Sweet Little Sixteen

— Курт? Курт, проснись! Блейн медленно начинает приходить в себя, когда кто-то зовёт Курта по имени. Андерсон сжимает руку вокруг талии Курта, параллельно закинув голую ногу на Курта, чтобы властно переплести их конечности. Блейн удовлетворенно урчит от ощущения того, как Курт ёрзает в его объятиях, потираясь бедром о полувставший член. — Курт! Нельзя же проспать весь день, ребетёнок, — произносит хриплый голос, на этот раз немного твёрже. Блейн чувствовал, как Курт в его руках напрягается, а затем вдруг рывком садится и накидывает одеяло на них обоих. — Папа? О боже мой. О боже. Притворись, что ты не… Я проснулся! Мы спустимся через минуту, — взволнованно тараторит он, отказываясь смотреть на Блейна, когда он садится рядом с ним. — Здрасьте. Сэр… — с трудом произносит Блейн, ещё преодолевая неразбериху в голове после сна. — Избавь меня от этого. Одевайся, если хочешь быть в комнате моего сына, особенно в его постели. Давайте притворимся, что Финн не рассказал мне, на чём застукал вас, — папа Курта фыркает сквозь стиснутые зубы. — Курт, я не хочу, чтобы ты прятался в своей комнате. Думаю, нам нужно обсудить это, поэтому спускайтесь через пятнадцать минут. Думаешь, сможешь удержаться в штанах? — реагирует отец, последний комментарий очень резко адресуя Блейну. — Да, сэр. Мы скоро будем готовы, — застенчиво соглашается Блейн и пытается не потянуться рукой к бедру Курта под одеялом. Глянув укоризненно и издав похожий на рычание звук, мистер Хаммел поворачивается и выходит из комнаты. В ту секунду, когда за ним закрывается дверь, Курт хнычет и падает между подушками, зарываясь лицом в простыни. — О боже. Так себя чувствуешь, катясь в ад, да? — слабо сетует он. — Не говори так. Всё налаживается. Нам просто нужно пройти через это. И помнить, что я всегда должен быть одет, когда мы у тебя дома, — Блейн усмехается и поворачивается на бок, чтобы подтащить Курта, и быстро обнимает его, уткнувшись носом в волосы. Только тут он понимает, что Курт снова начал плакать. Свернувшись клубочком на боку в руках у Блейна, он шмыгает носом, пока по их коже катятся слёзы. — Куколка. Всё будет хорошо. Я оплачу твоё обучение в Далтоне. Ты будешь там в безопасности. Я обещаю, что никогда больше не позволю никому причинить тебе вред, — Блейн воркует и целует его в висок, пробегая пальцами по волосам Курта. — Ты не понимаешь! Не все купаются в деньгах, Блейн! — визжит Курт и отстраняется, грубо сбросив с плеч руки Блейна. — Я знаю это! Вот почему я сказал, что заплачу. Если у меня есть деньги, чтобы гарантировать твою безопасность, то в чём проблема? — рычит Блейн и поднимается на ноги. Он начинает натягивать штаны, игнорируя пожирающий его взгляд, потому что не собирается идти на поводу у эмоционального состояния Курта. — Проблема, Блейн, в том, что я удивляюсь тому, что ты до сих пор со мной. Что если я тебе наскучу через неделю или месяц? Или, может быть, через несколько месяцев? Тогда я вернусь в МакКинли, где со мной будут обращаться ещё хуже из-за побега, — откровенничает Курт, у которого мокрые от слёз щёки, а глаза красные от истощения. — Как ты мне можешь наскучить? К чему это было сказано? — вырывается у Блейна, потрясённого, что Курт вообще предположил что-то подобное. — Блейн, мне нечего тебе предложить. У тебя вся жизнь в шоколаде, а я всего лишь ребёнок. Я, наверное, единственный человек, которого ты трахал больше одного раза. За исключением твоего деверя. Папа прав — всего лишь вопрос времени, когда тебе понадобится что-то свеженькое, а потом ты либо найдёшь кого-то на стороне, либо пошлёшь меня, — воет Курт, и Блейна впечатляет то, что он смог разобрать слова, учитывая, как сильно Курт рыдает. Нет никаких сомнений в том, что это тёмный страх, который давно гложет Курта