Однажды в Берлине

- Блять, - пробормотала Шван. Она уже почти полностью была одета, оставалось застегнуть платье. - Вот ведь принесла его нелёгкая! – Мильц помогла Эмме с платьем и кое-как заправила блузку в юбку. Регина открыла дверь и увидела Даниэля, который стоял перед открытой дверью в квартиру Марты. - Вот видите, гер Кольбе, я вам говорила, что не стоит так волноваться. Вы только напугали Генри. Когда мужчина отвернулся, Регина встретилась взглядом с женщиной и увидела лёгкое осуждение в её глазах. Фрау Марта покачала головой. - Регина, здравствуй! Фрёйлин? – от гнева, переполняющего его, он даже забыл, что уже мимолётом виделся с блондинкой. - Шван. Эмма Шван, вы забыли?- сухо представилась блондинка. Когда за ними закрылась дверь, Даниэль осмотрелся и нахмурился, увидев смятую постель. Он всегда считал Регину аккуратной, а тут – незаправленная кровать. Да и обе девушки выглядели слегка растрёпанными и будто застигнутыми врасплох. Что тут произошло? А если бы он пришёл минут на десять раньше? Но его отвлекли дела. Даниэлю не понравились свои догадки. - Регина, ты готова ехать? - Я передумала, Даниэль. - Что? – не понял Кольбе. – Как передумала? У нас же был уговор. - Прости, - просто ответила Мильц. – Но я поняла, что не смогу жить у тебя. - Фрёйлин Шван? – мужчина перевёл взгляд на блондинку, которая холодно смотрела на него, засунув руки в карманы платья. – Это вы переубедили Регину? Кто вы вообще такая? - Подруга. - Подруга? В каком смысле? – вкрадчиво спросил офицер СД. - Просто подруга. Даниэль кивнул на постель. - Такая подруга? - У вас нет никаких доказательств, гер Кольбе, - усмехнулась Эмма. Мужчина снова посмотрел на Регину. Девушка, похоже, не выглядела напуганной. Это было странно. Она должна понимать, в каком положении находится. - Ты понимаешь, что если все узнают, что ты – лесбиянка-еврейка, что тебя ждёт? Тебя же не просто отправят в газовую камеру. Ты уж мне поверь. Я был в подвалах гестапо и это далеко не санаторий! - Ты мне угрожаешь? – нахмурилась Регина, гордо вскинув подбородок. - Я предупреждаю тебя. Но если ты пойдёшь со мной, то всего этого есть возможность избежать. - Значит, всё-таки, угрожаешь. Кольбе сделал шаг к Регине, но неожиданно Эмма загородила её собой. Пусть Кольбе и был мужчиной, но ей было плевать. Сейчас она беспокоилась не о себе. Её волновала брюнетка, стоящая за её спиной. Она обещала её оберегать, значит быть тому. - Майн гер, - холодная улыбка тронула её губы. – Пожалуйста, уходите. Фрёйлин Мильц не нуждается в вашем попечительстве. - Кто ты такая? – сузив глаза, спросил мужчина. Он наставил на неё палец и произнёс. – Я выясню, Эмма Шван. И обещаю тебе, если я что узнаю про тебя или твоих родных… Я сам лично займусь тобой. Я заставлю тебя заплатить! Кольбе вышел, громко хлопнув дверью. Эмма обернулась к Регине. Та была бледна, словно простыня. Девушка обняла любимую и погладила по волосам. - Всё будет хорошо. - Я думаю, что мне всё-таки нужно было пойти с ним, - прошептала Мильц. – Теперь он уничтожит тебя. Эмма чуть отстранилась и взяла лицо Регины в свои руки. - За меня не беспокойся. Я обещала оберегать тебя и Генри. Значит так и будет, что бы ни случилось. Вам нужно снять другую квартиру. И срочно. Даже комнату. Чтобы Кольбе тебя не нашёл. - А как же ты? - Обо мне не беспокойся. Сейчас самое важное это защитить тебя и Генри. Деньги, что я тебе дала…? - Я не потратила