Прошла война - а мира нет

Её предали - стало понятно слишком поздно. В бледных утренних тучах, портящих видимость, Дейенерис крепче обычного сжимала шипы Дрогона, так поздно и жалко осознав, что боится дальнего и серьёзного перелёта после падения. Дети чувствовали её волнение, дети, сознавая, чтобы кто ни говорил, свои размеры и возможности, боялись, что где-то навредили своей матери, и потому теперь та съёживается на спине одного из них. Черно-красный дракон то и дело пытался вывернуть голову, проверяя напряжённую всадницу, зелено-медный крутил целые винты подле них. Уже ближе к Драконьему камню, ближе к дому, Рейгаль вырвался вперед, намереваясь вскоре пикировать на песчаный берег, скрылся за скалой... И до них с Дрогоном донёсся пронзительный крик. Их с детьми предали, но даже это уже стало неважно. Забылся страх, забылась казавшаяся нестерпимой горечь от разрыва с Джоном, забылись даже потери, даже Дрого и Рейго. Обо всем позабыл и Дрогон - даже о ней. Он строптиво рванулся вперёд, рассекая воздух могучим телом, так сильно и быстро, что у Дейенерис заложило уши; он извернулся, огибая скалу ещё более быстрым путём, и всадница почти соскользнула с покрытого панцирем тела, почти канула в холодной воде на скалистом дне, которой в тучах даже не было видно. Ей не было бы суждено просто утонуть, упади она, внезапно осознала Королева. Всюду по северной части острова их ожидал Флот Эурона Грейджоя, и, сорвись она с Дрогона, вскоре её изуродованный труп тащили бы по улицам так и не взятой столицы. Дейенерис успела разглядеть около пяти десятка вражеских кораблей, наполненных армией. И огромными арбалетами с точеными стрелами. Прошло две секунды, внезапно до мурашек в самих мышцах поняла женщина. И закричала от страха. Два мига - столько понадобилась Дрогону, чтобы ринуться на подмогу брату, а ей, чтобы увидеть: её предали. Она сейчас проиграет. Рейгаль. Второй её сын, невыносимо визжа от боли, срывался вниз, пытаясь взмыть в небо снова и снова, но в итоге только обрушиваясь ниже. Левое его крыло было разорвано от середины, стрела пробила мышцы, причинила ему адскую боль и нарушила его равновесие. Теперь, уязвлённый и напуганный, Рейгаль срывался с неба, никак не умудряясь справится с раненым крылом, пытаясь снова и снова, и рыдая от раны пуще прежнего. Дрогон пикировал, брюхом уже скользя по воде; Дрогон не пожелал видеть уставленные на них десятки арбалетов. И Дейенерис не пожелала - просто зажмурилась. Если с огромным крылом её сына та стрела обошлась так - от самой Королевы останутся только тошнотворные куски плоти, всплывающие там и тут в море. Что ж, зато врагу её трупа не достанется. Они могут погибнуть, все трое, прямо здесь. И в мире тогда останется самый последний дракон. Он отомстит за них? Её мысли в голове с зажмуренными глазами - это ещё два мига. Они с Дрогоном могут убраться за скалу, могут отправиться сжигать флот Кракена, помогая своим кораблям под драконьими парусами, уже принявшим атаку... Но они не бросят Рейгаля. Один ящер конвульсивно дёргается, спасая свою жизнь, и новые стрелы со свистом летят мимо, а второй - спасает три жизни, маневрируя между этим дождём болезненной смерти. Два мига. И Дрогон то толкает всем корпусом брата в направлении укрытия за скалой - Дейенерис от импульсов срывается с сына второй в жизни раз, повиснув всем своим весом на одной руке. То хватает его челюстями за узкое место на шее, и тащит - они с Рейгалем как два балласта. Рейгаль кричит - брат больно держит его за горло. У него ранено крыло в самом основании. И она кричит. Кричит, и сплевывает собственную кровь - нежная девичья рука давно ранится о шип Дрогона, в который вцепилась, и красные капли чаще и чаще падают на искаженное лицо Таргариен. Дрогон дергается сильнее - стрела торчит в его крепкой спине. Там такой плотный панцирь, что это почти не рана. Но это место, где мгновение назад была сама Дейенерис. Она смотрит прямо в тело стрелы, в лицо своей смерти, её овивает порывами соленого горького воздуха, что пульсирует вокруг клубком летящих тел её детей. Её зрачки расширяются, её рот покрыт каплями крови, саднит её кисть, и Королева всхлипывает. За скалой Дрогон сбрасывает Рейгаля - тот наконец падает, теперь поняв и не сопротивляясь, грузно и тяжко приземляясь в песок. Он изворачивается, пытаясь дотянутся