***
Красавица Севилья… Столица Андалусии — самой знойной части солнечного королевства. Кажется, что здесь до сих пор бушуют испанские страсти, а по ночам раздаются серенады, посвящённые какой-нибудь Марии или Лауре. Даже на футбольном поле происходит настоящая коррида. Об этом знают и игроки Королевского клуба — игры против «Севильи» никогда не были простыми… Но Одриосола не мог любоваться красотами андалусской столицы. У него в голове была только одна мысль: как уберечь Даниэля от новой попытки самоубийства? Хорошо ещё, что сейчас его друг находился в гостиничном номере… Но, с другой стороны, даже там Карвахаль мог что-нибудь с собой сделать… Из раздумий Альваро вывел голос Виктории, разговаривавшей по телефону. — Хорошо, Олегарио, я всё поняла: я пойду вместе с Моникой, Кристиной и Юреной, — говорила девушка. — Договорились. До встречи! Нажав кнопку отбоя, она обратилась к Одриосоле: — Привет, Альваро! Всё идёт по плану. Я договорилась с президентом фан-клуба: я пойду на стадион вместе с болельщиками. Так мы сможем всё проконтролировать. С этими словами Виктория резко встряхнула головой, так что прядь её светлых волос взлетела в воздух. Но юноше почему-то показалось, что он видит девушку как будто в замедленной съёмке: неторопливо повернулась её голова; мягкие золотистые волосы тягуче стелились в воздухе; Виктория лениво подняла руку и заправила волосы за ухо. Одриосола застыл на месте — он не понимал, что с ним происходит, почему всё вокруг находится в какой-то дымке, а движения Виктории ему кажутся необыкновенно плавными и медленными. — Альваро, идём! — позвала его девушка. — Нам надо навестить Даниэлито, пока он ещё что-нибудь с собой не сделал. — Да-да, конечно, — неуверенно произнёс Альваро, выходя из состояния странного оцепенения. — Пошли скорее!***
Даниэль не покидал гостиничного номера. Чувство вины всё больше и больше затягивало его в свою тёмную трясину. Футболист сидел на кровати и смотрел отсутствующим взглядом на желтоватую стену. Ему не хотелось ни есть, ни видеть своих товарищей по команде. В памяти раз за разом всплывало роковое столкновение с Люком. Поэтому, услышав стук в дверь, Карвахаль даже не пошевелился. — Дани, открой, пожалуйста! — крикнул Одриосола. Никакого ответа. — Даниэлито, это мы, — умоляющим голосом сказала Виктория, — открой, пожалуйста! Неожиданно дверь открылась, и на пороге появился несчастный, измученный Даниэль. Выглядел он ещё хуже, чем обычно: лицо бледнее, чем у Альваро, губы — синие, а под глазами виднелись круги от недосыпания. Казалось, это был не двадцатишестилетний профессиональный футболист, а какой-то болезненный старичок, хоть и без единого седого волоса. — Зачем вы пришли ко мне? Я вас не звал, — бесцветным голосом произнёс Карвахаль. Заметив Викторию, он почувствовал слабую злость. — А ты что здесь делаешь? Нам же нельзя встречаться перед матчами! Если об этом узнает Лопетеги, знаешь, что он со мной сделает? — Я вступила в фан-клуб и приехала сюда с болельщиками, — объяснила девушка, извлекая из сумки записку. — Зачем ты это сделала? — спросил Карвахаль. — Ты мне можешь объяснить вот это? — потребовала Виктория, протягивая Даниэлю листок. — Ты что, совсем с ума сошёл? Мы с Альваро бьёмся за твою жизнь, а ты предсмертные записки пишешь! — Эта записка была написана ещё до того, как я вены порезал, — объяснил Карвахаль. — Повторяю: не надо обо мне ни заботиться, ни беспокоиться. Просто оставьте меня в покое! — Ты знаешь, кто ты?! Неблагодарный бездушный эгоист! — закричала девушка, у которой от слов любимого на глазах выступили слёзы. — Ты думаешь, что поступаешь правильно, что ты таким образом сделаешь лучше для всех, но на самом