ни единого пфеннига. - Отлично. На первое время хватит, а потом мы уедем. Я обещаю. Но вначале мне нужно разделаться с фон Гинсбургом, - как-то не по-доброму усмехнулась Эмма. - А может, не надо? Эмма, давай прямо сейчас уедем! Девушка покачала головой. Я хочу, чтобы он заплатил. Я вылью на него столько грязи, что поймёт, что с Эммой Шван шутить не стоит! Регине не понравилось выражение лица блондинки. Она не спрашивала, что за компромат у неё есть. Но судя по выражению лица блондинки, геру фон Гинсбургу ой как не повезёт, если Шван всё обнародует. Тут в дверь раздался тихий стук. Эмма покачала головой, не давая Мильц подойти к двери. Девушка открыла её сама. Вернее слегка приоткрыла, но когда увидела на пороге фрау Марту, распахнула дверь шире. - Проходите, - улыбнулась Шван. - Генри? – обеспокоенно спросила Регина. - Я его успокоила. Что вы думаете делать? Эмма кинула взгляд на Мильц, потом снова посмотрела на Марту. - Регине и Генри нужно покинуть эту квартиру. Нужно снять жильё. - Им нужно уезжать из Берлина. И тебе, Эмма, я думаю, тоже. - Знаю. Мы уедем. Но перед этим мне нужно уничтожить моего так называемого «жениха». - Может, тебе забыть о мести? На время. - Если не сейчас, то когда? – усмехнулась блондинка. – Если я его сейчас не уничтожу, он нас достанет из-под земли. - Хорошо, - согласилась Марта. Она видела, что Эмму не переубедить. – Я отвезу Регину и Генри в Нойенхаген. Там дядя Сары содержал небольшую гостиницу. - Дядя Сары? – не поняла Эмма. Регина так ещё и не рассказала всю историю фрау Марты. - Да, - улыбнулась женщина. – Той девушки, в которую я была влюблена. Сейчас мы возьмём такси и я отвезу твою девочку из Берлина. - Я еду с вами! Я должна буду убедиться, что с Региной и Генри всё хорошо. - Ты мне не доверяешь? - Доверяю! Но я всё равно поеду! Не отговаривайте меня, фрау Марта! Женщина видела состояние Шван и понимала, что не сможет её отговорить. Она осознавала, чем это чревато для девушки, но той было всё равно. Эмма была намерена проводить Регину и Генри до самого места. До Нойенхагена. Что ж. Раз она не может её отговорить от этой опасной затеи, придётся согласиться. Им повезло: таксист оказался молчаливым. Ему хватило объяснения, что фрау Марта является свекровью Регины и матерью Эммы. И что они возвращаются в Нойенхаген к сыну, мужу и брату, который должен вернуться с войны. Фриц лишился ноги… «Бедный мальчик». Но теперь его окружат заботой и любимая жена, и сестра. А фрау просто сопровождает девочек и хочет какое-то время побыть с сыном. Шван вернулась в Берлин уже ближе к вечеру. К счастью с родственниками Сары всё было хорошо, и они согласились на время приютить у себя Регину с сыном. Позже Яков Кацман сам отвёз Марту и Эмму в Берлин, высадив их у подъезда дома женщины. - Спасибо вам ещё раз, гер Кацман, - улыбнулась Эмма. - Вы, однако, можете не называть меня гер, - улыбнулся Яков. – Уверяю вас, с Региной и Генри будет всё хорошо. Как ни больно было осознавать, старшая дочь Кацмана работала в мэрии городка и являлась любовницей главы финансового отдела. А сам он хорошо платил в городскую казну и был на хорошем счету у нацистов. Можно было бы посчитать, что Яков предал свой народ, но на самом деле было всё не так. Он открыто поддерживал фюрера, но в его гостинице часто находили убежище такие вот беглецы типа Регины с сыном, а так же многие, кто преследовался режимом: евреи, коммунисты, христианские