узким ящериным языком до рваной раны на крыле. Дрогон трясет спиной, и Дейенерис тоже рушится, наотмашь, всем телом - во рту кровь и песок. Шесть мгновений. Прошло, она клянётся жизнью своих детей, не больше минуты - а за неё постарела ещё на тысячу лет. Королева тяжело встаёт, позорно плюет, почти руками счищая с языка налипший на кровь песок. Забирается на Дрогона, последние силы отдаёт, чтобы вырвать из его спины жуткое оружие. Вспоминает, сколько их летело ещё. Думает, что для неё эти мгновения растянулись в такую вечность, что ей удивительно, как их не убили. Ведь это было так долго. Она разрывает юбки своего платья, прижимая их к кровавой ране Рейгаля, пытаясь безразмерное крыло перебинтовать, рыдая. И внутри круга, что образуют телами её лежащие раненные дети, сворачивается в такой же калачик, как они, но совсем крошечный. Рыдает, дрожит, и оттуда, из-за скалы слышит залпы, залпы, залпы... Она следила за восходящим солнцем, пока залпы из-за скалы становились реже, как и её всхлипы. Светило было в зените, когда удалось, щуря опухшие глаза, разглядеть огибающую скалу лодку. Едва получилось из неё выпрыгнуть, и бежать сначала в воде, потом военными сапогами проваливаясь в песок, её преданнейший Главнокомандующий спешил к ней. - Torgo Nudho... - Ваше Величество... Королева Дейенерис... Драконы? - Ранены. Улетели выше и глубже в скалы. Их надо найти, Рейгаль, он... может истечь кровью. - Несколько флагманских кораблей были разрушены, моя Королева. Остальные приняли бой, мы отразили атаку, но победы не было. Изменник Грейджой просто отступил. Мы собрали сведения о мертвых и потерпевших крушения судах. Тела ещё прибивает к берегу, но все живые вернулись. Госпожа, Миссандея с острова Наат... Она не найдена. Голос Серого Червя был её бальзамом, успокаивающим истерику, напоминающим, что, даже если она сейчас от ужаса просто не способна быть Воинственной Королевой, она под защитой. То, что говорил Генерал, было ужасно, Дейенерис хмурила брови, пока протягивала ему руки, пока он помогал ей встать... До последней фразы. Захотелось казнить его за сам факт того, что сказал подобное - последним, пока... Пока Королева не взглянула в его глаза, увидев потерянного, до смерти перепуганного молодого мужчину, ровесника её или Джона. Будь у неё нужда сказать такое про Джона, она бы медлила? Да. Молясь всем известным этим бессердечным богам, чтобы, пусть на последнем издыхании, но он выполз из моря. Чтобы не был хотя бы потерян навек. «Миссандея с острова Наат» - грустные огромные глаза рабыни-переводчицы. Напористая смелость, с которой она роняет «Valar Morghulis» - и Дейенерис верит, что эта девушка и правда пойдёт с ней до последнего боя, потому что так решила, едва ей дали законное право каждого человека решать. Чуткая смелость, с которой она влюбляется в Torgo Nudho - чистая и обескураживающая, такая, что, даже желай Королева, не стала бы на их пути. Внимательность и вдумчивость - и вскоре Миссандея уже составляет пару в словесной перепалки с Тирионом. Верность - когда драконы опасны, или когда все идут на войну с нежитью, или когда Королева связывает себя опасным романом с Королем, суверенность которого должна низложить. Всегда верность. В глазах Дейенерис потемнело от слабости и горя. На мгновение женщина потеряла сознание, точно - точки перед взором мешали видеть хоть что-то, на разбитом лбу выступила испарина, рот рефлективно приоткрылся, ища больше воздуха. Но Дейенерис осталась стоять, пусть и намертво сжимая руки Серого Червя, держась на его руках. Неверный предатель - жив. Серсея - жива. А самая верная и добрая женщина этого мира - пала? Тогда Дейенерис не имеет права сломиться. Не имеет права даже потерять сознание от удара головой. *** - Безупречные! Следующим утром Дейенерис облачилась в одну из своих черно-красных амазонок, синяки и отеки с её лица и тела понемногу сошли от лечебных компрессов, а кровавые ссадины на скуле и подбородке только абсурдно подчёркивали её экзотическую валирийскую красоту. Белая кобылица под ней рвалась, строптиво вскидывая голову, боясь пламени, что идёт от наездницы; вдалеке ревел разъяренный Дрогон. Она, Дрогон и Серый Червь обезумели этой ночью. Королева и Генерал осматривали каждое тело, ждали отчёт о каждом камне, о каждой тряпке, что прибивалась к берегу. Дрогон жутко