ты всем делаешь только хуже. Альваро из-за тебя ночами не спит, и если он рухнет на поле без сознания, в этом будешь виноват только ты! Виктория замолчала. У неё закончились слова, закончились мысли. Остались только слёзы бессильной злости… Увидев, как девушка крепко сомкнула веки, всеми силами стараясь не расплакаться, Альваро побагровел от гнева. — Ты хоть соображаешь, что творишь, идиот?! — вскипел юноша. — Смотри, до чего ты довёл Викторию! Если тебе твоя жизнь не дорога, подумай хотя бы о ней! Она тебя любит, а у тебя нет ни стыда, ни совести! — Замолчите оба! — во весь голос закричал Карвахаль, а затем посмотрел в искажённое душевной болью лицо девушки, грустно произнёс: — Такое ничтожество, как я, не заслуживает ни одной слезинки из твоих глаз… Уходи. Просто уходи. Вдруг старшего латераля осенило — скоро у Королевского клуба должна быть контрольная тренировка перед игрой с «Севильей». Вспомнив об этом, Даниэль быстро начал искать спортивный костюм. — Куда это ты? — спросил Одриосола. — На тренировку, — нехотя буркнул Карвахаль, а затем, чуть смягчившись, обратился к Виктории. — Тебе не стоит появляться рядом с нашей командой, иначе у меня будут серьёзные неприятности. На матч прийти можешь. Альваро удручённо покачал головой: ничего хорошего из этой беседы не получилось, если произошедшую ругань вообще можно назвать беседой. Тяжело вздохнув, он покинул номер вслед за Даниэлем и Викторией.***
В ходе контрольной двусторонней тренировки Карвахаль, превозмогая одышку и колющую боль в сердце, усердно выполнял все упражнения, всячески пытался доказать Лопетеги, что именно он должен играть в основе «Реала». Однако скрыть неважное самочувствие от наставника Даниэлю не удалось. Заметив, что подопечный иногда прикасается к области сердца, временами внезапно останавливается, пытаясь перевести дыхание, да и выглядит ещё хуже, чем раньше, тренер подозвал его к себе и заботливо спросил: — Даниэль, с тобой всё в порядке? Ты плохо выглядишь. Тебе нездоровится из-за перелёта? — Нет, всё в порядке, — отрицательно покачал головой футболист. — Я здоров, не беспокойтесь за меня. — Ты ходил к врачу с утра? — поинтересовался Лопетеги. — Нет, — признался Карвахаль, — мы с Альваро чуть на тренировку не опоздали сегодня. — Альваро я ещё могу понять — он недосыпает из-за волнения последнее время, — заметил наставник. — Молодой он ещё. Но с тобой-то что происходит? — Сеньор Лопетеги, со мной всё в порядке, — настаивал защитник. — Я нормально себя чувствую. — Даниэль, не пытайся себя обмануть, — строго сказал Лопетеги. — И меня тоже. Мой тренерский опыт никто не может перехитрить. Я вижу, что с твоим здоровьем не всё в порядке: ты бледен, как полотно, у тебя синие губы. Это уже не признаки недосыпания, как периодические головокружения у Альваро, а нечто более серьёзное. Поэтому я настаиваю на том, чтобы ты прекратил тренировку и сейчас же отправился к врачу. — Хорошо, — нехотя буркнул Карвахаль и отправился в медпункт. Чем ближе была дверь кабинета, в котором расположился клубный врач «Реала» Хосе Карлос Гарсия Парралес, тем тревожнее становилось на душе у Даниэля. Футболист уже забыл, когда испытывал какие-либо эмоции, кроме печали и чувства вины. Но сейчас, у двери медицинского кабинета, его охватил почти животный страх: он желал только одного — убежать из этого места. Карвахалю показалось, что, если он войдёт в этот кабинет, весь его мир разрушится. Ещё сегодня утром он думал о том, как избавить человечество от себя, такого страшного грешника, то сейчас он вдруг понял, что не может просто так проститься с жизнью. Ему стало страшно. Даниэль не помнил, как он оказался в кабинете и лёг на кушетку. Когда же