Primus inter pares

Всё изменилось и в то же время не изменилось ничего. Их новые чувства, пока еще не совсем понятые, но уже крепкие, созревающие в душе нитями связи, искрились, притягивали и отталкивали их друг от друга, как два тела, что встретились в пространстве — сила притяжения сталкивает их друг с другом, но удар отталкивает еще дальше. Гарри терялся во всем этом. Он защитил Тома от ранения. Он знал, что это произойдет, знал еще с того дня, когда они разговаривали с Дамблдором, и ничего не мог сделать, чтобы отвести свое же видение. Бессилие, тревога и беспокойство сопутствовали ему все время, не давая нормально поспать даже те несколько часов, что удавалось выкроить между бесконечными встречами и совещаниями. Гарри немного потерял вес, у него были темные круги под глазами, и все можно было списать на простой недосып, но сам Поттер понимал, что дело обстоит совершенно иначе. Каким-то удивительным образом, Темный Лорд стал для него важен и близок настолько, что его хотелось защитить от опасности. И Гарри защитил. Почти что пожертвовал собственной жизнью, но защитил. А потом сделал первый шаг, ломая стену между ними, сокращая препятствия до минимума. Парень до сих пор помнил, как потряхивало его в ту ночь. Не от того возбуждения, которое тяжелыми волнами наплывает внизу живота, а от того возбуждения, от которого на месте усидеть не можешь и трясет всего, и глаза такие яркие-яркие. Это как сразиться с могущественным волшебником и выйти живым — тебя колотит от напряжения, пережитого стресса, но тебе так хорошо, что улыбка не сходит с лица еще некоторое время. Это объятие поставило конечную точку их прошлому и дало отсчет будущему. Секунда, вторая, третья и вот уже минута сплывает, как они не Темный Лорд и Мальчик-Который-Выжил. Теперь они просто Гарри и Том. Два человека, двое мужчин нашедших путь друг к другу, но не познавшие друг друга. И если казалось, что сделать первый шаг сложно, то они просто не догадывались, как непросто будет двигаться дальше. Разрушать что-то просто. Гораздо легче, чем создавать. А им нужно было создать. На руинах старого мира и прошлых жизней, построить то новое, что они могли создать и предложить миру, магии, друг другу. Гарри терялся в своих мыслях, постоянно думая, а правильно ли он поступает. Одно дело — быть приятелем, другом для Тома, и совсем иное быть для него кем-то большим — дорогим человеком, возлюбленным, партнером. Поттер за всю жизнь так ни разу и не влюблялся — да, были симпатии, но сейчас все было совершенно иным, а он даже сказать не мог, что это. Глубже, чем симпатия, не так близко, как влюбленность. Так что это было? Вторым аспектом, который постоянно тормозил его, не позволяя до конца отдаться чувствам, было всепоглощая вина. Он чувствовал безысходность и растерянность. Как он может думать о чувствах к человеку, который убил его родных? Как он может говорить, что влюблен, если его родные отдали свои жизнь, чтобы уничтожить этого человека? Как он посмел забыть о них, об их жертве? Разве может он допустить подобную связь, если несколько лет назад его семья умерла от рук этого человека? Гарри казалось, он с ума сойдет от этих мыслей. Ему даже кошмары начали сниться, в которых его родители осуждающе смотрели на сына и повторяли лишь одну фразу: «Как ты мог?» А Гарри мог и не мог одновременно. Мог, потому что эти чувства множились и созревали. Не мог, потому что был сыном своих родителей, которые пожертвовали всем ради него. Срочно нужно было рассказать об этом кому-то, поделиться мыслями и просто выговориться. Но парень не мог решиться подойти с этой проблемой к Тому — во-первых, ему может быть просто неприятно об этом говорить, все же, он непосредственно замешан в этих переживаниях, а во-вторых, он может и не понять, почему Гарри так волнуется об этом, а в-третьих, и это самое главное, Поттер просто боялся его реакции на такое заявление. Что если Том уйдет? Что если тот закроется? Что если Гарри потеряет его? Ему нужен был кто-то