в глубине души. Теперь Блейну лишь нужно решить, стоит ли ответить, гневаясь на Курта за такие мысли, или ему следует реагировать на свою потребность утешить Курта. — Какая же ты сука, а. Я только что поставил на кон всю ёбаную жизнь ради тебя. Я сидел там и терпел, пока меня поливали говном. Если бы они не позвонили твоим родителям, то вызвали бы копов, и у меня рухнула бы карьера, репутация, вся моя жизнь! Одного из фотографов, с которым я работал всё время, недавно посадили за траханье четырнадцатилетних моделей — всего на два года младше тебя — но я оставался в этой удодской школе, чтобы удостовериться, что с тобой всё будет в порядке. Курт, я не трахал никого, кроме тебя, уже несколько месяцев, потому что я хочу трахать только тебя! Конечно, кругом полно горячих парней, но с хрена ли это имеет значение, когда я бы предпочёл смотреть в штанах телевизор, обняв тебя, чем пойти и засунуть член в задницу какого-то левого парня? — шипит он и отворачивается от Курта, чтобы скрыть, насколько расстроен. Он принимается натягивать майку и собирается снова надеть рубашку, когда руки Курта скользят по его туловищу, обхватив его руками за талию, а подбородок устраивается на плече Блейна. — Прости. Я… не то чтобы я тебе не доверяю, просто это на самом деле очень тяжело. Я не понимаю, с чего бы тебе полностью менять свой подход к жизни только из-за меня. И ещё сложнее от того, что вокруг меня… вокруг постоянно трутся люди, говорящие мне, какое я ничтожество. Это отстойное оправдание, но уж какое есть, — извиняющимся тоном шепчет Курт. Блейн тяжело вздыхает и, обернувшись, видит Курта на коленях на краю кровати. Мужчина легонько гладит Курта по волосам, прежде чем усаживает на корточки, чтобы сам мог сесть рядом с ним, обхватывая колени парня. — Куколка… так дело не пойдёт. Ты должен как-то верить мне. Если мы так позволим разрушить наши отношения, боюсь, это совершенно сломит тебя, а я не могу этого допустить. Я не могу потерять тебя… разве что если ты бросишь меня, но ни по какой другой причине. Меня пугает знание того, что эти парни преследуют тебя, но если мы будем держаться вместе, то сможем натянуть этих сук, — тараторит Блейн и прислоняется лбом ко лбу Курта, после чего выпрямляет шею и добивается зрительного контакта, хотя его парень этому очень противился. — Курт… Я тоже не понимаю. Я знаю одно: ты фантастический, и я не менял свой подход к жизни из-за тебя — ты изменил его. Иногда бывают соблазны, когда я на какой-то вечеринке или мероприятии, и какой-нибудь чувак предлагает мне по-быстрому перепихнуться… но я сразу вспоминаю тебя, и мне не так сложно отказаться. И когда я слышу о том, что эти парни делали с тобой, когда я думаю об этом… я просто хочу их придушить. Потому что ты не ничтожество. Ты всё, что мне нужно, и единственный, кого я хочу. Может, для тебя уйти в Далтон — не лучшая идея, но, если понадобится, я засужу школу, а также родителей и всех, кто позволил этим качкам причинять тебе боль, просто закрывая на это глаза. Я не сдамся без боя — я задам этим больным ублюдкам, и я не дам тебе сдаться без боя. Понимаешь? Ты моё… всё, куколка, — Блейн заканчивает речь с тяжёлым сердцем и надеждой, что ему никогда больше не придётся пытаться убедить Курта в своей любви, потому что невыносимо думать, что Курт не верит в это. — Спасибо. Думаю… нам нужно поговорить с папой. Я не хочу менять школу. Мне нравится быть в этой школе, у меня здесь есть друзья. Я не хочу ни для кого проблем, но я не могу бояться всё время, — громко говорит Курт и сжимает руку Блейна. — Мы что-нибудь придумаем, детка. Обещаю. А теперь улыбнись ради меня, чтобы твои родные не подумали, что я тебя ударил там или ещё что, — хихикает Блейн и наклоняется поцеловать Курта в губы, осчастливленный улыбкой любимого.

