История одного сумасшедшего 2: Призраки прошлого блюют гнилой кровью

      Солнечные лучи чуть ослепляли, но придавали всей праздничной атмосфере некую романтичность. Пахло алкоголем, а где-то вдали слышался радостный смех. Вероятно, это Оливер, который вновь вспомнил какую-то забавную (по его мнению) историю.       Дорога выдалась дальней, и Ларри чувствовал себя необычайно уставшим, но понимал, что деваться некуда. Старые друзья уже здесь, а праздник вот-вот начнётся.       — «Надо хоть поздороваться. Может, чуть позже мне выдадут комнату в особняке. Ох, хоть бы на полчаса… Знаю, неприлично, но я рискую заснуть прямо за столом.»       Хлопнув дверью, мужчина вышел из автомобиля и осмотрелся. Шум раздавался совсем рядом, но Ларри так никого и не видел, кроме притаившийся под ярко-зелёными листьями молодого шиповника синицы.       — «Ах, узнаю их чёртов нрав… Никогда ведь не выйдут встречать гостей. Сам уже жалею, что приехал.»       Топнув каблуком по деревянной плитке, мужчина, невзирая на свою гордость, уж хотел было отправиться искать знакомых, но вдруг к нему навстречу выбежала раскрасневшаяся от жары немолодая женщина. Приглядевшись, Ларри узнал в ней мать Оливера.       — Ох, миссис Флетчер! Как давно я Вас не видел, — натянуто улыбнулся мужчина.       — Ларри, милый, я так рада, что ты приехал, — хозяйка особняка вдруг помрачнела. — Давно здесь стоишь? Я говорила Оливеру, чтобы он следил, но ты же его знаешь…       — Н-да, всё, как всегда. Не переживайте, миссис Флетчер, я только приехал.       — Как хорошо, — она снова заулыбалась, а Ларри вдруг заметил, что её и без того неаккуратный макияж немного потёк. — Дорога выдалась спокойной?       — Ну, да, но я только с работы, сами понимаете. Извините, если что, но я очень устал.       — Бедный мальчик. Я подготовлю для тебя комнату, и когда всё закончится, то скажу, чтобы Оливер и Эдвард не шумели.       — Тысячи благодарностей.       Миссис Флетчер осталась именно такой, какой её запомнил Ларри ещё много-много лет назад. Её безграничная опека распространялась буквально на всех; женщина приглядывала не только за сыном, но и за его друзьями, а уж тем более невестами. Впрочем, возможно это и послужило той самой причиной, по которой Оливер так и не женился.       — Поможешь мне подготовить стол? Осталось совсем немного.       — Д-да, конечно, — вздохнул гость, понимая, что деваться некуда. Снова.       Раскладывая ножи, мужчина уже представлял, что с ними будет, когда Оливер возьмётся за лишнюю рюмку (а он возьмётся). Хотя, если задуматься, а не всё ли равно? Напрасная работа — то, что преследует Ларри всю его сознательную жизнь, пора уже и перестать этому удивляться.       Возможно, сегодня он выпьет даже больше, хоть это и банально.       — Ларри, ты сам на себя не похож. Что с тобой?       — Да так…       — Я знала, что развод очень плохо скажется на тебе, но ты должен взять себя в руки. У тебя есть Хлоя.       — Угу-м… но что-то мне подсказывает, это ненадолго. Аннет, она… — сглотнул Ларри. — хитрая. Хитрая и мстительная.       — Не нагоняй на себя тоску. Она ведь должна понимать, что ты отец.       — Мне только и остаётся, что надеяться на её понимание.       Послышались быстрые шаги, на которые Ларри обратил внимание не сразу. Из темноты особняка показался высокий мужчина весьма крупного телосложения. Он застыл на пару секунд, будто вглядываясь, а затем его потрескавшиеся губы изогнулись в улыбке.       — Ну и ну, — послышался хрипловатый голос. — Ларри Харт? Мои глаза не врут? Это правда ты?       — З-здравствуй, Оливер.       Гость почти что испугался, когда его резко прижали к сильному телу. От потрёпанного, уже давно выцветшего пальто повеяло пылью, и Ларри закашлялся, но это не помешало ему увидеть поистине детскую радость в светло-синих глазах старого друга.       — Задушишь, отпусти! — прохрипел гость, прежде, чем оказаться на свободе. — Я-я тоже рад тебя видеть.       — Да ну, не обманываешь?       — Тебя обманешь, Оли…       Мужчина отстранился, не переставая улыбаться ни на секунду.       — Вообще, я не думал, что ты приедешь.       — Извини, — вздохнул Ларри. — Кажется, я выпал из жизни на несколько лет, когда переехал.       — Ха-ха, не получится. За столом расскажешь всё, ничего не утаишь.       — От тебя утаишь, Оли…       — Ладно, приятель. Нас ждут.       Харт узнал о том, что здесь будет ошиваться он ещё давно, но то, что встреча с ним будет не самой приятной, Ларри понял только сейчас.       — «Нас связала общая работа. Ох, не рад я был этому знакомству, но что теперь поделаешь? Хотя… несколько лет назад, насколько я помню, он был несколько иным. Незначительно, но всё же.»       — Ларри, не томи, — весело хмыкнул Оливер. — Эд и так не в духе.       — Правда? Напомни-ка, а когда он вообще был в духе? — пробормотал в ответ Харт, стряхивая пыль со своего сюртука, отчего светлые, чуть взлохмаченные волосы гостя переместились на его плечи. — Не припомню совсем.       — Ну хоть ты не сердись, — помрачнел мужчина. — Мне бы не хотелось, чтобы всё закончилось нашей общей ссорой. Вновь.       — Да… Прости, Оливер.

