Однажды в Берлине

Ночью Эмма долго ворочалась, не в силах уснуть. Реджина наотрез отказалась спать вместе с ней в одной кровати. Хотя вечером, когда они сидели на крыльце, женщина позволила себя поцеловать. Утром она проснулась, так и не выспавшись. Но всё равно у блондинки было приподнятое настроение. Она выскользнула из постели, по-быстрому приняла душ и облачилась в шорты из обрезанных по колено джинсов и фланелевую рубашку без рукавов. Было воскресенье, значит, дети будут спать подольше. И они проведут день вместе. Ближе к обеду Кристен, конечно, пойдёт по домам со словами «Сладость или гадость». На девочке будет костюм Белоснежки. Генри, скорее всего, осознал свою вину. И Шван надеялась, что парнишка больше так не поступит. А значит, он мог надеть костюм Прекрасного Принца и пойти вместе с девочкой. Вчера он вернул матери деньги и кулон, что купила Реджина для Крис. Это было дешёвое украшение: лебедь на цепочке из мельхиора. Шван видела, что украшение очень понравилось малышке, а на душе блондинки стало очень тепло. Она чувствовала, что рано или поздно они станут одной семьёй. Генри стоило отпустить с Кристен ещё и по той причине, что Эмма хотела остаться с Реджиной наедине. Детей наверняка не будет примерно час. Это конечно немного, но всё же. Реджина спала, обняв подушку, укутавшись в одеяло. Но одна нога торчала из-под него, и Эмме захотелось прикоснуться к её пяточке, но блондинка понимала, что тем самым разбудит женщину, которая безумно боялась щекотки. Шван забрала свои волосы в хвостик и пошла готовить завтрак. Прежде всего, она поставила на плиту чайник, чтобы заварить кофе во френч прессе. Из спальни вышла зевающая Кристен. В тот же момент открылась мансарда и с лестницы скатился Генри. - Я первый в ванную! – крикнул он, и в него в тот же момент полетела деревянная лопатка. – Ай, ты чего! - мальчишка увернулся и лопатка упала на пол. - Не ори, ты же разбудишь маму, - беззлобно сказала Эмма и улыбнулась. - А я уже и не сплю, - Реджина села в кровати и потянулась, - Невозможно спать, когда так вкусно пахнет завтраком, - сорочка спала с её плеча, обнажив круглое смуглое плечо и ключицу. Эмма сглотнула и отвернулась: зрелище было очень завораживающее, но она не могла позволить себе пялиться на Миллс таким образом при детях. Генри тем временем уже влетел в уборную и заперся. Через несколько секунд послышался шум воды: парень принимал душ. Брюнетка тем временем встала с кровати и, подойдя к Эмме со спины, спросила, - Что ты там приготовила? - Надень, пожалуйста, халат, - пошептала Шван, ощутив тепло тела даже сквозь ночную сорочку. Через минут двадцать все сидели за круглым столом. Миллс тоже успела принять душ и теперь её кудряшки блестели от влаги. На тарелках у каждого были разложены яичница из одного яйца, кусочки бекона, немного консервированной фасоли и тост. Перед Крис стоял стакан апельсинового сока. - Ну, что, ребят, - Эмма разливала кофе по кружкам, - готовы будете прогуляться? - Генри взял кофе и исподлобья посмотрел на Шван. Он понял, что его арест отменяется. - С одним только условием. - Каким? – спросил Миллс. - По вечерам будешь приходить ко мне в магазин и мыть полы. Если потребуется, выставлять новые книги. Тебе будут платить два фунта в неделю. Деньги будешь отдавать матери или мне. А мы уже решим, сколько тебе давать на карманные расходы. – Генри молчал. Такая перспектива его не радовала, но он понимал, что воровать деньги тоже не стоит. Зато у него появятся снова деньги. На Вайолет: содовая, мороженое, шоколадные батончики. А ещё пиво и сигареты. Он не какой-то там малыш, как считает мама. Он уже взрослый! – Пацан? - А? Да, конечно, я согласен Эмма. - Вот и отлично, - Шван легонько хлопнула мальчика по плечу. – А сейчас – с тебя посуда. Как попьёшь кофе. - Что? – возмутился тот. – Это же… - Не обсуждается, - строго сказала блондинка. Она взяла свою кружку и пошла на заднее крыльцо, покурить. Спустя несколько секунд из дома вышла Реджина. На ней была шаль из овечьей шерсти, а в руках была куртка, которую она накинула Шван на плечи. - Ты очень строга с Генри, - видя, что блондинка что-то хочет возразить, Миллс подняла руку и улыбнулась. – Но по-другому с ним нельзя. Он хотя бы будет под твоим присмотром. - Это же Генри, - усмехнулась блондинка, выпуская дым в небо. – Он мне как родной. И я обещала ему, что с вами будет всё хорошо. А я привыкла сдерживать свои обещания. Погода была солнечной, и заходить дом не хотелось. Эмма оперлась локтями о перила крыльца и смотрела на Реджину с лёгкой улыбкой. Как же было хорошо и по-домашнему стоять вот так вот вдвоём на крыльце и смотреть в глаза друг друга. Шван протянула руку и переплела свои пальцы с пальцами Миллс. Та не стала сопротивляться. Большим пальцем Шван поласкала запястье брюнетки. Но вдруг детский смех заставил женщин вздрогнуть. - Ты будешь принцем? – услышали они заливистый голос Кристен. – Генри – Прекрасный Принц! Ааа! Умора! Не кидайся в меня полотенцем, ты! Эмма отстранила Реджину, и первая вошла в дом. Миллс весь пунцовый от злости стоял рядом с раковиной. Рукава рубашки были закатаны до локтя, а сама рубашка была чуть мокрая от воды. Посуда была уже домыта, оставалось только протереть раковину и стол. Влажной рукой мальчик откинул назад прядь волос и перевёл взгляд на женщин. - Прекрасный Принц! Дерьмо! Я хочу быть пиратом! Кристен на секунду застыла, а потом выпалила: - Быть Белоснежкой тоже хреново! Мам! Если он будет пиратом, то я буду Злой Королевой! - Так, не ругаться! И как вы прикажете изменить ваши костюмы, молодые люди? – ухмыльнулась вдруг Реджина, поставив руки в боки. - Ну, Генри можно сделать повязку на глаз и снять эполеты с камзола только и всего, - Эмма положила руку на плечо Миллс, приобняв её. – А вот что делать с юбкой? Она у нас ярко-жёлтого цвета. Придётся, родная, тебе быть Белоснежкой. Ничего страшного. - Нет! Шван наслаждалась ситуацией. Только что с Реджиной они стояли на крыльце, переплетя пальцы, а сейчас ругались их дети. Это даже сложно было назвать ссорой. Это всё больше и больше напоминало семейную идиллию, ту, которой так не хватало блондинке. Ни с одной из женщин, с кем она жила всё это время не было такого ощущения. Даже с Форс. Клео была прекрасной женщиной, она любила Кристен и Шван могла бы остаться в её особняке навсегда. У них могло бы получиться что-то подобие семьи. Подобие. Но они обе не любили друг друга и это было ключевым, что заставило всё же Эмму уехать. С Линн у неё были отношения от скуки. Дафна? Да, это была хорошая девочка. Она вытащила её и Рафи из «Дахау». Их объединяло участие в сопротивлении. Хотя, скорее всего, она просто пыталась оберегать Даф от беды. А та разрывалась между ней и товарищами. Интересно, что с ней сейчас? Живёт в Кельбра или...? Стоит написать письмо Рути и узнать. Эмма даже и не подозревала, что Даф и Рути счастливо живут вместе. Но узнав, наверняка бы порадовалась. Что до Рути, эта девушка была больше другом, нежели любовницей. Пусть и некогда влюблённой. А