сеньор Гарсия Парралес увидел его кардиограмму, он покачал головой: даже будучи физиотерапевтом, а не кардиологом, он понимал, что жизнь лучшего правого защитника под угрозой. — Даниэль, я вынужден сказать тебе, что состояние твоего сердца очень плохое, — заключил врач. — Ты должен обратиться к кардиологу и показать ему кардиограмму, когда вернёшься в Мадрид. Но до этого никаких тренировок. Возможно, ты находишься в смертельной опасности, и любое напряжение, физическое или эмоциональное, может убить тебя за доли секунды. — Я понял… — безучастным голосом произнёс Карвахаль. Он понял, что добился того, чего хотел: изнурительные тренировки и постоянное прокручивание в голове столкновения с Люком привели его на край бездны, с которого он легко может сорваться в пропасть. Но хотел ли он умирать на самом деле? Нет. Только теперь Даниэль осознал, что натворил: его бесконечное самобичевание подорвало его здоровье, возможно, ещё сильнее. Когда к Карвахалю пришло это осознание, все мысли и чувства футболиста как будто замёрзли, одеревенели, и он, неразборчиво что-то шепча, покинул медпункт. Остаток дня защитник провёл словно в тумане. Он действовал как запрограммированный компьютер: за ужином не разговаривал ни с кем из одноклубников, а когда кто-то к нему всё же обращался, отвечал односложно. Да, Даниэль никогда не отличался разговорчивостью, но такого от него никто не ожидал. Ничего не ответив на расспросы Рамоса и Одриосолы, он молча отправился в свой номер.***
…Красивая белокурая девушка медленно, словно в замедленной съёмке, поворачивает голову. Прядь мягких светлых волос взлетает в воздух, но взлетает не резко, как от ветра, а очень плавно. Рука девушки так же медленно поднимается, поправляя непослушную прядь… Альваро проснулся от этого сна со странным ощущением: ему почему-то очень хотелось увидеть Викторию, узнать, как она себя чувствует. Но сегодня матч с «Севильей», на который она обязательно придёт. Она обещала. Одриосоле же надо было сосредоточиться на состоянии своего друга, который сегодня будет сидеть рядом с ним… нет, не на скамейке запасных, а на стадионе. На чужом кроваво-красном стадионе, под хищным взором леопарда, наблюдающего за ходом игры с рекламного щита и словно подкарауливающего очередную жертву. Но почему-то Альваро снова вспомнил те секунды оцепенения, которые испытал вчера при разговоре с Викторией. Заправляя постель, юноша задавался вопросом: почему ему приходят в голову такие странные мысли?***
Стадион «Рамон Санчес Писхуан» — логово севильского леопарда. Хищник наблюдал за андалусской корридой со своего почётного места на рекламном щите. Но точно так же, как тореро не всегда выходит победителем из схватки с быком, Королевский клуб мог не выстоять в борьбе с «Севильей» — хищной красавицей испанской Примеры… Гостевой сектор заполонили болельщики в белоснежных футболках. Президент одного из фан-клубов «Реала» Олегарио Хименес, серьёзный бородатый и лысый мужчина в очках, объяснял Виктории, когда нужно махать фирменным бело-синим шарфом, когда — кричать «Hala Madrid» и так далее… Девушка пришла на стадион в футболке с фамилией любимого и двойкой на спине. Позади Виктории расположились ещё три молодые болельщицы, которые оживлённо обсуждали стартовый состав Королевского клуба. — Кто-нибудь может объяснить мне, что делает Начо на правом фланге? — возмущалась одна из болельщиц, стройная брюнетка с римским профилем Юрена Риверо, держа в руках телефон. — Он же центральный защитник, на фланге будет ползти, как черепаха! — По сообщениям медицинского штаба, Карвахаль в затяжной депрессии после того случая с Люком Шоу, — сообщила ей Кристина Лопес, полноватая блондинка. — Что