со стороны. Рон и Гермиона, да хоть Дамблдор, хотя лучше обойтись без него, но хоть кто-то, кто мог бы отразить происходящее. Ему нужно было зеркало, в которое он сможет сам посмотреть на свои чувства, мысли, состояния, переживания, и найти ответ на волнующие вопросы. — Тебя что-то тревожит, — сказал однажды Том, когда они прогуливались вечерним садом. Лето было в самом разгаре и они взяли себе за привычку вот так выходить на природу хоть раз в день. Таким образом они держали контакт друг с другом, но не переходили грани известного. Вроде обычные прогулки, они и до этих событий вместе время проводили, но все же сквозило в них что-то другое. — Да, есть немного, — признался Гарри, вздыхая. Не было смысла скрывать что-то от Тома, если тот и сам уже понял ситуацию. — И ты не поделишься со мной этим, — не спрашивая, а скорее утверждая, продолжил мужчина. — Мне не хотелось бы говорить об этом, — не стал отрицать услышанное Гарри. Том остановился посреди вымощенной гравием дорожки и внимательно посмотрел на парня. Глаза его в лучах заходящего солнца были столь пьянящего оттенка, что Гарри не мог отвести собственного взора. Ему казалось, эти глаза гипнотизируют его. Да и весь облик мужчины так и манил его к себе, невидимыми нитями туже привязывая его, что невозможно отойти на шаг назад. Гарри иногда ловил себя на том, что просто замирал при виде Тома: когда встречал его в коридорах менора или в библиотеке с книгой в руках. Когда после тяжелого дня видел его без привычной мантии, а лишь в свободной рубашке и брюках. Когда, закатав рукава, Том склонялся над очередными документами, когда пальцы раз за разом пробегали постукиванием по столу. В каждом движении мага скользила грация и пластика, будто он не просто жил, а танцевал. И Гарри вело от него. Вело так, что дыхание перехватывало, что мысли не собирались, что голова кружилась. — Давай вернемся, — вдруг сказал Том, отводя от Гарри свой гипнотический взгляд и возвращаясь обратно. — Стой, подожди! Ты не в обиде за это? — Гарри… — вздохнул Том и провел по его волосам. — Мне неприятно, но я очень стараюсь принять то, что у тебя могут быть секреты. — Том… — Я не могу настаивать, чтобы ты рассказал мне, ведь это будет неправильно в контексте тех отношений, что есть между нами сейчас. Ты не мой последователь, ты не мой слуга, ты не мой заложник… Но я очень хочу знать, что происходит у тебя в голове. И мне не просто справляться со своим раздражением. Такой правды Гарри не ожидал. Реддл не особо любил делиться тем, что чувствует, и Поттер был практически уверен, что раньше он ни с кем этого и не делал. Ведь обычно Том просто реагировал на ситуацию, не пытаясь анализировать собственные чувства или происходящее вокруг. А теперь он все чаще и чаще открывался Гарри, будто позволяя войти в свой внутренний мир, хотя и был при этом так напряжен, что порой парень даже боялся что-то говорить в ответ, чтобы не спровоцировать. — Прости, пожалуйста. Я очень ценю то, что ты делаешь. Правда, ценю, Том. Мне и самому не просто со всем этим, так что не хочу втягивать еще и тебя. — Разве не в этом смысл, Гарри? — мягко спросил Реддл, от чего парень глубоко вздохнул. В груди потяжелело от чувств. — Смысл чего? — облизывая губы, спросил Гарри. Чертов гипнотический Том… — Отношений. — Том сделал небольшую паузу. — Позволить другому узнать о своих проблемах, допустить кого-то к тревожным мыслям, не всегда понятным и точно неприятным, принять помощь и поддержку. Ведь отношения — это позволить человеку увидеть твою слабость, уязвимость, не идеальность. — Я не боюсь открыться перед тобой. Я не хочу втягивать тебя в свои переживания, так как боюсь, что тебе будет неприятно. — Это почти что мило, — улыбнулся Том. — Только, Гарри, ты не можешь знать, как я отреагирую, пока не озвучишь свои мысли. — Ну, я мог бы попытаться узнать, — весело фыркнул Гарри, и попытался перевести тему. — Дай мне еще немного времени собраться с силами. Обещаю, как буду готов, то поделюсь с тобой.

