***
Дом был наполнен темнотой и тишиной, но, спускаясь по лестнице, Джеймс не может избавиться от ощущения, что до прихода Дэвида здесь было светлее. Он крепко сжимает перила, идёт почти на ощупь, но не хочет зажигать даже свечу. Не хочет видеть в зеркалах очертания своего лица. Не хочет тревожить спящих. А головная боль всё усиливается. Он помнит, с какой злостью смотрел Дэвид, но не помнит, как зашёл на кухню. Джеймс не помнил, как налил холодной воды в стакан, и вдруг несильно поперхнулся. То ли от головной боли, то ли от осознания, что он в тот момент и сам был готов посмотреть на брата с неменьшей злобой. Одно старший Конрад знал точно — он сегодня не уснёт.***
Хотелось с кем-то поговорить. А ещё больше хотелось сбежать. Но это было глупо. Джеймсу некуда идти, не то что бежать. Разве что далеко-далеко, куда-то к лесу, стирая ноги не до мяса, а до костей, не останавливаясь до тех пор, пока сердце не перестанет работать от усталости и рухнуть где-то там, наконец умерев. Но это глупо. А ещё — бессмысленно. Смерть здесь ничего не значит. Влияет лишь на сохранность тела. Эта мысль угнетает, но уже почти не пугает. Всё, что может сейчас делать Джеймс — это тихо сидеть в своей комнатушке или выполнять домашние обязанности. От этого уж точно вреда никому не будет. — Дэвид сказал, что мы связаны душами из-за… моих молитв, горя и моей любви к нему. Но мне всё больше начинает казаться, что я здесь совсем непричём. Он снова не понимает, размышляет ли или говорит вслух. Недавно зажившая от ран коленка ударяется об подлокотник дивана. Это больно, но у Джеймса нет сил реагировать. Вытащив из карманов спички и небольшую свечку, молодой человек садится, но не спешит озарять гостиную хоть каким-то светом. Он не знает, сколько времени провёл в почти непроглядной тьме, слушая размеренное тиканье напольных часов. Но это и не важно, важно то — что за окном не светлело. Он будто сосредоточился на своей боли, что сдавила лоб. Казалось, что если пульсация хоть немного усилится, сдавит сильнее, то его голова попросту треснет, забрызгав такой хорошенький диван внутренними переживаниями и мнимой свободой. Нет, пора что-то менять. Он чуть не роняет половину спичек во тьму, начав неправильно открывать такую маленькую коробочку (он почти что замер, вдруг вспомнив маленький гроб, в котором хоронили младшего брата), но успевает всё поймать. Ассоциация пропадает так же быстро, как и появляется, Джеймс не хочет на ней зацикливаться (как сделал бы раньше). Секундный страх поджечь самого себя, и вот он уже видит свои немного трясущиеся руки. Тусклое пламя быстро охватывает фитиль свечи, Джеймс тушит спичку, когда огонь ровно в одном миллиметре от его пальцев. Глазам больно от внезапно появившегося света, но они достаточно быстро привыкают. Джеймс подносит свечу к часам. Почти два часа ночи. Хотя ещё недавно был вечер. Негромко хмыкнув, Джеймс снова подносит свечу к себе и обращает внимание на старинный шкаф, выполненный из красного дерева. Склонив голову набок, он призадумался. Джеймс не мог назвать себя любопытным человеком, да и в чужих вещах копаться не любил, но так хотелось себя отвлечь. Да и чем ещё заниматься поздней ночью в малознакомом доме, зная, что все крепко спят? Да, это было неправильно, это было не его дело, он должен был вернуться в свою комнату, но он чувствовал, что ему нужна хоть малейшая деталь, хоть одна мысль в голове, которая не будет связана с Дэвидом. Дверь шкафа открывается почти бесшумно. Джеймсу даже кажется это немного странным. Внутри много полок, которые заполнены различными бумагами, документами, но внимание старшего Конрада привлекает нечто блестящее в глубине. Он подходит, присматривается, тянется и чувствует рукой приятную, бархатную поверхность. Джеймс