Защитник

      Стадион расположился в городе Клагенфурт на юге Австрии. Вода недалеко от стадиона и виднеющиеся горы немного напомнили родной стадион Полюд, и Даниел чувствовал себя вполне комфортно в чужом месте. Накануне вечером он успел сделать пробежку вокруг отеля, сосредотачиваясь на предстоящей игре. На душе было спокойно, не было тягостного волнения, мешающего концентрации. Он был готов выложиться на все сто процентов, доказать тренеру, что он ничем не хуже других вратарей и достоин играть в официальных встречах.       Гостевая раздевалка была в полном распоряжении игроков. Билич редко заходил к ним перед играми, предпочитая не нервировать футболистов своим присутствием и выученными наизусть наставлениями. Футболисты сами переговаривались между собой, обсуждая тактику и свой настрой. Срна на правах капитана подходил к каждому игроку и по-своему подбадривал. Плетикоса, как обычно, находился рядом с молодым вратарём и давал последние наставления, отмечая, что Даниел выглядит лучше, чем в предыдущие дни. Дани усмехнулся. Такое спокойствие стоило ему изнурительных тренировок накануне. Он загнал себя индивидуальными упражнениями, но добился, чтобы мысли не сбивались в сторону Домы с Шимуничем.       Сам Даниел по привычке проверял комплектность свой формы. Со стороны это выглядело как бесполезная формальность. Администратор сборной всегда хорошо выполнял свою работу, и Даниел знал, что нужная майка непременно отыщется под салатовым свитером с номером 12 на груди. На него успокаивающе посмотрит знакомое лицо, и всю игру он будет чувствовать себя под защитой своего ангела-хранителя.       – Будь со мной рядом, Хрвое, – как молитву прошептал Даниел своему ангелу и сел переодеваться.       За это время некоторые игроки уже успели покинуть раздевалку – все спешили на поле разминаться, а он задержался, слушая Плетикосу.       – Эй, Суба, – услышав над собой голос, Даниел оторвался от завязывания бутсы и медленно поднял голову. По голосу он сразу понял, кто это, и сердце тихо сжалось. Всё выходило из-под контроля. Стена, которую он воздвиг за несколько тренировок, разрушалась прямо на глазах.       Домагой уже переоделся в форму запасного. От одного взгляда, скользнувшего по его лицу и майке, по спине пополз неприятный холодок. Даниел неловко поёжился, готовый услышать что угодно, и настороженно глядел перед собой.       – Не хотел тебе это говорить перед игрой, но ведь иначе тебя не поймаешь. Я не знаю, за что ты успел меня возненавидеть, вроде, я тебе даже ничего не сделал. Но, если так, давай я это хотя бы заслужу, чтоб не без повода, – Домагой засмеялся.       – С чего ты взял? Не ненавижу, – пробормотал Дани, осмелившись взглянуть на своего малыша и попадая под его обаяние.       Домагой не был красивым с общепринятой точки зрения. Оттопыренные уши с убранными за них прядями длинноватых светлых волос, слишком тонкие губы, хитрый прищур голубых глаз. Но при этом он совершенно не стеснялся своей неидеальной внешности, держался с лёгкостью и открытостью, что никто даже не обращал внимания на какие-то недостатки. Домагой улыбнулся обезоруживающей улыбкой, больше напоминая довольного кота. Черты лица разгладились, придавая ему невероятную мягкость, а в уголках глаз появились морщинки.       – Если так, тогда хватит от меня бегать. И удачи тебе на игре. – Домагой подмигнул и грациозно скользнул к выходу из раздевалки.       Тяжело откинувшись назад, Даниел растерянно глядел ему вслед и неосознанно задержал взгляд на ладной спине и ровной линии широких плеч. Помнит, нет?.. Кажется, Домагой давно выжидал момент, чтобы к нему подойти. Даниел хлопнул себя ладонью по лбу. Дурак. Напридумывал себе невесть что, как малолетка, и своим идиотским поведением едва не оттолкнул ничего не понимающего Дому от себя. И из-за кого? Из-за Шимунича! Запоздалым эхом в памяти всплыли слова Стипе: «Как ни крути, Йосип потрясающий игрок на своей позиции. Я уверен, новичок просто восхищается им как гениальным защитником и хочет у него поучиться». Плетикоса, как всегда, оказался прав, а Суба просто накрутил себя. А если так, то у него больше не было повода для тревог.       