***

Совершенно неожиданно посреди недели у Тома выдался выходной. Для человека, который был в гуще событий, такое было странным, и он бы даже не обратил на него внимания, если бы не Гарри, который с утра подкараулил его возле кабинета и утащил сначала на прогулку, а потом уговорил (как, Том и сам не понимал) отправится подальше от этого места. Они прогулялись по Косому Переулку и, малоизвестными для Гарри, улочками. На обед зашли в кафе, которое мужчина любил еще со времен своей молодости, а после, совершенно расслабленные, прошлись по ботаническому саду. Парень на все смотрел горящими от восхищения глазами и разве что счастливо не подпрыгивал от эмоций. Тому и самому хотелось улыбаться от такой искренности Поттера. — Могу я кое о чем попросить? — задал вопрос Гарри, когда они присели на одну из скамеек, осматривая проходящих мимо людей. Том еще вначале всего этого навел на них отвлекающие чары, чтобы маги не пугались и не мешали им. — Да. — Можешь аппарировать нас в Лондон? — парень прикусил губу и отвел взгляд. Том возле него напрягся. — Зачем? — Хочу сводить тебя кое-куда. — Поттер все так же отводил взгляд. — Гарри… — Пожалуйста. — Я не могу. Это опасно. — Там нет ничего опасного. Ни для тебя, ни для меня. — Нет. — Пожалуйста, Том… — Я сказал нет. Разговор окончен. Мужчина поднялся со своего места и медленно пошел к выходу из сада. Выдумал же, магловский Лондон? Да чтобы он и снова посетил это место? И вообще, все это было похоже на какую-то ловушку, хитрый план. Он успел пройти небольшое расстояние, когда парень поравнялся с ним. Шли молча и то уютное веселье, которое было между ними с самого утра, исчезло. Теперь оба мага были напряжены. Гарри чувствовал обиду и раздражение на мужчину. Понимал, что глупо было на что-то надеяться, но он уже некоторое время держал эту мысль у себя в голове и сегодня был, как будто, идеальный день для такой просьбы, но нет. Том даже слушать его не хотел. Они вышли на переполненную людьми улицу, когда Том резко остановился. Поттер, который немного отстал, врезался ему в спину, от чего мужчина покачнулся. — Прости, ты очень резко затормозил. — Почему ты хочешь в Лондон? — немного резко спросил Том, а Гарри в ответ сжал зубы. — Я уже не хочу, — ответил он. — Поттер! — наверное, впервые с той ночи, Том назвал его по фамилии. — Я просто хотел прогуляться с тобой по городу. Посмотреть фильм. Возможно пойти на колесо обозрения. — Чем тебе не нравится наша прогулка здесь? — мужчина развел руками, показывая вокруг себя. — Да всем она мне нравится! — начал злиться Гарри. — Просто забудем об этом. Нет так нет. Парень уже собирался обойти Реддла и пойти дальше, но тот схватил его за плечи, не позволяя двинуться с места. Два раздраженных взгляда столкнулись друг с другом в немой дуэли, а спустя несколько секунд, оба мага глубоко вздохнули и отвели глаза. — Это ведь маглы… — Не стоит недооценивать их. Они умеют развлекаться, как никто. Все эти волшебные вещи, конечно, в несколько раз лучше, но я скучаю по фильмам. Хотя мне и не особо удавалось их смотреть. — У нас есть театры и оперы. — Да, у маглов они тоже есть. Но это совсем другое. Не знаю… — Гарри немного задумался, а после продолжил. — Иногда мне не хочется быть Гарри Поттером. Хочется быть просто парнем, который может зайти в магазин, кафе или кино, и не быть узнанным всей улицей. Не то, чтобы раньше это было редкостью, но сейчас становится просто невыносимо. В Лондоне все иначе. Я могу быть собой и в то же время не быть. — Том ничего не ответил и Гарри вздохнул. — Ладно, не обращай внимания, пойдем лучше домой. Все равно сейчас я уже ничего не хочу. — И парень снова двинулся вперед, но был остановлен Реддлом. — Почему именно сейчас? — Ну… — Гарри немного смутился и начал смотреть куда-то в землю. — На прошлой неделе был мой день рождения, но нам было не до этого. Я узнал, что у тебя сегодня выходной и подумал, почему бы не совместить все это: для тебя времяпровождения, для меня небольшое празднование. — Что? День рождения? — Том казался таким потерянным от его слов, что Гарри улыбнулся. — Да. Тридцать первого июля. Это ничего страшного. Я привык не праздновать свои дни рождения. — Прости… — вдруг сказал Том. — Ничего, — еще больше улыбнулся Гарри. — Говорю же, нам было не до этого. Поверь, я и сам забыл об этом, вспомнил, только когда пришло письмо от Рона и Гермионы. — А подарки? Почему никто не прислал никаких подарков? — О, они хотели. Но я сказал, что лучше не надо. Мне ведь запрещается получать что-то, кроме писем. Я не хотел нарушать договор и получать посылки, так что они просто поздравили меня письмами и открытками. Парень