хватается и достаёт увесистый фотоальбом с металлическими уголками на обложке. Ох, он знал, что должен был положить такую важную для семьи Питерсонов вещь на место. Ох, как бы разочаровалась Шарлотта… Джеймсу стыдно, но ещё больше ему страшно. Свечной воск стекает вниз, обжигая руку, но он не произносит ни звука. Найти салфетки не составило труда, но это скорее для того, чтобы не испортить альбом, а не для того, чтобы не обжигаться. Фотоальбом тяжёлый и держать его немного неудобно. На первой странице Джеймс видит совсем молодую Шарлотту в пышном свадебном платье. Он всматривается в её улыбающееся, миловидное лицо и снова задумывается, почему эта женщина кажется ему такой знакомой и родной. Фотографий со свадьбы было много, и на всех она была счастлива не меньше, чем Генри, который так бережно держал её за руку практически на всех отпечатанных на плёнке воспоминаниях. А он всё всматривался в её лицо и не мог понять. Очередная фотография. Вот Генри укладывает спать младших детей, а вот Шарлотта сидит за столом и смотрит, как старательно выводит на бумаге разноветные фигуры самый старший ребёнок — Ник. Шарлотта выглядит очень уставшей, но она не прекращает улыбаться. — «Они не аристократы, чтобы иметь всё от рождения, они оба работают днями и ночами, чтобы их дети ни в чём не нуждались и росли в комфорте. Мистер Питерсон так заботится о Шарлотте… И он уделяет детям время не меньше, чем она сама. Им так повезло друг с другом.» Джеймс успокаивается и даже позволяет себе чуть улыбнуться. Дойдя до последней страницы, он вдруг замечает выглядывающий из-под обложки кончик небольшой фотографии. — «Ах? Здесь негде вставить фотографию. Она… не поместилась?» Джеймс сам не понял, почему почувствовал напряжение. Он хотел закрыть альбом и вернуть его на место, правда хотел, но рука сама потянулась к странности. — «Неужели они её действительно спрятали под обложку? Но что в ней такого?» Вытащив найденную фотографию, Джеймс приблизил к ней свечу. — О… Боже, — тихо прошептал старший Конрад, не сдержавшись. На снимке была непривычно серьёзная Шарлотта, которая стояла рядом с мрачной и даже слегка неопрятной женщиной, в которой Джеймс узнал свою мать.***
Тонкие ветки деревьев покачивались на ветру и напоминали искажённые руки, что тянулись куда-то к небу, будто желая освободиться. Золотистой листвы на них почти не осталось, но ворон оставался незамеченным, не спуская с чужаков острого взора. — Эй, Ник, — невесело зовёт Элисон, поправляя свои длинные тёмно-каштановые волосы. — Здесь… пугающе тихо. — Да! — затараторил Стивен, чуть ли не подпрыгнув к ней. — Мы хоть и достаточно быстро сюда пришли, но… — Ты хочешь так же быстро и уйти, я угадала? — с усмешкой перебила девушка. — П-почему нет?!Ветер не утихал. А давящая тишина понемногу начинала беспокоить.
— Ник? — снова позвала Элис. — Ник! Да что с тобой, неженка? И Ник будто очнулся. Растерянно посмотрел на друзей, осмотрел всю улицу и виновато потёр шею. Элис и Стив переглянулись. На лице последнего стал понемногу появляться страх. — Извини, я задумался. — Ты начинаешь нас беспокоить, чудик. Это была твоя идея, забыл? — нахмурилась Элис. — Д-да, я всё помню, — кивнул Ник. — А вы её поддержали, забыли? — Не все, — неуверенно сказал Стивен, но его проигнорировали. — Знаешь, темнеет, ещё и погода портится, — продолжила девушка. — Не хотелось бы тут простудиться. — И что вы предлагаете? — напрягся ещё больше Дэй. — Ну, очевидно, мы можем только зайти в какой-нибудь дом, — хмыкнула Элис. Страх на лице Стивена усилился. — Что такое? — усмехнулся Ник. — Ты думал, мы будем спать на улице? — Н-нет, я думал, что вы одумаетесь, мы погуляем здесь немного и вернёмся домой! — Не будь таким ребёнком, Стив, — поддержала Элисон. — Разве тебе не интересно? — Ох. Наши родители будут о нас беспокоиться, — посерьёзнел рыжий паренёк. — Раньше надо было думать, — хмыкнул Ник. — Идём.***