священнослужители и даже гомосексуалы. - Яков Кацман может показаться предателем, но всё не так, - мужчина подмигнул Эмме. – Я сберегу Регину и её сына. Настали тёмные времена. И будет только хуже. Но я помогу вам. Уже несколькими месяцами позже Кацмана всё же раскрыли. Кто-то предал его. Мужчину и всю его семью отправили в газовую камеру, но Регина с Эммой этого так и не узнали… На часах было начало пятого, когда Эмма вошла в квартиру фон Гинсбургов. Она не ждала ничего хорошего и уже морально подготовила себя. И на самом деле, первого, кого увидела девушка, войдя в гостиную, это был Келлер, который сидел в кресле, положив ногу на ногу. Фуражка лежала на столе, где ещё стояла почти полностью пустая бутылка из-под шнапса. Шван кинула взгляд в сторону комнату Клары, но за открытой дверью она никого не увидела. - Мамы нет, если ты надеялась её увидеть, - усмехнулся мужчина, поднимаясь с кресла, - Где была моя любимая девочка? Понимая, что бежать нет смысла, Эмма просто посмотрела в глаза мужчины. - Гуляла! – с вызовом ответила она. - Мама сказала, что ты пошла к своей подруге. Лили Штейн. Но я знаю, что тебя там не было. - И что? Фон Гинсбург обошёл медленно вокруг девушки. - Ты была у Мильц? Ответом было молчание. - Я так и знал! Я же тебе запретил общаться с этой жидовкой! - Не смей её так называть! – воскликнула Шван. - Да? – усмехнулся мужчина. – Иначе что? Он схватил Эмму за горло и прижал к стене. Он хотел увидеть в глазах девушки страх, но его там не было. Там была только жгучая ненависть. Девушка его не боялась? Да как она могла? Он же может спокойно передавить ей шею. Лишить её жизни! А она наглым образом смотрит холодным взглядом на него и даже не предпримет ни единой попытки оправдаться? Он размахнулся и сильно ударил Эмму. Девушка почувствовала вкус крови во рту и стала оседать у стены. Но Келлер удержал её, снова схватив за горло. - Ты моя невеста, а значит, ты не можешь позорить моё имя! Фон Гинсбург снова ударил Эмму. У девушки заплясали звёздочки перед глазами. Ещё удар. Эмма была на грани, чтобы потерять сознание. Мужчина отпустил ее, и она всё-таки сползла по стене. Но через несколько секунд на неё вдруг вылилась вода. Это Келлер взял со стола графин с водой и вылил его на девушку. Шван закашлялась. - Вставай! – крикнул мужчина и пнул блондинку своим начищенным сапогом в живот. Девушка согнулась. Слёзы боли выступили у неё на глазах. – И скажи, где эта тварь и её выблядок? Эмма сглотнула. Она поняла, что фон Гинсбург ездил в квартиру Регины, но никого там не застал. Девушка молчала, и мужчина снова пнул её. - Ты мне скажешь? Шван сжалась в комок, интуитивно прижимая колени к животу. Если она всё же беременна? Хотела бы она потерять этого ребёнка? Однозначно – нет. Даже несмотря на то, кем был его отец. Дитя не виновато. - Ты встанешь? – Так как Эмма лежала в позе эмбриона и не шевелилась, Келлер схватил её за волосы, заставляя встать на ноги. – Сука! Я заставлю тебя слушаться меня! Он рывком поднял девушку на ноги и, держа её за волосы, снова ударил. В него словно вселился дьявол! Но Эмме не было страшно. Сейчас главное, было защитить Регину и Генри. Она не скажет, где они, а дядя Сары сможет их уберечь. Он обещал. Келлер очень грубо толкнул Эмму. - Пошли! Шван стёрла с губ кровь и, вытерев руку о юбку, пошла по направлению к комнате мужчины. Ей не нужно было дважды объяснять, что от неё