вот Реджина – это было нечто иное. В конце концов Реджина пожертвовала свою старую чёрную плиссированную юбку, вставив в пояс резинку. Девочке сделали жуткий макияж и накрасили губы ярко-красной помадой. - Моя маленькая ведьмочка, - улыбнулась Эмма. - Я не ведьма, я – Злая Королева! – насупилась девочка, но видя довольные взгляды, посмотрела на себя зеркало и улыбнулась. Когда дети ушли, Эмма выдохнула и притянула брюнетку к себе. - Ну, наконец-то мы остались одни, - она потянулась к губам Реджины и та ей неожиданно ответила. Но когда руки блондинки потянулись к пуговицам на блузке, Реджина чуть отстранилась. - Не сегодня, Эмма. Подожди пару дней, - Шван с вопросом посмотрела на Миллс и ответом была смущённая улыбка. – Прости. - Чёрт, - рассмеялась блондинка, понимая. Она взяла лицо Реджины в ладони и снова поцеловала, - Я тебя люблю. Генри и Кристен возвращались домой. В школьном портфеле, что нёс Генри, было полно сладостей и фруктов, что им сыпали взрослые. Вдруг на противоположной стороне улицы они увидели компанию, состоящую в основном из мальчишек. Компания вела себя шумно. Кто-то пил кока-колу, кто-то дымил. В группе было две девушки. Одна шла под руку с парнем лет шестнадцати. У него были оттопырены уши, а в зубах папироса. Другую беззастенчиво обнимал долговязый длинноволосый парень. Если бы его видела Реджина, то она его бы сразу узнала. А вот девушка, которая висела на парне была знакома Генри. Подросток было уже хотел окликнуть её, но тут Феликс наклонился и поцеловал девушку в губы. - Вайолет… - прошептал Миллс треснувшим голосом. Это был удар в самое сердце. Кристен во время догадалась схватить Миллс за руку. Тот дёрнулся, но остановился. О его первую чистую влюблённость вытерли ноги… Парнишка вытер рукавом пальто слёзы, выступившие на глаза, и со злостью пробормотал, - Пошли домой, Крис. Пока детей не было, Эмме удалось вытянуть Реджину на разговор. Миллс не могла отрицать того, что всё же испытывает к блондинке любовь и что чувствует рядом с ней себя счастливой. Что Генри нужен ещё один родитель, так как ей одной сложно справляться с сыном, который находится в переходном возрасте и порой бывает неуправляемым. А Эмму он любил и уважал. А значит он будет её прислушиваться. - Но Эмма, мы не можем быть семьёй. Такой… В общем понимании. Если вдруг Генри узнает, я не знаю, как он среагирует. У него сейчас сложный период. - Молчи, - улыбнулась блондинка, приложив пальцы к губам Миллс. – Мне кажется, пацан всё поймёт. Но раз ты думаешь, что он воспримет это неправильно, давай подождём. Но это не отменяет того, что я хочу быть с тобой. Я тебя люблю и это неизменно. Шван наклонилась и уже хотела поцеловать Реджину, как вдруг дверь открылась и на пороге появились дети. Генри нахмурился, ему вдруг показалось, что Эмма хочет поцеловать его маму. Но волновало его сейчас совершенно другое. Он кинул портфель на стул, снял пальто и почти бегом направился в мансарду. Блондинка поднялась за ним спустя пару минут. Парнишка лежал на кровати, уткнувшись в подушку. Он услышал, что к нему кто-то поднялся. Он оторвал голову и встретился глазами с Эммой. - В жизни всякое случается, Генри, - вздохнула блондинка. – И мы должны иметь силы это пережить. Будешь курить? - Я её ненавижу! Подросток сел по-турецки на кровати, вытерев слёзы. - Я сейчас скажу банальную вещь, - Эмма достала портсигар и взяла сигарету, - Она тебя не достойна, эта Вайолет. Я знаю, что когда-нибудь ты встретишь ту самую. Ради которой стоит жить.