Это было глупо с самого начала. Они особенно ощутили это, когда открывали дверь заброшенного дома. — Тебе повезло, Стив. Здесь даже крови нет, — облегчённо улыбнулась Элис, присаживаясь на диван. — О, погоди! Ведь тут есть кое-что не менее страшное, — хихикнул Ник, указывая на густую паутину в углу комнаты. — Очень смешно, — закатил глаза Стивен. Аромат свежей еды не перебил запах сырости и чего-то ещё. В доме было откровенно неуютно, хотя все трое незваных гостей постоянно разговаривали и шутили, периодически кашляя от пыли. Обсудив последние новости, ребята заметили, что на улице совсем стемнело. — Надо было сразу палатки брать, — раздражённо сказала Элис. — Я не представляю, как можно лечь спать здесь. — Повторюсь. Надо было думать раньше, — самодовольно улыбнулся Ник. — Не строй из себя героя. Подбешивать начинает. — Ох, — Ник заметно погрустнел. — Да дело даже не в этом, — произнёс Стивен. — Мы же буквально дышим пылью здесь. — Брось, когда у тебя ещё такой опыт будет? — снова улыбнулся Питерсон. — Это глупо, — теперь уже нахмурился Дэй. — Всё какое-то развлечение, не парься, — девушка достала фонарик из сумки. — Да, Стив. Не будь таким унылым. Стивен мог бы обидеться и перестать с ними разговаривать. Но молчать было ещё страшнее. Снова начав беседовать о всяких незначительствах, ребята опять заметили, что Ник молчит и смотрит куда-то в пустоту. — Да что с тобой сегодня такое? — спросила Уайт. — Знаешь, э-э… Мы тоже немного боимся… — Немного? — удивился Стив. — Да отстань ты, — отмахнулась девушка. — А? — взгляд Ника будто снова прояснился. — Что такое? Элис промолчала. — Эй. Ребят… — Ник встал с дивана и еле заметно пошатнулся. На непонимающие взгляды друзей он лишь улыбнулся. — Здесь очень душно, не находите? — он направился к выходу из дома. — Я немного подышу. Когда скрипнула входная дверь и Ник исчез в темноте улицы, Элисон и Стивен заговорили не сразу. Какое-то время они сидели молча, не смотря друг на друга. — Ты что-нибудь понимаешь? — вдруг шёпотом спросил Стивен. — Если честно, то не очень. — Мне не нравится, как странно он себя ведёт, Эл. — Меня это тоже начинает напрягать. И… О, до меня дошло. Стивен, ты так ненавязчиво предлагаешь отправиться домой? — Знаешь, было бы неплохо, — Дэй обиженно отвернулся. — Но на самом деле… Возвращаться сейчас домой кажется ещё более небезопасным, чем нахождение здесь. Нам ведь нужно идти через лес, а уже ночь. — Да… Прости, Стив, я не хотела на тебя наезжать, — Элис отвела взгляд. — Просто… Хлопнула входная дверь. Послышались быстрые шаги и в гостиную вошёл Ник. Он улыбнулся, но уже более естественно. — Извините, что так долго, — сказал он и сел в относительно чистое кресло. — Не хотелось расставаться с глотком свежего воздуха и чувством свободы. — Как поэтично, — усмехнулась Элис. — И да, Стив, о чём я говорила… Просто… Просто не нагнетай обстановку, ладно? Стивен даже захотел пересесть от неё подальше. Но чем дальше, тем страшнее. — Я так вымотался сегодня. Думаю, вы не меньше, — хмыкнул Ник. — Предлагаю отбой. — Поддерживаю. Место у окна не сметь занимать, — улыбнулась Элисон. — Ну и пожалуйста, — пробубнил Стивен. — Кстати, — Питерсон ухмыльнулся чуть шире. — Я надеюсь, вы отключили свои мобильники.***