♨

Обсуждать ситуацию с родителями Курта оказывается сложнее, чем предполагал Блейн. Ему везёт в одном — они считают, что он имеет право на какую-то причастность к тому, что произойдёт, но всё же они решают, что он не настолько важен, чтобы иметь право голоса, и это расстраивает, ведь он знает, что у него больше возможностей, чем у них, учитывая его экономический и социальный статус, от которого Курт мог бы извлечь большую пользу. После долгих разговоров на повышенных тонах и того, как Курт умолял закрыть тему, они, наконец, соглашаются, что перевод Курта в Далтон будет вариантом на крайний случай, но его не исключают совсем. Кроме того, они приходят к решению, что посмотрят, как пойдёт, когда учителя переговорят со спортсменами, и, хочется надеяться, смогут договориться о встрече с качками и их родителями, куда они придут всей компанией. Блейн продолжает настаивать, что, по его мнению, им нужно придерживаться позиции об исключении спортсменов, и если школа не выполнит этого, они должны подать на них в суд. Родители Курта не в восторге от этой идеи, и Курт всё шепчет Блейну, что нужно отступиться. В конце концов, папа Курта хочет закруглиться, установив основные правила их отношений, и Блейну приходится изо всех сил пытаться не закатывать глаза от такой терминологии. Встречаться с подростком труднее, чем он думал — даже с Куртом, который живёт довольно самостоятельно, без отцовского надзора. — Во-первых, я хочу знать, когда вы проводите время вместе. Неважно, здесь вы встречаетесь или там, или просто идёте в чёртов торговый центр. Я хочу знать. Во-вторых, я хочу, чтобы вы оставались в штанах, а если не можете, по крайней мере, терпите до тех пор, пока не будете в доме одни. Я не хочу знать никаких подробностей и просто притворюсь, что у вас платонические отношения, но я не дурак… и вы будете предохраняться, — наставляет он и делает всё возможное, чтобы избежать зрительного контакта. — Сэр, я проверялся. Мой врач заверил меня, что я чист и ничего не передам Курту. Я бы никогда не поступил с ним так, — настаивает Блейн, но сразу понимает, что не стоило этого говорить. — Я не хочу об этом слышать, ясно? Но если Курт хотя бы простудится, я обвиню тебя, усёк? — предупреждает Хаммел-старший, и Блейн чувствует, что Хаммел-младший смотрит на него так, будто получил пощёчину. — Да. Конечно. Но этого не случится, — заверяет его Блейн. — Хорошо. И свадьба твоего брата всё ближе, поэтому мне понадобятся некоторые подробности, если ты заберёшь Курта. Адрес, где вы остановитесь, дата отлёта и все в таком духе, — заканчивает он и встаёт на ноги, ему явно неловко от такой ситуации. Блейн, следуя его примеру, встаёт, как и Курт, который, как всегда, рядом. Блейн кивает на прощание и следует за Куртом к лестнице, но их останавливают, едва они собираются подняться. — Но, Блейн… спасибо, что следишь за безопасностью моего ребёнка и делаешь его счастливым. Наконец-то кто-то оценил его по достоинству, — благодарит мистер Хаммел, и только Блейн намеревается ответить, как Курт бросается в объятия своего отца. — Спасибо, папа, — бубнит он, уткнувшись ему в плечо, пока Хаммел-старший аккуратно обнимает младшего, и после этого он возвращается, чтобы провести Блейна наверх в свою комнату. Курт бросает футболку ему в лицо, и Блейн знает, что она для сна. Они заползают в постель и обнимают друг друга, Курт бездумно оставляет поцелуи везде, где только может. — Я доверяю тебе. У нас всё будет хорошо. Обещаю. Я люблю тебя, — шепчет он, большим пальцем поглаживая спину Блейна. — Хорошо. Это всё, что мне нужно. Я тоже люблю тебя, куколка.