Sweet Little Sixteen

Блейн сидит на диване в своей нью-йоркской квартире. Она меньше его жилища в Огайо, но так же экстравагантно декорирована. Пусть он и бывает здесь только набегами, всё равно хочет, чтобы его окружали красивые вещи, как и в постоянных апартаментах. Он отметил Рождество с друзьями; тусовка из режиссёров и актёров, моделей и художников — все в одной лодке, не желающие париться, проводя Рождество с семьями. Это, конечно, Блейну на пользу, поскольку он так и не избавился от чувства вины за то, что не смог провести Рождество с Мэрилин. И вот он пересматривает своё расписание на следующие несколько дней, потягивая красное вино, пока на фоне тихо играет музыка. Мужчина вздрагивает, когда звонит телефон, вырывающий его из расслабленного морока. — Чего ты хочешь? — С другого конца линии звучит пронзительный голос Курта, отчего у Блейна мигом начинает стучать в висках. Прямо сейчас он к такому не готов. — И тебя с Рождеством. Чем обязан удовольствием? — говорит Блейн и делает большой глоток вина, прежде чем положить очки на ноутбук на кофейном столике. — Завязывай, просто скажи, чего ты хочешь, и мы сможем договориться, — продолжает Курт, всё такой же напряжённый. Видимо, он уже принял решение, о чём бы он там ни говорил. — О чём, блин, ты говоришь? У меня куча работы, и если ты просто скажешь как есть, блин, всё пойдёт гораздо быстрее. — Блейн тяжело вздыхает и откидывается на спинку, смиряясь с тем, что разговор ждёт нелёгкий. — Зачем ты подарил мне билеты на самолёт? И мы не трахались целую неделю, поэтому я понятия не имею, за что шарф, — рявкает Курт. «Ему обязательно так реагировать? Неужели нельзя просто принять этот ёбаный подарок как ни в чём не бывало?» — угрюмо думает Блейн. — Я подумал, ты мог бы отпраздновать Новый год в Нью-Йорке, а не гнить в аморфной Лайме. Но, конечно, если ты этого хочешь… — В Нью-Йорке наверняка полным-полно горячих задниц, горящих желанием лечь под тебя, поэтому я, честно говоря, не могу понять, c чего бы тебе хотеть моего приезда, — объясняет Курт. Он словно изо всех сил пытается сохранить свой стервозный фасад, но тот предаёт его и сбавляет обороты. — Да, горячие задницы повсюду, трахал я одного горячего парня этой ночью — такая аппетитная задница, — разглагольствует Блейн. Но это ложь. Они познакомились в клубе, куда можно войти только людям из списка гостей. Парень был чуть выше, и Блейн точно как-то видел его в ковбойской шляпе в фильме… нет, не порнофильме. Они по полной зажимались и тёрлись друг о друга, всё жарче и интенсивнее. Они как раз собирались пойти в гостиничный номер, когда у Блейна закружилась голова и он решил пойти домой. Не то чтобы Курт должен быть в курсе. — Избавь меня от деталей, — шипит Курт, и Блейн знает, что он закатывает глаза и поджимает губы. Если бы они были лицом к лицу друг с другом, он бы скрестил руки и выпятил бедро вбок. — Но, как бы много тут ни было горячих задниц, на самом деле здесь нет никаких кисок… по крайней мере, таких, как у тебя. Сладкая, как вишнёвый пирог, — размышляет он и слышит, как у Курта прерывается дыхание. — Я… Я не могу… провести все каникулы как твоя секс-утеха, — нерешительно запинается Курт. (*bootycall — тот, к кому обращаются с предложением встретиться ради секса) Блейн поднимается на ноги и пару секунд трёт свободной ладонью лицо, а затем упирается лбом в прохладные обои рядом с гигантской фотографией. — Курт, серьёзно… Попробуй закрыть глаза и послушай меня… Закрыл? Не без промедления, но Курт согласно мычит. — Представь Нью-Йорк таким, каким видишь его в фильмах: Таймс-сквер, Центральный парк, Эмпайр-Стейт-Билдинг… Блин, даже Статую Свободы, если от неё у тебя слюни текут… А как насчёт Бродвея? Подумай обо всём этом в рождественском оформлении, в снегу, с фейерверками, и из моей квартиры виден полный обзор горизонта — уверен, что хочешь отказаться? — иллюстрирует Блейн, рисуя картины нежными словами, сам не зная, почему так хочет убедить мальчика приехать. Это ведь правда; здесь всегда можно просто ходить в клуб и трахать кого-то нового каждую ночь, если захочется. Но на это у него всё равно не встаёт. Он начинает задаваться вопросом, не отсоединился ли Курт. Полная тишина — больше не слышно даже его дыхания, и он уже собирается проверить, не отключился ли телефон, когда Курт снова подаёт голос. — Чисто гипотетически — когда мне тогда приехать? — спрашивает он, теперь отрешённо и нервно. — Через пару дней. Сперва мне предстоит несколько встреч, но через три дня этот рабочий год заканчивается. А ещё через два я возвращаюсь в Лайму, — объясняет Блейн, гадая, удалось ли наконец попасть в точку. — Мне пора, спокойной ночи… Блейн, — тихо прощается Курт и вешает трубку.