Этот матч Даниел отстоял на ноль, и радовался в раздевалке вместе с командой. Время от времени среди сокомандников он вылавливал взглядом светлую макушку. Домагой успевал быть буквально везде и со всеми, заряжая уставших после матча игроков своей неиссякаемой энергией. Даниел улыбнулся своим мыслям, вспоминая, как когда-то малыш Домо точно так же носился по всему лагерю. Совсем недавние обида и разочарование испарились, словно их и не было, ведь на такого защитника совершенно невозможно было злиться. Особенно после тех слов, которые он сказал перед игрой. Лишь одно заботило Даниела – неужели Домагой его не вспомнит? Впрочем, они действительно виделись очень давно, что, наверное, даже не удивительно, если это так.       – Хорошо ты последний мяч отбил, – похвалил Даниела Срна. И, усмехнувшись, добавил: – Уверен, даже Стипе бы так не вытянулся.       – Рано ты меня на пенсию отправляешь, – усмехнулся Плетикоса. – А того удара могло бы и не быть, не потеряй кое-кто свою позицию, капитан.       Весёлые перебранки игроков и шутливый разбор полётов только дополняли шумную радушную атмосферу. Переодевшиеся игроки медленно вытекали из раздевалки и двигались в сторону выхода со стадиона на улицу. Вечернее солнце освещало позеленевшие деревья и виднеющиеся вдалеке белые здания. Никто не торопился идти к автобусу, и даже тренер в кои-то веки никого не подгонял.       Домагой оторвался от своих товарищей и пробрался в середину толпы, где поравнялся c Субашичем, уверенно отстоявшим в воротах всю игру. Третий вратарь сборной заинтересовал Домагоя практически сразу же, ещё в первый день, когда он того увидел. Хотя бы тем фактом, что Даниел всячески избегал его все эти дни, и Домагой честно пытался понять, что он успел сделать не так. Ещё никто его не игнорировал, ко всем Домагой находил свой подход. А тут даже имя не сразу узнал, пришлось уточнять у капитана.       — А говорил, что не будешь больше убегать, — Домагой усмехнулся, положив руку Даниелу на плечо и встретившись с ним взглядом. Показалось, во взгляде вратаря мелькнуло что-то знакомое, но всякие догадки предательски ускользали от Домагоя.       — Я и не убегал, — Даниел тепло улыбнулся. — Спасибо тебе.       — Да было бы за что, — Домагой усмехнулся, смотря куда-то поверх голов.       Впереди сразу же мелькнуло лицо Йосипа, который, поймав взгляд Домагоя, тут же отвернулся, являя свой коротко стриженный затылок. Вообще, Йосип был нормальный парень, а игрок так вообще великолепный. Домагой даже втайне им восхищался, мечтая когда-нибудь сравняться с ним по уровню игры. Но вот, похоже, Йося что-то не поделил с Субашичем. Один раз как-то между прочим посоветовал не водиться с вратарём, ничего больше не объясняя. Домагоя же, напротив, по непонятной причине тянуло к Даниелу как к магниту, только он долго не мог к нему подступиться. Но обид никаких не выявилось, и они переговаривались короткими фразами, пока не дошли до автобуса.       — Суба, садись со мной. — Домагой потянул Даниела за руку вперёд к двум сидениям ближе к концу автобуса.       — Но... Ты же с Огненом и... — Даниел неловко взглянул на него, всё ещё не веря, что это происходит с ним на самом деле. Неужели Дома наконец-то предпочёл его компанию, а не этого...       — Ничего, садись.       Домагой дёрнул его на сидение прямо перед носом Шимунича, и Даниел поймал его взбешённый взгляд. Но в эти минуты мысли Даниела были заняты совершенно другим, чтобы портить себе настроение. Он кивнул Ивану, сидевшему на несколько рядов позади него, и устроился поудобнее на своём сидении, искоса поглядывая на Домагоя. И он едва мог скрыть охватившее его чувство радостного волнения.