***

      Осмотрев стол ещё раз, Ларри позволил себе улыбнуться. Флетчеры на выпивку не поскупились, и, возможно, сейчас это станет каким-то спасением, хотя бы на некоторое время.       — А, Харт, это ты, — негромкий смешок за спиной заставил вздрогнуть. — Не подумал бы.       Эдвард Кэрри, собственной персоной. Кажется, он уже заранее знал, что Ларри не обернётся, поэтому сразу же направился к самому дальнему углу стола.       — Ты совсем не изменился.       — Не могу сказать того же о тебе, — прошипел в ответ Харт. — Хоть бы постеснялся.       — О чём ты? — самодовольно ухмыльнулся Эдвард. — Пытаешься меня задеть, что ли?       — Нет смысла. Просто… эти омерзительные круги под твоими глазами не от алкоголя.       Собеседник заметно помрачнел, но не ответил.       — Ты ведёшь себя не лучше, чем выглядишь, — продолжил Ларри, снизив тон. — Я только одного понять не могу… что ты здесь делаешь?       — Ну-у, — негромко ответил Кэрри. — Упустить весь праздник, упустить… — он вновь улыбнулся. — гору выпивки на юбилее знакомого придурка. Невыгодно, не находишь?       — Как низко ты пал.       — Ларри, ты взрослый парень, — отмахнулся собеседник. — Пойми уже и перестань удивляться всему, что происходит вокруг.       Послышался звон бокалов и мужчины обернулись.       — Хватит шептаться, — Оливер поправил воротник своей чёрной рубашки. — Вы такие угрюмые, будто пить приехали по далеко не праздничному поводу.       — Извини, Оливер, — невесело хмыкнул Кэрри, и Ларри приложил все свои усилия, дабы не раскрыть рот от удивления.

***

      А ветер всё усиливался. Голова кружилась, но уже не от усталости. Они всё о чём-то говорили, улыбались, потом резко мрачнели, но всё это было слишком неважно, чтобы запоминать.       — Эд, а помнишь, как твой отец клялся убить тебя за одно упоминание той девчонки? — вспоминал Оливер. — А ты всё говорил, что он не смеет, да не смеет…       — Он вышвырнул из дома моё обручальное кольцо, а Регина вышвырнула меня из своей жизни, мол, она устала от бесконечных истерик. А ведь всё могло сложиться по другому…       Ларри Харт считал себя плохим другом, плохим мужем и плохим отцом. Наверное, это поэтому он сейчас находился вместе с такими же несчастными идиотами, как и он сам. Жалеть было поздно, оставалось лишь пить и натянуто улыбаться.

