слёзы в глазах любящего.

Усянь провёл ладонью по капоту автомобиля — совсем нового, в салоне даже всё ещё пахнет новизной. Приятный вишневый оттенок красиво отливал на солнце, местами превращаясь в кроваво-красный. Черная широкая полоса на капоте до безумия нравилась Усяню, именно из-за неё он и решил купить эту машину. А через несколько дней упал в обморок прямо на улице, попал в больницу, где и узнал свой диагноз после нескольких обследований. С того момента прошло всего три недели, в течение которых Усянь делал вид, что он в порядке и отлично себя чувствует, хотя на самом деле он был подавлен вестью о том, что совсем скоро его душа переселится в чужое тело, тем самым продолжив бессердечный круг смены хозяев. — Готов прокатиться с ветерком? — Усянь подмигнул Цзян Чэну. — Надеюсь, подошвы твоих ботинок чистые. Я не хочу, чтобы ты замарал мою малышку. — Ты говоришь как один из тех помешанных на своих тачках мужиков, — усмехнулся Цзян Чэн. — Совсем скоро будешь носить за собой холщовую тряпку и антисептик, чтобы мгновенно вытирать пятна грязи. — Так и будет! — воскликнул Вэй Ин, садясь за руль. — Моя малышка будет самой красивой и счастливой в мире машиной! За рулём он чувствовал себя уверенно. Ему нравился шум колёс, как ветер порывами залетает в салон через открытое окно и приводит в беспорядок его волосы. Больше всего он любил смотреть в зеркало заднего вида — словно это какой-то новый и таинственный мир, в который он никак не может попасть. — Я загрузил координаты в навигатор, так что просто езжай по его указаниям, — сказал Цзян Чэн, устраиваясь поудобнее. — Что за дивный век! Мы доверяем свои жизни коробке с микросхемами, — вздохнул Усянь театрально. — А ты и не жил в другие времена, — хмыкнул Цзян Чэн. — Я не жил, а душа моя, может, и жила, — улыбнулся Усянь. — Но я этого никогда не узнаю. — Потому что ты упрямый, как осёл. Помедитируй ты хоть немного, мог бы увидеть, каким был мир без гаджетов. Дело не в том, что Усяню было неинтересно узнать, кем он был в прошлой жизни. Истина крылась в простой мысли — он хотел быть просто собой без всяких прошлых жизней. Медитировать по этой причине он даже не пробовал, а вот Цзян Чэн, в отличие от него, жадно преследовал идею узнать о прошлых жизнях. Цзян Чэн был из тех, кого называют «чистая душа». Такие души живут свою первую жизнь, у них нет воспоминаний, кроме воспоминаний человека, в котором они живут, нет ничего, кроме настоящего. Цзян Чэн долгое время думал, что он просто недостаточно медитировал и совершенствовал свой дух. Однажды ему в голову даже пришла мысль, что его ядро погасло, и он сразу же поспешил рассказать об этом Вэй Ину. Обычно те, чьё ядро погасло, склонны к насилию и жестокости. Среди всех заключенных около 70% составляют именно «погасшие ядра». Цзян Чэн не мог оказаться одним из них — он совершал только добрые дела, называл щенков и котят ласково «солнышко», «малыш», «принцесса». Его ядро абсолютно точно синхронизировано с душой, поэтому от такой догадки Цзян Чэн отказался быстро. Затем следовали бессчетные и бесплодные попытки узнать хоть что-то о своей прошлой жизни. Говорят, достаточно двадцати часов медитации, чтобы душа с тобой заговорила, позволила узнать себя. Цзян Чэн медитировал гораздо больше, даже протёр дырку в коврике для медитации — настолько усердно он пытался узнать своё прошлое, — но никаких других воспоминаний, кроме как о своем детстве, он не увидел. Тогда-то он и согласился произвести анализ души, который показал, что его душе столько же лет, сколько и ему самому. Теперь Цзян Чэн по праву называется «чистой душой», что считается настоящим подарком, ведь быть первым человеком души, первым сосудом — очень престижно, хоть и накладывает определенные обязательства. Теперь от Цзян Чэна зависит, какой будет дальнейшая жизнь его души, фундамент он уже заложил. Примерно через двадцать минут Усянь притормозил возле офисного небоскреба. Он высунулся из окна, чтобы оценить, насколько высоким он был, и присвистнул. — На каком этаже твоя встреча? — спросил он, пока его голова всё ещё торчала из окна. — На 56, — ответил Цзян Чэн, отстегивая ремень безопасности. — Смотри не застрянь в лифте, пока будешь ехать, — усмехнулся Усянь. — А ты смотри не разбей машину, пока будешь кружить вокруг небоскреба и ждать меня, — Цзян Чэн вылез из машины и остановился рядом с водительской дверью. — И ради бога, засунь свою любопытную голову обратно! Я прямо вижу, как страдает твоя шея в таком положении. — Я таким родился, — ответил Усянь, всё же последовав