скулил, ожидая, когда с ужасом после недавних событий и тошнотой от удара в горле, наездница взберется на него. Он отнёс её в ущелье, где от боли дрожал Рейгаль, и она, связав волосы в тугой узел, омывала его раны, шепча материнские молитвы. Серый Червь, немея от холодной воды, нырял, ища останки. Но встретил свою Королеву другими вестями: их разведчики видели, как кудрявую смуглую иноземку вели близ столицы. Онемевшее от страха за Рейгаля сердце Дейенерис пропустило удар - и сразу приняло решение. К счастью или к сожалению, Тирион и Варис ещё не явились, чтобы принудить завоевательницу подумать головой. - Мы не дождались Северных армий! Мы не дождались людей из Простора и островитян с флотом! А я принимаю решение выступить сегодня, сейчас же! Я не стану вам врать: я веду вас не на освобождение, я веду вас на погибель! Я встаю в один строй и иду к смерти рядом с вами! Вчера нас оскорбили, нас предали! Мне нанесли рану, с которой я не могу жить ни мгновения! А вы, Безупречные? А ты, Torgo Nudho? Кто из вас сможет жить, когда Миссандея с острова Наат снова в оковах? Стук копий. Дейенерис так надеялась, что под него и умрёт у подножия Красного замка. Либо - освободит Миссандею. Пламенем и кровью. Королева вслушивалась в великий звук, пока ей не помешал свист. Знакомый - такого, только сильнее, было так много вчера. Свист рассекающий воздух стрелы. Ей навстречу, вынуждая войско расступаться, мчалась всадница на такой же белой кобыле - невысокая, прыткая, крепко сжимающая ногами корпус несущего с безумной быстротой животного. Её чёрные волосы метались от скорости и ветра, её глаза были валирийским лезвием, даже издалека. Наверное, так выглядела эта северянка Рейгара - теперь и ясно, почему покойный брат пропал. Жизнь Дейенерис Таргариен последнее время: мгновения, растянутые на тысячи лет ужаса. Свистящая стрела адресована ей. Но черноволосая всадница выпрыгивает из седла, обрушивается на Королеву, прямо как недавно на Короля Ночи... Они с Арьей упали, Арья сбила её, поняла Таргариен, придя в себя из отчуждения, только когда ударилась всем телом о землю. Северянка лежала на ней, прямо за платиновые косы прижимая головой в землю, но Дейенерис вырвалась, чтобы увидеть: стрела угодила в одного из Безупречных, и тот пал замертво. Еще один покойник в её рядах. - Послушай меня, Королева, - девчонка прытко воспользовалась ужасом и измотанностью Матери Драконов, прижав её к себе и жарко зашептав на ухо. - Тебя предал Паук. Клянусь, я преследовала их с карликом, хотела убить, потом Варис сбежал от Тириона. Да, про Джона известно, - только сейчас Таргариен увидела второго всадника: он недолго вглядывался, откуда прилетела стрела, и помчался туда, рьянее прежнего. - Да, он здесь. Заорёшь про предателя - и пути назад не будет, сама видишь, твои люди в ярости, они его разорвут. Подумай. Дейенерис гневливо вырвалась, вскакивая на ноги. Безупречные с командой «Защищать Королеву» окружили её, отделили от Арьи. Страх, смятение, ярость, отчаянье, мольба - глаза Королевы никогда не знали такого шторма, какой испускали сейчас. Её горло першило, рот открывался, как у выброшенной на берег рыбы, сильнее прежнего дрожала перевязанная рука... - Найти и задержать... Найти и задержать, - она пыталась отдышаться, пыталась найти Серого Червя, уверенная, что тот поймёт с полуслова. А лицо её кривилось: ведь при том, ещё не поздно изменить решение. Арья тоже вскочила на ноги и обнажила свою иглу. - Лорда Вариса, - наконец прошипела Королева. Отчаянно как никогда. *** Его сознание работало как никогда отлажено. Джон не путался, не пытался вспомнить повороты и небольшие пещерки скалистого острова, где уже был: ему, как гончей собаке отправленного в ад Рамси Болтона, хватило двух вещей - источника, откуда пришла стрела, и команды. Последней то толком и не было: лишь осознание, что Дени жива, и её напуганные штормовые глазки, которые Сноу даже не видел - вообразил. Конь нёс его вдоль берега, а где начались камни, среди которых наверняка и укрылся горе-убийца, и вести поводья оказалось ненужным промедлением, мужчина броском покинул седло, сразу же переходя на бег. Всё обрушилось, когда лучника он увидел в спину. Пришла темнота, казалось, глаза заслало красным, им завладели ярость, ужас, пламя и кровь. Эта спина - это осязаемая смерть Дейенерис. Именно