Джеймс не знал, что чувствовать. Он хотел, чтобы утро наступило побыстрее, и, одновременно с этим, он хотел, чтобы утро не наступало вовсе. Он помнил о запретах, помнил, что не имеет права говорить об этом, что Дэвид отрежет его язык, как только вернётся, но сегодня ночью ему стало на всё это плевать. Джеймс понимал, какие его будут ждать последствия, поэтому уже сейчас представлял на своих руках наручники, а на своём теле длинную смирительную рубашку вместо удобной футболки. Одно из двух… А, может, всё ещё проще и ему пора представлять на своей шее затягивающуюся верёвку? Он даже не помнит, как заснул. Солнечные лучи пробиваются сквозь занавески нежных тонов, освещают всю комнату, и ещё день назад он бы улыбнулся этому, но сейчас он лежит и смотрит в потолок. Даже постель кажется холодной, но Джеймс не может назвать её неуютной, потому что ничего не чувствует сейчас. Не хочется лежать, не хочется вставать. — «А чего мне вообще хочется?» Возможно, он бы согласился, если бы ему предложили прямо сейчас исчезнуть, но только с условием, что Дэвид его не достанет. Нигде. И больше никогда. И даже не потому, что Джеймс боится. — «Нужно найти Шарлотту.» Когда Джеймс покидает комнату, он успевает заметить своё отражение в зеркале. Его выражение лица всё такое же спокойное.***
Копна огненно-рыжих волос мелькнула совсем рядом. Шарлотта обеспокоена и не может найти себе места, бесцельно бродя по дому. И вот она наконец скрывается на кухне, чего-то ждёт, смотрит в окно, щупает пачку сигарет и совсем не замечает, как в помещение входит кто-то ещё. Джеймс останавливается, думает, не решается заговорить, и теряется ещё больше, когда Шарлотта оборачивается. — Бенджамин? Ох, ты меня напугал. Не подкрадывайся так больше, хорошо? — П… Простите, — негромко отвечает Джеймс. Молодая женщина садится за стол. Она хочет что-то сказать, но старший Конрад её перебивает. — Шарлотта, н-нам нужно поговорить. До т-того, как проснутся дети и м-мистер Питерсон. — Что случилось? — миссис Питерсон напрягается ещё больше. Джеймс достаёт найденную фотографию и протягивает ей, чувствуя, как лицо невольно вытягивается от непонимания и страха. И лицо Шарлотты тоже вытягивается. От ужаса.***
— Я догадывалась. С самого первого дня, как только тебя увидела, — женщина тихо закрывает дверь кухни. — Я была уверена, но когда ты сказал, что тебя зовут Бенджамин… — Ч-что… — голова начинает сильно кружиться. — Я думала, что схожу с ума от вины, — Шарлотта раздражается, но начинает говорить тише. — Я понимала, что это безумие, что это не мог быть ты, ещё и другое имя, но я… Ах, я… Старший Конрад чувствует, что его начинает тошнить. — Я видела тебя в нём, — шепчет миссис Питерсон. — Я уверяла саму себя, что это невозможно, что это полный бред, но… Я не знала, что делать. Меня тянуло к тебе, потому что я видела его. Одеревеневшее тело бил озноб. В глазах почти темнело, но он продолжал смотреть на неё. — Я оказалась права, да?.. — неуверенно спросила Шарлотта, подняв на него измученный взгляд. — Это ты, Джеймс? Молодой человек падает на колени. Больше нет сил. Больше ни на что нет сил.***
Слёзы капают прямо в стакан, в котором ещё недавно была вода. Он чувствует себя таким маленьким, ему стыдно, ему больно и невероятно холодно. А Шарлотта сидит напротив него и тоже плачет, периодически закрывая своё лицо. — Миссис П-питерсон… — всхлипывает Джеймс, подавляя желание взять её за руку. — П-пожалуйста… — Нет, не называй меня так больше, — женщина помотала головой. — Т-ты же… Ты же мой племянник, всё-таки… — Я-я… Вот откуда я Вас знаю… Тебя… Тётя Шарлотта, — Джеймс чувствует, что ещё немного и он потеряет сознание. Миссис Питерсон не сдерживается и достаёт пачку сигарет. Она смотрит на собеседника вопросительно, и он, неожиданно для себя, кивает. — Боже, Джеймс. Всё ещё поверить не могу. Что… Что у вас произошло? — Я-я расскажу, тётя. В-всё Вам расскажу, только… сделайте это первой, умоляю. Шарлотта шумно выдыхает дым, а затем кивает. — Ты меня, вероятно, совсем не помнишь, — начала она. — Оно и неудивительно… Твоя мама, моя старшая сестра Лилия… Мы с ней никогда не ладили. Сколько