совету друга. — Лучше пожелай мне удачи. Если всё получится, мы начнём продавать туры в Лаос. — Большой удачи! — Усянь сложил руки так, словно молится. — Если ты продашь несколько туров в Лаос, я смогу не работать до конца жизни! Сначала Цзян Чэн рассмеялся, но потом осознал смысл последней реплики. Усянь же выглядел немного растерянным. Теперь, когда конец жизни не кажется чем-то далёким, от таких шуток и не смешно вовсе. Цзян Чэн скомканно улыбнулся, махнул Вэй Ину рукой и поспешил в здание. Он немного ослабил галстук, чувствуя, что ему трудно дышать. Усянь вздохнул, уставившись прямо перед собой, но затем похлопал себя по щекам, приговаривая: «не унывай, Вэй Усянь. У тебя всё ещё есть законные пять месяцев». Немного взбодрившись, он нажал на педаль газа и помчался вперёд — с ветром в волосах и невероятным желанием испытать что-то новое. Он гнал, не обращая внимания на знаки ограничения скорости. Вместо положенных шестидесяти спидометр показывал все восемьдесят. Зато как великолепно Усянь чувствовал себя! Словно и нет никакой опухоли в его мозгу, нет десятков баночек на его комоде и нет врачебного заключения, что ему осталось полгода. В такие моменты он чувствовал себя обычным. Обычным человеком, который наслаждается своей жизнью, сжимает в руках руль и вдыхает запах свободы. И всё было бы правда великолепно на практике, если бы его не остановил сотрудник патрульной службы, призывая прижаться к обочине. Сначала Усянь запаниковал, но затем успокоился, решив воспринять происходящее проще. Он никогда в жизни не нарушал правила дорожного движения, так может быть, сейчас самое время? Инспектор слегка постучал в окно машины. Усянь тут же обратил на него внимание и опустил стекло. Перед ним стоял довольно высокий молодой человек с ясными светлыми глазами и фарфоровой кожей. Усяню захотелось узнать, какой уходовой косметикой он пользуется, чтобы достичь такого эффекта. Он держал в руках блокнот и неотрывно высматривал там что-то. Его длинные черные волосы были заделаны в аккуратный пучок на голове. Усянь невольно подумал про свои волосы, которые он не расчесывал со вчерашнего дня и которые были перевязаны первой попавшейся красной ленточкой в неряшливый хвост, потому что резинки дома Усянь так и не нашел. Возможно, все резинки забрал себе Цзян Чэн? — Добрый день, офицер, — Усянь смешливо отдал честь. — Я что-то нарушил? — Да, вы превысили скорость, — ответил мужчина спокойно, взглядом упёршись в блокнот с записями. — Боюсь, что мне придется выписать вам штраф. Могу я увидеть ваши документы? Он поднял взгляд и наконец увидел Усяня. Его сердце пропустило удар, а брови нахмурились. Усянь заметил перемену в его взгляде и напрягся. — Что-то не так? — спросил Усянь. Мужчина не отвечал. Через секунду он сглотнул, помотал головой, и его лицо вновь приняло выражение полной безмятежности. — Всё в порядке, — произнёс он сдержанно. — Ваши документы? — А, точно, — спохватился Усянь и полез в бардачок. Тут же он обнаружил, что у него совсем нет денег, и пожалел, что не выпросил у Цзян Чэна хотя бы мелочь. Инспектор всё это время продолжал разглядывать Усяня. Но когда он протянул ему удостоверение личности, он немного отвлекся и принялся выписывать штраф. — Офицер, псс, — Усянь пальцем поманил мужчину наклониться. — Быть может, мы как-нибудь договоримся? Мужчина огляделся по сторонам и произнёс почему-то шёпотом: — О чём вы говорите? — Я говорю о том, что может быть, вы простите мне мой проступок? Это моё первое нарушение правил, но я больше так не буду, честно! — он замахал руками перед лицом инспектора. — Чжоу Сяодан. Это имя вам что-нибудь говорит? — спросил он вдруг. — Что? Нет, я не знаю никакого Сяодана, — отрицал Усянь. — Меня зовут не так, проверьте даже моё удостоверение. Инспектор опустил тяжелый взгляд на удостоверение — Вэй Усянь, вот как звали гонщика. — Может быть, имя Хэ Сиу вам знакомо? — он продолжил задавать вопросы, в его глазах Усянь разглядел не то беспомощное стремление что-то узнать, не то неподдельный интерес. — Нет, и Хэ Сиу я не знаю, — помотал он головой. — А почему вы спрашиваете? — Просто я видел вас, когда медитировал, — признался инспектор честно. — В своей прошлой жизни я знал вас. Такое заявление немало удивило Усяня. Сначала он не знал, что ответить, а потом в его голове закрутились невидимые шестерёнки. Кажется, вот он, способ выкрутиться из ситуации! — Инспектор, мне правда кажется, что обсуждать тайны наших прошлых жизней на обочине дороге — не самое лучшее решение. Может быть, мы встретимся