б ему пусто было, этому Карвахалю! — раздражённо сказала Юрена. — Слабак он какой-то! Таким в футболе точно не место! А Одриосола где? — Врачи «Реала» говорят, что Одриосола находится в плохой физической форме, — ответила Моника Мартинес, третья болельщица. Внешне она была похожа на известную испанскую актрису Паулу Эчеваррия: живые чёрные глаза, острый, как у лисы, нос, мягкие, слегка волнистые каштановые волосы, забранные в конский хвост. — Как мы с таким составом в Лиге чемпионов играть будем? — возмутилась Кристина. — Один не в форме, второй в депрессии… Кто мы — «Реал Мадрид» или команда из Сегунды? — Не переживайте, девочки! — успокаивала подруг Моника. — Альваро подаёт большие надежды: он носится по полю, как вихрь, делает чудесные подкаты, подключается к атакам, цепляется за каждый мяч… Вот он вернётся, и всё точно будет в порядке. — Тебе он нравится? — спросила Юрена, вогнав Монику в краску. — Альваро — настоящий горец, как из фильмов, — продолжала Моника, стараясь не обращать внимания на то, что её сердце стало биться чаще. — Он всегда борется, несмотря ни на что: если получит травму, то встанет и побежит вперёд, будет бороться с болью до потери сознания, но никогда не попросит замену. Недаром же ему ещё в молодёжке «Сосьедада» дали прозвище Воин. — Девушки, матч начинается! — окликнул болельщиц Олегарио. По стадиону пронёсся страшной силы гул, напоминающий чей-то громкий рёв. «Старинная легенда гласит, что четырнадцатого октября родилось чудо. Его мать звали Севилья, и она дала ему своё имя и страсть для того, чтобы защищать его», — дружно запел стадион. У Альваро, сидевшего на переднем ряду, перехватило дыхание от мощных слов гимна андалусской команды. Юноша, сидя рядом с Карвахалем, переживал не меньше, чем его товарищи по команде, которым предстояло сегодня сразиться с таким серьёзным соперником. Между тем начался матч, и уже на первой минуте Андре Сильва едва не забил гол в ворота «Реала». Спустя четырнадцать минут севильцы снова нанесли удар, и Начо вынес мяч из пустых ворот Королевского клуба, чем вызвал неодобрительный свист болельщиков. Громче всех свистели и кричали Юрена и Кристина. Ещё через три минуты Хесус Навас прорвался по флангу, отдал передачу на Сильву, и тот отправил мяч в сетку ворот. После пропущенного гола игроки «Реала», казалось, заиграли с новой силой, но внезапно угловой Королевского клуба привёл к опасной контратаке хозяев. Навас снова пробил по воротам, удар пришёлся во вратаря «Реала» Тибо Куртуа. Отскочив от него, как от стены, мяч влетел во всё того же Андре, затем точно таким же странным образом прилетел прямо в ноги к Пабло Сарабии, и он воспользовался своим шансом и забил свой гол. Пропустив ещё один гол от «Севильи», футболисты Королевского клуба опустили руки, и незадолго до конца первого тайма Виссам Бен-Йеддер отправил в ворота гостей ещё один мяч. Всего лишь за одну половину матча дикая кошка Андалусии разорвала своего соперника в клочья… Победа сегодня не за мадридским тореро, а за зверем с юга Испании, в чьих жилах кровь кипит, словно вулканическая лава. Увидев, что Начо выходит на поле после перерыва, болельщики «Реала» неодобрительно засвистели. Кристина, увидев, что шестой номер вновь и вновь теряет мяч, не выдержала и закричала во весь голос: — Начо, что ты творишь?! Ты позор команды! Вон из «Реала»! — Ты недостоин играть за нашу команду! — вторила подруге Юрена. — Пошёл вон, жалкое ничтожество! — Вон из «Реала»! Вон из «Реала»! Вон из «Реала»! — скандировал гостевой сектор стадиона. Олегарио, Моника и Виктория были ошеломлены происходящим и попытались утихомирить разозлённых фанатов. — Вы с ума сошли?! — крикнула Виктория. — Разве