***

      Неизбежно подступал последний товарищеский матч этой весны. Даниел с грустью осознавал, что проводит последние дни с Домагоем, прежде чем расстаться до следующих сборов. Если их вызовут ещё раз, конечно. Они неплохо сблизились за прошедшую неделю. С весёлой бесшабашностью Дома снова ворвался в его жизнь, как и десять лет назад, то подбивая на невинные шалости, то оказываясь рядом на соседнем тренажёре во время тренировок, и в эти минуты Даниел ощущал себя самым счастливым человеком. Его малыш вырос, но всё такой же шебутной, мягкий и весёлый. И Даниел уже смирился с тем фактом, что Домагой его не узнал, но не спешил раскрывать себя. Хотелось, чтобы Домагой вспомнил сам.       Один матч они провели вдвоём на скамейке запасных, другой отыграл только Домагой, вышедший на замену капитану. Оставшиеся двадцать минут Даниел неотрывно следил за носящейся по всему полю фигурой защитника, который находился где угодно, но только не в своей штрафной. Иногда Даниел всерьёз опасался, как бы Дома не заигрался на чужой половине поля и не потерял свою позицию, уж очень опасно играл защитник, но всё-таки искренне радовался его дебюту. Даниел мог жалеть только о том, что не он стоял на воротах.       Судьба оказалась к ним благосклонна. Для них обоих оказалось радостным сюрпризом, что последний матч они сыграют вместе. Вся команда была уже в Таллине, и Билич огласил своё решение в последний день тренировки.       — Отличный повод отметить, — уже в номере весело объявил Домагой и достал из сумки спрятанную бутылку пива от спонсора.       — А если тренер запалит? — откликнулся со своего места Даниел, с любопытством наблюдая за движениями Домагоя, быстро расправившегося с крышкой и сделавшего первый глоток.       — Кто же ему скажет, — Домагой расплылся в беззаботной улыбке и протянул бутылку Даниелу. — Будешь?       Помешкав, Даниел всё-таки сделал несколько глотков, не отрывая взгляда от Домагоя. Не то чтобы он был против такого неспортивного поведения, сам иногда грешил, но всё-таки оказался не готов к подобному предложению именно от Домагоя. Выросший малыш оказался полон сюрпризов, и Даниел чувствовал, что это не последнее его открытие. Одновременно с этим в голову лезли непрошенные мысли о непрямых поцелуях, которые Даниел сразу же назвал по-детски глупыми.       — Мне оставь, — засмеялся Домагой, перехватывая бутылку и при этом задевая пальцы Даниела.       В лёгком волнении от неожиданных прикосновений Дани поднял глаза на Домагоя, взъерошенного, задирающего голову и прикладывающегося к горлышку бутылки. Дерзкого, но в то же время по-домашнему уютного в этих свободных спортивных штанах и расстёгнутой футболке поло. Полумрак комнаты, освещаемой лишь тусклым светом настольной лампочки, сгущался вокруг фигуры защитника, и Даниел старался удержать в памяти каждое его движение. Хотелось подняться, обнять, прижать к себе, зарыться в мягкие волосы, сказать, как же он ему стал дорог. Даниел давно не испытывал подобных чувств, он даже немного испугался своих мыслей и попытался отвести взгляд.       — Надеюсь, после этого матча я ещё когда-нибудь сыграю с тобой, — задумчиво произнёс он. Его опасения были не беспочвенны, Даниел понимал, что едва ли ему представится ещё подобный шанс в ближайшее время. Быть третьим вратарём сборной означало только сидеть на лавке, учиться и терпеливо ожидать своего шанса на товарищеских встречах.       — Будет матч, и не один, — строго сказал Домагой, с босыми ногами взбираясь на свою кровать. — А для этого мы должны завтра показать всё, на что мы способны.       — Ты смотри, не убегай далеко от ворот, — пригрозил Даниел. — Насмотрелся я, как ты носишься. Всё-таки форвардов у нас и без тебя хватает.       — Что, боишься, что не справишься без меня?       — Вообще, я удивляюсь. С такой активностью тебе бы нападающим быть, что ты в защиту пошёл?       — Мой первый тренер так решил, — пожал плечами Домагой. Чувствовалась в его словах какая-то недосказанность, и Даниел решил продолжить свой допрос. Этот вопрос его интересовал чуть ли не с самой первой тренировки.       — И неужели ты согласился? Даже не спорил?       Даниел даже усмехнулся абсурдности своего предположения. Чтобы Домагой так легко уступил. Или было за этим что-то ещё. Он внимательно пригляделся, пытаясь понять, какие эмоции скрываются за скрытым тенью лицом защитника. Домагой, похоже, заметил его взгляд, покрутил в руках полупустую бутылку и, неожиданно поднявшись с кровати, скользнул к окну. Плечи защитника вмиг напряглись, в отражении стекла Даниел разглядел его непривычно задумчивое лицо, походившее на застывшую маску.       — Когда-то я пообещал одному человеку, что буду его защищать, — неожиданно искренне начал Домагой, сам не зная, с чего вдруг решил разоткровенничаться. — И это помогло мне найти своё место в футболе. Я защитник.       Даниел слушал и осознавал, что речь идёт не только о футболе. Перед его глазами всплыло лицо того белокурого мальчика, со всей своей детской серьёзностью пообещавшего его защищать. Значит, это было сказано не впустую, Домагой не забыл о своём обещании, он пронёс свою клятву через многие годы и сделал смыслом своей жизни.       — Ох, Дома... — прошептал он.       Было много слов, которые хотелось бы сказать, да только с чего начать? Так и не решившись, Даниел молча наблюдал за тем, как Домагой раскрывает окно, впуская в комнату ночную прохладу.       — Загрузил я тебя, — засмеялся куда-то вперёд Домагой, но его смех звучал не совсем искренне. — Давай не будем сейчас об этом, хорошо?