вечером и обсудим это за чашечкой кофе? — он быстро вырвал из его рук блокнот, нацарапал адрес и время на листе, вырвал его и протянул мужчине. Инспектор с удивлением взглянул на бумажку. В этот момент кто-то окрикнул его: — Лань Ванцзи! Мужчина тут же стушевался, но внешне не выдал своего волнения. Он спрятал бумажку в карман джинс, а Усяню вернул удостоверение. К нему подошёл примерно такого же роста мужчина. Усянь отметил их внешнее сходство, правда у того, кто собирался выписать ему штраф, глаза были светлые, а у новоприбывшего — немного темнее. К тому же, его лицо было куда более расслабленным и дружелюбным, чем у инспектора. Инспектор прокашлялся и произнёс: — Вы можете ехать. Я не выявил нарушений в ваших действиях. — О, тогда отлично, — Усянь широко улыбнулся. — До встречи! Он нажал на газ и поспешил уехать. Ни на какую встречу этим вечером он, разумеется, идти не собирается. От всех этих авантюр у него разболелась голова. — Уже вернулся, Сичэнь? — спросил Ванцзи, глядя вслед Усяню. — Да. Никаких проблем не возникло, пока я отсутствовал? — спросил он в ответ. — Никаких, — ответил Ванцзи задумчиво. — Мне показалось, что этот мужчина пересёк встречную полосу, но оказалось, что я не прав. — Раз всё хорошо, ты можешь идти, — сказал Сичэнь. — Спасибо, что патрулировал вместо меня. Мне и вправду нужно было с ней встретиться. Ванцзи без слов снял ярко-желтый жилет и передал его Сичэню. — Как прошла встреча? — спросил Ванцзи. — Я отдал ей цветы, попытался извиниться, но она ничего не ответила и просто ушла, забрав букет, — пожал плечами Сичэнь, натягивая жилет на себя. — Лучше скажи мне, как тебе твой первый опыт в роли инспектора? — Когда следуешь инструкции, всё становится в разы проще, — он отдал брату блокнот, в который без устали смотрел, останавливая Усяня. — Кстати, сегодня тебе придется ужинать в одиночку. У меня появились кое-какие планы. — Ого, неужели идёшь на свидание? — усмехнулся Сичэнь. Ванцзи лишь фыркнул в ответ и свернул на тротуар. Сичэнь улыбнулся — сегодня в выражении лица его брата было что-то ещё, кроме безразличия и мертвенного спокойствия. И такие перемены его немало радовали. Внутри у Ванцзи всё клокотало, но не от злости, а от волнения. Он не ожидал, что встретит кого-то из своей прошлой жизни вот так просто — на обочине дороги из-за нарушения скоростного режима. Он много медитировал и совершенствовал свой дух, благодаря чему узнал даже самые мелкие подробности своей прошлой жизни. Его душе уже около двухсот лет, но по каким-то причинам она прожила всего три полных жизни и одну неполную — его жизнь. Первым человеком его души оказался простой конюх, который трагически погиб в семнадцать лет, упав с лошади и сломав шею. Вторым человеком оказался священник в полузаброшенной деревушке, но и он не прожил долго. В своей третьей жизни его душе удалось переродиться в теле воина, следующего праведным путём. И имя этого воина было Чжоу Сяодан. В его теле произошёл настоящий расцвет души. Он прожил яркую и долгую жизнь, полную любви и воинской славы, и умер в возрасте семидесяти семи лет. Воспоминания Чжоу Сяодана были самыми яркими из всех прошлых жизней, Ванцзи очень любил их и часто возвращался к ним, медитируя снова и снова. Чжоу Сяодан поведал Ванцзи истории своих путешествий, наград и доблестной службы Императору. Кроме этого, он рассказал ему о человеке, которого любил всем сердцем, — Хэ Сиу. Возлюбленным воина оказался ловкий и проворный воришка, пытающийся свести концы с концами. Познакомились они в самых неприятных условиях — Сиу пытался обокрасть Сяодана, но у него ничего не вышло, ведь Сяодан обладал безупречным слухом и чутьём, что позволило ему распознать, что за его спиной кто-то стоит. Но вместо того, чтобы сдать Сиу страже, он взял его с собой в путешествия по свету. Тогда их любовь и расцвела райским цветком. Однако закончилась их история далеко не романтично и красиво — одним утром Сяодан проснулся и не обнаружил Сиу рядом с собой. Он обыскал все окрестности, обошёл все места, где они бывали в месте, но всё безрезультатно — Хэ Сиу исчез и так и не вернулся. Свою смерть Сяодан встретил в одиночестве, но из головы до самого последнего вздоха не выходил образ Сиу, которого Сяодан продолжал искать долгие сто лет в Царстве Душ и в Мире Живых, так и не переродившись в новом теле. И сейчас, спустя сто лет, Ванцзи-Сяодан наконец отыскал своего друга сердца. И сегодня вечером узнает, правда ли он, Вэй Усянь, являлся Хэ Сиу, без которого не мог представить своей жизни доблестный воин.