***

      — Эй, чел. Говорю сразу, если с машиной что-то произойдёт, то я буду требовать с тебя деньги, как с живого.       Дэвид ухмыльнулся, но ухмылка его вышла напряжённой и до ужаса неестественной. Выглядывая из-за угла, он становился похожим на дикого зверя, что готовился напасть на ничего не подозревавшую жертву. Впрочем, так и было, в какой-то манере.       — Гм-м, — его чуть дрожащий голос звучал то ли возбуждённо, то ли испугано. — Не верится. Они здесь, прямо передо мной, без единого шанса скрыться. Они… даже не понимают, что оказались в ловушке.       Найф зажёг сигарету. Первые искорки от зажигалки испарились так же быстро, как и надежда на то, что сейчас всё прекратится, произойдёт всё, что угодно, но только не то, о чём сейчас думает младший Конрад.       — «Никогда бы не пошёл на нечто подобное в здравом уме, но если не они, то без головы останусь я. Да, жить с таким грехом будет невыносимо, но я хочу умереть своей смертью, без вмешательств бешеных, убитых когда-то давно тварей.»       — Может, передумаешь, пока не поздно? — сделал попытку мужчина, надеясь на чудо. — Это слишком глупо.       Дэвид зарычал, не отводя взгляда от трёх силуэтов где-то вдалеке.       — Ты… не понимаешь. И не поймёшь.       — Да упаси Бог, — нервно хихикнул Найф. — Но ты же сам не до конца уверен.       — П-плевать. Ты знаешь, что должен делать.       — Одержимость твоя, а жить с этим мне, — отвернулся Найф. — Какой же ты эгоист, Дэвид.       Они посмотрели друг на друга, и этого хватило. Одно движение, одна мрачная улыбка, и мужчина стал ещё больше осознавать, что выбора у него нет.       — Ты мне нравишься, — негромко прошипел младший Конрад. — Как человек, в смысле. Я не хочу делать того, о чём потом пожалею, понимаешь?       Найф не ответил, выдыхая сигаретный дым.       — Помнишь наш договор?       — М-м? — отвлёкся Дэвид и тут же виновато отвёл взгляд. — А-а, ты об этом…       — Может, я и дал тебе своё молчаливое согласие на тех парней, — вздохнул собеседник. — но не смей думать, что я помогу тебе в убийстве их жён, детей и так далее. Мне плевать, как ты отреагируешь, от своего не отступлю, ясно?       Младший Конрад удивлённо поднял брови, а затем неуверенно улыбнулся.       — Ага… Я тебя понял, святой отец. В любом случае… ты не хочешь быть свидетелем, правильно? Не стесняйся своих желаний, мне без разницы.       — Меня рядом там не будет. И забудь уже то происшествие в баре, — ещё больше нахмурился Найф. — «Мне кошмары снились несколько дней…»       — Как скажешь, приятель. Только… не уезжай сразу, как только я скроюсь из виду. Ну, начнём с того, что я сразу же найду, м-м-м-м, а закончим тем, что я буду тебе очень признателен, если что-то пойдет не так и ты кого-нибудь удержишь. Идёт?       Мужчина обречённо кивнул.       — Я ведь… не убийца.       — Нет, конечно нет, — хмыкнул Дэвид. — Тебе просто не повезло.

***

      — «Они были удивлены. Оливер, Эдвард, Ларри… Я вспомнил каждую черту их лиц, каждую улыбку, и от этого мне становилось ещё больнее. Не могу судить, заслужили они это или нет, но если бы у меня был хоть какой-то шанс предупредить их, спасти от той участи… Я сделал непростительную вещь, и только потому, что сам боялся за свою жизнь.»       — «Мне жаль этого мальчишку. Он запутался в себе больше, чем я. Все его планы, мечты, надежды были разрушены в один день, самым что ни на есть омерзительным образом, и теперь у него лишь одна цель, абсолютно такая же. Этот мальчишка… стал жертвой собственной ненависти.»       — «Кто может с ним справиться? Не я, уж точно. Может, он сам, как только получит своё. Мне стыдно. Прости, Джей, если бы я только мог тебе помочь…»       — Я думал, что удивительнее приезда Ларри уже ничего не будет, — смеётся Оливер. — Рад встрече, Найф.

