно выдохнул, — я настоятельно прошу тебя исчезнуть. Не ищи её. Думаю, Аннет, Джону и Майку проблемы не нужны, особенно перед восхитительной поездкой по Европе. Кристофер немного покачнулся. Его взгляд потух и плечи опустились. Он с надеждой посмотрел на Атсуши, но встретился с суровым взглядом отцовских глаз. Мужчина сел напротив двери и посмотрел на наручные часы. Крис вошёл в палату. Каждая секунда из этих пяти минут казались вечностью. Атсуши смотрел на дверь, на часы, на мимо проходящих врачей и ждал. Он боялся и волновался, ведь его дочь может навсегда забыть его и себя, и всю свою жизнь. Одна ошибочная доза может покалечить мозг Аино. Он надеялся на профессионализм врачей и изобретательность ученых Икари. Пошли последние секунды. Мужчина встал и подошёл к двери, но не успел постучать: Кристофер вышел раньше. Он вытер обратной стороной руки слёзы и шумно вдохнул воздух через нос. — Пожалуйста, не делайте ей зла, — Крис поравнялся с отцом девушки и с ненавистью посмотрел на него снизу вверх. — Передавай привет отцу, — сказал на прощание Атсуши и зашёл внутрь больничной палаты. Перед ним лежала его бледная дочь, с подсоединенными трубками для искусственной вентиляции лёгких и капельницей. Рыжие волосы были раскиданы по подушке и немного прилипали к лицу. Он хотел поправить их, но в палату зашёл главврач и поравнялся с Лайтом. Мужчина обернулся к нему и увидел на столике перед кроватью, незамеченный ранее, букет с оранжевыми герберами. Скулы немного напряглись. Доктор посмотрел на девушку и обратился к её отцу: — Жизненные показатели низкие, девушка держится, но организм отказывается принимать это лекарство, — мужчина достал очки и листок бумаги, — мы не можем увеличить дозу, поэтому эффект будет недолгим. Через лет пять-семь, примерно, она начнёт вспоминать это всё и будет очень обескуражена. Так что, приготовьтесь. — Какой период в её прошлом сотрётся? — Атсуши прекрасно понимал абсурдность этого вопроса, но он вылетел до того, как мужчина его обдумал. Доктор нахмурился и снял очки. — Повторюсь о малой дозировке, скорее всего несколько ближайших недель. Это единственный способ не навредить её мозговой деятельности, — врач отошёл от Лайта и поправил халат, — мне пора идти. Дверь хлопнула, Атсуши повернулся к столу и стремительно подошёл к нему. Мгновение и ваза влетела в стену, разбиваясь на множество маленьких осколков. Цветы упали на пол, почти сразу теряя свой ярко-оранжевый цвет. Рядом с вазой лежала записка. Мужчина посмотрел, что было написано в ней и, злясь, разорвал бумагу на мелкие клочья. «Я люблю тебя. Кристофер», разорванное по частям, падало на пол к цветам. Мужчина, такой же сломанный, как ваза, и разорванный изнутри, словно записка, упал на колени и заплакал. Ему было больно за дочь: за то, что он сделал с ней из-за приказа его начальника. Из-за вражды на фоне любви с отцом того парня, влюблённого в Аи. Это несправедливо, но другого выхода не было. Если бы они не встретились, то Аино не пострадала и жила вне этой ситуации. Его дочь не должна была стать жертвой из-за эгоистичного характера Икари Гаато, но кто знает, что бы произошло при свадьбе с Суо? Может, Икари бы уничтожил её? Или любил как собственную дочь? Ответа на эти вопросы никогда не последует, ведь свадьба ни за что не состоится. Суо же память никто не стирал. Мужчина успокоился и встал с колен. Он отряхнул свой костюм, поправил пиджак и тёмным платком вытер остатки слёз с лица. Атсуши подошёл к своей дочери и прислонился ко лбу губами, оставляя тёплый поцелуй на холодной коже. Девушка не ответила, вместо них тишину разрывали пищащие приборы с показателями жизнедеятельности. Мужчина вышел из палаты и позвал уборщицу, чтобы убрать остатки от памяти о Кристофере. Будто бы этого не было. Никогда.

***

Когда Атсуши садился в самолёт, то он совершенно забыл о словах доктора про кратковременный эффект. Мужчина летел домой с чувством выполненного долга и огромным беспокойством за дочь. Все возможные свидетели — врачи и медсестры, были предупреждены об особой секретности случая, и поэтому все документы о содержании больной были с пометкой «Осложение при ОРВИ». Алексия сбежала из больницы и не появлялась больше возле палаты Аи, ей попросту запретили. Такими же угрозами, как и Кристоферу. Поэтому за её болтливость можно было не беспокоиться. Лайт не представлял, что рассказать своей жене, поэтому об этом он раздумывал впредь до встречи с ней. Она не знала о многом незаконном, но в то же время в общих чертах знала абсолютно всё. И решение Атсуши рассказать о романе дочери с Кристофером Хайтменом, сыном Мюньэла, было правильным. Он рассказал о том, что специально поехал за ней, но когда они встретились, то Аино серьезно заболела. Амелия кое-как смогла остаться дома, не вылетев к своей дочери в первые минуты услышанной истории. Атсуши ещё долго не мог простить себе того, что произошло. В то время, как меньше всех пострадал Икари Гаато. Его сын оправлялся от шока в местных барах, жена была не в курсе о ситуации, а компания понесла незначительные убытки со стороны больницы Нового Орлеана. Да и препарат по стиранию памяти был продан военным, поэтому Гаато был в выигрыше. О ситуации не вспоминал никто, данная тема была табу для каждого из членов семей Лайт и Гаато. До сегодняшних дней.