догоняя горе-убийцу, мужчина понял, что её могло уже не быть. Бей его, не бей, ори, назови себя Сноу, Старком, Таргариеном, самим Неведомым - она могла больше никогда не засмеяться, не взбираться на Дрогона, величественная и гордая, не распускать косы, не взбираться на него, мокрая, ароматная и голая. Столкнулись клинки, зазвенела сталь - Джону этот звук впервые показался правильным. Ему, охваченному первобытной ненавистью, хватило двух ударов, чтобы выбить оружие из левой руки противника, и бывший дозорный обрушился на него, как хищник, как чудовище на свою жертву. Так уже было: он бил. Бил и бил, потому что ему понравилось ощущать, как чья-то совершенно не заслуживающая права жить рожа становится вязкой от крови и соплей. Джон ненавидел судей среди людей - такие осуждали Неда Старка за бастарда, Дейенерис Таргариен за амбиции, такие называли Лианну Старк шлюхой. Но противоречил сам себе, веря, что есть люди, которые только и заслуживают, чтобы их кости трещали под чужими кулаками. Рамси Болтон. Или вот этот. Больной взгляд обнаружил золотую от кисти руку, бессознательно упавшую на песок - враг больше не сопротивлялся. Но мужчину таким же рваным порывом снесло. - Что, щенок, - Ланнистер сплюнул в песок кровь. - Добивай. Иначе, когда ты придёшь за Моей Королевой, я не буду таким трусом, как ты сейчас. - Мне нет чести убивать калеку, - Джон вскинул подбородок, сжав губы. Жест Эддарда. Но пламя и кровь не исчезли: - Я тебя просто казню, - это не было человеческой речью. Скорее, рычанием мифического чудовища. *** Дотракийцы восторженно ликовали, пока Король Севера вёл через их нестройные ряды задержанного, будто искупанного в собственной крови. Он его не тащил, не пинал - держал под руки и вёл перед собой, шагая достаточно медленно, чтобы раненный успевал почти даже без боли. Зачем его приветствовал жестокий и яростный народ кочевников? Пока Джон подходил ближе, стало ясно: его лицо было лицом беспощадного воина, его беспросветно чёрные итак глаза были чистым мечом, а веки были испачканы в чужую кровь - меч этот был орошён красным. Дейенерис, до того вглядываясь вдаль с неким волнением, теперь ощутила отвратительный укол: Эйгона Таргариена уже приветствуют дотракийцы. Да, северянин, не претендуй на трон. Не претендуй, будь собой, - ведь всем вокруг этого только и подавай. - Моя Королева, - если он явился преклонить колено, то самое время. Однако, Сноу лишь бросил наземь пленника. - Скажи, и я казню его твоим именем. - Пусть Джейме из дома Ланнистеров остаётся в плену, - после долгой паузы изрекла Таргариен, и, могло показаться, Джон был недоволен этим решением. - Милорд, - она кратко склонила голову, воспитанно приветствуя защитника севера. Как будто её волосы не встрепаны, лицо не разбито, как будто её так часто не пытаются убить, и ей не страшно. Вот об этом Джон твердил родным: такой должна быть Королева. Смелой, величественной и мудрой. Такой он видел Дени, нет, такой она была. - Миледи, - женщина повернула голову к Арье. - Вам рады в доме Драконов. Можете остаться для еды и ночлега, но я и мои войска покидаем замок. - Дени, - он окинул злобным взглядом безупречных, но они не расступились. Помедлив, Королева сама вышла, оставшись от Джона на расстоянии шага. На расстоянии поцелуя - что помог бы поверить, что она жива. - Дени, где Рейгаль? - Дочерь Эйриса Безумного! - Одинокий всадник в доспехах Ланниспорта был окружён безупречными, навострившими копья, но не терял своей самодовольной ухмылки. Дейенерис гордо вскинула голову, делая шаг вперёд, пока не натолкнулась на выставленную, ограждающую руку Джона. Что он себе позволяет? На гневный королевский взгляд северянин не ответил, лишь обнажил Длинный Коготь. Незваного гостя сорвали с коня, само животное, по кивку Королевы, отвели в сторону. Враг продолжал леденяще улыбаться. А потом вывернул грубый мешок, с которым явился, и на песок выкатилась голова. Джейме усмехнулся разбитыми губами. Арья удивленно взглянула на Джона. Серый Червь сильнее сжал копьё и поддался корпусом вперед, будто пытаясь не упасть, а через миг лихо развернулся ко всем спиной, даже к Королеве - и его плечи единственный раз вздрогнули. - Миссандея. Вчера она устояла, но сегодня благодарила Семь Богов, что Джон Сноу нахально выставил руку. В неё Дейенерис и уткнулась лицом, обессилев.