говорил все это так просто, будто происходящее было в порядке вещей, а Том проваливался в пучину незнакомого чувства. Наверное, впервые за всю его долгую жизнь, он перед кем-то ощущал столько сокрушительное чувство вины и желание все исправить. Не сказать, что эта ситуация была столь ужасна, что стоило так реагировать, но все же он так реагировал. Как он мог забыть о дне рождения Гарри? Мало того, что никак не поздравил и просто проигнорировал этот день, он даже сейчас, когда парень хотел сделать себе приятное, отказал ему. И эти слова: «я привык не праздновать день рождения»… Он не должен к этому привыкать. Том уже достаточно узнал о прошлом Гарри, чтобы понимать — маглы, которые вырастили Поттера не дали ему ни капли любви и поддержки, и празднование дня рождения, видимо, никогда не было важным днем. Он не хотел уподобляться им. Не хотел, чтобы с ним Гарри чувствовал то же, что и в детстве. Реддл и сам когда-то чувствовал это отторжение, когда никому не было до него дела, а его собственный день рождения был просто очередным днем. Том очень хорошо понимал Гарри, ведь и сам был тем ребенком, и оттого сильнее сейчас было чувство вины. Он будто предал сам себя. — Том, перестань. Все, правда, в порядке. Пойдем домой, — успокоившись, Гарри даже взял мужчину за руку и легко потянул того на себя. Реддл выглядел немного потерянным, и парень будто наяву видел, как клубятся мысли у него в голове. — Я что-нибудь придумаю. И ты, конечно, можешь написать своим друзьям, чтобы они прислали тебе подарки. Или принесли их на воскресный прием! — Хорошо, — искренне улыбнулся Поттер. — А теперь пойдем. Пойдем, Том…

***

Весь тот водоворот чувств, мыслей и состояний рано или поздно должен был вылиться во что-то, и Поттера накрыло к вечеру субботы. Он прогуливался менором, когда услышал мелодию. Кто-то искусно играл на инструменте, да так, что казалось это была не обычная музыка, а заклинание, которое шептали ноты. Гарри отправился на звук, да так и замер при входе в комнату. Был глубокий вечер. На улице уже было темно и большинство магов, проживавших в меноре, разошлись по своим комнатам. Помещение, в котором оказался парень, освещалось лишь несколькими свечами. Атмосфера от этого была таинственной, но очень уютной. По углам комнаты было темно, свечи отблескивали в стеклах и зеркале. Посредине комнаты, ближе к окну, стоял черный рояль. Гарри заворожено смотрел, как по клавишам мягко ступают длинные пальцы, подчиняя себе звуки и складывая все это в прекрасную музыку. Парень глубоко вдохнул и не мог выдохнуть. Не мог пошевелиться. Не мог отвести глаза. Том, в белой рубашке с закатанными рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами, что открывали шею, с чуть запрокинутой головой и растрепанными волосами, с прикрытыми глазами и чуть приоткрытыми губами выглядел столь прекрасно, будто сама Магия покоилась в этом мужчине. Гарри притягивал этот образ, у него все мысли из головы вылетели и в горле пересохло. Каким прекрасным был Том в этот момент, каким живым и настоящим. Будто скульптура Микеланджело, будто картина Да Винчи… Гарри не может сообразить где реальность, а где его чувства. Гарри терял себя в этом и видел только Тома. Том… Том… Том… В голове стучит сердце и нечем дышать. Несколько шагов вперед. К этому мужчине, к этому божеству, к этому дьяволу. Гарри ведет и невыносимо хочется ближе к тому, кто кажется таким реальным, потому что сам он уже, похоже, не существует. Музыка останавливается. Глаза в глаза. Парню кажется, он сейчас упадет, пропадет, рассыплется на атомы. Том тянет к нему руку и кажется, что-то говорит. Будто ему сейчас есть важность до слов. Он заворожен. Он повержен. Том хочет подняться с кресла и делает уже первое движение, как парень внезапно срывается и подбегает прямо к нему. Смотрит так внимательно, так будто видит впервые и будто даже немного безумно. Холодные ладони обхватывают лицо Тома и Гарри быстро проводит языком по губам, продолжая смотреть. Мужчина следит за этим движением, а когда переводит взгляд вверх, к его губам прижимаются другие уста и тело будто прошибает разрядом тока. Магия внутри взрывается фейерверком, он видит, как сильнее и ярче загорелись свечи. Его руки сами оказываются на плечах Гарри и парень дрожит. Дрожит, сжимает закрытые глаза и уже собирается отстраниться, когда Том отвечает на поцелуй. Гарри кажется, будто произошел Большой Взрыв и вселенная только начала свое существование. Его трясет, он чувствует стыд и смятение, и радость, и волнение, и окрыленность. Он очарован этим человеком, пленен им, замкнут на нем. Будто мир дошел до своей конечной точки и взорвался сверхновой.