так можно?! — Что вы делаете?! Остановитесь! — пыталась воздействовать на подруг Моника. Ей пришлось даже схватить их обеих за футболки, но девушки вырвались. — Жалкое подобие футболиста! — не унималась Юрена. Она оттолкнула Монику так, что та вскрикнула от боли, а затем бросила в Начо какую-то бумажку. — Пошёл вон! Исчезни с глаз наших долой! Шестой номер остановился. Ему внезапно стало плохо — сильно закружилась голова, он почувствовал сильную жажду, но даже дойти до скамейки запасных был не в состоянии. Начо присел на корточки, пытаясь собраться с силами. Но в него тут же полетело всё, что было в руках у болельщиков — бумажки, какие-то тряпки, фантики, упаковки от закусок и прочий мусор. Начо встал и направился к скамейке, но у него в голове словно внезапно выключился свет, в глазах потемнело, и он упал на поле без чувств. Увидев, что случилось с его товарищем по команде, Каравахаль почувствовал, что его грудь как будто сжали в тисках. Ему не хватало воздуха, казалось, что он вот-вот умрёт от удушья. Альваро, заметив, что его друг тяжело дышит, крепко сжал его руку в своих руках и испуганно спросил: — Дани, что с тобой? Тебе плохо? — Нет, всё нормально, — задыхающимся голосом ответил Даниэль, затем вынул из кармана таблетки, положил одну в рот, взял бутылку с водой и запил лекарство. — Что это за таблетки? — тихо, но строго спросил Одриосола. — Не снотворное ли? — Нет, это успокоительное, — ответил старший защитник, протягивая другу упаковку. Препарат действительно оказался успокоительным. — Не переживай за Начо, — успокаивал Альваро товарища по команде. — Наши врачи — самые лучшие во всей Испании. Они ему обязательно помогут! — Я знаю, знаю, — прошептал Карвахаль. — А вдруг ему не помогут? — Такого просто не может быть, — продолжал Одриосола. — В крайнем случае его направят в какую-нибудь немецкую клинику. Вот увидишь, его вылечат! Но, вопреки заявлениям Альваро, врачи не сумели привести Начо в чувство и, надев ему кислородную маску, унесли с поля на носилках. Вместо шестого номера вышел Васкес, который ничем не мог помочь своим товарищам по команде. Матч так и закончился со счётом 3:0 в пользу хозяев поля… Королевский клуб пал жертвой андалусского зверя…***
Одриосола стоял у двери реанимационного отделения. Мысли путались в голове бедного юноши, он не мог ни на чём сосредоточиться. Насколько тяжело сейчас состояние Начо? Сможет ли Даниэль, знавший этого постоянно серьёзного защитника ещё со времён детской команды «Реала», выдержать ещё один удар? Рядом на жёстких серых стульях сидели Лопетеги и Рамос. Лица обоих выражали крайнюю растерянность. Как только дверь отделения открылась, тренер встал и дрожащим голосом спросил у врача: — Что с Начо? — Гипергликемическая кома, — подавленным голосом ответил доктор, обаятельный мужчина средних лет, внешне похожий на горного андалусийца. — От сильного стресса уровень сахара в крови достиг критической отметки. Это очень опасное для жизни состояние. Мы делаем всё возможное, чтобы его спасти. Если даже он выживет, то в футбол больше играть не сможет. — Боже мой… — прошептал Лопетеги, хватаясь за голову. Альваро не верил своим ушам. Если приступам боли в сердце у Карвахаля он ещё мог найти объяснение, то произошедшему с Начо — нет. Фернандес оказался одной ногой в гробу не из-за страшной случайности, а по вине пары подленьких болельщиц, которым он по какой-то неведомой причине не понравился. Внезапно юноша ощутил на своём плече тяжёлую грубую руку Рамоса. — Карвахалю ни слова! — строго сказал капитан, а затем, чуть смягчившись, добавил: — Будем надеяться на лучшее. — Конечно, — ответил Альваро, но душа его по-прежнему была неспокойна.