***

      — Только не говори, что до сих пор балуешься этим. Тебе уже тридцать четыре, сам понимаешь.       Эдвард отвечает не сразу, мрачно смотря куда-то в сторону.       — Именно. Мне терять-то… нечего.       Он немного помолчал, а затем продолжил.       — Хотя, м-м, ты чуть, да прав. Детские забавы мне уже не к лицу.       — Уже себя приговариваешь? — хрипло усмехнулся Найф. — Неужели тебе действительно нечем заняться?       — Ну-у, — задумчиво протянул Кэрри, скрестив руки. — Как бы тебе сказать…       — М-м?       — Я потерял свою невесту, работу, а когда вернулся в родительский дом, то был выгнан. Сейчас у меня нет идей насчёт дальнейшего.       Он сделал глоток из своей рюмки.       — Не жалейте меня, — Эдвард мягко улыбнулся. — Мне плевать. Абсолютно.       Найф поник ещё сильнее. Подтянув свои чёрные, кожаные перчатки, мужчина обернулся на Ларри.       — Тем не менее, Харт, здесь ты только по своей глупости.       — Что ты имеешь ввиду?..       — Оливер, — он мрачно ухмыльнулся и резко перешёл на шёпот. — лишь послушное орудие в руках окружающих, а у меня почти ничего не осталось, чтобы я помнил обо всех своих грехах. Я не ненавижу, но и льстить не собираюсь: Ларри Харт, ты единственный из нас, кому есть, что терять. Не испогань всё окончательно.       На траву упала странная баночка с не менее странным названием, но её, кажется, никто не заметил.

***

      Солнце уже садилось за горизонт, окрашивая небо в самые нежные, самые мягкие оттенки розового и жёлтого цветов. Очарованный, Джеймс не чувствовал, как чай обжигал горло, быстро скользил глубже, принося всё больше и больше неприятных ощущений.       Чёрный, пушистый хвост соседской кошки чуть щекотал бледную кожу, но Джеймс не обращал внимания, машинально поднося чашку к искусанным губам и делая глоток. Время будто остановилось, и если бы не громкий, детский смех где-то вдалеке, то он бы и вовсе чувствовал себя одним в целом мире.       Он не мог сказать точно, что чувствует сейчас. Необычайная лёгкость смешивалась с пульсирующей тревогой, вызывая искусственное спокойствие. Тоска и облегчение, всё такое противоречивое, непонятное, и нет никого, кто бы помог разобраться.       Джеймс привык. Привык к одиноким, скучным вечерам, когда брат обещал быть рядом. Привык к взволнованным взглядам, непониманию и дикому холоду от воспоминаний. Привык к обжигающему чаю.       Иногда, как он недавно понял, собственная голова может являться подлым врагом. Некоторые мысли походят на лёд и испепеляющий огонь одновременно, превращаясь в сильнейший яд, который убивает, режет изнутри, словно лезвие разделочного ножа. Больнее, чем обжигающий горло чай.       — Извини, Лаффи. Я задумался.       И всё же… Это легче, чем кажется: просто идти вперёд и не становиться жертвой собственных мыслей. Не нужно забывать, достаточно просто понять, что действительно важно.       — Миссис Питерсон… Шарлотта. Она хотела прогуляться со мной этим вечером. Интересно, что она хочет мне сказать?

***

      Когда становится страшно, Хлоя молится. Так, как её учили. Прикасается к золотому кресту и читает «Отче Наш». Так, как её учили.       Её тёмные, длинные волосы пахнут свечным воском и чем-то ещё, чем-то сладким. По её бледным щекам текут слёзы, ведь он не исчезает, наоборот, подходит ближе, шепчет что-то, но она не может разобрать ни слова, да и сомневается, а слова ли это вообще?       Хлоя не понимает, что сделала не так. Почему именно она, а не те мальчики из хора, которые пропустили сегодняшнюю литургию? С липкого, холодного и невероятно длинного языка на деревянный пол капает вязкая слюна, и девочка еле сдерживается, чтобы не закричать.       Её всегда учили смирению, но сейчас всё это кажется бесполезным. Даже когда она позвала на помощь, ответом послужила звенящая тишина, которую нарушило весёлое, почти что детское хихиканье.       Это не имеет смысла. Даже если она сумеет вырваться из ледяных, душащих рук. Во тьме не различить ни единого силуэта, будто сама комната исчезла и не осталось ничего, кроме пустоты.

Впрочем, Дэвид крайне редко сдерживал свои обещания.