Седьмая заповедь. Улица Воздержания

Они стояли на пороге рядом. Обе сразу. Уля и Ривер. А между ними – странное существо. Вроде человеческий силуэт, но зыбкий, расплывчатый. И замотанный как будто бы в плёнку. – Ривер, какими судьбами? – Привет! – крохотная заминка, и не добавила «милый». – Лучше скажи, что ты сделал вот этой вот колонии опасных микробов! – Понятия не имею! Я встречал таких, как она, но то было очень давно и далеко отсюда. – И тебе ни о чём не говорит имя Соргалим? – Нет, – а сам так и отводил от неё взгляд. То ли из-за Ули, то ли Ривер попросту слепила его, будто солнце. – Она последняя из своего народа. Вернее, они – последняя колония. Ей пытались дать шанс, но она раз за разом сбегала на поиски приключений. Нет, это я бы поняла, сама такая. Но она обожает прикидываться человеком, подбираться к кому-нибудь и заражать. – Может, пусть она сама скажет, почему прицепилась ко мне? – Здесь её допрашивать нельзя. Пойдёшь со мной или, думаешь, не стоит? – Уля… – повернулся Рихард к невесте. – Я поняла, меня не возьмёте. – Отчего же, возьмём, – Ривер чуть заметно подмигнула. – Вы тоже вовлечены. …Как же давно он не переносился во времени и пространстве с помощью высоких технологий! А Уля так и вовсе жалась к нему, ничего не понимая. Хорошо хоть ей не стало плохо во время переброса. Существо по прозванию Соргалим поместили в камеру, убрав при этом плёнку. Теперь они трое видели перед собой ещё более туманный человекоподобный силуэт. – Объясните мне уже что-нибудь! – Уля упала в кресло, которое сразу перестроилось под её фигурку, мягко обволокло. – Для начала, я ей не мать, – сообщила Ривер. – Я вообще не знаю, соберусь ли когда, с такой-то жизнью. Я просто некоторое время за ней присматривала. – Надо было брать нас с собой! – заныло существо из камеры. – Мы бы тогда бузили под присмотром! – Претензия принимается. Хотя ваш вид попросту слишком опасен. – Ваш вообще кошмарен! – из тумана постепенно проступало большеглазое девичье лицо и абсолютно белые волосы. Так существу было, видимо, удобнее разговаривать. Глаза сияли ярко-лиловым. – Это отдельный разговор, – фыркнула Ривер. – И к делу он не слишком относится. Почему Рихард и Ульяна? – Его дети не выживают. Им не удаётся даже родиться. Мы подумали, что, наплетя историю про то, как вот эта вот жуткая женщина, – туманный палец ткнул в сторону Ривер, – зачала меня, Милагрос, обманом и предала, мы сможем поломать проклятие. – Отвратительно, – только и сказал Рихард. – Как будто нельзя было подружиться по-хорошему! – С вас бы тогда сталось ещё и домогаться, агент Зоргенфрай! И уж будто мы не знаем, как для вас, человеков, для мужиков особенно, важен голос крови! Приёмные дети – это совсем не то! Рихард закатил глаза. Подумалось – со стороны могло выглядеть демонстративно. Потому что в части родной крови этот гигантский микроб был не совсем неправ. – Молчи, одноклеточное! – возмутилась уже и Уля. – Было бы кого домогаться! А детей ему рожу я, думаю, через пару лет точно! – Не выйдет, – процедило существо. – Они все возродились в тебе и принесли свой рок! Ика подошёл к ней, обнял за плечи, погладил успокаивающе… А существо неслось дальше: – Ты ещё, может, сама не захочешь, ты ещё с ним наплачешься! Он же крутит со всем, что движется! – Помолчи, – вмешалась Ривер, – они сами разберутся. Ты не хочешь знать, как я тебя нашла? – Валяй, выкладывай. – Плохо учишь матчасть, когда хочешь встроиться в какой-то век. Вы всегда были комком показушников, Соргалим. Это ваше имя круто звучит, читай его хоть как. Наоборот будет Милагрос. Вас много, типа вы – чудеса. И захочется, чтобы это имя звучало. Это же ты включила в кафе ту песню. Но вот промазала годом. Я же искала, где может всплыть имя «Милагрос». Так вот, «Дикого ангела» в России начнут показывать только на будущий год! Это Ульяна вообще не разбирается, а был бы кто другой… Но я всё равно уже шла по твоему следу! – Ну и гордись. Ты тоже показушница, Ривер. – Я и не скрываю. И собирать информацию ты научилась у меня. Всё, Рихард, я сейчас сдам этих микробов куда следует и вернусь. Надо поговорить, согласен? Вспышка телепорта. Огромные глаза Ули. – Ты и правда бывал на других планетах! – Прости, я не умер в сорок четвёртом. Давно пора было рассказать… – Да я не спрашивала. Мы вообще мало разговаривали, разве нет? – Исправим, Улинька. – Тогда расскажи, как всё было. И про мир Джины Рицци, я его помню, но он у меня в голове не укладывается… – Про ту планету расскажу. А про сорок четвёртый хотел бы, чтобы Ривер тоже послушала. – А она тебе кто? – Случайная знакомая, – он многозначительно и виновато улыбнулся. – Сначала. А потом эти шпионские игры так всё запутали… Сейчас услышишь.

* * *

– …Итак, монсеньор Ренато Рицци не винил меня в смерти своей дочери и внука. Говорил: это было импульсивное решение самой Джины, к тому же она отправила на высший суд нескольких врагов… прежде чем её настигли преждевременные роды… – Ика помолчал, и это не было позёрством. – Вот только я, конечно, себя винил. И вот так присоединился к воинам церкви. Ренато Рицци как раз тогда пошёл под руку Вселенской. – Ика, ты был священником?! – впервые за долгое время перебила Уля. – Ты не спеши, родная, представлять меня в облачении. Мы были воинами и носили только камуфляж. Но чего я не ждал, Ривер, так это того, что придётся конвоировать тебя. – Я-то тогда видела тебя впервые. Для нас обоих время течёт не по прямой. А вот ты, наверно, был очень разочарован, узнав, что я «за плохих». – Я хотел знать больше. В том деле так и клубился туман, а у меня не было возможности сделать хоть шаг в сторону. Ужасная миссия. – Ты же всегда плевал на правила и импровизировал. – Ривер, тебе это понять сложнее, чем Уле, но прежде всего я коммунист. Был, есть и буду. И на тот момент мы со Вселенской церковью были на одной волне. Да к тому же ты ни словом, ни взглядом не выдала, что меня знаешь. Я и решил тоже… оставаться в образе. Так меня и убили. Впервые по-настоящему, – он криво усмехнулся. – И тогда ты попал в рай? – Уля явно пыталась понять хоть что-то. – То был не рай. А безумный проект одной злодейки. Она научилась захватывать сознания умерших и помещать их внутрь машин-убийц. Ривер кивала, но перебила: – И ты сумел вырваться? – Да. Мой дух, душа, сознание… И вот так я снова попал туда, где родился. Долго скитался, пока не встретил мою Улю – и вот я здесь. – Вот это беспрецедентно! – Это Уля сделала. Я ведь знал, что все-все в ней возродились, чтобы я мог искупить… – Тогда счастья вам, ребята, – улыбнулась Ривер – а у Рихарда заныло сердце. Все, да не все. – Я подкину до дому!