***

Они так и не обсудили произошедшего. Разорвали поцелуй спустя минуту и сразу же оказались в объятиях друг друга. Том прижимал парня к себе, гладил ладонями по спине, пытаясь унять дрожь парня, молчал, потому что не знал, что сказать. Не торопятся ли они? Правильно ли происходящее? И что вообще произошло сейчас? Ему необходимо было немного времени, но Гарри был столь взбудоражен, что оставить его одного даже помысла не возникло. А парень прижимался все ближе, глубоко дышал, а потом замер, напрягаясь всем телом. Том что-то шептал ему, сам до конца не разбирая слов. Главное — успокоить, а остальное потом. Гарри так и отключился у него в объятиях, так что до комнат Том перенес его на руках. А потом было утро воскресенья и у них не было времени на разговоры. Гарри все утро не выходил из комнаты, а Том готовился к приему. И хотя он порывался несколько раз пойти к парню, его останавливали то необходимые дела, то внутренний голос, что нашептывал о необходимости дать Поттеру время. Встретились они только перед самым началом вечера. Том, одетый в длинную черную мантию, которая, тем не менее, подчеркивала его стройную фигуру, и Гарри, отдавший предпочтение смокингу и только накинувший сверху черную мантию, встречали гостей, стараясь даже не смотреть друг на друга. То есть, они поздоровались, а потом Гарри порозовел и смущенно отвел глаза, на что Том лишь удивленно посмотрел, но начали прибывать первые гости и они разошлись по разным углам: Реддл встречал гостей у камина, Поттер — у главного входа. А Гарри и правда был смущен. Утром он даже хотел, чтобы кто-то стер ему память о произошедшем, ведь он, который столько времени мучался чувством вины, который не мог разобраться в своих чувствах, вчера сделал то, что утверждало его истинные намеренья. И в первую очередь парню следовало перед собой признать, что он испытывает к Тому сейчас. Ведь невозможно так сильно желать человека без чувств. Н е в о з м о ж н о. Желания Гарри выходили за грань простого физического или душевного. Это было всеобъемлюще, на каждом уровне существования и каждой клеточкой тела. Гарри не понимал, что это и почему он чувствует именно так, но и решать что-то времени не было. Казалось, это уже давно было в нем, просто теперь стерлись все границы и он увидел то, что было внутри. Увидел, почувствовал, узнал. И оставалось только понять, а что же чувствует сам Том и как им дальше быть. За весь вечер они несколько раз пересеклись взглядами. Каждый разговаривал со своими людьми. Они будто кружили в непонятном танце по залу, как хищники, пытаясь найти слабое место, только они искали подходящий момент. Напряжение чувствовалось все больше, и ближе к полуночи Том уже практически не контролировал свое раздражение. Что за кошки-мышки они тут играют? Он уже практически подошел к Гарри, как вспыхнул камин и в зал вошел мужчина лет сорока, с первой сединой в волосах, одетый в футболку и льняные брюки. — Том, любовь моей жизни, не стоит забывать о старых связях, особенно когда празднуешь свою победу…