хотят. Тут она спиной почувствовала, что Келлер вышел в прихожую. Она обернулась и увидела в его руках свою сумку. Внутри неё всё похолодело. Её догадки оказались верны? Мужчина достал конверт с фотографиями. - Что это у нас тут такое, любимая? – спросил он. Шван сглотнула. Всё пропало! Она не думала, что Келлер будет рыться в её вещах, хотя должна была догадаться. – Решила всем рассказать, что твой будущий муж – педераст? Да вот не выйдет, лапочка. Незачем это знать. Никому! Келлер подошёл к камину и, даже не открывая конверта, кинул его в огонь. Эмма видела, как корчатся снимки. Она безучастно смотрела на эту картину, понимая, что ничего не сможет сделать: фотографии, что были в конверте – сгорят. Фон Гинсбург не стал дожидаться окончания своего представления, он втолкнул девушку в свою комнату. Обошёл вокруг и, встав лицом к блондинке, грубо рванул тонкую ткань на её блузке. Та, затрещав по швам, оказалась на полу. Мужчина схватил девушку за плечи, намереваясь поцеловать, как вдруг заметил отметину, оставленную Региной. - Что это? – спросил он, на что получил лишь усмешку. – Ты…? Это …? Да как ты посмела? - А вот посмела! - Раздевайся! – приказала Келлер. Шван дёрнула плечом и начала выполнять указ мужчины. У неё немного сдавило живот, но она хотела надеяться, что с неё всё хорошо. Фон Гинсбург наблюдал за действиями девушки. Но в последний момент он всё же не выдержал и толкнул ту на кровать, навалившись на Эмму всей своей тушей. Он до боли сжал её груди, но та лишь прикусила нижнюю губу и зажмурилась. Она не хотела в этот момент видеть лицо мужчины. - Открой глаза! – он сильно сжал её за щёки одной рукой, а другой пытался снять последнюю преграду. Но был уже достаточно пьян и ему это не удавалось. – Чёрт! Он встал и вначале стащил свои сапоги, а за ними и брюки с трусами. Его член вяло висел. Он стал возбуждать его рукой. - Ты мне не поможешь? – оскалился мужчина, - Давай, иди сюда, открой свой ротик… Когда член Келлера набух, он заставил лечь Эмму на кровать и снова проделал с ней то, что накануне. Намотав волосы Шван на руку, он очень грубо вошёл в её попу. Девушка прикусила кулак, не позволив себе закричать. Боль была адская, но сопротивление было бы бесполезным. Стоя на коленях, Эмма почувствовала, как его дружок выскользнул, но вздыхать с облегчением было ещё рано. Келлер вошёл в её влагалище, сжав её груди. Боль пронзала всё тело: физическая и моральная. Но что она могла сделать? Но нет! Это больше нельзя было терпеть. Это было конечной точкой. Точкой кипения. Она должна убить Келлера. Уничтожить! Стереть с лица земли. Ей только нужно найти оружие. Неважно как, неважно где, но найти! Вдруг что-то случилось. Эмма почувствовала, как по ногам что-то потекло. И это что-то было не спермой. В следующий момент мужчина отскочил от девушки, как будто его ошпарили кипятком. - Что это?!!! – завопил фон Гинсбург. Эмма опустила глаза: по её ногам текла кровь. О, боже! Девушка села на кровать и схватилась за живот. Нет! Нет! Нет!!! Она не ошибалась: она была беременна. Была… А теперь уже нет. Тут Шван уже не могла сдержать слёз. Она подняла глаза на фон Гинсбурга и со злостью выплюнула: - Ты потерял ребёнка! Мужчина отшатнулся от девушки. - Да! Келлер фон Гинсбург, ты сам себя лишил сына! Эмме было плохо. Она сидела в луже крови, у неё сдавило живот, кружилась голова. А её «жених» стоял и хлопал глазами, не зная, что делать.