себя помню… Она была жестока и ненавидела, кажется, всех. Твоя бабушка показывала её врачам, психиатрам, да, и ей даже диагноз ставили, но я уже не помню какой. Я боялась её и почти с ней не общалась. Она часто попадала в неприятные истории, очень рано начала выпивать, в долги влезала, могла из дома уйти посреди ночи и вернуться через пару дней. Ох, мы так натерпелись от неё… И мы абсолютно не знали, что с ней делать. Дрожь в коленях понемногу проходила. — Мы были в ужасе, когда она привела в наш дом твоего отца, — Шарлотта зажгла новую сигарету. — Мерзкий человек. Он и бил её, и оскорблял, а когда мы хотели защитить Лилию, то она на нас чуть ли не накидывалась. Ну, мы и перестали, а она вцепилась в него, как в последнего мужчину на свете. Я даже на их свадьбу не пришла. А как только она переехала к нему, то мы все вздохнули с облегчением. Я правда хотела оборвать с ней все контакты, но… Она нервно сглотнула. — Тётя… — Она не позвала нас, когда ты родился, — Шарлотте становилось всё тяжелее говорить. — Мы узнали тогда, когда ты уже подрос. Она пустила нас на порог, и я даже обрадовалась, что она одумалась, стала спокойным и нормальным человеком. Потом я увидела бутылки из-под алкоголя… А потом я увидела, как она на тебя замахивается. Джеймс попытался вспомнить, но ничего не вышло. — Я, Генри, твоя бабушка… Мы все были в шоке. А когда мы хотели её осадить, то она закричала, что мы ей никто. Муженёк её быстро выставил нас за дверь и мы поехали домой. Я такая дура, Джеймс. Я не знала, как тебя защитить. И я так не хотела с ней больше видеться… Прости меня. Я должна была сделать хоть что-то, должна была забрать тебя из этого Ада. Но я так испугалась… Её муж угрожал мне, когда я была беременной. — Т-ты должна была защищать свою семью… — Джеймс придвинулся ближе. — Да, но я не могу себе простить, что оставила тебя в опасности, — вздохнула Шарлотта, отводя взгляд. — Я очень виновата перед тобой, Джеймс. И ты имеешь право меня не прощать. Я отвратительно поступила. — Не говори так, тётя, я не ненавижу тебя, — Джеймс вытер слёзы. Кухня вновь погрузилась в тишину. Но ненадолго. — Я думала, что хуже быть не может. Но потом родился твой младший брат, Дэвид. Сердце пропустило несколько ударов. В висках снова начало пульсировать, а волосы почти что встали дыбом. — Д-д-д!.. — Я его видела всего пару раз, — миссис Питерсон проигнорировала его реакцию. — Милый мальчишка. Был… Страшнейшая судьба. Я даже не смогла прийти на похороны. Представляю, насколько тебе было плохо и страшно. И… Ты совсем белый. Воды? Он не чувствовал собственного тела. И он даже не понял, как в его руках оказался стакан. Не понял, как сильно сжал его. Не почувствовал, как осколки вонзились в ладони. И не услышал, как Шарлотта почти пищит от страха. Слёз не было. У Джеймса их просто не осталось. Он почти терял сознание, но смог выпалить: — Продолжай! Ты знаешь, что случилось потом?! Напуганная Шарлотта опешила, не успев даже потянуться за бинтами. — П-потом… — продолжила женщина дрожащим голосом. — Лилия… Она… — Что?! — Она п-признавалась, что после смерти Дэвида… сожгла все документы, подтверждающие о его существовании. Дверь распахнулась и в кухню вбежала взволнованная Ева. — Мамочка, Ник так и не вернулся!***
— Я и не знала, что ты такой соня, Стив, — засмеялась Элис. — Ох… Я всё ещё здесь? Сколько времени? — недовольно спросил Стивен, поднимаясь с пыльного дивана. — Самое время для приключений, — ухмыльнулся Ник. — Разве мы не должны вернуться домой? — Дэй проснулся окончательно. Но все проигнорировали его вопрос. Ник приоткрыл входную дверь и указал на большой, причудливый и наполовину сгоревший коттедж, что стоял на противоположной улице. — Сегодня мы идём туда, — сказал он и широко улыбнулся.